Зачатие

До конца рабочей недели оставалось несколько кружек чая. Артём, молодой не подающий никаких надежд лаборант, стоял с ворованной со столовой кружкой у стола, в углу лаборатории, поддерживая несерьёзные разговоры и выжидал, пока все разойдутся по домам, чтобы он оставшись один, смог ухватить себе что-нибудь домой. Вскоре чай кончился, Артём упаковал всё приглянувшееся в старую коробку и пошёл по длинному коридору к выходу из института.

Что несём? - рявкнул чей-то рот сзади, коробка от неожиданности упала вниз.

Мне сказали выкинуть ненужное, - замерев ответил Артём.

Таскаешь ненужное? - старый человек, походивший на важного профессора, обежал глазами содержимое коробки, - гири алюминиевые вернёшь на место, а остальное уноси, но сейчас, - глаза старика на секунду перебежали на наручные часы и вернулись обратно, - сейчас ты пойдёшь таскать нужное.

Незнакомец повёл Артёма к заднему входу в институт, где лежали герметичные металлические ящики, показал куда их перетащить и закурил, следя за работой. Между затяжками он рассказывал про ящики: что в них плесень, плесень эта осень нужна в исследованиях, а исследования эти далеко продвинут мир вперёд. Освободится от надзора удалось только под ночь, после того как Артём при высвобождении одного из образцов порезал руку об металлические стенки. Под предлогом, что нужно обработать руку он и сбежал, захватив награбленное.

Для компенсации утерянного вечера, Артём направился поглощать горячительное. Где-то посередине между институтом и своим домом он нашёл подходящее заведение, заказал, что обычно заказывает и сел у выхода, подложив ящик под ноги. Вскоре за стол подсели ещё люди: попроще, честнее и грязнее, чем лаборант. Начали пить без закуси и шуметь. Артём предложил соседу угостится свиным коленом, выпил со всеми и влился в общий шум с приукрашенными рассказами о работе. Когда мужики дошли до нескладного пения, он собрал кошельки у наиболее невнимательных.

Не дождавшись рассвета, от сильного желания спать, Артём пошёл вдоль дорожных ям, напрямик домой. Город плохо притворялся спящим. В некоторых окнах шумели тени, порождённые керосиновыми лампами, пьяные тела лежали на тротуарах, люди торговались и продавались. На контрасте с людьми, животный мир этой ночью стал незаметен: собаки забились по углам, насекомые остановили писк и жужжание, птиц не было видно ни на ветках, ни в полёте.

Уведя глаза от тёмного, безлунного неба, Артём заметил три шагающих к нему силуэта. Вспыхнула мысль - надо бежать, будут отбирать награбленное. Ускоренным шагом он поворачивал по паутине улиц, пока не застрял в трёх незнакомых стенах, в мёртвом тупике.

Ты зачем бежишь, профессор? -смеясь крикнул один из преследователей, - мы же тебе короб твой несём.

к лаборанту подошли трое из его недавних знакомых из которых двое были им ограблены. Один из них, как и говорил, держал в руках ящик с украденным институтским имуществом. Артём с помутнёными глазами подошёл к людям, порылся в ящике и, глядя на простую улыбку мужика, вставил старый скальпель в его грудь. Потом он взял что-то тяжёлое, разбил голову второму и принялся душить последнего, пока и он не отдал Богу душу. Только после того, как Артём дошёл до дома, напился водой, закусив хлебом, разделся и уложил одежду, заснул и проснулся от ручей рассвета, только тогда он задался вопросом: "Зачем ч убил этих людей".

Артём заварил чересчур крепкий чай и принялся ходить по своей крохотной комнате.

"Рука горит. Боже, я же оставил там коробку, меня же по ней найдут. Или всё нормально? Никто ведь не знает, что я украл. Кроме профессора. Но он не сдаст, ему ведь это не нужно. А мне нужно? Зачем я все-таки убил?"

Артём влил в себя весь заваренный чай, вместе с листами и пошёл в уборную. В зеркале он увидел своё тело: бледно-синее, в пятнах, покрытое жиром и потом, смешанным с выпавшими волосами. Глаза были однотонного багрово-красного цвета, окружённые гноем. Помылся он плохо, без мыла, мыло жгло кожу.

"Ужасный вид. Это верно от того, что я мало спал. Так меня найдут, если буду на одном месте стоять. Нужно пойти в институт, поговорить с профессором. Скажу обработать надо. Руку обработать. Это же из-за него я поранился, пускай теперь латает."

Надев украденный лабораторный халат, давно ставший домашней одеждой, натянув туфли, штаны и чёрный свитер Артём направился в институт.

"Те лентяи, пока я металлические коробки таскал, решили втроём один ящик потаскать. Я один всё, а они три один. Я лицо учёное, они должны передо мной лежать. А они одни три. Они должны лежать, кровью истекать. Я профессор, мне нужно раны обрабатывать. Я в институт, а их одних втроём ищут."

Прохожие косо смотрели, либо с отвращением обходили молодого человека. Когда тот, споткнувшись, упал, никто не подошёл к нему. Тело лежало посреди улицы. Нога была вывернута в неестественном угле, руки разодрались об асфальт, оставив от себя желтоватый след на асфальте, с лица капала слизь. Несмотря на всё, оно встало и рвануло к институту.

Тающее тело подходило к своей цели. Причём чем ближе оно было, тем ужаснее оно становилось и тем реже на него обращали внимание проходящие. У самого порога была уже бесформенная слизь, полностью незаметная для окружающих.

Зданием института полностью завладела плесень, исказила и извратила его вид. Некогда белоснежные стены обрели цвет ржавчины и размякли, как хлеб в воде. Один бок просел, окна покрылись сеткой трещин, как глаза Полуночники лопнувшими капиллярами. Колонны у входа начали походить на моток грязных волос. Вся поверхность источала слизь и, вместе с ней, чудовищный смрад. Из дверей, с самого чрева здания, тянулось свечение, создающее вязкие тени неведомых существ. И почти все прохожие игнорировали вид, запах, шум исходящий от того, что было на месте института. Их мозг блокировал происходящее, как блокировал чересчур травмирующие воспоминания. Лишь несколько несчастных разглядело здание во всём его противоестественном величии и, обезумев, бежало из города.

Разлагающийся сгусток слизи вполз в здание и растворился в нём, как сода в чае. Институт выпустил свои споры и приготовился разрастаться.