Нина

1

Преж­де все­го, вам сле­ду­ет знать, что я не из тех, кто во­юет за дос­то­вер­ность.

2

Он был ре­шите­лен, да­же им­пуль­си­вен, ори­ен­ти­рован на не­мед­ленное по­луче­ние удо­воль­ствия и удов­летво­рения, скло­нен дей­ство­вать под вли­яни­ем мо­мен­та, лю­бил воз­бужде­ние и прик­лю­чения и не лю­бил пла­ниро­вать и под­го­тав­ли­вать бу­дущее.

Но всё это не име­ет ни­како­го зна­чения, по­тому что она его так и не встре­тила.

3

Она при­над­ле­жала к то­му мно­жес­тву не­замуж­них де­вушек, что, вир­ту­оз­но ов­ла­дев ис­кусс­твом пе­ревоп­ло­щения, с ус­пе­хом ду­рачи­ли ок­ру­жа­ющих. Вы, ве­ро­ят­но, встре­чали та­ких. Толь­ко имей­те в ви­ду, что в от­ли­чие от боль­шинс­тва, а, мо­жет быть, и от всех сра­зу, она хо­рошо зна­ла це­ну сво­ему прит­ворс­тву. Це­на эта бы­ла ужас­на, и пла­тить её при­ходи­лось сра­зу.

Бо­лезнь не поз­во­ляла рас­счи­тывать­ся по час­тям и ни­ког­да, ни­ког­да не де­лала ски­док.

Ни­на не мог­ла вспом­нить, ког­да всё на­чалось, ког­да она за­боле­ла. Воз­можно, в двад­цать - тог­да с её ли­ца вдруг ис­чез вся­кий на­мёк на дет­скую при­пух­лость, и в за­ос­трив­шихся чер­тах ста­ла лег­ко уга­дывать­ся стро­гая кра­сота. Или чуть поз­же, год спус­тя, ког­да она съ­еха­ла от ро­дите­лей, и те­перь уже ник­то не мог по­мешать ей про­водить ве­чера в ван­ной у зер­ка­ла, не от­ры­вая ме­лан­хо­лич­но­го взгля­да от сво­его от­ра­жения. А, быть мо­жет, она стол­кну­лась с этим спус­тя нес­коль­ко ме­сяцев доб­ро­воль­но­го зат­ворни­чес­тва?

Од­но Ни­на зна­ла точ­но - в пос­леднее вре­мя это про­ис­хо­дило всё ча­ще. Вско­ре прис­ту­пы - так она на­зыва­ло это - ста­ли нас­ти­гать её пос­ле каж­до­го со­бесе­дова­ния, каж­дой бе­зобид­ной по­сидел­ки с ро­дите­лями, при­яте­лями или быв­ши­ми од­но­кур­сни­ками, пос­ле каж­до­го по­хода в ки­но и каж­дой про­гул­ки со щен­ком, так­сой по клич­ке Фло­пи. Сто­ило ей толь­ко вы­сунуть го­лову из сво­его убе­жища, как дре­мав­ший глу­боко внут­ри чу­довищ­ный изъ­ян, ка­кая-то ошиб­ка в её ге­нети­чес­ком ко­де, тот­час же про­буж­да­лась от нег­лу­боко сна и за­нима­ла вы­жида­тель­ную по­зицию. Бо­лезнь жда­ла, по­ка она не вер­нётся до­мой, в пус­тую квар­ти­ру, что­бы на­пасть на неё там, в кле­ти стен и ти­шине оди­ноко­го жи­лища, где ник­то не смо­жет уви­деть её та­кой, ка­кой она бы­ла на са­мом де­ле. Где ник­то не по­пыта­ет­ся ей по­мочь.

По­это­му Ни­на пред­по­чита­ла из­бе­гать раз­вле­чений, ес­ли они тре­бова­ли от неё по­кинуть дом и встре­тить­ся с людь­ми.

А те­перь приз­най­тесь, эта ис­то­рия по­каза­лось вам зна­комой, не так ли?

Тог­да вы, ко­неч­но, не уди­витесь, уз­нав о том, что дол­гое вре­мя Ни­на не вос­при­нима­ла по­разив­ший её не­дуг всерь­ёз. (Тут сле­ду­ет ого­ворить­ся: приз­нать не­дуг - встать на путь ис­це­ления, а моя ге­ро­иня ка­тего­ричес­ки от­ка­зыва­лась приз­на­вать се­бя боль­ной). Она, ви­дите ли, ве­рила, что спра­вит­ся. Не по­борет бо­лезнь - так при­вык­нет. Ей бы­ло двад­цать два, в её воз­расте лю­ди не слиш­ком-то охот­но сог­ла­ша­ют­ся ми­рить­ся с на­вязан­ны­ми об­сто­ятель­ства­ми. Но Ни­на бы­ла не из та­ких. Её хре­бет уже дав­но сог­нулся под ве­сом тру­сос­ти и дли­тель­но­го без­дей­ствия. Она нес­ла в се­бе ка­кое-то стар­ческое сми­рение, слов­но по­дус­тавшая от ско­рос­тной гон­ки под наз­ва­ни­ем Жизнь по­жилая ле­ди, воз­на­мерив­ша­яся мед­ленно и с дос­то­инс­твом по­кинуть дис­танцию. Од­на­ко ес­ли бы она за­далась целью вы­яс­нить при­чину сво­его за­тянув­ше­гося на мно­го лет мол­ча­ливо­го стра­дания, то вряд ли смог­ла бы вспом­нить что-ли­бо по­ис­ти­не ужас­ное из то­го, что с ней слу­чилось за все го­ды соз­на­тель­ной жиз­ни. Нет, ни­чего та­кого Ни­не пе­режи­вать не при­ходи­лось. И, мо­жет быть, ес­ли бы бо­лезнь по­яви­лась вне­зап­но, то она, сле­дуя при­роде все­го жи­вого, неп­ре­мен­но бы всту­пила с не­дугом в ожес­то­чён­ную схват­ку. Но нет, опас­ность под­би­ралась к ней мед­ленно и бес­шумно, до пос­ледне­го мо­мен­та ни­чем се­бя не вы­давая.

Боль­ше все­го Ни­ну пу­гало пред­чувс­твие кон­ца, к ко­торо­му не­из­бежно стре­мит­ся всё на све­те, а бо­лез­ни - осо­бен­но.

Те­перь вы зна­ете, что ско­ро с ней слу­чит­ся что-то ужас­ное. И на­до бы бед­няжке, не те­ряя вре­мени, бе­жать и кри­чать о по­мощи. Но тог­да все они (вы спро­сите: кто та­кие они? а я от­ве­чу: все и ник­то од­новре­мен­но), ко­неч­но, пос­чи­та­ют, что у Ни­ны по­еха­ла кры­ша из-за че­реды прес­ле­довав­ших её не­удач, ведь так?

Ведь так?

Это ку­да боль­ше по­ходи­ло бы на прав­ду, но вы же пом­ни­те, как я от­но­шусь к прав­де.

А ещё где-то там, внут­ри, под то­нень­ким сло­ем вре­мен­ной ре­шитель­нос­ти жи­ла мяг­кая и од­новре­мен­но проч­ная, как губ­ка, уве­рен­ность в том, что од­нажды всё на­ладит­ся са­мо со­бой, и по­мощь ей и не нуж­на вов­се. И страх: да­же ес­ли она рас­ска­жет обо всём, да­же ес­ли ей по­верят - смо­гут ли по­мочь? Вдруг для неё всё бы­ло уже кон­че­но? В та­ком слу­чае, не бу­дет ли луч­ше не знать это­го на­вер­ня­ка?

Как лю­бой заб­лужда­ющий­ся, встав­ший на путь раз­ру­шения, Ни­на го­вори­ла се­бе: у ме­ня ещё есть вре­мя.

Ра­зуме­ет­ся, она оши­балась.

4

Мы еще не по­дош­ли к той час­ти ис­то­рии, ког­да я мо­гу за­дать этот воп­рос.

И всё же:

вы уже до­гада­лись, чем имен­но она бы­ла боль­на?

5

Тот ве­чер.

Бы­ло око­ло по­луно­чи, ког­да так­си ос­та­нови­лось нап­ро­тив подъ­ез­да. Со­рок ми­нут на­зад все мес­та в ма­шине бы­ли за­няты, под­вы­пив­шие де­вицы (она - од­на из них) воз­вра­щались пос­ле праз­дно­вания пя­тиле­тия вы­пус­ка. Их бы­ло чет­ве­ро: трое умес­ти­лись на зад­нем си­дении, Ни­на не­хотя за­няла со­сед­нее с во­дите­лем мес­то. Сна­чала она учас­тво­вала в об­щем ве­селье: сме­ялась и бол­та­ла о том, что уже спус­тя нес­коль­ко ми­нут не име­ло бы ни для ко­го из них ни­како­го зна­чения, но поз­же, ког­да они вы­еха­ли на ав­тос­тра­ду, со­еди­ня­ющую ста­рую и но­вую час­ти го­рода, она вдруг пе­рес­та­ла вер­теть го­ловой, и, от­ки­нув­шись на си­денье, за­мол­ча­ла.

На воп­рос о том, че­го это он вдруг при­тих­ла, Ни­не приш­лось сов­рать о том, что её тош­нит. Она бы­ла го­това пос­по­рить, что так­сист, по­жилой муж­чи­на, ско­сил гла­за в её сто­рону. Ра­ди дос­то­вер­ности она нем­но­го опус­ти­ла стек­ло, что­бы обес­пе­чить дос­туп к све­жему воз­ду­ху. А пос­ле ук­радкой поп­ра­вила шёл­ко­вый шар­фик, под­ня­ла его по­выше с пра­вой сто­роны, что­бы час­тично прик­рыть ниж­нюю часть ли­ца.

В ка­чес­тве мес­та встре­чи они выб­ра­ли но­вый рес­то­ран в цен­тре. Люд­ми­ла, в прош­лом ста­рос­та клас­са, а нын­че - ор­га­низа­тор по­доб­ных еже­год­ных ме­роп­ри­ятия, на­чала об­зва­нивать быв­ших од­ноклас­сни­ков за пол­то­ра ме­сяца до дня икс, не за­бывая на­поми­нать о том, что пять лет - да­та осо­бая и иг­но­риро­ванию не под­ле­жала. Она про­делы­вала ров­но то­же са­мое и рань­ше, ког­да сум­ма лет, ми­нув­ших пос­ле вы­пус­ка, ис­числя­лась ме­нее кра­сивы­ми циф­ра­ми.

Год от го­да их сбо­рища ста­нови­лись ожи­да­емо скром­нее, же­ла­ющих вспом­нить школь­ные вре­мена в кру­гу лю­дей, ко­торых ког­да-то при­ходи­лось ви­деть ча­ще ро­дите­лей и ко­торые те­перь ка­зались сов­сем чу­жими, бы­ло всё мень­ше. В прош­лый раз приш­ли все­го се­меро, но ску­чать не приш­лось - Лю­да наз­на­чила встре­чу в ка­ра­оке-ба­ре, и пос­ле нес­коль­ких бо­калов ви­на они за­те­яли пе­сен­ное со­рев­но­вание не ху­же «Ев­ро­виде­ния». А в этом го­ду, бла­года­ря её уве­щева­ни­ям и уг­ро­зам, их соб­ра­лось в два ра­за боль­ше. Сна­чала бы­ло не­лов­ко: сму­щён­ные смеш­ки, роб­кое раз­гля­дыва­ние с целью уло­вить из­ме­нения во внеш­ности и ма­нере по­веде­ния, ла­вина ба­наль­ных воп­ро­сов о ра­боте и се­мей­ном по­ложе­нии. Но пос­ле то­го как они сде­лали за­каз, бе­седа пош­ла лег­че и ве­селее. А спус­тя нес­коль­ко ча­сов неп­ре­одо­лимая про­пасть, об­ра­зовав­ша­яся меж­ду ни­ми за те го­ды, что они про­вели за уни­вер­си­тет­ски­ми пар­та­ми, буд­то бы су­зилась и сде­лалась прак­ти­чес­ки не­замет­ной.

Ни­на на та­кие встре­чи хо­дила ис­прав­но, по боль­шей час­ти от ску­ки, не­жели от нес­терпи­мого же­лания по­видать­ся со школь­ны­ми то­вари­щами. К то­му же, там ни­ког­да не бы­ло тех, о ком у неё сло­жились ис­клю­читель­но при­ят­ные вос­по­мина­ния: ни со­седа по пар­те, дво­еч­ни­ка и рас­тя­пы Ти­мура, ни под­ру­жек, ко­торых преж­де она ве­лича­ла луч­ши­ми и ко­торые ис­чезли из её жиз­ни в пер­вые же пол­го­да пос­ле по­луче­ния ат­теста­тов. За сто­лом соб­ра­лись зна­комые чу­жаки, по ко­торым тог­да, в клас­се взгляд гу­лял, не за­дер­жи­ва­ясь, а те­перь они все вдруг сде­лались ста­рыми друзь­ями. Они бы­ли так доб­ры, так вни­матель­ны друг к дру­гу. Все­ми вла­дела не­ис­черпа­емая си­ла прит­ворс­тва и же­лание об­ма­нывать­ся.

Ни­на бы­ла в сво­ей сти­хии.

Она не хо­тела воз­вра­щать­ся до­мой, как буд­то бы ес­ли там её ждал веч­но пь­яный муж, или мать, вы­жива­ющая из ума. Но квар­ти­ра бы­ла пус­та, она да­же пса увез­ла к ро­дите­лям, объ­яс­нив это тем, что по­собия по без­ра­боти­це ед­ва хва­та­ет на то, что­бы про­кор­мить са­му се­бя, что го­ворить о со­баке? Отец про­мол­чал, но Ни­на зна­ла, что не су­мела об­ма­нуть ни­кого из них. Всё де­ло в тво­ей прок­ля­той ле­ни, - вот что без тру­да чи­талось на их ли­цах. Она да­же ра­ди Фло­пи не мог­ла зас­та­вить се­бя вый­ти на ули­цу.

Под­бо­родок на­чало щи­пать ещё до то­го, как Люд­ка поз­во­нила в служ­бу так­си. Все ос­таль­ные разъ­еха­лись рань­ше, по од­но­му, по двое, на­чиная с де­сяти ве­чера, уны­лой ве­рени­цей по­тяну­лись прочь с оди­нако­выми бла­гос­тны­ми ли­цами - мол, ре­бята, с ва­ми и хо­рошо, и ве­село, но по­ра уже воз­вра­щать­ся в мир, где вам и ва­шим ис­то­ри­ям боль­ше нет мес­та.

Они ос­та­лись вчет­ве­ром. Об­су­дили тех, кто ушёл, сде­лали ещё нес­коль­ко фо­тог­ра­фий на те­лефон, зап­ла­тили по счё­ту и то­же на­чали со­бирать­ся. Ли­за с Ка­тей выш­ли на ули­цу по­курить. В школь­ные вре­мена они вро­де бы враж­до­вали, что-то про­изош­ло с од­ной из них по ви­не дру­гой, что имен­но - Ни­на точ­но не пом­ни­ла. В па­мяти всплы­вали их без­ли­кие обес­по­ко­ен­ные ма­маши, ко­торых на сле­ду­ющий же день выз­ва­ли в шко­лу. Ма­ма Кать­ки так раз­ве­реща­лась, что де­тям, соб­равшим­ся вок­руг, сде­лалось стыд­но за неё, как за са­мих се­бя. Ин­те­рес­но, вспо­мина­ют ли они об этом сей­час, стоя вмес­те на ули­це и вы­дыхая си­гарет­ный дым?

Лю­да уже соб­ра­лась, су­моч­ка бы­ла пе­реки­нута че­рез пле­чо, в ру­ках она вер­те­ла те­лефон. Она жда­ла, ког­да ей пе­рез­во­нит дис­петчер, вре­мя от вре­мени пог­ля­дывая в сто­рону Ни­ны. Ког­да их взгля­ды стал­ки­вались, они улы­бались друг дру­гу, но улыб­ки эти спол­за­ли с их лиц быс­трее, чем они ус­пе­вали от­вернуть­ся. Ни­на всё прек­расно по­нима­ла.

Вы то­же дол­жны по­нять - Ни­на бы­ла очень кра­сива. Но ед­ва ли она осоз­на­вала это в пол­ной ме­ре.

Те­бя не уз­нать - вот, что она слы­шала се­год­ня в свой ад­рес бес­числен­ное ко­личес­тво раз. В прош­лые го­ды мол­ча­ли и тут вдруг раз­ра­зились ком­пли­мен­та­ми. Ни­на, что на­зыва­ет­ся, вош­ла в свою по­ру. Рас­цве­ла. И это силь­но бро­салось в гла­за. Она пос­та­ралась уси­лить эф­фект - яви­лась в зам­ше и пар­че, ед­ва пе­ред­ви­гая но­ги в не­удоб­ных туф­лях на вы­сокой шпиль­ке. Ос­ветлен­ные во­лосы бы­ли сре­заны ров­но по пле­чи, гус­тая чёл­ка - до са­мых глаз. Лен­та ро­зово­го зо­лота об­ви­валась вок­руг тон­ко­го за­пястья, на ног­тях блес­тел глян­це­вый тём­но-крас­ный лак.

А уж как она са­мозаб­венно и склад­но вра­ла! И про ра­боту, и про лич­ную жизнь, и про мно­го­об­ра­зие ув­ле­чений. Слов­но за все пять лет воль­но­го слу­шания о чу­жих ус­пе­хах отыг­ры­валась. В го­лове поз­вя­кива­ло пре­дуп­режде­ние - зат­кнись, дос­та­точ­но. Но её слов­но нес­ло силь­ным те­чени­ем. Ни­на не мог­ла ос­та­новить­ся. В го­лове ца­рил ха­ос, а рас­сказ лил­ся, слов­но пес­ня. Да и пуб­ли­ка, как ей ка­залось, сыс­ка­лась бла­годар­ная. Пос­те­пен­но лёг­кое удив­ле­ние на их ли­цах сме­нилось одоб­ре­ни­ем, за­тем - ис­крен­ней за­ин­те­ресо­ван­ностью с при­месью на­деж­ды. Ес­ли Нин­ка так из­ме­нилась и вы­тяну­ла свой счас­тли­вый би­лет, то и с ни­ми это неп­ре­мен­но слу­чит­ся.

Но те­перь, ког­да все ра­зош­лись, ей ка­залось, что они прос­то поз­во­ляли ей зах­лё­бывать­ся этим не­лепым врань­ем, смот­ре­ли на неё с жа­лостью и слу­шали с тер­пе­ливым ожи­дани­ем мо­мен­та, ког­да она на­конец ис­черпа­ет се­бя. Де­воч­ка, вы­бирав­ша­яся из сво­ей квар­ти­ры раз в не­делю, ко­го она ста­ралась об­ма­нуть? Она бы­ла так без­на­дёж­на, что вы­думан­ной ис­то­рии ста­нови­лось дос­та­точ­но, что­бы под­нять ей нас­тро­ение. Да­же нес­мотря на то, что, ско­рее все­го, ник­то ей так и не по­верил. Ка­кая раз­ни­ца? Ещё ут­ром Ни­на ре­шила, что боль­ше она на по­доб­ные встре­чи не явит­ся. Ра­но или поз­дно это­му дол­жен был прий­ти ко­нец.

Ког­да при­еха­ло так­си, жже­ние от под­бо­род­ка пе­реки­нулось на щё­ки. Ни­на про­вела паль­ца­ми по ниж­ней час­ти ли­ца, ко­жа по­каза­лась ей го­рячей на ощупь.

Не сле­дова­ло за­сижи­вать­ся до­поз­дна.

Пер­вой из ма­шины выб­ра­лась Люд­ка. Её по­вело в сто­рону, слов­но она и прав­да бы­ла пь­яна, но Ни­на зна­ла, что это не так. Люд­ка дол­го и слёз­но про­щалась, заг­ля­дывая в са­лон, и до­билась лишь то­го, что всем сде­лалось не­лов­ко. А по­том она вы­рази­тель­но пос­мотре­ла на Ни­ну, и, про­тянув вдруг ру­ку, кос­ну­лась ука­затель­ным паль­цем её ще­ки.

- Ка­жет­ся, у те­бя ал­лергия.

Ни­на от­пря­нула, воз­можно, из­лишне рез­ко, но сей­час её не очень-то за­боти­ли при­личия. Она при­кос­ну­лась к её ли­цу! Это воз­бу­дило в Ни­не тя­жёлую, мрач­ную зло­бу, же­лание ска­зать этой не­веже на про­щание что-то та­кое, что ом­ра­чило бы её вос­по­мина­ния о се­год­няшнем ве­чере на дол­гие го­ды впе­рёд.

Но вмес­то это­го она лишь от­верну­лась.

Все вы­дох­ну­ли с об­легче­ни­ем, ког­да Люд­ка зах­лопну­ла двер­цу и рас­тво­рилась в улич­ном мра­ке.

Во­дитель сде­лал му­зыку пог­ромче. Ма­шина тро­нулась с мес­та.

Ког­да Ни­на пе­рес­та­ла ощу­щать на се­бе взгля­ды Ли­зы и Кать­ки, она не­замет­ным дви­жени­ем под­тя­нула шар­фик по­выше.

Её ли­цо го­рело.

6

Пом­ни­те, как в са­мом на­чале я упо­мяну­ла о Нём и о том, что она Его так и не встре­тила?

Вы се­бе не пред­став­ля­ете, как близ­ко друг к дру­гу они по­рой ока­зыва­лись.

В тот день они не ви­делись, но за­то встре­чались во мно­гие дру­гие - ес­ли встре­чей мож­но наз­вать тот мо­мент, ког­да вы слу­чай­но ока­зыва­етесь в од­ном по­меще­нии с че­лове­ком, ко­торо­го не зна­ете и ни­ког­да не уз­на­ете.

Иног­да мы хо­тим про­честь о том, че­го так и не слу­чилось. Это ис­то­рия в ис­то­рии. И вот её са­мая дос­то­вер­ная часть:

од­нажды он за­дел её пле­чом.

он уже не пом­нил об этом.

она не зна­ла о том, что это был Он. она не смот­ре­ла по сто­ронам.

она по­купа­ла хлеб.

7

Та ночь.

Зах­лопнув двер­цу ав­то­моби­ля, Ни­на пер­вым де­лом по­тяну­лась ру­ками к сво­ему ли­цу и ощу­пала его. Ко­жа сде­лалась шер­ша­вой, об­ветрен­ной, буд­то бы чу­жой.

Она взбе­жала по сту­пеням, дёр­ну­ла на се­бя тя­жёлую подъ­ез­дную дверь и сер­дце вдруг заш­лось от стра­ха: что она уви­дит в от­ра­жении зер­ка­ла, ког­да ока­жет­ся до­ма?

Жже­ние сде­лалось не­выно­симым.

Ни­на оде­валась тща­тель­но, а раз­де­валась с ос­терве­нени­ем. Пар­чо­вая юб­ка тре­щала по швам, сди­ра­емая нег­ну­щими­ся паль­ца­ми с ши­роких бё­дер. Ког­да она сни­мала с се­бя во­долаз­ку, сог­ре­тая её теп­лом син­те­тичес­кая ткань прош­лась по вос­па­лен­но­му ли­цу и Ни­на го­рес­тно вскрик­ну­ла.

Зуд пе­реки­нул­ся на шею и пле­чи.

Она раз­де­лась до­гола и, ос­та­вив одеж­ду ва­лять­ся на по­лу, нап­ра­вилась в ван­ную. Заж­гла свет, зак­ры­ла гла­за. Приб­ли­зилась к зер­ка­лу. За­дер­жа­ла ды­хание.

Ес­ли бы Он ви­дел её сей­час, он бы не смог отор­вать глаз от её на­гого те­ла.

Она бы­ла со­вер­шенс­твом, по­верь­те мне, она бы­ла так кра­сива в этой сво­ей мол­ча­ливой му­ке.

Но Он спал, под­пи­рая щё­ку ку­лаком, а её щё­ки об­жи­гал огонь.

Ни­на от­кры­ла гла­за. Вздрог­ну­ла. Но не от­сту­пила.

Кра­сота Ни­ны у­яз­вля­ла дру­гих, а ей са­мой да­вила на грудь тяж­ким гру­зом. Ка­кая это не­лепая до­сада - нес­ти дар, боль­шой, ве­сомый, и не на­ходить ему при­мене­ния.

Ска­жите, вы всё ещё не зна­ете, что это за бо­лезнь?

Ни­на сде­лала ещё один шаг навс­тре­чу сво­ему от­ра­жению. За­тем она про­тяну­ла дро­жащую ру­ку к вос­па­лён­но­му ли­цу, ос­то­рож­но кос­ну­лась при­пух­шей вер­хней гу­бы и, под­дев ног­тем боль­шо­го паль­ца от­сло­ив­шу­юся по­луп­розрач­ную ко­жицу, с си­лой дёр­ну­ла её вверх.

Кро­ви не бы­ло, лос­кут раз­ме­ром с ла­донь ото­шёл с той же лёг­костью, с ка­кой счи­ща­ет­ся ше­луха с лу­кови­цы. С ле­вой сто­роны ли­ца Ни­ны об­на­жились дёс­ны и ску­ловые мыш­цы.

Она ис­пы­тала об­легче­ние и неч­то, на­поми­нав­шее сек­су­аль­ное воз­бужде­ние. Из­бавлен­ная от ко­жи ще­ка пуль­си­рова­ла, но не от бо­ли, а от жа­ра.

Ни­на шум­но вы­дох­ну­ла и при­нялась за дру­гую часть сво­его ли­ца.

Ко­жа сле­зала с неё со сколь­зким шо­рохом и со шлеп­ками па­дала к но­гам.

Ког­да Ни­на улыб­ну­лась сво­ему от­ра­жению - сво­ему нас­то­яще­му от­ра­жению - она уви­дела син­хрон­ное сок­ра­щение мышц, под­ни­ма­ющих угол­ки её рта.

У неё всё ещё бы­ла кра­сивая улыб­ка.

(Ес­ли вы спро­сите ме­ня о кра­соте, то я от­ве­чу, что склон­на счи­тать её од­ной из са­мых пос­то­ян­ных ве­щей в ми­ре, вы со мной пос­по­рите, но эта ис­то­рия не о кра­соте, во вся­ком слу­чае, не толь­ко о ней.

Ни­на сня­ла ко­жу со сво­его ли­ца, и я ут­вер­ждаю, что оно ос­та­валось по-преж­не­му кра­сивым).

Её гла­за бы­ли пол­ны слёз, из-за них у неё нес­терпи­мо щи­пало ве­ки.

А лос­ку­ты - го­рячие на ощупь, с рва­ными кра­ями - всё па­дали на ка­фель­ный пол, слов­но мок­рое бельё с бал­ко­на. С каж­дым но­вым отор­ванным кус­ком ко­жи Ни­на сдав­ленно вскри­кива­ла и сжи­мала бёд­ра.

Её те­ло сде­лалось баг­ро­вым и влаж­но блес­те­ло в яр­ком све­те элек­три­чес­ких ламп.

Спус­тя чет­верть ча­са она на­конец об­на­жилась пол­ностью.

8

Он по-преж­не­му спал. Те­перь он ле­жал на жи­воте, ши­роко рас­ки­нув ру­ки.

Она ему не сни­лась, не мог­ла - они ведь так и не встре­тились. (Вы ска­жете, что иног­да мы ви­дим во сне нез­на­ком­цев, но я не нас­толь­ко из­бе­гаю дос­то­вер­ности, что­бы по­мес­тить её в его сон).

Мо­гу ска­зать толь­ко, что в ка­кое-то мгно­вение этой длин­ной но­чи он вздрог­нул, по­тянул­ся ру­кой к сво­ей неб­ри­той ще­ке и пос­крёб её ног­тя­ми.

Как жаль, что они так и не встре­тились.

Они не мог­ли.

Она поч­ти не вы­ходи­ла из до­ма.

9

Вы хо­тите уз­нать ещё что-ни­будь о Ни­не?

Пер­вое: ког­да она жи­ла с ро­дите­лями, за ней во­дилась при­выч­ка пря­тать­ся в ван­ной и да­вить ука­затель­ны­ми паль­ца­ми обе­их рук в своё ру­мяное ли­цо. Ког­да-то у неё бы­ла чис­тая, ма­товая ко­жа без еди­ного пят­нышка или пры­ща. Но Ни­на ви­дела то, че­го не ви­дели дру­гие. Она на­чина­ла ис­ко­ренять не­совер­шенс­тва и не мог­ла ос­та­новить­ся, по­ка вспух­шие щё­ки не пок­ры­вались урод­ли­выми буг­ра­ми, а ли­цо не ста­нови­лось по­хожим на Лу­ну, усе­ян­ную рыт­ви­нами раз­личной ве­личи­ны. Вот тог­да ды­хание её ус­ми­рялось, а ру­ки опус­ка­лись.

Поз­же ук­рывшись оде­ялом, она рас­чё­сыва­ла внут­ренние сто­роны лок­тей до кро­ви. Ина­че она не мог­ла ус­нуть.

Вто­рое: Ни­на ни­ког­да ни в ко­го не влюб­ля­лась. (Он хо­дил те­ми же тро­пами, но, на­вер­ное, в дру­гом из­ме­рении).

Третье: у неё не ос­та­лось дру­зей. (Я го­ворю «не ос­та­лось», под­ра­зуме­вая, что друзья у неё ког­да-то бы­ли, и это уточ­не­ние име­ет не­малое зна­чение в этой ис­то­рии).

10

Те­перь-то вы, ве­ро­ят­но, уже по­няли, ка­кой не­дуг до­саж­дал Ни­не?

Мы мог­ли бы наз­вать её су­мас­шедшей (это пер­вое, что при­ходит в го­лову, не так ли?), ес­ли бы прос­то при­няли на ве­ру то, что в этой ис­то­рии ко­жа мо­жет вос­па­лять­ся от же­лания сос­коль­знуть с те­ла. Или то, что её мож­но так лег­ко, при по­мощи паль­цев, снять с се­бя и не уме­реть, да­же не ис­течь кровью.

Ес­ли бы я пи­сала дос­то­вер­ную ис­то­рию, то рас­ска­зала бы вам о де­вуш­ке, ко­торая в ка­кой-то мо­мент ос­та­лась од­на и про­вела на­еди­не с со­бой слиш­ком мно­го вре­мени, что­бы это прош­ло для неё не­замет­но.

Неч­то прос­тое, об­ле­чён­ное в прос­тую фор­му.

11

Ни­на сня­ла с се­бя туф­ли, одеж­ду, ук­ра­шения и ко­жу.

Он сто­нала от удо­воль­ствия, пла­кала и сме­ялась.