T-1578240
14.05.2004
Родители подарили мне что-то типо путевки в санаторий... В другой город, чтобы я якобы проветрилась и успокоилась... после пропажи Артура, я сама не своя... Столько времени прошло... А я все никак не могу отпустить.... Где ты сейчас ...
-Саммер! Пойдем! А то завтрак пропустишь! - кричит мама у входа в ресторан. Я удивлена что они нашли время, чтобы поехать со мной. У них на работе завал, а мама с папой просто мирно отдыхают, как ни в чем не бывало...
Вы думаете я поверю в эти фальшивые улыбки? Вы делаете вид что мы нормальная семья, но вы скрываете тот факт, что вам плевать на мои чувства, вы просто хотите, чтобы ВАС видели «хорошие родители» вам плевать на мои чувства, вместо того чтобы просто поговорить. Вы делаете все, что мне нахуй не нужно, ни ваша еда, ни ваши улыбки, может я просто хочу плакать, хоть раз нормально разреветься в подушку и закрыться от всех. Но нет блять, вы просто не можете оставить меня в покое, иногда я просто думаю, чтобы сбежать как сделал это Артур... он единственный кто помогал мне, даже с мелочами, а вы... вы просто делали вид что у нас все хорошо, ваши пустые глаза, которые видят только работу.
- почему ты не ешь?.. это же твои любимые рулеты. - отец перебил меня от своих мыслей.
- да... в горло еда не лезет - я начала водить вилкой по тарелке
- так не пойдет, или ты ешь или не пойдем в парк
«О нет... не пойдем в парк» какой кошмар, мне же он так нужен. Зачем вы сюда приехали. Мне надоело слушать их «поддержку», и я просто встала со стола
- спасибо... я не хочу есть, пойду в номер.
Мама попыталась меня остановить, но я даже не обернулась. Иногда хочется просто провалиться куда-нибудь и все. После пропажи Артура я потеряла и себя, перестала выходить на улицу, я сама не могу понять почему... но Артур... он хоть и придурок полный, но был настоящим другом.
Откинувшись на кровать, я уставилась в потолок. Белый, как и все здесь. Стерильный. Будто меня положили в огромную таблетку, чтобы я стала снова "нормальной". "Нормальной" после Артура. Интересно, что они под этим подразумевают? Забыть? Сделать вид, что его никогда не было?
Вчера вечером, когда они думали, что я сплю, я слышала их разговор за дверью. "Ей нужна помощь специалиста," - говорила мама. "Она совсем отдалилась, мы ее теряем." Будто меня можно потерять, как ключи от машины. Будто я вещь, а не человек, который дышит, чувствует, болеет.
Они никогда не понимали Артура. "Что это за придурок?" - часто спрашивал отец, когда Артур, с его вечной дурацкой улыбкой, ждал меня у подъезда. Они не понимали, что в его улыбке было больше тепла, чем во всех их дорогих подарках вместе взятых. Артур видел меня настоящей. Видел мой страх, мою грусть, мою злость. И он не пытался это "исправить". Он просто был рядом.
Я вдруг вспомнила один случай. Мы с Артуром сидели на крыше нашего дома, смотрели на звезды. Была такая кромешная тьма, что, казалось, до них можно дотянуться рукой. Я тогда плакала из-за какой-то ерунды, из-за ссоры с родителями, наверное. Артур молчал, просто сидел рядом. А потом вдруг достал из кармана старую, пожелтевшую фотографию. На ней была его бабушка, улыбающаяся во весь рот. "Она всегда говорила, что звезды - это дыры в небе, через которые на нас смотрят те, кого мы любим," - сказал он тогда. Глупо, конечно. Но тогда, в тот момент, это помогло.
Сейчас, глядя в этот стерильный потолок, я почувствовала острую потребность в этих "дырах". Мне нужно, чтобы Артур посмотрел на меня. Чтобы увидел, как я барахтаюсь в этом болоте фальши и непонимания. Чтобы подсказал, что делать дальше.
Но вместо звезд - только ровный, белый свет лампы. И гнетущая тишина. В этой тишине мои мысли разлетаются в разные стороны, как осколки разбитого зеркала. И в каждом осколке - отражение Артура. Его смех, его глаза, его нелепые шутки. И боль. Невыносимая, разъедающая боль от того, что его больше нет рядом. И вина. Потому что, может быть, я могла что-то сделать. Что-то сказать. Что-то заметить. Мне нужно выйти, подышать воздухом! Я вскочила с кровати, как ошпаренная, и вырвалась из номера, даже не заметив застывшие фигуры родителей, только сейчас входивших. Ночь обдала лицо прохладой, воздух звенел тишиной. Мне нужен был он, этот обманчивый глоток свободы. Побежала, не разбирая дороги, к реке через шоссе.
Боже... Шесть полос асфальта, черного и гладкого, как зеркало, отражающее редкие фонари. И я - обезумевшая, с горящим взором, - несусь к манящей тьме реки, забыв о пешеходных переходах, о машинах, о собственной безопасности. Все ради глотка воздуха, ради иллюзии спасения.
Но... почти сразу же пожалела. Или должна была пожалеть. Ослепляющий свет фар, прорезающий темноту. Резкий визг тормозов, пронзающий тишину, словно крик. Сердце заколотилось, как птица в клетке, готовое вырваться наружу, оборвать все связующие нити. Тук-тук, тук-тук, тук... Слишком быстро. Слишком громко.
Фары, прямо перед глазами, выхватывают из тьмы силуэт машины. Жар от раскаленного металла, запах жженой резины. Мгновение, растянувшееся в вечность. И осознание, острое как бритва: сейчас все может закончиться. Здесь. Вот так. Нелепо. Без Артура. А ведь я просто хотела посмотреть на воду... Дыхание сбито, колени дрожат. Руки трясутся. Адреналин хлещет по венам. Я жива. Но внутри - пустота. Как будто выбили душу. Просто хотела увидеть воду...
И вдруг - смех. Истерический, рваный, безумный. Он вырвался из меня, как пробка из бутылки, которую долго трясли. Неконтролируемый, дикий. Я осела на землю, на ночную траву, влажную и холодную. И продолжала смеяться. Смеяться, как сломанная кукла, как ребенок, увидевший страшный сон.
Смех сквозь слезы. Смех сквозь боль. Смех, чтобы заглушить отчаяние. Смех, чтобы хоть как-то почувствовать, что я еще жива. Что-то осталось.
Казалось, я смеюсь над всем: над глупой выходкой, над жизнью, над смертью, которая только что заглянула в глаза, над собой - жалкой и потерянной. Над тем, что хотела просто увидеть воду, хотела вспомнить, как мы с Артуром гуляли возле нашей реки, как он пугал меня в детстве... как...
- Мы записали тебя к психологу...
Я даже не успела переступить порог номера, а меня уже окатили ушатом холодной воды.
- Что?! - психолог? Зачем? Неужели я настолько сломалась в их глазах, что мне нужен мозгоправ? Они думают, я окончательно сошла с ума?
- Доченька... - начала мама своим приторно-заботливым голосом, - Пропажа Артура сильно сказалась на твоей психике, и мы думаем...
Вдруг папа перебил, с каким-то раздражением в голосе: "Мы пытались тебе помочь! Взяли отпуск, поехали в этот чертов санаторий, чтобы ты пришла в себя! Но, видимо, тебе и это не помогло!"
В его голосе сквозило разочарование. Не во мне, а в том, что их "гениальный план" провалился. Я для них - как сломанная игрушка, которую они пытаются починить, но она все равно не работает. И психолог - это последняя попытка, последняя надежда на то, что я снова стану "нормальной". Идеальной дочкой, которой они смогут гордиться.