Зона карантина

Стрелка часов медленно двигалась к двенадцати. За окном потемнело, и вся улица превратилась в темную, с редкими огоньками пустоту, не имеющую никакого отношения к наполненной теплым желтым светом квартире.

Все уселись вокруг стола, только Ромыч, облокотившись на плиту, уплетал пачку хрустящих чипсов. Остальные замолчали и с интересом ждали правды о произошедшем, о которой догадывался я.

- Ты уверен, что это именно «Калаш» из военного училища? - переспросил брат.

- Не уверен, но скорее всего это именно так. И главное, я думаю, что именно эти типы в кожанках или их не менее отбитые дружки украли таблетки сегодня утром.

- Тогда, это охренеть, какая опасная банда, - рассудил брат. - Ты же сам видел, как легко они перестреляли военных!

- Да, но нам нужно что-то делать, - прервал Макс, снова поднимая волнение и призывая нас к действию. - Вика у них! Они же могут ее убить!

И он никак не мог быть спокойным — после трех лет совместной жизни с промежутком в разве что одно недолгое расставание, их вдруг разделило это жуткое обстоятельство. Ладно бы, она просто оказалась в заложниках, но она оказалась в заложниках у какого-то конченного психа, управлявшегося с моментом на зависть талантливо. Своим появлением обратил ситуацию в свою пользу, за пару дней подмял под себя весь район, а если мои догадки верны, то еще и завладел огромным запасом таблеток.

Гад или слишком умен, или слишком удачлив и совершенно безумен. Теперь у нас хотя бы было время, чтобы его обмануть.

- Пока у нас то, что им нужно, они ее не тронут, - постарался успокоить я Макса.

- Думаю лучше просто вернуть им то, чего они требуют, - высказался Федя, стараясь поставить на всем точку и заставить всех осознать единственный вариант действий. - Мы же договорились о, типа, обмене. Тогда, просто же поступим по договоренности.

- Они требовали триста тысяч, - напомнил я, - Нам еще нужны деньги. Я свои почти все потратил.

Брат в этот момент задумчиво посмотрел на меня, а затем подскочил и без объяснений ушел в комнату. Никто из нас этим особо не заинтересовался.

- Найдем, я спрошу у своего брата, - озадаченно произнес Макс, - Все-таки не очень большая сумма. На крайняк, найдем, кому продать телефоны или что-нибудь еще на триста тысяч.

- Мы не продадим их до завтра, - подал голос Ромыч.

- Залезем в долги, а потом продадим, чтобы вернуть. Главное, завтра быть при деньгах, а там разберемся.

На кухню вошел брат, теперь уже держа какой-то свернутый пакетик в руках. Он демонстративно положил его на стол и медленно раскрыл.

- Не надо ни у кого занимать, у меня есть кое-что на триста тысяч. Мы вытащим твою девушку! - обнадеживающим, слегка эмоциональным голосом объявил он.

Из развернутого пакета на стол стекли, отблескивая, золотые украшения – какие-то цепочки, кольца, серьги. Все окружили стол и с недоумением смотрели на Стаса и блестящие драгоценности на столе.

- Но откуда? - с удивлением по слогам спросил Федя.

- Подфортило, - брат улыбнулся, радостно и в этот раз совсем без наигранности, - В городе нашел.

- Прямо нашел?

- Да, - теперь выражение лица перешло в более хвастливое, - На улице.

Оправившись от увиденного, я наконец спросил:

- Так что произошло, пока ты находился в городе два дня?

- Да все, как и рассказывал: первый день нас продержали на вокзале из-за эпидемии. Мы ждали, когда поезд повезет обратно, потому что выходить в город нам запретили. Связи тоже там практически не было, а если была, то работала слабо, постоянно обрывалась, поэтому позвонить я никому не мог.

- Это по всему городу так было, - добавил Федя.

- Вот мы там и сидели, ничего не понимали. Ночевали тоже в здании вокзала, целой толпой, как селедки в бочке. Я рассказывал, что вояки оцепили даже платформу, но нам все-равно не говорили, почему это настолько серьезно. Второй день продолжалось точно так же. Поезд не получил разрешения на выезд, уезжать из карантинной зоны уже было поздно. За окнами начинались какие-то беспорядки, которые вояки, охранявшие нас вообще игнорировали. Тогда все и началось. При них люди еще как-то сдерживались и не громили все подряд, но когда на третий день начали возмущаться мы, вояки в один момент все внезапно исчезли. Ни их машин, ни полиции не осталось, только огромная толпа, которая два дня ночевала на вокзале. Скатили бомбилы, маршрутчики, а на приехавших все-равно не хватало.

Я отошел подальше от площади, где по улице слонялись в основном местные, и там увидел первых серьезных мародеров. Офигел, как и вы, когда увидел, как толпа через разбитый фасад вылазит с халявными вещами. Я шел с сумкой и не мог с ней особо в этом участвовать, но как только увидел, что пацан передо мной тащит здоровый телевизор, все-таки пошел искать, где прибрать что-нибудь к рукам. А в тот момент это уже было не реально, из ближайших магазов все расхватали в считанные секунды. Уже не было смысла в них лезть.

Зато у ломбарда стоял тот самый грузовик с приоткрытой пассажирской дверью и кучей золота на сиденье. Пока один мужик отошел за капот, я быстро подбежал выхватил пакет, забросил в сумку и побежал.

- Так вот, почему они за тобой погнались.

- Ну, тот заметил, как я их золото схватил. А дальше вы знаете.

- А чего сразу нам не рассказал? - возмутился Макс.

Стас замолчал и растерянно покривил губами.

- После такого... не знал, кому что можно говорить, - брат почесал за ухом. - Но теперь сами видите, что я вам доверяю...

* * *

Редкие капли слабого дождя били по лобовому стеклу, растекаясь в длинные водяные ручейки. Мы с Максом неслись по пустой ночной улице. Раз за разом все быстрее пролетали мимо пустые перекрестки. Машина ровно шла по одной полосе, шелестя нарастающим шумом двигателя и покрышек. Макс твердо вцепился в руль и настойчиво смотрел на дорогу. Мы ехали к Эдику, чтобы разузнать об отморозках, взявших в заложники Вику, у нас был пистолет, желание выпытать всю информацию у Эдика и абсолютное отсутствие плана действий.

В их бывшем общежитии осталось лишь несколько постовых. Как оказалось почти все курсанты вместе с руководством перебрались на брошенную военными базу на другом берегу. Их директор, как старший по званию, взял полное управление и пытался держать порядок в городе. Выставлял в самых важных и многолюдных местах на том берегу и в центре города часовых. Теперь они остались единственными, кто хоть как-то боролся с нарушителями порядка и разгуливающими по улицам агрессивными зараженными.

Узнав место расположения военной части, мы вскоре приехали к огороженной забором территории. Оставив машину у больших железных ворот с налепленной поверх красной звездой, мы прошли к дверце. На наш стук, за ней сразу же вышел часовой.

- Че нужно? - громко спросил он.

- Мы к Эдику Самойлову. Здесь же есть такой? - ответил я, заглядывая внутрь двора.

- Да, Эдик здесь, только мы посторонних не впускаем.

- Совсем не впускаете?

Нам нужно было попасть туда, черт знает как, но попасть, сейчас или никогда. Только у Эдика мы могли узнать о той банде.

- Ну, смотря кто вы такие, - постовой пожал плечами.

- Друзья его, нам с ним срочно надо поговорить.

- Ща я ему позвоню.

С дисциплиной у них пока было не очень строго, а, значит, шанс войти мы имели. Он набрал Эдика и несколько секунд с ним напряженно о чем-то говорил, после чего снова повернулся в нашу сторону и в очередной раз спросил, но уже со слегка меньшим недоверием:

- Как вас зовут?

Сказать ему как нас зовут? Последний раз Эдик бежал от меня не оглядываясь. Если бы он услышал наши имена, то мы бы никогда не смогли с ним поговорить.

- Да он все-равно не вспомнит, - соврал я. - Слушай, дай, пожалуйста, телефон, чтобы он по голосу нас узнал! Не бойся мы с телефоном твоим не убежим. Серьезно, я только так смогу напомнить.

Часовой с неохотой протянул мне телефон.

- Привет, Эдик! Это – Кирилл, друг Феди. Узнал меня? Главное выслушай!

- Чего вам надо? - послышалось из трубки.

- В общем, то, что произошло утром – это недоразумение. Вы сами так всполошились, я так и не понял причины... Короче, нам надо поговорить. Это вопрос жизни одного человека, а возможно и нескольких.

- Я не знаю в чем дело, - он попытался отмахнуться своим спокойным размеренным голосом, - Я не знаю ничего о том, что произошло.

- Мы не совсем по этому делу. Ты нормальный пацан, по крайней мере им был, я не знаю какого хрена ты делал, но фиг с ним. Я тебя не обвиняю. Нам нужно поговорить. Если ты чего-то боишься, то не беспокойся, в своей военной части ты в полной безопасности. К тому же, лучше тебе поговорить об этом с нами, а не с вашим недовольным руководством.

Протянулось молчание, в котором отчетливо слышалось дыхание Эдика, пока он наконец не ответил:

- Ладно, заходите! Я возле актового зала, на втором этаже. Сейчас попрошу друга вас запустить.

Часовой взял у меня телефон и, услышав одобрение Эдика, впустил нас во двор под его ответственность.

Сразу же за забором располагалась полоса препятствий для тренировок, освещенная пустая беседка, а где-то дальше в тени смеялись курсанты военного училища. В середине двора первой же постройкой стояло четырехэтажное здание сразу с казармой и штабом. В него нам и сказали пройти.

Эдик ждал около входа в актовый зал. Там был организован кинотеатр, из которого доносились громкие звуки блокбастера. Эдик оглянулся вокруг то ли, чтобы найти возможных свидетелей нашей встречи, опасаясь за свою безопасность, то ли, чтобы наоборот убедиться в том, что никто не узнает о нашем визите. Впрочем, он нас самих все-таки не боялся и, спокойно поздоровавшись, провел наверх, подальше от зала, из которого доносились громкие звуки фильма.

Мы остановились на верху лестничной клетки. Эдик опять оглянулся по сторонам, и я поинтересовался:

- Сюда вообще разрешают запускать чужаков?

- Нам ничего об этом не говорили, но мы стараемся не водить сюда знакомых. Так о чем вы хотели спросить?

- Вы говорили, что продали оружие, - начал расспрашивать я, - Кому вы его продали?

- Они взяли в заложники Вику, - Макс решил сразу объяснить ситуацию и одновременно заставить этим Эдика встать на нашу сторону. - У них был АКа семьдесят четыре, и как заметил Кирилл, такой же как в вашем училище. Если скажешь кто они, очень поможешь!

- Я не знаю, - ответил Эдик своим спокойным голосом, просто объявляя нам факт, - Продавал Ержан. Он с ними связывался.

- А что вы делали в пункте раздачи таблеток? - теперь я очень сомневался в правдивости его слов. - Когда сел вертолет, вы сообщили им, что он прилетел. Это я видел. Не отрицай!

- Я не знал, что именно они хотели сделать, - в голосе Эдика почувствовалось раскаяние. - Задание нам передали свои. Кому сказали звонить, тому и позвонили. Мы не встречались с ними в реале.

- Ержан передал задание и номер телефона?

- Ну, да, - Эдик замялся и замолчал, потом, поразмыслив, продолжил, - Ержан связывался с ними. Он рассказал, как мы должны действовать, дал новенькую машину. Мы не знали, что делаем. Нас просто просили сообщить, когда прилетит вертолет.

- Вас..., - Макс задумался. - Много из ваших в этом участвовало?

- Не так уж и много. Человек..., - Эдик сощурился, пытаясь вспомнить тех, кто получил задание от Ержана, - Около десяти. Я не буду их называть!

- Нам и не надо, - я снова продолжил расспрашивать. - Значит, грабили не один пункт раздачи?

- Все. Все, которые были в городе.

- Вот как. А где можно встретиться с Ержаном?

- Не знаю, не могу об этому говорить, - замялся Эдик.

- Эй, ты уже итак слишком много нам рассказал, и пусть все ваши лучше радуются, что об этом знаем только мы, а не кто-то еще.

- Ладно, он на гауптвахте. Командир уже просек, что они продали оружие.

После уговоров и объяснений, Эдик все-таки согласился провести нас на гауптвахту к Ержану, где сегодня тоже патрулировал его друг.

- А что у вас с дисциплиной случилось? - спрашивал я по пути вниз. - Почему никто не следит за тем, чтобы вы не водили сюда посторонних, или хотя бы не подсчитывает количество огнестрельного оружия?

- Ну, большинство преподов и всех работавших разъехались из-за карантина, и следить просто некому. Самые старшие из нас следят за порядком, или те, кто себя зарекомендует.

- То есть?

- Перед руководством: спасешь толпу от зараженного или долго не будешь косячить. Типа небольшого самоуправления. С некоторыми старшаками можно и договориться, но все-равно, если спалят, будет хреново, придется брать их в долю или еще как-нибудь давать им на лапу.

- А с автоматами вы как?

- С ними сам Ержан на складе работал. Он там всех подговорил, чтобы никто ничего не заметил, а полковник вчера пришел сам все проверить.

Гауптвахта находилась на цоколе четырехэтажки — помещение с решетками и семью серо-зелеными тесными камерами.

Патрульный у входа на гауптвахту не давал нам пройти, но Эдик о чем-то с ним переговорил, робко пожав товарищу плечо, и мы прошли в, окутанный со всех сторон решетками, зал.

- С вас ноль-пяшка пива, - курсант повернул свое ни капли не артистичное прямолинейное лицо в сторону постового. Такие не подходящие для открытого всеуслышания вещи больше вызывали в нем задор нежели стандартную скрытность, как у обычных людей. В точно таком же ключе он мог говорить и о наркотиках или сексе.

Я незаметно сунул ему четыре сотни, чтобы купил выпивку как-нибудь сам.

Взяв на время ключи, Эдик провел нас к нужной камере, где сидел невысокий парень с коротко подстриженными волосами и расплывшимся под глазом синяком. Увидев нас, он отодвинулся к краю нары и пристально начал осматривать. Быстро забегал глазами, не выдавая мимикой своего истинного настроения — полная противоположность прямого и открытого Эдика.

- Ты должен ответить на несколько наших вопросов, - я сел напротив арестанта.

- Кому ты продал автоматы?! - спросил Макс.

- Какие автоматы? - Ержан опустил голову и замолчал.

Он старался как можно дольше делать вид, что не имеет к этому никакого отношения. Наконец мы нашли способ заставить его говорить. Я достал пистолет и навел на молчуна:

- Кому ты сбывал оружие?

- Я не помню! - он настойчиво глядел в одну точку, - Я не буду никого сдавать! Они вооружены! Они за это завалят!

- Ты не соображаешь?! Говори кому ты продал Ака!

- Они — отморозки!

- Ты че, сейчас их больше боишься или людей, которые целятся в тебя прямо сейчас?!

- Вы же не будете здесь стрелять? - он с ухмылкой взглянул на меня, - Теперь вас пристрелят либо вояки, либо они.

- Да кто, мать твою, — они?

Ержан молчал. Наконец не выдержав, Макс резко ударил его куда-то в лицо. Ержан попытался ответить, но Макс стремительно снова врезал по его округлой голове. Ержан закрылся руками и зажался в углу. Тогда Макс выхватил у меня пистолет, дернул предохранитель и, убрав руки Ержана от головы, приблизил к его лбу холодный металлический ствол:

- Мне похрен, что здесь постовой! Если я прострелю тебе что-нибудь, он поймет. Поэтому если ты сейчас же не скажешь, кому продал оружие, ты никогда не выйдешь отсюда целым!

Макс был настолько разгневан, что в этот момент я ни капли не сомневался в скором выстреле, размазанной по неровной стене багровой крови, криках и беготне. На лбу Ержана выступил пот, обтекая железное дуло. Его рот с кровавыми подтеками от ударов шевелился быстрыми конвульсиями, словно совсем неконтролируемый. Макс уперто смотрел на него, совершенно не моргая, и ждал ответа.

- Се..., Серый — он там у них главный. Пожалуйста убери пушку! - он говорил как можно тише, инстинктивно намекая, что ни за что не начнет ответное нападение.

- Кто они такие? Сколько их? - Макс опустил дуло на грудь и придавил им Ержана к стенке.

- Их человек тридцать, возможно побольше. Они тачки брошенные вскрывают и забирают себе, еще квартиры вскрывают, в общем, все, что можно. Еще недавно сперли таблетки у военных...

- Сколько у них оружия?

- Только три автомата, что мы им продали. Возможно еще обрезы или травматы. Я не знаю. Правда не знаю!

- Где они находятся?

- Там школа тридцать седьмая. Ну раньше школа была, они туда недавно ушли. Теперь там их, у них склад и хата.

Макс спокойно отдал пистолет мне и поднялся. Ержан все-еще находился в состоянии шока.

- Смотри, если врешь..., - Макс обернулся.

- Честное слово, я не вру! Можете сами проверить! Все правда!

Решетка звякнула о бетонные стены. Наказанный курсант даже не проводил нас взглядом, а лишь сидел и все так же задумчиво смотрел в пол и подрагивал. На что он только надеялся, когда решил продать оружие с доверенного ему армейского склада?

Приехав домой, я сразу же улегся спать. Мы лишь пару минут пообсуждали завтрашний день и разошлись. После эмоционального выступления в части Макс конечно не спал, но теперь уже был более спокоен. Видимо, выплестнул на Ержана весь накопленный гнев.

- Ну и что будем делать? - звучала первая и главная фраза Ромыча.

- Мы разузнали про них, - ответчал я, - Они вполне сильны, но главное их преимущество — оружие. Думаю нам все-таки удастся завтра спокойно договориться. В случае, если что-то пойдет не по плану, мы знаем, где достать Серого и попытаться застать врасплох.

- Но что мы сделаем им впятером?

- Я говорил с братом, - продолжал за мной Макс, - Он на всякий случай завтра найдет травмат, может, поспрашивает у знакомых огнестрел, и еще захватит свое ружье. И с нами плюс несколько ребят с его стороны поедут. Ну, а на крайний случай у меня есть кое-какой план...

Слишком позитивно прозвучали слова Макса и от них во мне появилась уверенность, что завтра все пройдет гладко, а если не пройдет, мы прижмем того, кто попытается пойти против нас. В конце концов, дела за эти дни у нас были и похуже, чем какие-то разборки, где исход можно решить не преимуществом силы, а словами, главное иметь аргументы, и желательно огнестрельные.

* * *

Утром, проснувшись, я обнаружил, как в коридоре громко обсуждалось предстоящее дело.

После вчерашнего дня у меня побаливала грудь со спиной, и, вроде, слегка припухла щека от произошедшей драки. Почти незаметно, даже не покраснев. Иногда пропускал удары и посильнее. Привыкнув к этой ломящей боли, я оделся и прошел в коридор.

Там уже стоял брат Макса – Руся с четырьмя незнакомыми мне людьми, никак не могу вспомнить их имен. Они притащили пневматический пистолет и две воздушки. На плече у брата Макса висело ружье.

- ...Нет, я не буду делать из него обрез, - говорил Руся своим товарищам. - Это охотничье ружье деда и я не собираюсь его портить!

- И когда ты последний раз на охоте был? - отвечал незнакомый мне друг Руси.

- По мне, так длинный ствол лучше короткого.

Второй сквозь смех промямлил что-то о калибре и в коридоре все засмеялись. Я натяжно улыбнулся чувству юмора пришедших, быстро поприветствовал всех и, умывшись, ушел на кухню, где быстро проглотил парочку бутербродов, наспех запив квасом. На часах уже было около десяти, но я совсем не чувствовал себя отоспавшимся

- Давай быстрее собирайся! - зашел на кухню брат.

- Ща, - я залпом выпил еще полстакана, щипавшего горло дробью пузырьков, кваса, взглянул в окно, словно пытаясь увидеть там сводки об обстановке в городе, и последовал за всеми на улицу.

Распределив между собой оружие, мы выехали. Я запихал за пояс свой пистолет с двумя патронами, Руся уложил рядом с сиденьем свое ружье, остальные разобрали то, что было. Мы с братом сели к Максу. За его спортивной машиной и джипом Руси пытался не отстать Ромыч на грузовике с продовольствием. Несколько раз он чуть не налетел на наши авто возле светофора.

Через несколько минут мы были уже у заброшенной обувной фабрики.

Она была четырехэтажной. Через ее растресканные, местами разбитые окна, проглядывались мрачные, темные внутренности. Заросший немолодыми тополями и высокой травой, двор окружала колючая проволока на косом бетонном заборе.

Мы встали со стороны противоположной парадному входу у рощицы возле железной дороги – типичная глушь почти в центре города. Именно такие места подобно губкам вбирали в себя весь мрак, опасность и криминалитет. Все вылезли из автомобилей. Руся ходил вокруг и осматривался. Видимо, он настойчиво взял на себя обязанность довести это дело до ума и помочь брату, а фактически племяннику.

- Хорошо, что приехали пораньше, - сказал он, - Пока их нет, есть возможность подготовиться.

- Иначе у них будет преимущество, - вступил Ромыч. - Три «Калаша» - это же не наши пукалки.

- Нам бы их на прицеле держать не помешало. Вот и сравнялись бы.

- Хорошо стреляешь? - Ромыч кивнул на ружье, висящее у Руси на плече.

- Так себе.

- Может мне попробовать?

- А ты хорошо стреляешь?

- В тире часто бываю и стрельбой занимался раньше. В основном, из арбалета, но до этого пробовал себя в биатлоне.

- Да ты прямо везде преуспел... Ну-ка, - Руся попросил у Феди воздушку, которая висела у того на плече, и дал Ромычу пострелять, чтобы проверить его как стрелка и дать потренироваться.

Расставив бутылки в метрах сорока от машин, Ромыч начал пристреливаться. Первые несколько раз попасть ему не удалось, но потом он начал показывать просто мастерство, сбивая одну за другой пластиковые бутылки. За ним столпились даже товарищи Руси, одобрительно покачивающие головой.

- Теперь это единственный твой навык который тебе понадобиться на зараженной территории, - прокомментировал Федя.

- А грузовик водить? - усмехнулся Ромыч.

- Тебе засесть где-то надо, - сказал Руся. - С фабрики сможешь попасть если понадобиться?

- Думаю, да. Засяду на четвертом этаже. Туда можно залезть?

- Ну, вон там между плит можно пролезть, - друг Руси заметил покосившуюся часть бетонного забора.

- Внутри вряд ли есть охрана, - добавил сам Руся. - Фабрика давно заброшена.

- Хорошо.

- Держи на прицеле того, кто с автоматом будет, если начнется заварушка, стреляй в него. Главное нас не задень!

- Не задену.

Он, улыбнувшись, взял у Руси ружье с горсточкой патронов и исчез между наклонившимися плитами бетонного забора и растворился в густой траве.

Мы встали ровно у забора, чтобы противники стояли как можно ближе к зоне поражения. Они должны были подъехать с минуты на минуту. Стрелка уже перевалила за одиннадцать, но наши «пунктуальные друзья» еще не появились. Руки невольно тянулись к пистолету. Никто не знал, что у этого Серого на уме. Может быть, мы просто боялись за Вику, а может нервничали не зря, вспоминая с каким страхом о нем рассказывал Ержан. Я оглянулся на фабрику, чтобы проверить — не видно ли Ромыча. Нет, он отлично спрятался, не знающий даже не обратит внимания на еле заметный кусочек длинного ружья.

Через пару минут из переулка вальяжно выкатил легковой седан «бизнес» класса, за ним два черных джипа и китайский грузовичок для продуктов. Похоже, Серый очень любил выпендриваться и всей своей неожиданностью выкраивал безупречный образ безумца. Выехав с серьезной скоростью, машины резко затормозили в нескольких метрах от нас, подняв закономерный и непрятный слой пыли. Пыль надул его назад на машины, и из сухого желтоватого тумана как ни в чем не бывало выплыло семь человек. Все, как и раньше в кожанках. Вперед выступил тот самый парень, который вчера увез Вику. Серый?

Они оглядели нас. Взгляды надолго задержались на висящих за нашими спинами воздушках. У нескольких сразу появилась небольшая ухмылка. У самих в руках находились два АК-74.

- Значит девушка вам все-таки не безразлична? - выступивший впереди продолжал ухмыляться. - Вы привезли то, что должны были?

- Мы не должны были, - гневно ответил Руся, - Мы приехали провести честный обмен.

- Где Вика?! - подхватил Макс, взрываясь глазами и набухшими венами.

- Вчера мы договаривались о денежной сумме. За беспредел на нашей территории нам нужен штраф — семсот тысяч.

- Ты — Серый? - прямо спросил Руся.

- Я, - он ответил и с удивлением взглянул на него. Тот факт, что мы навели о нем справки, определенно, сделал нас более серьезными противниками в его оценивающих глазах.

- Так вот, Серый, за свои слова нужно отвечать. Договаривались о сумме в два раза меньшей.

- Слышь, вам девушка нужна или нет? - Серый подошел к Русе на расстояние вытянутой руки. - Или с финансами не хорошо? - он повернул голову строго налево, где стоял черный джип дяди Макса. - С вашей стороны был конкретный косяк!

- С собой есть триста и пятьдесят из моего кармана. Без торговли.

- Такая дешевая шлюха? - Серый издевательски улыбнулся и оценил качество улыбок дружков.

Макса крепко хлопнули по груди, чтобы остановить.

- Без торговли — семсот.

Серый оказался упертым и настойчиво стоял на своем. Уступить нам — значило показать, что мы сильнее, а ему хотелось играть. Играть в героев «Бригады», для приличия стрелки, держа нас почти равными себе, а в глубине души ощущая, что сделка лишь часть шантажа.

Он ждал, ждал, когда мы выложим все свои козыри и он сможет оценить нас объективно. Справа стоит парень с автоматом — это его козырь, сбоку, на четвертом этаже фабрики в парня целится Ромыч — это наш козырь. Автоматчика два, а Ромыч один — это тоже его козырь, но о Ромыче никто не знает — и это наш козырь.

Разговор продолжался. Среди нас не было явного лидера, слово постоянно исходило от того, кто знал, что сказать. В основном говорил Руся, его друзья и пару раз высказывался Макс. Я пока наблюдал, выискивая весомые контраргументы красиво выстроенной игры Серого. Ни он, ни мы не отступали от поставленной цены. Решение проблемы постепенно сводилось к одному.

- Ладно, че тебе... - неразборчиво произнес Макс.

- Хорошо, - перебил Руся, чувствуя, что его брат начинает прогибаться, - Ты обозначил правила. Назвал цену за нарушение. Но сейчас ты внезапно меняешь и цену, и правила. Мы будем их уважать только, если они не будут постоянно меняться.

Серый умолк.

- Ты объявил правило, - продолжал Руся, - Мы признали нарушение со своей стороны, но тут мы просто чувствуем, что нас обманывают!

Серый молчал. Его лицо стало серьезным. Зрачки перестали бегать, словно медленно притормозили, а потом вдруг снова задергались, как будто из реальности он вновь вернулся в свою дурацкую игру, не имеющую оснований для серьезности:

- Это ко мне предъява?! - прозвучало с долей ухмылки.

- Или делаешь все, как договаривались, - выпалил Макс, - Или я тебя достану! Ты че за свои слова не отвечаешь?!

С нашей стороны загремело оружие.

- Слышь, девчонка у меня! - Серый буквально взорвался. - Какого хрена вы мне тут предъявляете?! Это предъява?! Отвечайте сперва за свои косяки!

Внезапно на фабрике громыхнул выстрел. Люди Серого щелкнули затворами и приготовили автоматы. Все резко напряглись и прислушались.

Серый хищным взглядом осмотрелся, пытаясь обнаружить опасность. Но мы стояли спокойно. Так же, как и он мы ничего не знали о выстреле.

Я вглядывался в треснувшие стекла темной фабрики, пытаясь разглядеть в них движение. Но его не последовало, последовал лишь жуткий крик, словно из самых мрачных глубин души, громкий и пронзительный. Превратив все тело в оголенный нерв, разрядом пробежали по телу мурашки. И наступила тишина размеренная и пустая, как те темные внутренности фабрики.