Выигрыш на бесконечность

Дождь окончательно перестал бить своими жгучими каплями по лицу. Но на замену им выглянули яркие лучи солнца, которые как ни крути, ослепляли лица.

Последний поворот - место, которое уже стало по-свойски своим - родным.
Слезы мамы не давали мне покоя. Некое беспокойство было в ее душе. Никогда она так не была обеспокоена, даже в те моменты, когда я чуть ли не помирал от сильного жара.
Тогда, резко схватив мать за руку, я остановил ее быстрый шаг по ступенькам к двери больницы.

– Мама, - в ее глубоких голубых глазах можно было рассмотреть всю ее испуганность, казалось бы за совершенно незнакомого ей человека. Мои дрожащие руки, медленно накрыли ее, такие же, только в несколько раз ледянее. Ее ладони были мокрыми, от недавно стертых от истерики слез. Она смотрела мне в глаза с неуверенной растерянностью. То, как я её сейчас назвал, перекрыло и сдвинуло на нет все необдуманные на данный момент действия.
– Послушай, всё будет хорошо. С Сашей тоже сейчас всё хорошо, помнишь Юрия Александровича? Он сейчас с ней, всё в порядке, мамуль.
Ее тоненькие руки, что несколько секунд назад были в моих ладонях, вмиг обхватили мое тело. Слезы не давали себе спуску. "Мамуль" - я впервые ее так назвал. Никогда она от меня подобного не слышала.

Любовь меняет людей. И та самая любовь, совершенно не та, любовь, о которой твердят многие, напротив по-своему редкостная - семейная, как бы это не звучало в моей ситуации.

– Юрий Александрович? Юра? Андрей, он до сих пор тут работает?
Она на момент отстранилась, вникая в мои слова. Ее звонкий голос на секунду стал грубее и серьёзнее.

Не желая слушать больше моих слов, дождавшись моего одобрительного кивка головой, она побежала к дверям больницы. Не удержав ее руки, я усмехнувшись метнулся за ней. Вся взволнованная она, пыталась найти нынешний кабинет ее старинного знакомого. Но за столько лет здесь поменялось многое.
Но лицо отца, который встал, словно вкопанный у ближайшего подоконника , не меняется никогда.

– Мам, а ты к Саше первым делом зайти не хочешь? - выкрикиваю я, с другого конца коридора.
Легкая улыбка промелькнула на моем лице, когда я заметил маму, бегающую от одного цветка к другому и она нежно разглядывала каждый.
Не думал, что когда-то присвою себе, такой непривычный для меня термин - сентиментальности.
За время отсутствия родителей многое изменилось здесь. Сменилось множество врачей, персонала, работников, но лишь Юрий Александрович был и будет здесь.

Мама находилась уже на другом конце коридора, разглядывая недавно поставленный фикус.
Услышав мой голос, она запыхавшись побежала в нашу сторону. Отец стоял в  "постойке смирно" тихо мирно наблюдая за всем этим.

Та самая дверь, в которую я стучу чуть ли не ежедневно, но каждый раз окутывает мелкая дрожь по телу. Слишком шумное волнующееся дыхание матери заглушало стук моего сердца.
Рука сама по себе наносит несколько тихих ударов по двери.
"Да" - по прежнему хриплый ее голос был слышен по ту сторону двери.

Договорившись с родителями, я первый вошёл в палату.
Вижу беспомощную фигуру, которая пытается сама по себе подняться с лежачего положения... В момент мои руки оказываются на ее плечах, пытаясь оказать влияние на ее в совершенстве необдуманное действие.
«Спасибо» вымолвила она поправляя упавшую прядь волос с её лица.

– Как ты, солнце?
Не давало покоя ее еле державшееся на своем месте, одеяло, что вот вот упадет на пол. Мои руки сами того не замечая потянулись за ним направляя его в сторону Саши.

– Нормально всё... Андрей, - резко, будто, что-то вспомнив, она схватила мою руку, которая только что оставила в покое её одеяло. – Операция через пять, шесть дней...

Небольшое облако влаги на секунду появилось на ее лице, но вмиг исчезло - под настойчивым влиянием ладоней Александры. Ей было страшно. Страшно думать о смерти. Что любой промах,  любой лишний скачок - и всё, вот она - смерть...

– Солнце ты моё, всё будет лучше всех!
Она плакала, снова, в сотый раз.
Не выдержав ее переживаний за саму себя я непринуждённо поменял своё прежнее местоположение, на укромный уголок рядом с ней на кровати. Наши тела оказались в самом близком расстоянии друг от друга. Она лежала на моем плече, посекундно успокаиваясь. Моя рука медленно поглаживала ее плечо. От чего возможно ей становилось легче.
За такое короткое время, я выучил её буквально до ниточки. Ее предпочтения, ее привычки, даже некоторые перенял. И даже, сейчас, когда она заливалась слезами, я мысленно считывал секунды, через которые, слезы сойдут на "нет".

– Саш, мои родители, они за дверью.

Ее хрупкая голова резко поднимается на меня и своими глубокими, полными слез глазами устремляется прямиком туда - в сердце. Удивленный взгляд одарил полностью ее лицо.
С таким же лицом, она проводила взглядом мой временный уход в сторону двери. Мама сидела, словно на иголках, исчерпая кажется последнюю пачку бумажных салфеток. Как только, она увидела мой силуэт из дверного проема, вскочила, направляясь ко мне.

Они встречаются взглядами. Причём у обеих один и тот же взгляд - удивлённый. И мне показалось непонятным то, чему тут можно удивляться?

– Екатерина Владимировна?

У меня ступор. Откуда она знает её?

– Саша? Так это та самая Саша Каштанова? - мама на секунду посмотрела на меня, но затем бросила взгляд в её сторону. – А я то думаю имя знакомое!
Здравствуй, Сашенька! - она потянулась в обьятия к моей маме.
Складывалось ощущение, будто она знает мою маму больше, чем я сам.

Кажется я один ничего не понимаю во всей этой ситуации. Обьятия долго не отпускали их.

– Так, может обьясните мне что тут происходит? И откуда вы знаете друг друга?
Наконец решаюсь развести их нежности.

– Екатерина Владимировна, мне в десять лет сломанную руку оперировала! Я и не знала, что она твоя мама! - на секунду вырвалась она из маминых обьятий, а затем снова вернулась к ним.

–Ну всё, всё. Сашенька!
Так выросла! А глаза всё те же, сияющие! - говорила сквозь, полные счастья слезы.
Улыбалась, подробно разглядывая Сашу.

– Вы всё знаете, получается обо мне? - робко, поглаживая свое же плечо, спрпшивала она.

Складывалось ощущение, будто отца она и не заметила. Конечно, так кто его заметит, когда тот и входить не стал.

Я сидел по другую сторону от матери, та же в свою очередь присела поближе, получается к своей дочери...?

– Да, Сашка. И знай пожалуйста, мы тебя никогда не бросим.

Она накрыла ее руку своей. Мама до сих пор плакала, не веря... тут и слов не подберешь, во что она больше не верила.
Я вышел из этого места, которое, как мне казалось скоро будет затоплено женскими слезами.

Отец не желал общения со мной. Он сидел где-то в конце холодного коридора, уставясь в плитку.
Пока, в палате шел женский "разговор" слезами и сентиментальных признаний друг другу, я пошел к отцу.

– Пап, - он молчал, и вовсе не повернулся в мою сторону. – ты не хочешь с сестрой моей пообщаться, хотя бы в глаза ей посмотреть? - он был удивлен, тому, как легко я называю ту девчонку сестрой. Тогда же он и заставив себя повернул голову ко мне.

– С сестрой? Ты хочешь сказать, оеа будет жить с тобой? - не совсем сейчас были понятны и ясны его слова.
Он жил постоянно своими амбициями, которые сами себе и придумывал.
В моей памяти не было каких-то его  изменений за всю жизнь.
После его сказанных слов, меня начало трясти. Кулаки сами сжались в плотные кулаки до побеления костяшек. Ногти сжимались, оставляя на ладони некие вмятины.
Челюсть сжалась и наконец сглотнув плотный комок в горле, я выдохнул

– А по твоему, я должен бросить ее вот так? Когда у нее никого кроме меня и теперь вас не осталось?

Крик окружал коридоры больницы. Я не мог говорить иначе. Ни о каком спокойном тоне речи идти не могло. Хотелось бы его ударить, да было бы за что. Злость на его необдуманно сказанные слова, переполняла меня.

– Сам же слышал, что ей нужна срочная операция, иначе она умрёт. - он отвернулся от меня, снова смотря в так полюбившееся ему окно.
Тогда, мое лицо медленно опустилось к его, глаза обоих стали параллельны друг другу.
– Ты это хотя бы можешь понять? Умрёт! Человек. Умрёт. Слышишь?

Теплая влага медленно скатывается по моей щеке, а его и черт не берет - каменное чертово лицо, такое противное на первый взгляд.

Так и ничего не услышав в ответ, я скрылся за дверью Сашиной палаты, оставляя его одного со своими мыслями.

Саша уснула, под настойчивым рассказом матери о моем детстве, как я это потом выяснил у мамы.
Проведя по ее маленькой голове рукой, мы с мамой покинули ее. Отец так и сидел, на том же самом сиденье.

______________
Эта история постепенно приближается к концу...
Особо и не знаю, что и писать...
Думаю, что будет ещё одна часть и Эпилог)
Но! Это не повод расстраиваться!
Уже, пишу новую историю! И поверьте, она должна превзойти все ваши ожидания (по крайней мере, я на это надеюсь) ☺️

хотелось бы пока почитать отзывы, на обстоятельства, которые сейчас у героев))
спасибо за ваше терпение и преданность!!!! 🌻