Девятий - Артем Каменистый

Я мчался до самого колодца - лишь там рискнул обернуться. Вовремя: при свете разгорающихся пожаров, факелов и синих костров на теле подраненной твари увидел, как бурдюк разваливает стену, прорываясь к реке. Сверкнув пылающим задом, исчез из виду.

Но шум не затих - в районе ворот орали десятки глоток, звенел металл, слышались удары твердым по твердому и не очень твердому. Там продолжается бой - Арисат сражается за городок.

Я не пошел туда. Зачем? У меня нет ни оружия, ни доспехов, ни навыков супергероя - даже огневого копья не осталось и факел потерял. Пользы от меня в бою не будет, а вот здоровье себе там испорчу запросто.

Пошел назад, по следам своего бегства, возвращаясь к месту, где успешно атаковал монстра. Надо кое-что проверить...

Груды бревен и мусора на месте сараев и избы, в одном месте уже мелькают язычки пламени - от потерянного факела или разлитого зажигательного состава начинается пожар. Быстро раскидал обломки, затоптал огонь ногами, засыпал землей, вывороченной лапой бурдюка. Затем начал разбирать завал - если не ошибаюсь, в последний раз видел горбуна где-то здесь.

Сбоку зашевелился пласт теса, раздался в стороны, пропуская грубую руку с короткими грязными пальцами.

Вытянувшись вертикально, она совершила неопределенный жест. Успокаивающе пожав мизинец, я начал раскопки. Вскоре показалась лысоватая макушка, а затем голова повернулась ко мне окровавленным лицом:

- Сэр страж?! Вы?! А где бурдюк?!

- К реке пошел. Наверное, пить захотел... причем срочно.

- Это хорошо. Но и плохо тоже - огонь с себя собьет. Эх... без воды ведь они горят, пока на пепел целиком не исходят.

- Тук, если руки целы, то помоги это бревно приподнять. Оно тебе грудь придавило, у меня силы не хватит... наверное.

- Да вроде целы. Вы давайте за край его, а я здесь упрусь.

Дружными усилиями приподняли бревно, отодвинули в сторонку. Горбун тут же начал активно ворочаться, червем выползая из завала.

- Не спеши - у тебя, может, спину повредило! Вон как завалило!

- Сэр страж, не переживайте за спину мою: ей уже ничем не навредить. Живуч я, как собака бродячая, - дайте только дух перевести, и к воротам пойду.

- У тебя оружия нет, чтобы в бой идти. И у меня тоже.

- Так я найду - у меня в избе кое-что имеется, да и в кузне из запасов тамошних можно чуток в долг взять для хорошего дела. Не брал ничего лишнего с собой, чтобы не мешало, - огневое копье легкости требует большой и свободы в движениях. Не дело при нем пояс отягощать: нас в заслоне ноги кормят. Так что дух переведу - и можно сходить.

- А бурдюк не вернется?

- Чего это ему сюда возвращаться? Не верится мне, что вонючке шибко у нас гостить понравилось, - уйдет он раны свои тухлые зализывать.

- Надо бревна растащить - там ведь, наверное, всех, кто здесь жил, завалило.

- Потом растащат. Ничего им под развалинами не сделается - в схроне под полом бабы с ребятней укрылись. А если не укрылись, то дуры полные, значит, и нечего таких торопиться выручать - пущай теперь отдохнут под бревнышками.

Крики со стороны ворот усилились, причем настрой их стал злорадно-торжествующим. Тук, сплюнув кровью, насторожился, склонил голову, прислушиваясь точь-в-точь как Зеленый, радостно пояснил:

- Рожок гудит - сэр Флорис на подходе, к атаке готовится. Быстро он что-то - драка ведь только началась. А теперь и закончится: мало погани, раз смять наших на стене сразу не смогли. Не устоять им против дружины конной - побегут сейчас. Жаль, что темно очень, - многие смогут уйти. Раз такое дело, так пойдемте к колодцу - без нас обойдутся там, а нам надобно с ран грязь смыть, а то загнить могут.

Я был уверен, что медпомощь понадобится только горбуну, но, оказывается, жестоко ошибался. В хаосе скоротечной схватки даже не заметил, что и мне досталось. Чуть выше колена штанина разорвалась - под прорехой обнаружилась рваная рана, уродливая, но на удивление малокровная. Еще две, поменьше, Тук нашел на левой лопатке, и предплечье правое сильно исцарапало - рукав в хлам истрепался. Не оружие поработало - зацепило разными дровами, разлетавшимися от мчавшейся туши бурдюка: слишком близко я к нему подобрался.

Туку досталось побольше. Лоб рассечен от края левой брови до середины, нос сломан, на правой щеке кожа лоскутом свисает - красавцем ему уже не быть (да и не был). Широкая рана на плече мне не понравилась - из кровавого месива торчат острые щепки: чистить надо тщательно; на голени мясо стесано до самой кости - здесь надо серьезно зашивать.

Мужик оказался в этих делах опытным - сам догадался, что колодезной водой проблемы не решить.

- Сэр страж, к лекарке мне надобно, а то ослабею совсем. Да и вам тоже надо. Лекарка у нас дело свое знает; к тому же добрая, хорошая и писаная красавица - вам она понравится. Пойдемте.

Подошли к какой-то избе, где Тук уверенно нашел в жердевом полу замаскированную крышку погреба, поднял, гаркнул в темноту:

- Трея, явись передо мной во всей своей ослепительной красе! Хватит прятаться - надобно кое-кому шкуру подлатать!

- Кому? - уточнил из мрака сварливый женский голос.

- Для почина с меня начни, а там помоложе, может, кого тебе найдем. Мне зашить пару дыр надобно.

- Сходи к демам в свинарник и набери лопатой то, чего там много под ногами найдется, - этим вот и замажь свои дыры, чтоб побыстрее сгнил потом, - злобно посоветовала добрая лекарка.

- Выбирайся, сказано, некогда мне с тобой лаяться! Плечо мне побило сильно, голову и ногу тоже зашить надо бы!

- Плохо, что уд твой блудный не оторвали, - уж я бы пенек от него зашила!

- Ты еще не здесь?! Смотри, жалеть будешь потом! Кровью ведь исхожу! Но пока изойду, успею тебя так вожжами проучить, что до снега присесть не сможешь, а снег в этих краях не каждый год бывает! Ведь опозорю прилюдно!

Угроза все же подействовала - из подпола вылезла угрюмая толстуха не очень юного возраста. Не переставая ворчать, высекла огонь, зажгла светильник. Потянуло рыбной вонью, при тусклом неровном свете обернулась ко мне, охнула:

- Господин полуденный страж, не гневайтесь! Не знала я, что вы здесь, вот и молола чепуху, а то достал уже этот кобелина до невозможности всех! Сейчас я вас быстро заштопаю!

- Вы Туку сперва помогите - с ним серьезно все, а у меня просто царапин пара.

- У Тука серьезно? Да у него хоть дрова на лбу коли - даже моргать не станет! Придуривается, как всегда, - совсем совести в нем ни щепотки нет!

Несмотря на острую критику, все же осмотрела раны горбуна. Заклеила голень каким-то вялым лопухом:

- Тут кровь уймется - тогда и зашью, а плечо тебе чистить придется - загадил до невозможности... вот же любитель нагадить везде и себе тоже... Эй! А ну бегом за Йеной! Она крови не боится, а мне помощь понадобится!

Из подпола вылез совсем мелкий ребенок неопределенного пола, шустро скрылся в дверях.

- Пока чищу, расскажи - чего там и как у стены и что за шум такой был, что аж земля со стен осыпалась? - проявила толстуха любопытство.

Тук, похоже, очень неординарный человек - Трея вытаскивала из раны щепки без обезболивающего и не церемонясь, но горбун спокойно, будто на печи лежит и в потолок поплевывает, кратко поведал о наших героических приключениях:

- Шайка погани пожаловала к нам - бед наделала немало. Ворота бурдюк начисто снес и несколько изб порушил, что у главной стены. А как пошел к центру, так мы его с сэром стражем подкараулили - и шкуру припалили. Начал гореть в двух местах сразу, проломил стену и в реку сиганул. А мелочь сейчас сэр Флорис гоняет - увидел он, как наши стрелы сигнальные пускают, и быстро вернулся.

- И кто ж вас потрепал? - недоверчиво уточнила старуха.

- Так бурдюк и потрепал.

- Вот же язык лживый - бурдюк если кого потреплет, то ко мне они на своих ногах не приходят.

- Красивая ты и добрая, Трея, но глупая очень. Видела бы, что рядом с бурдюком делается, когда он разбег набирает, - бревна по небу будто солома на ветру летают. Вот и зацепило, когда кололи его, а меня еще и привалило - еле жив остался.

- Хороших людей сразу убивают, а таких полугнид, как ты, даже бурдюк не берет! Много там наших побило-то?

- Не ведаю, но шум был изрядный, так что ты поторапливайся - вот-вот пораненных нести начнут.

Вернулся ребенок, за ним в дом вошла все та же девушка, что меня к избе Тука провожала. Посильнее затянув платок на голове, она с равнодушным видом склонилась над горбуном, взглянула на рану, затем вопросительно уставилась на Трею.

- Йена, сейчас тряпицу, вымоченную в животворе, протяну через мясо, а ты держать будешь покрепче парой зажимов - тут шить глубоко надобно. Потом я ногой его займусь и головой глупой - там сама справлюсь, а ты посмотри сэра стража: его тоже где-то угораздило.

Женщины дружно взялись за плечо горбуна. Я неслабонервный, но вид крови и ран мне очень не нравится, так что наблюдал без искреннего интереса - просто не помешает узнать, каков здесь уровень медицины. На удивление все оказалось не столь уж примитивно - действо походило на высокопрофессиональную хирургическую операцию. Несколько светильников расставлено вокруг стола с пострадавшим на специальных подставках, а один, самый яркий, висит под потолком. Йена зажимала края раны или разорванный сосуд парочкой бронзовых зажимов, причем концы их, похоже, были изготовлены из серебра. Вычищенную рану обработали какой-то остро пахнущей мазью, полностью остановившей кровотечение, после чего Трея зашила ее тонкой кривой иглой, причем нить, если верить ее словам, в извлечении не нуждалась - сама потом рассасывалась.

Единственное, что мне не понравилось, - так это отсутствие обезболивающего. Хотя, не исключено, просто для Тука пожадничали - его в этой избе явно недолюбливали. Это подтвердилось, когда моими царапинами занялась Йена. Она, прочищая раны, смазала их чем-то, почти мгновенно превратив нарастающую боль в неприятное, но терпимое покалывание. Трея, оставив горбуна в покое, быстро зашила отметину на ноге, наложив три стежка. Лопатку шить не стала, заявив, что само затянется за пару дней, если грязь не занесу или расчесывать не стану. Ну и мазь с целебным компрессом менять надо пару раз в день.

Когда со мной заканчивали, на пороге появились новые пострадавшие: воина, неловко прыгавшего на одной ноге, помогли доставить два товарища - левая штанина у него побурела, кровь стекала на пол. Второго вообще занесли на плаще бесчувственным. Мельком его оглядев, лекарка послала ребенка за кузнецом - от удара сильно смяло шлем и снять его не получалось.

Медпомощь мне оказали. Чувствуя себя лишним, я вежливо поблагодарил за помощь и, оставив женщин хлопотать над ранеными, вышел на улицу. Здесь меня поджидал Тук:

- Сэр страж, а не пойти ли нам домой? Вы у нас не в командирах вроде как, огневикам теперь мои указания тоже ни к чему, так что нет в нас великой надобности. Зато у меня есть кое-что, против боли припасенное, а то эта живодерка все мясо разбередила своими железками - ноет сильно. Бой вроде как стих, а мы отдых заслужили - без нас там все разгребут.

Удивительно - горбун все же способен ощущать боль. Что-то не верится: на жестокой операции он вел себя более чем жизнерадостно - даже Трею за зад ущипнуть ухитрился.

- Да, Тук, отдых нам не помешает. Пойдем.

Горбун заглянул в «лазарет»:

- Трея, если меня искать кто будет или сэра стража, так пусть в избе ищут - там мы будем.

- Да кому ты нужен! Утопи себя в уборной - сделай мне приятное!

- Я тебя тоже люблю больше жизни и обязательно на приятное сподоблюсь. Как закончишь зашивать мужиков - так сразу приду с тобою спать, готовься.

Тук проворно захлопнул дверь, и какой-то твердый предмет, запущенный в него из глубины избы, с грохотом врезался в доски.

- Вот теперь точно можно уходить, а то мало ли - вдруг кому понадобимся?

Я покачал головой - горбун на себя не похож стал: болтает, шутит, даже выпить предлагает. Или он от полученной дозы адреналина с рельсов сошел?

Идти было недалеко, и по пути Тук рассказал мне о новостях, услышанных от солдат, притащивших раненых:

- Мелких в ворота не пустили - Арисат со своими воями стеной там встал. А потом, когда сэр Флорис подоспел, зажали их меж стеной и лесом. До сих пор вроде гоняют меж кольев, добивают. Говорят, не уйти оттуда погани, хотя не верю в такую удачу - темень, суматохи много, не бывает при таком, чтобы все хорошо было. Всегда глупо побитых много и другого дурного. Я бы вообще гонять их по темени не стал - пускай бегут: вой дороже, чем несколько шкур прыгунов. А вы, сэр страж, красиво тогда их провели, как цыплят глупых: проскочили они мимо вас, вот и получил бурдюк в зад подарок. Как завизжал, мелочь суету развела, кинулась назад, вот тут я и выскочил - еще один подарочек вручил. Хорошая драка получилась, и потрепали нас с вами не сильно. Могли бы и убить - дело нешуточное. Мелкие для нас погибель быстрая. Огневики ведь без доспеха в бой идут - от бурдюка он не поможет, а движение замедлит сильно. А нам это сразу смерть - если проворно не шевелиться, то в землю втопчет. Он хоть здоровый, но разворачивается на удар сразу - на месте. Чуть замешкаешься - и только чавкнешь под копытом. Даже вбей в него сразу дюжину копий - не сдохнет, бегать будет. Пока целиком не сгорит: крепкий он...

Дошли до избы. Я, по-прежнему не желая заходить в это тесное и не слишком чистое помещение, предложил:

- Может, лучше на сеновале посидим?

- А чего на сено лезть - можно сразу на завалинке.

Я не возражал - присел с удовольствием. Усталость навалилась многотонным прессом. Вроде и кровопотери нет, и воевать недолго пришлось, а придавило... Нервы - все от нервов. Этот мир твердо решил убить меня чередой непрекращающихся стрессов.

Тук выбрался из избы, присел рядом, протянул глиняную кружку:

- Извиняйте, сэр страж, но серебряной посуды не держим, а выпить с простыми мужиками, из битвы выйдя, даже королю не зазорно. Не слыхали легенду про Кенгуда Третьего и лучника Теофа?

- Нет, в другой раз ее расскажешь, наливай, что там у тебя.

- Тоже корежить начало? Так завсегда, когда в сече шкуру попортит: сперва и не чувствуешь ничего, потом только видишь, что одежка от крови вымокла. А уж после - будто тело не свое становится, и перед глазами темнеет - лечь хочется и не шевелиться. Много хороших ребят так и отходят - прилягут в кустах и исходят кровью. Не по глупости - от слабости в голове, что накатывает.

Кружка потяжелела от подозрительной бурды. Я не спрашивал, что там: вряд ли горбун станет меня травить. Банально напиваться тоже не хотел - просто расслабиться до состояния желе, потом уснуть и не просыпаться до полудня.

Захлопали крылья, и на плечо приземлился попугай. Не отвлекаясь на чистку перьев, он жадно уставился на кружку.

- Здрас-с-с-с-сьте! Чего вы тут делаете?

- Пьем, - устало ответил я.

- А.... наливай! - задорно разрешил птиц.

Отхлебнув горькое, шибающее пойло, даже не поморщился - протянул кружку Зеленому. Тот, выдав в себе хронического алкоголика, присосался будто реактивный насос, торопливо зачерпывая бурду своим немаленьким клювом и задирая голову, чтобы спиртное самотеком уходило в глубины организма.

- Такой маленький, а пьет как конь, - удивился Тук. - Наверное, жажда замучила. Может, ему еще одну кружку вынести?

Отобрав у попугая посуду, я покачал головой:

- Обойдется. Мало того что без тостов пьем, так еще и с разными попугаями делиться собрался.

- Какими разными?! Он же один всего! Да и не жалко - у меня в подполе целый бочонок студится, хоть там и гадость едкая. А эту благодать из кувшина наливал, что в тайнике скрыт, - для важных случаев, вот как этот.

- И чем он важен?..

- А живы остались, вот и порадуемся. Кто знает, как оно все могло обернуться. Я и слово застольное сообразил: за вас, сэр страж! Ловко вы бурдюка продырявили! Не сделай этого, трудно бы пришлось - много чего порушить мог, а так малым разором обошлось. И я с вашей помощью подобраться смог мимо мелочи когтистой, вот и прогнали его сообща. Так что за вас!

Добил до дна, и расщедрившийся горбун тут же плеснул опять.

Попугай, подозревая, что про него все забыли, укоризненно крякнул. Пришлось поделиться, а затем дошло дело до ответного тоста:

- А теперь за тебя, Тук! Ты неплохо себя показал - до сих пор не пойму, как смог устоять там: вокруг столько всего летало...

- Ага, было такое дело. При развороте он шустро избу снес - на меня все это непотребство рухнуло. Уже когда замахнулся, в лоб мне бревном врезало - аж треснуло. Не кость - бревно треснуло, но все равно неприятно было. Выпьем!

Из-за угла показался хромающий воин. Подсветив нас факелом, он, жадно облизав пересохшие губы, хрипло сообщил:

- Сэр страж, Арисат зовет вас к воротам. Очень просит подойти - без вас там не управиться ему.

И что от меня могло понадобиться? Да еще так срочно? Я сейчас ни на что не способен - даже соврать прилично не смогу, оправдывая свое очередное незнание какой-нибудь элементарной вещи.

Поднялся, протянул свою кружку воину:

- На вот, смочи горло.

Пить больше не хотелось.

* * *

Смерть бывает разная. Героическая и трусливая, величественная и смешная, трагическая и глупая, мучительная и быстрая.

Сэр Флорис погиб глупо...

Зато быстро.

Слушая торопливые объяснения Арисата, я и без него прекрасно воссоздавал картину произошедшего. Отряд рыцаря не успел далеко уйти от городка - заметили следы шайки погани, пересекающие дорогу. Флорис мгновенно передумал идти на помощь еретикам - свои люди все же дороже, и рисковать ими неразумно. Всадники помчались назад с максимально возможной в темноте скоростью.

Они успели вовремя - как раз в тот момент, когда объятый пламенем бурдюк сверзился в реку с корабельного причала. Под этот шум и ударили противнику в спину - твари ломились в прореху, оставшуюся от ворот, и слишком поздно заметили новую опасность. Многие повисли на копьях, оставшиеся прыснули во все стороны. Сэр Флорис помчался за одним из беглецов. В азарте погони он не обратил внимания, что тот удирает по следу, оставленному стенобитным монстром.

И еще он позабыл, что лошади к темноте не очень-то приспособлены...

Копыто подвернулось на вывороченном колу или в ямку угодило - уже не скажешь точно. Сэр Флорис, перелетев через шею лошади, на всей скорости столкнулся с другим колом - на этот раз невывороченным. Деревянное острие пронзило доспех насквозь - рыцаря нанизало будто бабочку на булавку.

Прямо в грудь - кола двумя ладонями не обхватить... легко умер.

Я смотрел на Флориса, сдерживая позывы к рвоте. Нет, мутило меня не от зрелища его смерти, хотя к такому непривычен. Мутило от того, что осталось за спиной. Там, на месте вынесенных ворот, толпились воины рыцарской дружины и простые пешие ополченцы городка. Окружив несколько неподвижных тел своих убитых товарищей, они безмолвно наблюдали, как Цезер с помощником занимается кровавым делом - рубит павших на куски.

У каждого народа свои погребальные ритуалы - этот меня очень впечатлил... нехорошо впечатлил...

- ...десятка два в лес ушло или через реку, бурдюк тоже на другом берегу выбрался, а остальных всех посекли - больше половины шайки, - продолжал докладывать Арисат.

Именно докладывать - он не разговаривал, не болтал: отчитывался.

Перебивая его, уточнил:

- Зачем меня звал?

Запнувшись, воин опустил взгляд:

- Сэр страж... сэр Дан... Будь дело вчера, я бы сам, конечно, - кому ж еще. Но раз вы здесь, то сам уже не решаюсь... Окажете ему последнюю честь? Выше вас здесь ведь никого теперь не осталось...

Покосился на меня - видимо, заметил полное непонимание, протянул боевой топор с заляпанным темным лезвием и верхней частью рукояти. Автоматически приняв оружие, я без слов понял, чего от меня ждут, - для подсказки за спиной продолжались удары твердым по мягкому. И я был уверен - отказываться не стоит. Я здесь чужак, пришелец, самозванец - для меня установлен лимит ошибок и вольностей, которого не стоит преодолевать. Рано мне ставить этот мир перед фактом появления своих порядков - надо подчиняться чужим.

Я многое здесь изменить могу - меня хорошо научили... дайте только выжить...

Меня учили качественно, но за несколько месяцев невозможно подготовить абсолютно ко всему. Я знал общие принципы работы с мечом и несколько эффективных связок. Топорам внимания уделили не больше, так что выручили дачные навыки - дров переколоть мне пришлось немало.

Опытные палачи делали это с одного удара - мне понадобилось три. На последнем едва не выпустил топор из рук - не ожидал, что он так легко пройдет через остатки препятствия. Отступил на шаг, протянул оружие Арисату, спокойно, даже слишком спокойно, произнес:

- Доделайте остальное без меня - устал я... сильно.

Не оглядываясь, быстро прошел через толпу воинов, молча взирающих на мясников, обезглавливающих и четвертующих тела их товарищей... друзей... родных...

Сумел сдержаться - лишь за углом одиночного сарая, чудом уцелевшего посреди сплошной полосы разрушений, согнулся, вываливая на землю содержимое желудка. Но в покое даже здесь не оставили - краем глаза увидел, что кто-то пришел следом.

- Арисат, что еще? - спросил, с трудом удерживаясь от грубости.

Воин, помявшись, уточнил:

- Дальше-то что делать?

- А я здесь при чем? Сами думайте.

- А чего тут думать - вы теперь главный. Сэр страж, вы, конечно, королю нашему не служите, но разве можно нас сейчас самих оставлять? Нет ведь больше сэра Флориса, и замены ему нет - он один был благородный. Так что не оставляйте - примите на время под руку свою. Вы же с ним за одним столом вечеряли - хлеб один преломили.

Я, конечно, не из благородных, но знаю, что некрасиво после такого людей его бросать в беде.

- Я никого не бросаю... я вообще не понимаю, чего вы от меня хотите. Если так подкосила смерть сэра Флориса, то заменяй его сам - ты ведь его первым помощником был. Он ведь и сегодня тебя здесь за главного оставил, как обычно делал, если уезжал.

Увидев, что рубаха заляпана свежей кровью, не сдержал нового приступа рвоты - проклятый топор... неаккуратное оружие.

Арисат не уходил - так и стоял, неуверенно переминаясь с ноги на ноги, поглядывая на меня жалобно-растерянно.

Странные люди: готовы подчиняться первому попавшемуся чужаку, лишь бы не брать дело в свои руки.

- Ну чего вытаращился?! Сказано - сам бери командование над городком! Не думаю, что лучше тебя кто-то справится!..

- Так ведь...

- Ничего не ведь - берись за дело и не ищи себе оправдания! Все! - И уже спокойнее закончил: - В баню пойду - надо хоть немного отмыться... от всего...

* * *

Бесконечная ночь - мне казалось, что тьма тянется уже часов двадцать... не меньше. Но вода в бочке оказалась еще горячей - руку в такой не удержишь. Получается, немного времени прошло с тех пор, как парился здесь, под веничком Тука. А сколько всего произошло с тех пор... Я ужинал с настоящим рыцарем, узнал массу удивительных вещей об этом мире, получил одежду, обувь и временное жилье, воевал, был ранен, ознакомился с местной медициной и отрубил голову человеку, с которым вечером выпивал за одним столом...

Стоп, не надо об этом! Желудок пожалей!

Хорошо бы иметь кнопку отключения рвотного рефлекса - похоже, в этом мире она пылью покрываться не будет...

И почему я не бывший спецназовец, прошедший сотню локальных войн и горячих точек? Во время обучения со мной проводили психологические занятия - пришлось даже прирезать барана и застрелить свинью. Но этого, оказывается, мало...

Осторожно, стараясь не намочить повязок из полос льняной ткани, смывал с себя пот и грязь, с остервенением оттирая места, куда могла попасть кровь Флориса.

Спокойно, не нервничай. Поговори лучше с Зеленым. Он, несмотря на глубокую ночь, до сих пор не спит - тоже переволновался. Залетел за мной в баню, сидит в проеме окошка, молчит - не в настроении. Наверное, обиделся, что налакаться ему не дали вволю...

- Зеленый, не дуйся. Попьешь ты еще вина - обязательно. И хорошего...

- Помочь убогому - это не всегда честь, - лениво ответил попугай, занявшись перышками.

Странно - обычно на тему выпивки он очень даже связно отвечает: вопрос этот для него явно важный. А тут вдруг невпопад... Да уж... Похоже, мне спать пора... Я ведь на русском это произнес - попугай, увы, великим и могучим не владеет. Научить, что ли? Хотя бы начать диктовать ему суточные отчеты в форме докладов Ивану. Неплохая ведь идея, и для науки польза. Зеленый все это запомнит, а потом, когда я соберу резонатор, будет сутками воспроизводить мои ежедневные записи, отчего Иван быстро тронется: «День четвертый. Ознакомился с местной баней. Удалось установить, что в ней невозможно уронить мыло по причине его отсутствия».

Заскрипела отворяющаяся дверь. Зеленый от неожиданности зашипел, угрожающе раздулся, затем настороженно уставился на девушку, осторожно переступившую через порог. Опять Йена - я с ней постоянно пересекаюсь. Ей-то что от меня понадобилось?

Девушка не спешила давать пояснений. Подошла, замерла, уставилась на меня снизу вверх - я не великан, а она уж совсем миниатюрная. Света в бане не было, но луна, заглядывающая в дверной проем, четко очерчивала ее точеную фигурку. Затем Йена спокойно скинула платье на пол. Белья здесь не носили не только мужчины - сияния естественного спутника планеты вполне хватило, чтобы я оценил привлекательность ее женских достоинств. Не фотомодель из-под «фотошопа», но милое у нее не только личико, а и все остальное. Всесторонне милая...

В душе ничто не шевельнулось.... и вообще ничто не шевельнулось. От окна раздраженно прошипел Зеленый - видимо, возмущался моим позорным столбняком.

- Зачем? - тупо спросил я.

- Ты уведешь нас отсюда? - вопросом на вопрос безжизненно ответила девушка.

- Понятно... Арисат прислал? - В ответ тишина, лишь глаза поблескивают в отблесках лунного света. Вздохнул, сжал кулаки до боли... чужой мир, но некоторые вещи ничем не отличаются от хорошо знакомых... - Йена, иди назад и скажи, что утром с ним поговорю. А сейчас спать пойду... устал я сильно... И оденься.

Девушка исчезла так же безмолвно, как появилась, - лишь птиц ей в спину шикнул на прощанье. Что-то он разошелся сегодня... Взревновал, что ли?

Зачем я им понадобился? Сильно красивый и всем нравлюсь? Гипнотический авторитет стражей? Чужаку-юнцу матерые мужики готовы в ноги бухнуться просто так, при первой возможности? Что-то тут явно нечисто... Что? Да откуда мне знать! Завтра, все завтра!

Спать... спать... иначе эта ночь никогда не закончится.