Неизведанное

В тот год выдалась суровая зима. Морозная поступь зимы сковала дряхлые кварталы Лондона своими ледяными объятиями. Мертвящий ветер завывал в узких переулках, пробираясь под промерзшую одежду, точно жадные пальцы древнего зла. Серое небо нависало над городом тяжелым саваном, с трудом пропуская сквозь свое покрывало бледные и безжизненные лучи солнца. Застывшие капли влаги на окнах подобно змеиной чешуе шевелились от леденящего дыхания ветра. По пустынным улицам сновали мрачные тени, спеша укрыться от леденящего ужаса, что таился в этой безжизненной зимней пустоте.

Ядовитая прозрачность льда сковывала реку Темзу, погребенную под бескрайней бледностью мертвого льда. Даже редкие прохожие, закутанные в многочисленные слои грубой ткани, с трудом передвигали онемевшие ноги, точно завороженные сомнамбулы, движимые неведомой силой. Тяжелые снежные хлопья бесшумно падали на землю, покрывая все вокруг пеленой холодной смерти. Над безмолвным городом нависала гнетущая тишина, словно сама природа замерла в священном трепете.

В ту трудную пору по приказу отца мне пришлось отправиться в поместье Скрофилд. Мой отец, Генри Хоторн, грозная и внушительная фигура в мире лондонских дилижансных перевозок, с презрением относился к так называемым "древним знаниям" и "реликвиям", которыми, по слухам, занималось семейство Скрофилд. В его глазах это были всего лишь пустые суеверия, не имеющие никакой практической ценности. Он считал, что они растрачивают свою энергию и средства на бессмысленные мистические изыскания, отвлекаясь от более важного. По мнению отца, эти "хранители древностей" были не больше, чем безответственные чудаки, позорящие своим поведением респектабельный облик настоящих бизнесменов.

Несмотря на отношения отца к этой семье я в свою очередь проявлял схожие интересы к оккультным реликвиям и поддерживал случайно приобретённую дружбу в лице Гаррета Скрофилда, младшего из сыновей мистера Алистера Скрофилда. Мы познакомились в городской библиотеки, когда мне было 17. Я искал древнегреческие мифы, а Гаррет в свою очередь изучал недавно привезенные манускрипты по поручению отца. На этих бумагах и завязалась наша тайная дружба.

Когда вскрылось мое проявление интереса к занятиям этой семьи, отец пришел в ярость. В глазах главы клана Хоторнов, Скрофилды со своими мистическими увлечениями представляли серьезную угрозу стабильности и репутации его транспортной империи. Он был убежден, что связь сына с этими людьми может нанести непоправимый ущерб семейному делу, которому я должен отдать все свои силы. Отец видел в этом едва ли не предательство семейных традиций и не мог понять, как его прямой наследник мог увлечься такой ерундой вместо того, чтобы сосредоточиться на делах компании.

Отец был человеком, для которого понятия долга, традиции и семейной чести стояли превыше всего. Он требовал беспрекословного повиновения от своих подчиненных и не терпел никаких возражений со стороны родных. Мои же отношения с отцом с того времени стали напряженными. Он убежден, что я должен подчинить личные интересы долгу перед кланом. По его мнению, я должен был всецело посвятить себя семейному делу, готовясь со временем занять его место во главе империи Хоторнов. Он не останавливался ни перед чем, чтобы поставить меня на "правильный путь" и обезопасить семейное наследие от возможных угроз.

И вот, несмотря на все убеждения отца, он отправил меня в такое «сомнительное» поместье. Причиной тому стало значительная финансовая поддержка со стороны Скрофилдов новой транспортной развязки, которую отец проектировал, а власти одобрили, близ их уединённого жилища. Мое удивление такому повороту событий не сыскало предела, и внутри затаилась надежда на смирение отца с моими увлечениями, когда он лично поручил отвезти документы на подпись. Я не раздумывая отправился в путь.

Прежняя проселочная дорога, ведущая к родовому поместью семейства Скрофилд, все больше теряла свой первозданный облик. Извилистая тропа, некогда скрытая под пологом вековых деревьев, теперь пересекала обширные участки, расчищенные для строительства грандиозной транспортной развязки. Казалось, что стремительный прогресс, воплощенный в стальных артериях новой инфраструктуры, вторгается в последние заповедные места, где властвовали старинные традиции.

Но вот, наконец, показались массивные каменные стены родового поместья моего дорогого друга - неприступная средневековая твердыня, застывшая во времени. Несмотря на грохот, доносящийся с новых транспортных магистралей, эта древняя крепость словно бы отгораживалась от внешнего мира, хранящего в себе вековые тайны.

Въехав во внутренний двор, окруженный мощными стенами, я будто оказался в ином измерении - здесь не чувствовалось дыхание прогресса, столь явного за пределами этих границ. Лишь приглушенные раскаты паровозных гудков напоминали о наступлении новой эпохи.

Само поместье Скрофилд, с его узкими окнами-бойницами и тяжелыми дубовыми дверями, производило впечатление неприступной крепости, способной противостоять любым переменам.

Переступив порог массивных дубовых дверей, можно было попасть в довольно скромный, но при этом наполненный тайнами холл поместья. Потертые гобелены на стенах, хотя и прекрасные произведения искусства, выглядели несколько обветшалыми, словно время оставило на них свой отпечаток. Вместо роскошной мебели здесь стояли лишь простые деревянные скамьи и массивные, украшенные странными символами сундуки. Полумрак, царивший в этом помещении, лишь подчеркивал загадочную атмосферу места, в котором, казалось, время давно замерло.

Центром внимания, и несомненно, самым дорогим в доме, была массивная деревянная лестница в центре холла, украшенная искусно выточенными фигурами причудливых змеевидных существ. Этот зловещий символ будто охранял сокровища, хранившиеся в верхних покоях поместья. Гаррет упоминал, что эти необыкновенные существа не просто элемент искусной работы, но и некий таинственный оберег, значение которого Алистер обещался поведать сыну лишь когда тот начнет непосредственную работу в их семейном деле уже не как помощник, а как полноправный владелец экзотического бизнеса четы Скрофилд.

Но это не единственный оберег в доме, их было множество. Даже простые подсвечники и канделябры, рассеивающие тусклый свет по этому помещению, были украшены мистическими знаками и рунами, пробуждая в воображении образы древних ритуалов и тайных обрядов. Повсюду в этих стенах витало ощущение, что в любой момент могут произойти необъяснимые вещи, стоит лишь прикоснуться к одному из загадочных экспонатов. Именно это чувство затаенной магии и скрытых знаний, казалось, пронизывало каждый уголок этого непростого родового поместья моего друга.

Я успел осмотреть большую часть из того что находилось в холле в ожидании хозяев поместья. Прибыл я без предупреждения, предполагая, что раз отец поручил такое дело, то местные обитатели должны быть осведомлены о моем визите. Встретил меня по обыкновению Ричард, уже не молодой, но доселе прыткий слуга верный на протяжении вот уже четырех десятков лет лишь одной семье. Ричард с юных лет он был принят в этот древний оплот, где его отличали железная дисциплина и безупречное следование традициям.

Едва я переступил порог, меня встретил пронзительный взгляд пожилого дворецкого, облаченного в черный сюртук.

- Добрый день, мистер Оливер. Рад, что вы решили навестить нас. - негромко произнес этот сдержанный джентльмен.

Каждый шаг Ричарда Хендерсона был наполнен глубоким уважением к истории и тайнам, хранимым в этих стенах. Он знал, что его долг - оберегать не только материальные богатства поместья, но и хранить в неприкосновенности вековые секреты, которыми владели его хозяева.

Порой лицо Ричарда будто застывала непроницаемой маской, как это случилось и сейчас, скрывающей истинные мысли и чувства. В этом суровом, немногословном человеке воплощались все ценности, на которых держался уклад поместья Скрофилд. Его присутствие, неторопливые, но уверенные движения, безупречная выправка и проницательный взгляд вселяли в обитателей дома чувство защищенности и стабильности.

- Доброго дня, Ричард. Я решил заглянуть, чтобы обсудить несколько текущих вопросов, а так же привез документы, которые нужно подписать мистеру Скрофилду.

Дворецкий коротко поклонился и молчаливо поманил меня за собой в гостинную.

- Прошу вас, присаживайтесь. Думаю, вы не откажетесь от чашечки нашего фирменного чая, - сказал Ричард, и я молча проследовал за ним, разглядывая по пути причудливые гобелены и древние артефакты, расставленные вдоль стен.

Устроившись в кресле, я принял из рук дворецкого изящную фарфоровую чашку с непривычным, но очень ароматным напитком. Сделав осторожный глоток, я ощутил, как по телу разливается приятное тепло. Этот чай явно был не простым, в нем чувствовались оттенки экзотических специй и трав.

- Мне бы хотелось скорее увидеться с мистером Скрофилдом, надеюсь, он в добром здравии. Гаррет упоминал о головных болях.

- Беспокоиться не о чем. Господин Алистер здоров как бык. Боли давно прошли, но сожалению, он занят неотложными делами в поместье и не может принять вас прямо сейчас. Но он ожидал вашего визита и скоро должен присоединиться к нам.

- Возможно, Гаррет мог бы составить мне компанию. Слышал, привезли новые экспонаты. Любопытно узнать какие на этот раз истории таят в себе реликвии.

Я отчетливо помню как Гаррет рассказывал мне о странной реликвии, хранившейся в одной из недоступных прочим лицам комнатах. Алистер когда-то привез ее из Египта. Но по сей день ничего не рассказывал Гаррету о ней. Тогда мой дорогой друг сам решил выяснить, что же это такое. Его рассказ до сих пор эхом отдаются в моем сознании, порождая неописуемое любопытство.

Он говорил, что эта вещь обладает невероятной, почти магической силой, способной погрузить человека в состояние, близкое к безумию. Гаррет поведал мне, как однажды, случайно коснувшись этой реликвии, он испытал настоящий приступ ужаса, будто невидимые силы проникли в самую его душу.

Его лицо было искажено страхом, когда он описывал, как реальность вокруг него начала искажаться, будто сама материя пространства поддавалась чьему-то жуткому влиянию. Он рассказывал, что в тот момент он ощущал сверхъестественное присутствие, нечто древнее и ужасное, что будто бы наблюдало за ним из темноты.

Он признался, что, охваченный ужасом, бросился прочь, оставив эту реликвию в той комнате. С тех пор Гаррет не осмеливался даже приближаться к ней, будто боялся, что она вновь обретет над ним свою леденящую хватку. Мне же в свою очередь натерпелось узнать, что же это за вещица, но младший Скрофилд отказывался поведать до последнего дня. В моих мыслях была надежда попытать счастье сегодня.

- Боюсь вы не свидитесь в ближайшее время. Господин Гаррет в срочном порядке отбыл сегодня утром по неотложным делам.

- Неотложные дела? Что-то случилось? – спросил я, пытаясь уловить в словах дворецкого хоть какие-то намеки.

- Боюсь, что не могу вдаваться в подробности, мистер Оливер. Это весьма... щекотливый вопрос, - ответил он. - Но уверяю вас, хозяева скоро прояснят ситуацию. Пока же, может быть, вы хотели бы обсудить какие-то другие вопросы?

Обсуждать больше было нечего. Я пытался задать еще несколько вопросов, но ответы были односложны и не давали никакой информации вследствие чего я оставил попытки поддержать беседу.

После недолгого молчания Ричард покинул меня, отправившись в ту часть дома, которая была закрыта для посетителей.

Незнамо сколько я просидел в ожидании Алистера Скрофилда. Казалось, что дом совершенно пуст помимо меня. Я находился в полной тишине. Время от времени до моих ушей доносились какие-то тихие шорохи, будто за мной из темных углов украдкой наблюдали чьи-то глаза. Я напрягал слух, пытаясь уловить хоть какие-то признаки присутствия живых существ, но эти звуки были столь неуловимы, что я начал сомневаться - не плод ли это моего воображения?

В воздухе разливался пьянящий аромат того необычного чая, которым меня угостил дворецкий Ричард. Непривычные травяные и специевые нотки постепенно заполняли все мое сознание, будто затуманивая рассудок. Мне все чаще начинало казаться, что предметы в холле едва заметно двигаются, словно повинуясь чьей-то невидимой воле. Что за странное чувство? Словно реальность вокруг меня начинает медленно расплываться и размываться. Меня начало охватывать необъяснимое чувство тревоги, будто в этих древних стенах скрывалось нечто поистине нечеловеческое. Дверь, за которой скрылся Ричард, будто возымела разум, зовя посетить чертоги, таившиеся за ней.

Я крепче вцепился в подлокотники кресла, пытаясь сохранить ясность мыслей. Но тяжелые складки гобелена на стене будто заструились, а изваяния змей на лестнице, ведущей наверх, приобрели какую-то зловещую одушевленность. Вскоре тишину нарушил тихий, едва слышный звук - где-то в глубине этой комнаты скрипнула половица. Я замер, вглядываясь в темноту, откуда, казалось, доносилось это неясное шевеление. Сердце стучало так громко, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Внезапно мне почудилось движение в углу - будто что-то темное и зыбкое мелькнуло там, прежде чем скрыться во мраке. Я резко обернулся, но в следующий миг ничего не увидел, кроме неподвижных теней. Казалось, само пространство вокруг меня начало искажаться, подчиняясь чему-то поистине непостижимому. Мое сердце бешено колотилось от нарастающего страха. Доселе знакомые и даже родные стены и убранство в момент потеряли доверие, стали незнакомцами, норовящими сотворить неимоверную гадость.

Взгляд мой снова против воли устремился к той самой двери. Невидимая сила притягивала меня к этому темному проему, словно дверь сама звала меня войти.

Что таится за ней? Что скрывается в тех неизведанных глубинах, куда ушел дворецкий? Меня охватывало гипнотическое желание переступить этот порог,. Первобытный страх перед неизведанным сцепился в схватке с заполонившим разум желанием подойти, открыть, узнать нечто, что скрывается по ту сторону. Я почти физически ощущал, как эта дверь манит меня, словно желая открыть передо мной свои тайны.

Больше не в силах сопротивляться охватившему меня чувству, я решительно поднялся с кресла. Бросив последний взгляд на массивные деревянные двери, за которыми остался путь к спасению, я неуверенно зашагал вперед, ведомый странным, навязчивым желанием. Мои шаги неслышно эхом разносились по полутемному коридору, пока я не оказался перед тяжелой деревянной дверью. Я осторожно толкнул ее, и та бесшумно отворилась, впуская меня внутрь. И вот оказался в комнате, которая поначалу показалась мне вполне обычной. Здесь не было никаких искаженных форм или парящих в воздухе предметов - все выглядело на первый взгляд вполне повседневно, в стиле Скрофилдов.

Просторное помещение с высокими потолками и пышной старинной мебелью. Мягкие кресла, массивный дубовый стол, темные шторы на окнах - казалось, что я попал в типичную гостиную этого древнего поместья. Однако стоило мне сделать несколько шагов вперед, как меня вновь охватило чувство тревоги и необъяснимого страха.

Воздух в комнате будто бы сгустился, наполняясь невидимой, но ощутимой тяжестью. Каждый предмет, каждая деталь обстановки постепенно начали излучать какую-то зловещую, притягательную силу, от которой по коже бежали мурашки. Казалось, даже сам свет, струящийся сквозь шторы, обрел какие-то недобрые, пугающие оттенки.

Я напряженно огляделся, пытаясь понять, что же вызывает во мне такое острое чувство опасности. Но все вокруг выглядело абсолютно обычным - ничего необычного, ничего странного или пугающего. Однако ощущение угрозы становилось все сильнее с каждой секундой, сковывая все мое существо первобытным ужасом.

Словно повинуясь неведомому инстинкту, я попятился к двери и каждый мой шаг отдавался в ушах громким эхом, а воздух, казалось, сгущался, пытаясь удержать меня внутри. Стоило мне коснуться ручки двери, как она вдруг бесшумно исчезла, словно растворившись в окружающем мраке. Охваченный ужасом, я снова обернулся, не поверил своим глазам. Теперь вся обстановка комнаты приобрела какой-то пугающий, живой характер, будто обычные предметы ожили, угрожающе надвигаясь на меня. Я попытался закричать, но из моего горла вырвался лишь сдавленный хрип, когда я понял, что отныне навеки заперт в этом кошмарном помещении, пронизанном первобытным, необъяснимым страхом.

...

Я давно потерял счет времени, застряв в этой кошмарной комнате. Сколько часов, а может быть, и дней я провел в этом мрачном месте, окруженный непостижимым страхом, терзающим мое сознание?

Все вокруг давно слилось в единый зыбкий поток, где невозможно было отличить реальность от отвратительных кошмаров, заполнивших мой разум. Мебель в комнате, казалось, постоянно меняла свои очертания, будто хищные звери, готовые в любой момент напасть. Даже сами стены исказились, приобретая пугающие гротескные формы, которые хотели поглотить меня.

Я смирился с тем, что путь наружу навсегда закрыт, и теперь моим единственным занятием было неподвижное нахождение в центре этого кошмарного зала, в тщетной попытке унять дрожь собственного тела. Каждый вздох давался мне с огромным трудом, будто кожа моя ощущала прикосновение невидимых когтей, пытающихся разорвать меня на части. Одно лишь движение вызывало такую волну паники, что я боялся пошевелиться, опасаясь разбудить ото сна этих таинственных, оживших сущностей. Зрение едва различало очертания мебели сквозь сгустившуюся пелену отчаяния, а любой звук заставлял меня вздрагивать, будто это был предвестник неминуемой гибели. Постепенно утратив ощущение реальности, полностью погрузившись в сюрреалистический кошмар, который стал для меня единственной действительностью. Каждый нерв, каждая клетка моего тела, мои надежды, мои убеждения - все растворяется в зловещем присутствии чего-то непостижимого, готового в любой момент низвергнуть меня в бездну безумия, что проникает в самую мою душу. Больше нет сил бороться. Я сдаюсь.