Сквозь преграды

**Предыстория: «Путь в интернат»

пасмурное утро окутало город серыми облаками, словно предвещая бурю. Дождь моросил с утра, и стуки капель о стекло звучали как глухие удары молота по душе.

в доме царила угнетающая атмосфера, словно пространство наполнилось тяжелым туманом, который давил на грудь. Голубоглазый парень стоял в коридоре, чувствуя, как напряжение в воздухе заставляет его сердце биться быстрее. Он был одет в оверсайз свитер, который свисал с него, словно укрытие от окружающего мира. Свитер был темно-синего цвета, с потертыми краями и пятнами, оставшимися от неудачных попыток скрыть его истинное состояние. Джинсы, на три размера больше, чем нужно, болтались у него на бедрах, создавая ощущение, что он теряется в собственном теле.

Сквозь закрытые двери доносились голоса родителей. «Я не знаю, что еще делать с ним», — произнесла мать, её голос дрожал от беспокойства. Отец отвечал с раздражением: «Он должен понять, что такое ответственность. В интернате ему покажут это». Госсенс почувствовал, как его душа сжимается от этих слов. Он не хотел покидать дом, но и оставаться здесь было невыносимо.

«Почему вы не хотите меня выслушать?» — эти слова вырвались у него, нарушая тишину. Он больше не мог выносить их разговоры о себе, как будто он был не человеком, а каким-то неодушевлённым предметом. «Я не такой плохой, как вы думаете!» — думал он, перебирая в голове различные варианты действий. Может быть, ему стоит убежать? Или же он мог бы убедить родителей пересмотреть своё отношение и дать ему ещё один шанс…

— Лу фыркнул и выругался тихим голосом. Стиснув кулаки, ощущая, как внутри него нарастает гнев.

Их слова звучали как приговор, и Госсенс, отступив на шаг, ощутил, как холодный пот выступает на лбу. Он посмотрел на родителей и брата, в этот момент все их лица казались ему чужими. В воздухе витала угроза, словно он стоял на краю пропасти, готовый шагнуть в неизвестность. Каждый вздох давался с трудом, и Лу понимал, что впереди его ждет нечто, чего он не мог ни понять, ни принять.

***

— Лу, — наконец произнесла его мать, прервав тишину. — Нам нужно поговорить.

Он взглянул на нее с безразличием, не желая углубляться в разговор, который, как он знал, будет не очень интересным.

— Мы не можем продолжать так, — продолжил отец, а его голос был стойким и уверенным.

— В твоей школе говорят, что ты стал настоящей проблемой. Каждый день ты ссоришься с учителями, посылаешь их и рисуешь отвратные вещи на шкафчиках.

Лу откинул голову назад и закатил глаза. Он уже устал от этих слов. Каждый раз, когда его отправляли в школу, он знал, что это будет нечто похожее на тюрьму. Учителя не понимали его, а он не собирался подстраиваться под их правила. Он сам себе авторитет и не собирается быть какой-либо шестёркой либо же мальчиком на побегушках. Сжав сигарету в кармане, он взглянул в окно, пропуская мимо слова родителей.

— Да, блять, я посылаю их, — произнес он с презрением. — Они не имеют права указывать мне, как жить.

— Но это не выход, — вмешался отец, его голос был строгим. — У нас больше нет выбора. Мы решили отправить тебя в интернат.

Лу почувствовал, как внутри него закипает гнев. Интернат? Это было как приговор. Он знал, что это не просто смена обстановки, а настоящее наказание.

— Вы не имеете права решать за меня, чёрт возьми, — закричал он, вставая из-за стола. — Я не хочу никуда уезжать. Прорычав, блондин поднял голову на родителей.

— Мы делаем это ради твоего блага, Лу! — воскликнула мать, ее голос звучал слабо, но решительно. — Ты должен научиться ответственности.

Лу отвернулся, не желая слышать больше. Он знал, что его поведение стало причиной такого решения, но не мог смириться с тем, что его жизнь снова будет под контролем чужих людей.

Каждый день в школе становился всё более невыносимым. Лу не мог сдерживать свой гнев, и его ссоры с учителями становились более частыми. Он не стеснялся в выражениях, и это вызывало лишь недовольство взрослых. Они не понимали его — он не понимал их.

Однажды, на уроке английского, когда учительница снова попытался его поправить, Лу не выдержал.

— Да пошла ты, блять. — выкрикнул он, и класс замер в шоке. — Ты не знаешь, о чем говоришь, Лу Госсенс! — Уже начиная повышать тон, учительница английского ошеломленно покачала головой.

— Лу, это крайность, — сказала она, но Лу уже не слушал. Он был готов к следующему конфликту, и, казалось, эта борьба с авторитетами становилась его единственной целью.

В ту неделю Лу окончательно пересек черту. На собрании родителей и учителей, где его поведение стало главной темой, его мать и отец приняли решение, о котором он долго не мог забыть.

— Мы отправим тебя в интернат, — произнесла мать, и эти слова отозвались в его сердце как гром. — Это последний шанс что-то изменить.

Пасмурная погода за окном лишь усиливала его внутреннее мрачное настроение. Дождь барабанил по стёклам, и Лу ощущал, как капли стекают по крыше. Он не желал уезжать, не хотел расставаться с привычным окружением, хотя и испытывал неприязнь к этому городу, несмотря на все его конфликты. Лу бы уехал при первой же возможности, но только не в интернат.

Переезд в интернат стал для Лу настоящим испытанием. Он не понимал, как это будет — жить среди незнакомцев, подчиняться правилам, которые, как ему казалось, лишали его свободы. Но в глубине души он отказывался принимать правду, точнее, он знал, что сам виноват в том, что оказался здесь. Его плохое поведение, гнев и бунт привели к этому моменту.

***

Лу стоял, глядя на свой чемодан, который, казалось, был тяжелее, чем вся его жизнь. Он не хотел уезжать, но родители были непреклонны. В конце концов, его мать подошла к нему, её глаза были полны слёз, но она старалась сдержаться.

— Ты должен понять, что это… это временное решение, — произнесла она, её голос дрожал от волнения. — Мы просто хотим, чтобы ты стал лучше.

— Лучше? — отрезал Лу с раздражением, его голос звучал с иронией. — Вы собираетесь отправить меня в тюрьму, а не в школу, блять.

Отец, стоявший рядом, нахмурился, но Лу не собирался останавливаться. Он взглянул на родителей с полным презрением и ненавистью. Фыркнув, он взял чемодан покрепче.

— Я не понимаю, почему вы не можете оставить меня в покое. — прорычал он, и его голос эхом разразился.

Мать попыталась его остановить, но он лишь проскользнул мимо неё, направляясь в здание интерната.

— Лу! — закричала она, но он не обернулся.

На улице дождь лил как из ведра. Лу почувствовал, как вода проникает в его обувь, но ему было всё равно. Он просто хотел сбежать от этого давления, от этих ожиданий.

Когда он наконец добрался до интерната, парень был поражён его размерами. Здание выглядело как старинный замок с высокими окнами и башенками, но на деле это было лишь громоздкое сооружение, полное серых стен и угнетающей атмосферы.

Голубоглазый, прищурившись, заметил подходящую к нему женщину примерно сорока лет, одетую в костюм серо-чёрного цвета, с небольшим разрезом возле груди.

— Здравствуйте! Вы, должно быть, мистер Госсенс, верно? — спросила женщина, глядя прямо в глаза.

— Да, это так. — Прошептал Лу, слегка буркнув.

— Отлично, я миссис Хелен, директриса этого замечательного учреждения, — произнесла она, слегка улыбнувшись.

— Добро пожаловать в «Северный свет», мистер Госсенс! — произнесла женщина, не отводя взгляда. Она махнула головой, приглашая следовать за ней.

Лу ощутил, как по его телу пробежала дрожь. Он не желал находиться здесь и не собирался подчиняться установленным правилам, но здание показалось ему необычным.

Внутри интерната было темно и мрачно. Коридоры были пустыми, и Лу чувствовал, как страх проникает в его душу. Он не знал, что ожидать, но понимал, что всё будет иначе.

— Лу Госсенс, это ваш новый дом, — сказала женщина, когда они вошли в общий зал. — Я надеюсь, вы сможете найти здесь друзей.

— Сомневаюсь, — пробормотал он в ответ, но его голос был тихим. Он не собирался показывать свои чувства, но внутри него разрасталась пустота.

Вдруг он увидел группу подростков, стоящих в углу зала. Среди них выделялся высокий парень с длинными волосами и вызывающим взглядом. Он был окружён своими друзьями и женским вниманием, смех, который вырывался из их уст, звучал как насмешка.

Карие глаза парня быстро метнулись к блондину и сразу же переключились на что-то другое.

— Это Мариус, — шепнула одна из девушек, стоящая рядом с Лу. — Он здесь главный, можно так сказать.

Лу не обратил внимания на её слова. Он был слишком занят изучением и осмотром интерната.

Девушка протянула ему свою изящную фарфоровую ручку, желая познакомиться поближе.

— Я Саар, тоже недавно сюда попала, — произнесла она.

В ходе непринуждённого разговора они на удивление быстро нашли общий язык.

Но вскоре карие глаза всё же заметили его. — Кто этот новенький? — воскликнул Мариус, когда увидел Лу. В его голосе звучали нотки высокомерия и насмешки.

Саар сразу прошептала ему на ухо что-то невнятное, но последнее он услышал. Она собиралась подойти к своим подругам. Кивнув, он посмотрел на неё провожающим взглядом, а затем вновь взглянул на Мариуса.

Он не был готов к такому. Саар в последний раз посмотрела на Мариуса, а затем на Лу.

Госсенс стиснул зубы. Он не собирался поддаваться на провокации в свой первый день.

Лу нахмурился и слегка фыркнул.

— Я здесь не для того, чтобы ссориться в первый же день, — ответил он, стараясь сохранять спокойствие. Правда, это удавалось ему не очень хорошо.

Мариус усмехнулся и сделал шаг ближе.

В это время в актовом зале уже собралась толпа, которая оживлённо обсуждала нового ученика и, возможно, предстоящую небольшую стычку.

— Интересно, сколько времени потребуется, чтобы ты понял: здесь не ты главный, а мы, — произнес он, его голос был полон презрения.

Лу почувствовал, как его гнев нарастает. Он не собирался уступать.

— Ты не знаешь, с кем разговариваешь, — сказал Лу, его голос звучал уверенно, с ноткой усталости и раздражения.

Мариус лишь рассмеялся, и Лу почувствовал, как напряжение в воздухе нарастает. Он понимал, что в интернате ему придётся научиться выживать, и это будет настоящей борьбой.

— Я не сдамся, — прошептал он себе, стоя у окна и глядя на серое небо. — Я найду способ выжить здесь.