Бессонница

Шел только третий день, а я уже чувствовал себя так, будто меня пропустили через соковыжималку. Все мысли в голове превратились в кашеобразное хаотичное месиво, центром которого были отчаяние и страх.
Следуя за рассыпающимся рассудком, моя речь потеряла любой намек на членораздельность
, поэтому я старался как можно меньше разговаривать
с окружающими. И как можно меньше смотреть им
в глаза. Ведь, скорее всего, мой взгляд сейчас
напомнил бы любому заядлого наркомана или же
напуганного зверя.
Красноватый белок с ярко проступающей
паутинкой мелких сосудиков, притупленно-рыбий,
пустой овал серой радужки, синевато-лиловый
мазок синяка под глазом- вот что я увидел в зеркале.
Шел только третий день.
                                   ***
Ручка двери резко повернулась. Звонким лязгом
врезавшись в мою голову, она вырвала меня из ступора. Распахнулась дверь. Я встрепянулся и
, последний раз кинув взгляд в зеркало, вышел
из туалета, не обратив внимания на того, кто только что вошёл.
"Там, у зеркала, я опять задумался. Нельзя уходить
в себя. Нельзя останавливаться на долго. И почаще умываться холодной водой"  - Удар! (Сильный толчок)
Все размышления яркой вспышкой разметались в голове, как эти листы бумаги и
какие-то канцелярские принадлежности, упавшие на пол. " Наверное,
я столкнулся с ней. Надо было помочь, но я уже сделал
несколько шагов вперёд...
- " Черт"
Вернувшись и присев, я помог собрать девушке ручки и карандаши, хотя
она и сама уже почти всё собрала.  " Как же это
бесполезно"-, подумал я. Мы перекинулись плевком
вежливых извинений и я пошел дальше, чуть покачиваясь
после того, как присел. Координация в теле с самого утра начала пьянеть (утром больно ударился тазовой костью об угол стола, да и вообще шаг стал ветренно-легким) , и с каждым часом становилось все хуже.
Последняя лекция и я могу идти домой. Конечно же, я
мог уйти и раньше, никто бы не заметил отсутствия
одного из шестидесяти, но... Я еще никогда не пропускал
пары. Однако теперь учеба превратилась в настоящее мучение, а аудитория стала ежедневной камерой пыток. Греческий
язык не был моим сильным предметом, но моя
старательность позволяла мне оставаться одним из
лучших. Одним из лучших в журнале, но не по знаниям. Всю лекцию я писал, механически, не мог осмыслить и пары предложений. Слова преподавателя быстро таяли в памяти, я забывал предложение, а он уже диктовал следующее и это раздражало меня. Хотя сил не оставалось даже на злость.
Почти два часа я сидел, пытался писать, параллельно что-то рисовал-
лишь бы не уснуть. Нельзя спать. Или Оно...
Последние написанные мной строчки были похожи на какие-то
петли, завитушки, крючки, но не на буквы. Он продолжал
диктовать. Я стиснул зубы и впал в бешенство. Я не мог
написать больше ни строки. Стал корябать ручкой тетрадь. Напряжение еще больше выматывало, загудело в висках.
Я был в гневе.
Время шло как никогда медленно. Монотонный вид аудитории своей тяжелой густой атмосферой медленно сдавливал меня со всех сторон: столбовые силуэты студентов, нежный и в то же время бледный, желтоватый свет, наполнивший все помещение, глухие звуки разговоров и преподавателя- всё это стало моим страданием и моей колыбельной. Время тянулось как густая резиновая смесь. Я чувствовал себя избитым палками, когда наконец прозвенел звонок. Лекция окончена. Я встал и голова снова закружилась, мельтешащие перед глазами люди и их крики одурманивали. Со всем стадом
студентов я вывалился из аудитории и побрел по корридору на выход.
Я пошел из колледжа с каким-то непонятнятным настроением: Жидко-гнустное, печальное. Примесь страха кишила болью в животе.
Я отсидел все пары, но знал, что дома
меня ждет куда более изматывающее испытание. Главное - не
задумываться. Главное- не уходить в себя. Главное- не уснуть...
                                              ***
Мимо меня проплывали здания, кварталы, улицы. Куда-то мчались
люди, машины. Всюду мерцали какие-то яркие вывески, светофоры, фонари. Городской шум более-менее взбадривал, рябил в глазах, вызывая небольшое головокружение , поэтому я решил
не идти домой. В квартире тихо. Темно. Спокойно. Идти туда- все равно что класть голову под гильотину.
Передо мной распахнулась дверь, из которой тут же вывалились маленькие
дети и как журчаший детскими криками ручеек, они куда-то
побежали, огибая меня своим течением, словно я камень в реке.
Я старался не думать вообще ни о чем, цепляясь взглядом в каждую вывеску,
ныряя в кажде окно, разглядывая прохожих и слушая
рычащий оркестр машинных маторов.
Быстрым и в то же время шатким шагом напротяжение долгого времени я слонялся
с одной улицы на другую. Настроение менялось и было контрастным, как разные времена года. Я был рад, что желание спать угасает, пока я хожу. Люди могут спать стоя, но уснуть находу..Уже в следующий момент я был расстроен: Я хотел спать, но спать нельзя, это так глупо, несправедливо. Люди страдают бессонницей, при этой болезни они не могут уснуть. Я же хочу спать, я могу уснуть в любую минуту, но не должен этого делать. Иначе Оно... Снова..
В один момент живот схватило сильной льющейся болью, ноющей при каждом вдохе. Какое-то время пришлось посидеть, и когда боль стихла, я пошёл дальше.
День сменился вечером, я всё бродил, но вот ноги привели меня к дому. Желание
идти шататься дальше пропало. Лень была сладка, это основное качество яда- быть привлекатальным. Но за прелестным наслаждением следует мучительная смерть.
                                ***
Стены моей квартиры с неимоверной силой давили на разум. Тяжелая тишина, тусклый свет, тленный запах.
Кофе без сахара почти ничем не помогал, но вкус его был
до отторжения отвратителен. Я не заметил, как гардиент утекающего с моим кофе дня
менял свой оттенок на ночной. Я включил музыку, попытался
покопаться в интернете- от экрана глаза тут же слипались, а от музыки разболелась голова.
Я стал ходить из угла в угол. В ногах притупленная боль. Страх, липкая, стекающая печаль, какие-то мысли- все смешалось. Лишь бы не уснуть.
Но узел усталости все крепче и крепче стягивал мне шею.
Я сидел за столом с пустой чашкой, когда стал слышать тиканье часов. Первый признак того, что скоро
прийдется вести борьбу с парализующим желанием спать.
Иногда в ушах раздавался пронзающий визг тишины, но тут
же он утекал. "Может ненадолго положить голову на руки. Закрыть
глаза, отдохнуть. Главное- не уснуть" - и десятки аналогичных
мыслей змееподобно развивались в голове.
- Нет
Спать нельзя. Нельзя уснуть. Я встал и достал из шкафа коробочку со
швейными приборами, на всякий случай врученную мне мамой
еще при переезде из дома. До этого момента она не пригодилась мне ни разу. Из коробочки я достал иголку и ей стал покалывать себя в руку, легкой болью отгоняя сон.
                                      ***
Ночь.
На покрасневшем участке руки, где я делал покалывания, в некоторых
местах проступили маленькие, редкие капельки крови. Мелкие, невидимые повреждения раздражающе болели.
Я расчесал это место, от чего оно сделалось еще более
красным и стало гореть. "Это отгоняет сон, я продолжу так делать. Эта боль спасает меня" - подумал я.
Встал из-за стола. Снова поставил чайник и вышел на улицу.
В душе было лишь сухое отчаяние, которое я почему-то не переживал.
Видимо, организм берег силы на всю грядущую ночь. От мысли, что впереди еще столько времени, становилось грустнее. Я боялся снова увидеть..
Почувствовать.. Это?..
Небо было покрыто серым одеялом густых облаков. Оно давило
на меня не меньше, чем стены квартиры. Будто все в этом мире
хочет моего.. Сна? Смерти? Одно и то же. Я пошел назад, в квартиру
с мыслью: "может и правда уснуть? Уснуть навсегда?"
Проступили слезы. Крепкий кофе. Музыка. Игла. Все пошло по кругу.
Наступила четвертая ночь.
                                         ***
Не помню, в какой именно момент я лег на кровать. Сил подняться с нее не было вообще, меня будто обездвижило невидимыми оковами. Мягкая постель стала местом моих тяжелейших пыток. Темнота и тишина, как очаровательная сумеречная дева, пьянили меня, убивали меня.
Положив руку прямо под голову, я водил большим пальцем по подушке, чтобы
этот шеркающий звук у самого уха не давал мне уснуть. Это не сильно помогало.
разум пытался затуманить всё вокруг и мне полагалось встать, пойти к раковине, умыться, но я был обездвижен.
Лежать- это так приятно. Ни одна мышца не напряжена, каждое ее волокно, каждая ниточка расслабленна. Кости словно отсоединились друг от друга и рассыпались внутри меня, все тело дышало каждой своей клеткой. Дыхание-его равномерный прилив и отлив так успокаивали. В постели разум полностью свободен от всех задач и вопросов, все мысли находятся в свободном полете. Я могу закрыть глаза и с головой окунуться в самого себя, скитаться по бесконечному внутреннему миру.
"Однажды, в детстве, я гулял с подругой. Мы договорились вместе не
спать всю ночь. Не помню, в чем именно была суть затеи, но я решил
Держать слово. Всю ночь я вот так возил пальцем прямо под ухом. Я
сдержал обещание, и до 6 утра не уснул, а потом стал собираться в школу.
Только вот она, как оказалось, уснула почти в начале ночи. Нет. Она была
хорошей. На следующий день мы сидели в классе. Играли в морской бой. Как же ее звали?
Она нравилась мне? У нее была красная шапка. Снег. Мы гуляли зимой.
Фонари. Улица. Снег.
Постепенно мысли теряли форму и я потихоньку начал тонуть в себе, а Оно
уже было рядом. Оно наблюдало, ждало меня. Я буквально вскочил с кровати и уставился куда-то. Где-то рядом.
Оно было здесь. Оно слушало? Ждало? Оно хотело, чтобы я уснул. Оно тянуло меня. Оно ждет меня там? Или тут. Глаза страшно болели, но я не сомкнул
их в эту ночь. Оно холодное, пронзающее. Потустороннее. Я не хотел к этому.
В эту ночь я смог не уснуть. Выдержал снова.
Но Оно вернется за мной опять. В следующем сне.
                                      ***
          Утро приползло незаметно. Всю ночь я просидел на кухне не сомкнув глаза, от чего голова казалась набитой ватой. Лечь в кровать мне было бы так же отвратительно, как лечь в гроб. Я думал о том, что жить вот так не имеет смысла: я стал полностью асоциальным, каждая клетка моего тела ныла, я будто рассыпался по частям. Я могу держаться ещё, но рано или поздно асе равно сорвусь. Я не наслаждаюсь днями, которые оттягиваю. Я не живу, я выживаю. Во мне будто нет души и я лишь внешне напоминаю человека. Сколько я продержусь без сна? Может лучше сдаться?
Я встал, и пошатываясь побрел к раковине. Голова кружилась и была как будто отсоединена от тела. "Сейчас бы под хололный душ" - подумал я, но водопровод в ванной давно уже неисправен, а денег на сантехника у студента, конечно же , не было (как и умелых рук) .
Хололная вода чуть взбадривала. Освежившись, я пошёл делать кофе. Стенки кружки были в кофейном налете, и вообще я не помнил, когда в последний раз ее мыл. Запах кофе был манительно-приятным, а к его отвратительному вкусу я стал понемногу привыкать. Желание спать было сильнее холодной воды и кофе без сахара.
                                 ***
В аудитории я занял место где-то в середине, ближе к окну, утонувши в толпе. Я не хотел, чтобы меня кто нибудь заметил из знакомых. Мой вид сразу повлек бы за собой выброс тупых вопросов.
По дороге в колледж живот опять стал слегка болеть. Сейчас я сидел и глубоко дышал, отгоняя эту тягучую боль. Преподаватель вел лекцию оживленно,  больше общаясь и спрашивая студентов, чем диктуя. Люди вокруг, мельтешащий машинами вид из окна- желание спать чуть отпало. Только вот когда все же приходилось писать, глаза начинали слипаться. Хоть и с небольшой утомленностью, но лекция прошла более-менее хорошо. Однако впереди ещё три, и думая об этом я слегка печалился, даже боялся.
На перемене перед второй парой ко мне подошёл один из моих друзей(было неловко использовать это слово к более-менее знакомому человеку, но сейчас мы называем так каждого второго). Он был отзывчивым и добрым по своей натуре человеком, но слегка глупым и навязчивым. Его голос воспринимался мной как далекий гул. Он, вроде, хотел поздороваться и о чем-то поговорить, но увидев, как я сейчас выгляжу, согласно моему прогнозу, стал засыпать меня вопросами :
- Брат, а у тебя все в порядке? Какой-то ты грустный - говорит он, смотря своими голубыми глазами в мои глаза.
- Да все хорошо, просто устал немного- Сказал я, ответно уставившись на него. Я искренне хотел, чтобы он ушёл, но, видимо, вежливость в наше время стала врождённым инстинктом.
- У тебя вид такой..
- Какой?
- Как будто что-то случилось. Как будто ты плакал. Глаза красные.
- Заболеваю, наверное - Он продолжал смотреть мне прямо в глаза и это бесило меня. "Мне не нужны эти вопросы. Ты можешь уйти или заткнуться? Хватит смотреть мне в глаза, я не хочу никого видеть. Я хочу просто отсидеть эти чёртовы пары. Идиот! УХОДИ!!!"
- Ладно- Сказал я и встал с места, - Мне нужно выйти- Закончив фразу в пол голоса в спешке я сбежал от него.
Слипшиися волосы, побледневшая кожа лица, впалые глаза с покрасневшей "обводкой", проступили скулы и выделелись уголки подбородка. Выглядел я и правда страшно.
                                 ***
Вторая лекция оказалась неимоверно нудной. Сон уже вцепился в меня своими острыми когтями, но почему-то теперь я чувствовал от этого удовольствие. Сквозь меня проходил какой-то приятный ветер. Я понимал, что говорит учитель- каждое слово. Я ощущал всех вокруг себя. Мое сознание было воздушное, хрупкое, слабое, проницательное, но от этого мне становилось приятно. Какое-то время я записывал то, что он диктует, но потом мне стало не до этого. Волна приятных ощущений обрушилась на меня, все вокруг по золотому посветлело и казалось "мыльным". Я был в тумане и все было ясно. Мне вспомнились уроки в школе, преподаватель, его голос, одноклассники. "Около школы, за гаражами у нас была база. Коричнево-бурые ракушки этих самых гаражей, являясь стеной между нашим тайным местом и школой, не один раз спасали меня от надоедливых занятий. Я был капитаном нашей " команды". Мы играли там в войну, в футбол. Разговаривали, гуляли." Такое приятное воспоминание."Однажды я привел её туда. Да. Её звали.. Как же её звали.. Мы с ней сидели на бочках и разговаривали. Как же классно было бы взять ее на руки, почему я этого не сделал? Листья. На земле лежали желтые листья. Да, была осень. Осенью с кухни до самой улицы хорошо доносился запах обеда. Я возвращался из школы, играл и думал о ней. Приходил грязным, меня ругали. Однажды я сильно вымазал куртку в глине и меня даже выпороли... Её звали.. Юля? ... "
Желтое или золотое. Я почувствовал эту ауру. Оно было здесь? Даже здесь? У меня проступил пот, озноб. Все мысли куда-то провалились, оставив после себя гудящее эхо. Я чуть не уснул... Даже днем, даже в колледже Оно ждет меня.
Слова преподавателя сливались во что-то непонятное, я вообще не понимал ни слова. Голова продолжала болеть. Я хотел спать, но не хотел видеть Это.
                                 ***
Ещё две пары я бы не выдержал, и поэтому я ушёл. Первый раз я прогуливал лекции, но сейчас было не до этикета. Это было настоящее мучение . Хотелось рассказать все врачам, друзьям, маме, но никто не поймёт. Все примут меня за сумасшедшего. Они скажут мне... Спать.
Живот начал подавать первые признаки боли, и поэтому я присел на какую-то бетонную плиту, лежавшую у одного из зданий. Я взял в руки телефон и начал набирать в интернете то, что меня интересовало сейчас больше всего.
На глаза навернулись слезы. Печаль смешалась со злостью. Видели ли меня прохожие? Было все равно. Через какое-то время я сидел на качелях, скрип цепей разгонял тишину. Я смотрел куда-то в небо, хотел задать кому-то там вопрос, но...

Человек может прожить без сна 12 дней

Шёл 4 день
                                ***
Я чувствовал себя ветром, бесцельно шатаясь по улицам. Садиться было нельзя, любое послабление могло убить меня. Я то бежал, то шёл. У меня не было конкретного маршрута, и не было границ. В какой-то момент я понял, что уставать тоже нельзя, сон может напасть незаметно. Кости в ногах ныли так, будто они были сделанны из стекла и в любой момент могут лопнуть. Глаза, голова, тело- все существовало отдельно друг от друга и всё словно витало в воздухе. Проходя мимо канализации я почувствовал вонь, но она слегка отбила желание спать. Я облокотился о бордюр около нее и просидел так около часа. Принюхавшись даже к этому помойному запаху, мне захотелось спать, я пошёл дальше.
По дороге боль в животе всё набирала обороты, и вскоре она стала настолько невыносимой, что я не мог сделать и шага. Дышать было тяжело, живот будто разрывало изнутри. Еле как я дошел до небольшого склона, ниже которого находился ржавого цвета пруд. Я лег там, в траве, согнувшись от боли. Благодаря этому склону люди меня не видели и я мог лежать так сколько угодно долго. Будучи парализованым этим спазмом, я стал разглядывать мусор, плавающий в троснике у краев пруда. Коробка из под сока, окурки, листы журнала, бутылки и прочая ерунда. Это так противно, как будто сейчас в этом пруду плавала вся наша жизнь, и  я утопал в нем. Хотелось закрыть глаза, глубоко дышать, расслабиться, чтобы боль прошла- но как же сильно я боялся встретить Это. Я продолжал захлебываться взглядом в том пруду и ждал, пока тянущаяся боль отпустит меня.
Поздним вечером я пришёл к дому. Идти туда было тяжело и не хотелось, но немного умыться холодной водой и выпить кофе было бы не плохо. Боль в животе слабыми нотками давала о себе знать, но я был рад, что она все же поухихла.
Вода из под крана и правда чуть освежала, кофе бодрило лишь своим отвратительным вкусом, а в этом плане эффективнее было бы набрать в кружку содержимое той канализации. Сон беспощадными волнами накатывал снова и снова, что бы я не предпринимал. Я включил холодную воду и опустил под нее голову пока та совсем не разболелась от обморожения. Сел за стол, на него капало с мокрых волос. По телу прошел озноб. В голову, как ассоциация со столом пришёл вопрос - "Когда я последний раз ел?" Я не помнил этого, но холодильник был по студенчески пуст, а есть все равно не хотелось. Я чувствовал, что если я проглочу хоть кусочек, он разбудит в животе адскую боль, еще более страшную, чем сегодняшняя. Сидеть здесь я тоже не могу. В доме слишком тихо. Если вокруг тишина- значит Оно зовет меня. Скоро прийдет ночь
                                ***      
              Как же это страшно- знать, что если ты уснёшь, то больше не проснешься. Несколько лет назад я начал делать это, но это не прощается. Я не мог прекратить. Находил себе много оправданий, повторял всё снова и снова, был уверен, что когда нибудь перестану. Но... Может лимит исчерпан? Я неисправим, а таким уже нет смысла жить, поэтому я должен был умереть четыре дня назад во сне. Оно сказало мне об этом, Оно ждет меня каждую ночь, но... Я не хочу умирать. Я исправлюсь. В мире есть тысячи людей хуже меня, убийцы, гнилое быдло, блудники и воры. Все они жили и живут, неужто они исправятся? Почему я? Я хуже?
Или я уже пересек черту своей жизни и по чему-то сценарию я должен был умереть во сне четыре дня назад?
Я не хочу умирать.
                                 ***
Мне удаллсь наскрести денег со всех своих курток и штанов, и теперь сидел на качелях с тремя банками энергетиков, одна из которых уже валялась под ногами пустой. Провести ночь на улице было бы куда безопаснее, тут холодно и шумновато. Завтра я хотел купить что-то вроде ношатырного спирта или аммиака, запах которых должен отбивать все желание поспать. Я старался не задумываться, не уходить в себя. Иногда пощипывал свою руку, вцеплялся взглядом во все возможное.
Вторая банка закончилась, с лязгом упавши на землю. Еле как найдя в себе силы подняться, я пошел слоняться по ночным улицам. Холодный ветер пробирал меня насквозь, заменяя ледяную воду из под крана. Я снова пришёл к этой канализации, но теперь запаха там не было, и я пошел дальше. Голова. Как же сильно она болела. Мозг не выдерживал такой нагрузки, ему нужен был отдых. Если бы я мог, я бы, наверное, проспал несколько суток. Зачем нам вообще нужен сон? Он отбирает третюю часть нашей жизни. А у меня, теперь, может отобрать всю.
Я устал ходить по этим улицам, они томят меня.
И я решил снова вернуться домой.
                                ***
Я не помнил, что было по дороге домой. Все было как в тумане. Стены дома давили на меня так, будто я нахожусь на дне океана. Всё перед глазами плыло, тело находилось на грани расслабления, разум- на грани разложения. Но спать было нельзя.
Стараясь думать о чем-то хорошем, я всё чаще вспоминал школьные дни, Юлю, которую класса с пятого не видел. Почему-то эти воспоминания сейчас казались самыми сладкими.
Я поднял голову со стола- все вокруг плавно кружилось, как в медленно вращающемся калейдоскопе. Взяв иголку, я снова стал покалывать себя в руку, но боли я почему-то не чувствовал. Иголка входила в плоть как в глину, и только вонзая её наполовину, я чувствовал какое-то далекое покалывание. По руке побежали струйки крови. Наконец я почувствовал тепло.
                                 ***
Я сидел в полной темноте, опустив голову на руки, когда из далека послышались быстрые, тяжелые шаги. Я повернул голову в сторону нарастающего шума и из тени выросла огромная, исполинская фигура. Ко мне приближался незнакомец. Гигантский, лысый, мужик, с бешенными глазами. Его дыхание было слишком частое и неравномерное, как у обозленной собаки, летели мелкие капельки слюней. Не пропорционально круглый рот с большими зубами раскрылся в яростном крике. Тусклый свет бликами падал на его голый торс, на сильных руках вздулись ветви сосудов. Он хотел убить меня, я чувствовал его злость, я не знал его, хотел убежать, но застыл в воздухе, словно фильм поставили на паузу. Он бешенно дышал мне прямо в затылок, вот-вот он разорвет меня. Я упал, а он стоял прямо надо мной и орал.
Когда я начал открывать глаза, с уходящим сном я увидел Это опять, Оно трогало меня, проникло вовнутрь. Оно почти забрало меня и лишь чудом я вырвался от него. Мне удалось выскользнуть из почти захлопнувшегося капкана.
                             ***
Кровь.
По столу бежала кровь. Она уже стекала на пол. Струйки, словно паутина разветвлялись по клеенке и по руке. Глубокий изполосованный разрез, мясо, словно красная густая карамель тянулось, растягивалось иголкой, которую я возил туда-сюда. Я вынул ее,  кровь потянулась за иголкой словно клей. Я почти не чувствовал боли. Я боялся, что ко мне вот вот прибежит тот мужик. Что ко мне опять прийдет Оно.
Отчаяние. Гудение в висках, рваная боль в животе и самое настоящее отчаяние. Я начал биться головой об стол. Каждый удар импульсом притупленной боли разгонял осколки мыслей в голове. Вскоре даже удары об стол показались мне моното-утомляющими. Голова только сильнее стала кружиться.
Я почти не помню, что было дальше. Вся ночь вспышками вылетела из памяти. Я вроде умывался, вроде заходил в спальню, вроде пил кофе и был на улице- все расплылось, как будто я находился в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Вся память, оставшаяся после этой ночи- рваная рана с засохшей кровью на руке и стреляющая боль в висках.
Настало утро, день пятый
                            ***
Я держал голову под струей ледяной воды, но ничего не чувствовал, кроме небольшого холодного жжения в мозгах. Я словно потерял все чувства и сама моя сущность стала какой-то... Призрачной. Я думал о том, чтобы попытаться спать, но потом резко просыпаться, как только Оно приходит, но знал, что не проснусь. Стоило мне сомкнуть глаза, и я прилагал огромные усилия, чтобы открыть их снова. Ледяная вода все лилась и лилась на голову, а я даже не чувствовал её.
Я отошёл от раковины, стало еще хуже. Вода раздражающе стекала по мне, но я готов был уснуть в любой момент. Даже в этой самой раковине, под струей воды. Я вышел на улицу, лишь краем разума понимая , что не закрыл воду, что не вытер голову, что для такой погоды я слишком легко одет- это не интересовало меня. Я почти не замечал ничего и никого вокруг, я хотел спать и хотел проснуться. Мимо меня проплывали пейзажи зданий, силуэты, в ушах был далекий шум- даже город своей однообразностью томил меня.
Я пытался расковырять рану- засовывал палец прямо в неё, расцарапывал тонкую корку застывшей крови и пытался скребсти мясо ногтем прямо до кости. Побежали ручейки крови, но боли я не чувствовал, будто рука эта была не моя вовсе. Я бил себя в живот, сжимал его рукой, но как только импульс туповатой боли прекращался, я будто терял частичку моего разума и становился все отдаленнее от всего, что меня окружало.
Постепенно все пейзажи домов, силуэты людей, шум- все слилось во что-то непонятное: я шел среди расплывающихся красок, цветом напоминающих кофейный налет. Вокруг меня кружились бутылки, окурки, коробочки из под сока, листы непонятных журналов. От этого всего я насквозь пропитался какой-то гнилью, а весь воздух приобрел прозрачно-ржавый оттенок.
Хотелось упасть на колени и утопиться во всем этом, пустить в свои легкие эту тленность. Отчаяние было внутри меня и вокруг меня. Я почувствовал какую-то приятную слабость и ясность. Что-то внутри меня начало будто таять.
Постепенно все стало наполняться золотым светом- в душе я почувствовал щекотящий прилив, стало так тепло. Глоток свежего воздуха. Голова постепенно переставала болеть- она опять прояснилась. Весь мусор начал тлеть, пока не исчез совсем, не оставив после себя даже этого гнустного запаха. Я чувствовал себя одним единственным, что есть на этом свете, кружась в легком танце. Яркие ласковые лучи согревали меня, согревали Юлю у меня на руках. Как же мило она смеется, ее детское личико в этом золотом свете казалось таким счастливым, радостным, от чего я сам ощутил себя самым счастливым человеком. Она что-то говорила, я отвечал ей, кроме наших звенящих голосов не было другого звука- эхом они разносились бесконечно далеко.
Постепенно мы рассеивались в этой жидкой золотой ауре, сливались с ней и были счастливы.

Счастливы, как во сне.