Мой повелитель

Вообще, когда-то я себе говорила что глав больше 30 страниц не будет, но что-то пошло не так, прошу, 43 страницы текста (по меркам фикбука и более 60 по ворду) к вашим услугам))

Приятного прочтения! Буду очень рада увидеть Вашу активность ♥

~~~

Я смотрел на часы. Уже в какой-то там раз... Осмотрелся по сторонам... Уже шесть, я написал ей несколько сообщений, я даже пытался позвонить! И всё без толку... Её серьга в кармане просто жжётся, как что-то раскалённое... Мне страшно... Страшно даже думать о том, что будет, когда Саихара глянет на отчёт вскрытия... Так, Ома, успокойся, это просто наваждение... Ты только что просто похоронил живого человека... Она точно в порядке, иначе и быть не может! Это была просто подростковая шуточка... Или её месть? Хм... А ведь действительно, это может быть местью за мои слова, что оттолкнули её... И я всё ещё думаю, что такие вещи, как столь злобные забавы, не в её характере... Чёрт, не могу разобраться в себе! Ещё немного и я от нервозности начну наворачивать круги в этом переулке, мешая всем вести расследование на месте преступления...

Ну как же долго... Детективу надо осмотреть всё досконально, я понимаю это и знаю, что он тут только минут пятнадцать от силы, но моё терпение... Его нет! Оно исчерпало себя! Мне просто нужно узнать, что там творится с его сестрой! О Боже, лишь бы она была дома... Я не могу думать ни о убийстве, ни о том, что я подставил своими выходками организацию, я зациклен именно на ней... А если Тогами знал обо всём? Что если это была «приманка»? Может, он хотел узнать, буду ли я ему верен, вот и подослал Селес? Твою мать... Даже думать об этом не хочу! Если бы не эта Селестия Люденберг, я мог бы быть рядом с Музой! Тогда я бы знал всё, что произошло и...

— Ома, что случилось?

Рука детектива разрушает все мои мысли вдребезги. Он проводит ею возле моих глаз, привлекая внимание своим движением. Видимо, беспрерывно негодуя, я засмотрелся в одну точку... Это слишком просто, он заметил моё состояние, и мне уже не отвертеться от его навязчивых и внимательных вопросов, хотя... Шуичи довольно мягкий парень, я могу воспользоваться этим и... И перевести тему или уверить его в обратном... Так, чтобы мне поверили, я должен вести себя как обычно и оправдать себя, всё-таки, это единственный выход, благодаря которому моя ложь, моё молчание не обнародует себя... Мне стоит отвечать без заминок, будто бы я просто излагаю факты...

— Шумай, послушай меня, ты настолько накрутил себя, что тебе кажется, что со мной что-то не так, но ты не прав. Даже если я немного не в себе, то это из-за произошедшего. Должен признать, я ещё не привык к такому...

— Мм... — на секунду, когда этот темноволосый паренёк задумался, я посчитал, что всё, он мне не верит, и его задумчивость — ничто иное, как моё полное разоблачение, вот только я был не прав, подтвердив мои слова кивком, златоглазый обратился ко мне вновь.— Твоя точка зрения верна, просто ты столь бледен, и я подумал, что тебе плохо... Хотя оно и неудивительно, новое убийство... И всё равно, Кокичи, ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё, что угодно, верно?

Говоря это с таким трепетом, абсолютный немного суетился, он был преисполнен волнения, и он не мог прекратить ощущать себя дурно, я прекрасно понимал его чувства, эта обстановка возле места происшествия была просто невероятно ужасной... Запах железа, разговоры о трупах, его расчленении, составе крови и о подробностях перерезанного горла, из которого вытекла вся эта лужа... Сонная артерия... Я склоняюсь к теории, что это наш убийца. Он любитель перерезать людям горло...

Такие разговоры нам терпеть до конца ночи, если не более, ведь потом кое-кто закроется в своём кабинете и будет перерабатывать информацию папками... И несмотря на всё происходящее, даже осознавая, что его ждёт, этот парень всё ещё обращает внимание на меня... Он проявляет ко мне заботу, приглядывает за мной, и ему было бы явно не по себе, если бы что-то произошло... Саихара так часто мне помогал, что и сосчитать эти поступки нельзя... Мне бы хотелось тоже хоть как-то ему помочь, однако... Я не умел... Поэтому я пытался сказать что-то приятное, что объяснило бы мои чувства, но даже благодарность, исходящая из меня, была скомканной, бесчувственной...

— Я знаю, что могу поведать тебе о чём угодно, и я ценю это... Спасибо, Сай-чан...

Услышав мои слова, невероятный одобрительно кивнул, а после продолжил осмотр... Он ещё ни с кем не говорил, так что это ему только предстоит... Смотря на эту лужу крови, что уже впиталась в асфальт, мне становится не по себе, и я отворачиваюсь. Я не хочу верить в то, что там, на том месте лежала Муза. Скорее всего, она глупо пошутила и сейчас находится в своей постели... Наверняка... Я верил в это, отчаянно верил, надеялся на лучшее, на то, что это была выходка, на которую она пошла ради привлечения внимания...

Через минуту моего застылого состояния, ко мне подошёл усталый детектив, потирающий переносицу, что ловко выхватил из своего кармана едва вибрирующий телефон, поднося его к уху. Я даже не услышал его рингтон, пока он не достал мобильник... Чёрт, мне и впрямь как-то худо... Я даже не заметил, насколько долго вновь смотрел в стену невидящим вокруг взором... Погодите-ка... На месте преступления принимать входящий вызов? Как-то не похоже на извечно собранного молодого детектива... Кто ему позвонил?

— Да, Каэ, что такое?

Ах, это просто Акамацу... Прекрасная блондинистая пианистка, что потревожила нас своим присутствием... Я закусил губу... Вот ведь, чёрт! А я действительно хотел бы, чтобы это была его милая сестрёнка... Устало вздохнув, продолжая озираться вокруг, я пытался не обращать внимание на моего дорого напарника, дабы не услышать его диалога, всё-таки их болтовня всё равно была чем-то пусть и незамысловатым, но личным. Впрочем, моему внезапно появившемуся желанию слушать совесть и не подслушивать чужие разговоры, было не суждено сбыться.

Стоило мне только уловить смысл их беседы, как я непроизвольно просто начал прислушиваться. Тихий голос Каэде был слишком далёким, я не мог его ни понять, ни разобрать, хотя и из слов Шумая я всё осознавал. И это... Пугало. Их переговоры заставляли мою душу покрываться инеем от ужаса, что я начинал испытывать, стоит только какой-то дрянной мысли промелькнуть, и я сжимаю собственные ладони, боясь, что это правда... Их слова ранят меня в самое сердце... Это я допустил это?

— Музы нет дома? Ты звонила ей?

Её нет дома... Нет... Подняв голову к всё ещё светлому небосводу, мне отчаянно захотелось увидеть снег, ощутить холод и красу мороза... Она будто растворилась в круговерти снежинок, смешавшись с начавшейся метелью. Исчезла в толпе, точно такая же, уникальная и неповторимая, для всех взглядов сокрытая... Её сдуло ветром, заставляя блуждать по свету или... Я бросил косой взгляд на кровавую лужу, обведённую всякими символами, мелом. По телу начали бегать мурашки, мандраж...

Ох, не хочу даже думать о том, что с ней что-то случилось! Я вырву глотку каждому, кто посмел её тронуть просто потому, что это всепоглощающее чувство вины не отпускает меня, особенно, когда дело касается этой черновласой девушки... Стоит мне упустить её из виду, как случается что-то непредсказуемое! Я не могу допустить повторение прошедших событий! Она простая дева, что не может постоять за себя... Она могла оказаться на этом месте... Как и тысячи других... Сделав вздох, я продолжил слушать...

— Что там с Ваарл?

— Такая сильная истерика?

Истерика? Ваарл? Это же... Как её... Абсолютный беллетрист? Нет, она просто писательница, хотя её и так и так можно называть, некоторые таланты интерпретируют по-разному, увы, я не читал работы этой невероятной, так что я мало что могу сказать по этому поводу, ну, в любом случае, я помню эту девушку, она подруга Музы, к тому же, сама изумрудноглазая хорошо отзывалась о своей подруге, верно? Меж ними не было конфликтов или чего-то подобного, хотя тот момент, когда её подруги бросили её и оставили без ночлега... Ну, вероятно, просто совпадение.

И вот, что странно, так это вопрос, на который я не могу найти ответ... От чего у одной из самых близких людей этой пропавшей невероятной сейчас столь нестабильное состояние? Что такое могло случиться, что повлекло за собой истерику? В моём понимании данное слово обозначает эмоциональный выплеск эмоций с помощью крика и слёз, пропитанное бессилием и горечью. Так что могло привести к этому? Совсем ничего не понимаю... Стоит призадуматься о том, что могло потрясти девушку настолько сильно, что это привело к данному состоянию... Я не думаю, что это может быть простое совпадение... Я не верю в такие совпадения...

Всё, что приходит на ум, это пропажа сестры этого златоглазика и происшествие, что мы с Шумаем расследуем... То есть, если эта девушка, Лилит, знает больше, чем остальные, то это объясняет её нестабильность. Она правильно карты разложила или заметила то, что заставило её впасть в это состояние, правильно? Может, она была свидетельницей данного убийства и сможет описать преступника, вот и пошла к дому детектива? Или данная особа что-то знает о ненаглядной сестрице Сай-чана? Хм... Я совсем не понимаю, в какую чашу весов склониться, не знаю, что и думать, как поступить... Ой, темноволосый снова обращается к этой маливоноглазой! Это важно, мне лучше понаблюдать за ним, каждое его слово может мне потом помочь прийти к верному выбору...

— Каэде, пожалуйста, обзвони всех её знакомых, а девочек отправь домой, пусть они наберут кого-то с машиной... Ах, Кино и Джудал приедут? Хорошо... Да, не хочу, чтобы с ними что-то случилось...

Значит, там будет Харуджи... Не знаю, зачем мне эта информация, просто у меня есть возможность поговорить с ним, если я не буду посвящён во все детали происходящего, и мой дорогой абсолютный следователь откажет мне в рассказе, то я узнаю всё у этого альбиноса... Спустя небольшую заминку взволнованный парень продолжает говорить со своей любимой, закусывая губы... Мне не хочется видеть боль на лицах дорогих мне людей, я не могу облечь свои мысли в слова, потому что мне тяжело говорить что-то столь истинное, ведь мои слова... Они идут из уст лжеца... Мало кто мне верит, и я понимаю этих людей... Ох, чёрт, мне так не хотелось бы, чтобы Шуичи задумывался о том, о чём подумал я, когда увидел её серёжку возле этой лужи крови... Надо дослушать их разговор...

— Ты же выходная завтра, да? Переночуй у нас, вдруг, она скоро вернется, хорошо? Я бы и сам, но не могу, у нас тут расследование, мне надо приехать на немедленное вскрытие, потом, если найдём какие-то зацепки, то буду в офисе разгребать их или поеду узнавать, что за место, если мы на подобное выйдем... Я ещё ничего не знаю, милая... Пожалуйста, будь дома, ладно? Спасибо, Каэ... Да, я тоже надеюсь... Люблю тебя...

Когда парень нажал на красную кнопку, завершив вызов, он отрешённо посмотрел в пол, на землю, не понимая происходящего... Видеть его таким было просто до ужаса невыносимо. На душе стало отвратительно липко, мерзко, грязно... Я тоже волновался о ней, я её даже уже в каком-то смысле похоронил, а теперь я смотрю на её брата, который не жалел ничего, ни времени, ни сил, ни собственных сбережений для его родной крови, который страдает от неизведанности, закручивая гайки и шестерёнки в мозгу, пытаясь осознать пугающую действительность...

Она действительно испарилась... Её нет дома, нет её даже возле её друзей... Она сказала забыть о ней и позаботиться о Шуичи... Что это вообще значит? Как мне понимать её слова? Мне кажется, что я что-то упускаю... Кто-то был с ней... Самоубийство? Не смогла смириться с происходящим? На самом деле была морально сломлена после произошедшего из-за того грёбанного Шитто? И всё равно мы ведь с ней виделись после этого... Я наблюдал перед собой всю ту же девушку, спокойную, романтичную, пылкую и рассудительную...

Однако очень опрометчивую, что ставила свою гордость выше собственного здоровья... Это не к добру... Ей не следовало убегать, а мне не следовало говорить ей те слова... Мои сожаления стали завязываться в тонкие, слабые белоснежные нити, создавая путаницу, целую паутину... И кажется, вот, пройти через сеть, найди желаемый ответ... И это всё пустое, ни истина, ни ложь, лишь голос, что вгоняет в дрожь. Невозможно испариться, ей пришлось где-то укрыться... Затеряться на виду, в толпе, но удастся ли найти её мне? Эти муки, словно путы, оплетают меня, оставляя мне жить полминуты...

— Кокичи...

По мне тут же проскользила стая мелких мурашек, что заставили меня чуть ли не поводить плечами для того, чтобы отвлечься от не особо приятных ощущений. Этот голос... Нет, это был скорее даже шёпот... Шёпот, молящий о спасении, просящий о том, чтобы его вытащили из этого болота, из пелены сомнений, что утягивали его всё ниже в эти зыбучие пески... Эти мелкие частички забивались в уши, попадали в нос, рот, глаза, в лёгкие, всё больше и больше принуждая задыхаться в собственном бессилии, заставляя сдаться, утопая в отчаянии...

Это чувство именно такое... Глубокое и всем ясное. Ты просто говоришь себе: «Всё бесполезно. Я бесполезен. Мир бесполезен. Ничто и никогда не имело роли, остаётся только сдаться. Вокруг пусто. Эти лицемеры зациклены только на себе. Никто не может понять меня. Мы все полые игрушки. Да, просто игрушки в руках несуществующей судьбы, в руках мира, что является такой же пустышкой, как и все мы...». И, думая об этом всё больше, ты падаешь в эту пучину неизвестности всё дальше, не имея возможности быть спасённым, ведь всё, что ты сделаешь, заставит тебя быть обречённым из-за таких мыслей.

Не важно, на что мы обречены, на успех или провал, отчаяние всегда идёт за нами попятам. Это невыносимое чувство горя, боли, безысходности, когда ты думаешь, что всё потеряно, и лучше уже никогда и ни за что не будет. Это отказ от «иллюзий». Вот сейчас я говорю себе, что всё наладится, что мы найдём сестру этого янтароглазого паренька и... И я верю этим словам, пусть и знаю, что это просто пустой звук, я не могу пасть духом. Я всё ещё вижу смысл в уповании и буду держаться за свои тщетные соображения, за вымысел. Пусть отчаяние и будет создано с помощью каких-то жертв, даже если что-то случится, мне останется лишь следовать своему пути дальше, храня в сердце будущее, полное надежды...

Ради D.I.C.E., чтобы ни произошло, ради ребят я должен здраво на ногах стоять. Мне нельзя просто опускать руки, пусть и случилось что-то ужасное. Если и впрямь произошло что-то непоправимое, то мне придётся переступить через это, вот только если у меня будет шанс что-то изменить, то я с удовольствием сделаю это, а пока такого шанса у меня нет, то мне надо поддержать притихнувшего парня, что не понимает происходящего... Сглотнув ком в горле, я сделал шаг вперёд, касаясь плеча служащего при исполнении, заставляя его задрать голову ввысь. Он смотрит на меня чуть расфокусировано, всё ещё пребывая в собственном сознании... Надо обратиться к нему...

— Саихара-чан? Что такое неожиданное стряслось, что ты весь столь распереживался? — он вообще не обратил внимания на меня, смотрит куда-то вскользь... Может, мне позвать его ещё раз...? — Хей, Шумай?

О Господи, мой голос практически дрогнул на последних словах, когда он зашевелился... Благо я вовремя взял себя в руки... Но твою мать, а что мне делать, если он всё понял? Если догадался о том, что я знал всё изначально и молчал? Может быть, он сейчас застыл именно из-за того, что смог сопоставить весь пазл? И если он об этом спросит, то что мне ему сказать? Говорить об этом личном сообщении, что послала его сестрица? Тогда этот следователь точно потребовал бы воспроизвести его, ведь он должен узнать все подробности произошедшего!

Уверен, я не смог бы отделаться допросом, и вообще, он бы наверняка задался вполне логичным вопросом: как давно я и его сестра столь близки, что отсылаем друг другу сообщения... Ох, и что мне тогда делать? У него... Такие печальные глаза, кажется, что он тростинка, сломанная ветром. Такой сломленный, ослабленный, словно выбитое из колеи звено, которую куда-то под щель в полу занесло... Я замираю, не в силах продолжать думать в этом направлении, и он разбивает мои мысли своим гласом... Чуть хриплый голос... Голос человека, что потерял что-то, что страшится грядущего и боится опустить руки, пытается стоять, дабы всё не потерять...

— Я... Ома... Моя Муза куда-то пропала, поэтому мне нужно будет побыстрее освободиться... Совсем ничего не понимаю, мы говорили по телефону совсем недавно... Более часа назад... Я... Господи, прости, что я плачусь тебе, Ома-кун, просто я не могу... Я так волнуюсь о ней...

Рука парня крепко сжимается на моей, и темноволосый с едва подрагивающим голосом пытается не поддаваться своим чувствам, чтобы быть зацикленным на работе, вот только его речи столь тихи и они явно противоречат его попытке сохранить спокойствие... Его малая тирада ранит меня в самое сердце... Слыша, как обречён этот невероятный детектив, я и сам чувствую себя просто отвратительно... Мне так тяжело, а ему... Какого быть человеком, который видел её улыбку каждый день? Кто слышал её приятный голос день ото дня... Он тот, кто наблюдал её фигуру, слоняющуюся по квартире, видел каждое её действо, увлечения, друзей, слышал звонкий, притягательный смех, ловкие пальцы, скользящие вместе с кистью по холсту, слышал музыку, её игру...

Его чувства мне столь ясны... Как я хочу помочь ему... И что я могу? Человек, что не знает, что такое любовь... Я даже не знаю, что такое семья, пусть и отчаянно мечтаю об этом слове, о том, чтобы её заполучить в свои руки, вот почему Фуюхико мне симпатизирует, я тоже очень мечтаю о подобном. О жене, что будет рядом, о ребёнке, что с улыбкой встретит тебя, когда ты придёшь с работы, что будет показывать тебе какие-то каракули с улыбкой на лице, что будет просить поиграть с тобой, обучаться, гулять, что будет громко капризничать и смеяться, и рядом с маленьким чудом будет ещё человек, что бережно хранит улыбку на лице, всегда поможет, подтолкнёт, поддержит... Так я это представляю, а сейчас... Я даже и не знаю, что и думать...

В данный момент я вообще не способен об этом размышлять, мне просто столь же дурно, как и этому следователю. Мне достаточно слышать эту боль в его речах, и я уже готов от чего-то пасть к его ногам, слепо прося о прощении. Да, я ничего не сделал, но... Вдруг именно наша встреча стала тем, что навлекло на их семью беду? Я всегда был немного неуклюж и неудачлив... Даже моё имя обозначает «малый процент удачи»... Что, если всё происходящее — моя вина? Более отчаянно вцепившись в мою руку, болезненно впиваясь в неё ногтями, привлекая внимание и срываясь на такое проявление чувств, я прислушался к чужим словам, всё больше ощущая себя беспомощным...

— Это очень неожиданно, она всегда предупреждала меня. Записки, сообщения, звонки, слова... Что угодно... Это... Так непохоже на неё...

Прошептав это, а после перейдя на невнятный лепет, голос парня всё угасал... Мне хотелось помочь ему, несмотря на неприятную боль, что я ощущал всё больше от отчаянной попытки Шуичи выплеснуть свои эмоции действиями. И я терпел это его проявление чувств, потому что это лучшее, что я мог сделать, он уничтожал свои плохие мысли, сильнее вдавливая острые ногти в кожу, разрывая покров, я же, будто бы не замечал этого, не обратил внимания на алую капельку, что соскользнула с костяшек. Радует, что тыльная сторона ладони не очень восприимчива к боли, например, запястье реагировало бы хуже, посылая импульсы по всему телу.

Я желал как-то облегчить эту столь непосильную, необъяснимую, едва уловимую ношу, а единственное, что я смог придумать, так это глупые слова утешения: «Уверен, всё будет в порядке» — это такая наивная и лживая фраза, что не несёт за собой ничего благого. Думаю, я в очередной раз понял, что совершенно не умею утешать людей, это просто не в моей компетенции... Ну, пусть он хоть сорвётся на мне, может, ему хоть немного легче от этого станет... Я не против, если это Саихара-чан. Он столько сделал для меня, я не могу отказать ему, потому что мне кажется, что я должен утешить его, это словно необходимость и... Я следую ей...

Мне хотелось начать думать о музыкантше, чтобы чувствовать себя ещё более отвратно, чтобы полностью осознавать ощущения брата, что не знает, где его сестра. Для этого мне следовало тоже сосредоточиться на Музе, однако я заставил себя отвлечься. У нас произошло убийство, мне нельзя задумываться, не стоит обращать свой взор только на что-то одно, как бы мне этого не хотелось. Я в данный момент для своего напарника — свет во тьме, путеводный огонёк во мгле. А потому мне надо вести нас к расследованию, к очередному исследованию, а не к одной прекрасной изумрудноглазой диве, что исчезла где-то в городском массиве... Мне надо немного подумать...

Из слов этого отрешённого, страдающего молодого человека, что, не осознавая происходящее, царапает мне руку, было ясно, что он говорил с сестрой до пяти часов вечера... Временной промежуток... Мы можем его установить... По крайней мере, попытаться... Черноволосая девица и мне написала до пяти... Убийство произошло примерно в пять, я был здесь в двадцать минут, а Саихара приехал буквально минут двадцать назад, он был тут ровно в шесть... Приехал примерно через час, как и говорил мне по телефону... Это довольно много... Вроде бы Киригири его никуда не посылала... Хмм...

Шумай выпрямил свои плечи, опуская мою руку, безмолвно наблюдая под своими ногами пустоту. Тыльная сторона моей ладони немного заныла от попадавшего на царапины лёгкого дуновения ветерка, что попадал на эти лёгкие, чуть кровоточащие раны. Я вновь совершенно не обратил на это увечье внимания, убирая кисть подальше от паренька, чтобы он не заметил её плачевное состояние. Он даже не обратил внимания на то, что на подушечках его собственных пальцев была кровь, ну, его растерянность и невнимательность в данный момент мне на руку...

Будучи немного заинтригованным, мне хотелось разобраться в том, где был этот красавец. Я жаждал узнать не только это, но и то, что лежало на душе моего дорогого напарника. Мне были очень важны его чувства, его состояние, поэтому мне нужно было разобраться во всём... Можно сказать, что я был преисполнен уверенностью, а потому, немедля, я обратил свой взор на него. Ну, я не могу ходить с вечно убитым горем человеком, мне надо привести этого парня в чувства любой ценой! И коль я заинтересовался произошедшим, то... Почему бы мне не уточнить?

— Слушай, Саихара-чан, а где ты был сегодня?

— А, это... — на секунду он задумался, а после, что-то про себя решив, янтароглазый посмотрел в мои аметистовые глаза.— Ну, я ездил в Киото, на могилу матери сестры... — взгляд парня стал опускаться ниже и из-за наличия красного яркого пятна, он попал на мою руку, которую я тут же попытался спрятать за спину, увы, тщетно.— О Боже, Ома-кун, у тебя кровь!

Конечно там кровь, глупый, будто бы ты не знаешь о том, как ты пронзил меня своими ногтями! Ох, Боже. Просто царапина... Кровь, какой ужас... Вот ведь трагедия века... Чувствую себя королевой драмы, что поглощает всеобщее внимание, многие люди из-за этого вскрика посмотрели на меня, закатывающего к небу глаза... Вот только моё отношение к восклицанию, Шуичи так и не заметил. Он взял мою руку, дабы аккуратно осмотреть мою кисть, а я немного резко выдернул её из чужих объятий. Не хватало того, чтобы он начал винить самого себя в происходящем! Повернувшись к темноволосому полубоком, я сделал глубокий вздох, собираясь получить ответы на заданные мною вопросы, краем глаза отмечая, что он увидел мою кровь на своей руке с выражением ужаса на лице.

— Не обращай внимания, мелкая ранка, сейчас обработаю и перебинтую, к тому же, не переводи тему. Ты, кажется, что-то недоговариваешь. Не моё дело? Или что-то, что мне нельзя доверить? Мне кажется, что ты что-то специально упускаешь.

Всё ещё встревоженный происходящим темноволосый насильно опустил ситуацию, всё ещё горько смотря в сторону моей «раненой» руки, бросая неясные взоры на собственную. Кажется, он действительно осознавал, что стал причиной этих пары капель крови. Серьёзно, надо же было об этом так волноваться... Я понимаю, что Саихаре-чану неудобно, и всё же, это действо было ему на благо, я не желал чего-то плохого, и мне не хотелось, чтобы он копил в себе страхи, негатив, что охватывал его, поэтому я был не против принять такое положение вещей, ведь это просто случайность. Если бы мне пытались причинить серьёзное увечье или мне было бы больно, я бы остановил его или человека, что пытался навредить мне.

Ха... Всё равно немного печёт... Если честно, эта тягучая боль помогает мне ощутить весь контраст чувств моего дорогого следователя в полной мере, я не могу объяснить свои слова, свои мысли, не могу поддержать его и всё же... Ощущать и прочувствовать то же, что и он... Я могу. И этого достаточно... К тому же, боль действительно помогает сосредоточиться на чём-то, а не разбрасывать свои мысли в разные стороны, даже если это довольно странное заявление... Кивнув мне, детектив неловко положил руку на своё плечо, поправляя воротник пальто, говоря своим будничным тоном...

— Нет, всё нормально, я думаю, что дальше тебя это не уйдёт... — Этот парень просто... Ужасен... Он так добр, уверен во мне... Не удивительно, что он привлекал меня так долго. Он был таким тактичным столько, сколько я его и помнил. Честным, доброжелательным и уверенным в том, во что или в кого он хотел верить... Заправив за ухо одну из своих тёмных прядей, паренёк всё продолжал своим тихим голосом рассказывать мне то, что меня тут же привлекло из-за его взволнованности... — Понимаешь, я... У меня есть ещё одна сестра, о которой я не знал...

Как-то Акамацу сказала мне не говорить с черноволосой о её прошлом... Получается, их любимая музыкантша не любила вспоминать о своём былом из-за сестры? Ну, может, ещё из-за матери или ещё кого-то, но это слово... «Сестра»... Хм... Наверное, они близнецы? Если это столь взволновало Саихару, то это было бы логичным, а хотя, какая разница, я бы тоже выпал из реальности, узнав, что у меня есть кто-то близкий мне по крови... Просто если эти девушки — близнецы, то это было бы поразительно! Я видел бы двух разных людей, однако они были бы настолько идентичны, что я не мог бы их отличить. Так ведь тоже бывает, верно? Из этого вышел бы прекрасный пранк!

Ну это безобидная фантазия, в которую я ни за что не поверю сейчас, уже слишком я взрослый для того, чтобы думать о таких шутках, мне надо быть серьёзным молодым человеком, ведь к нашему случаю мои мыли не относятся. К тому же, коль мой дорогой следователь говорит о том, что не знал о своей второй сестрице, то, вероятно, она даже не ступала в его квартиру, есть возможность, что Муза не поддерживала с ней связь или ещё что-нибудь такое. Бывает, что люди меняются и... И я прекрасно испытал это на собственной шкуре, когда D.I.C.E. вырос без меня, пока я учился, желая стать достойным лидером, что защитит их, искал новые знакомства, что помогут в будущем, а они в это время веселились, сдружились, нашли общие темы, интересы, увлечения...

Вздыхая, я призадумался о том, как могла выглядеть сестра музыкантши, и меня словно осенило... В тумбе изумрудноглазой в дневнике была фотография! Там была ещё одна дева, может ли она быть... Шуичи отвлёк меня от этих мыслей, впрочем, данная догадка посетила мою голову и не собиралась её покидать. Если у меня появится возможность, если мы её так и не найдём... Могу ли я попытаться поискать зацепки? Мы ведь должны её найти, верно? Я сделаю всё ради этого... Внимательно слушая моего собеседника, я всё возвращался к воспоминанию об этом фото, почему-то я совсем не запомнил внешность второй особы, может, потому что я не приглядывался? Да, наверное, поэтому...

— Знаешь, что странно? Муза не говорила мне о ней, о второй сестре, вот я и разволновался. Может, она мне не доверяет или ещё что-то? Может, я её не понимал, и она сбежала из дома? Может, что-то случилось, и она побоялась моей реакции? Может, она совершила глупую выходку и заволновалась, что я буду разочарован в ней или...

Понятно... Он не только переживает, но и на грани нервного срыва от огромного количества предположений, которые никогда не сбудутся. И даже если хоть одно из его словосочетаний имеет подлинный смысл, мы всё равно об этом никогда и ни за что не узнаем, а потому вместо того, чтобы страдать, тщательно ища ответ, всем нам будет легче, если я возьму себя в руки, беря бразды правления, дабы не позволить нам поддаться панике, что желает на каждой шее затянуть узел. Кому сейчас будет лучше, если я начну метаться из стороны в сторону? Верно, точно не Шумаю, а потому, пора бы что-то немедля предпринимать!

Я никогда не умел утешать людей, да, может быть, я мог вселять в них уверенность, однако зачастую слова мои лживы, даже похвала из моих уст — практически сплошная лесть, поэтому мне так тяжело что-то сейчас предпринимать или говорить... Не время много думать, я обещал Музе, что позабочусь о благополучии её брата, так что... Надо исполнять это обещание, на которое я даже не подписывался, просто по какой-то причине я чувствую себя обязанным ей, поэтому... Мне надо прекратить словесно-мыслительный переполох Сай-чана!

— Так! — мои руки вновь легли на плечи детектива, и я немного встряхнул совершенно не ожидавшего такого поворота человека, и мне было всё равно на застывшее недоумение на его лице, я просто немного понизил собственный тон и говорил довольно медленно, внятно, желая показать собственную самоуверенность несмотря на такое же огромное количество противоречий в самом себе. — Хватит. Ты зря волнуешься. Слышишь меня? Твоё волнение напрасно. Шуичи, я уверен, она в порядке. Возможно, твоя сестра вышла куда-то, не переживай, Акамацу тебе обязательно скоро перезвонит, и всё будет хорошо. Просто верь в неё, верь в нас, а тем более, верь в себя. Скорее всего она уже направляется домой. Не смей поддаваться своим переживания, иначе Киригири благополучно отправит тебя в архив на неделю в качестве наказания из-за твоих растерзанных нервов.

— Ома-кун...

Он слабо кивнул, призадумавшись. «Всё будет хорошо»... Ах, по крайней мере, я надеюсь на это, пусть я не могу прекратить думать о ней... Её слова подвергли меня ужасным сомнениям, и я не мог поддаться на эту провокацию, мне нужно было верить во что-то и я верил... Мне хотелось, чтобы всё было славно и я продолжал хранить надежду в своём сердце... Это единственное, что я мог сделать ради их семьи... Мне кажется, что я не смогу спать, пока не буду убеждён, что с ней всё в порядке... Такая тёплая, разгорячённая в моих руках девушка, что лежала, сопя на моём плече, опаляя мою шею дыханием... Как я мог выпустить её из своих объятий... Как я мог...

Картина произошедших событий вообще не может собраться в единую мозаику. Я восстал против Бьякуи, согласился стать ещё большей частью общества Селес, потерял дорогого мне человека в неизвестности, отправился на место преступления, ещё и утешаю всегда сдержанного в себе, замкнутого Сай-чана... И в дополнение ко всему эта истерика писательницы, что не даёт мне покоя. Она вообще не к месту... Что же произошло? Да и этот случай с сёстрами... Это довольно странно... Кажется, впереди нас ждёт что-то ещё более невероятное, и, увы, я чувствую, что это «что-то» мне не понравится, потому что я ощущаю, как мурашки заползли мне под шиворот...

Чуть прохладные руки детектива упали на мои, чуть сжимая их, отвлекая меня от моих размышлений. Такое касание... Я бы счёл его чем-то интимным, намёком или проявлением излишней близости. Так учили в детстве, мол, «В Японии нельзя проявлять отношения на публике», хотя признаться честно, мне всё равно на эти слова. Многие традиции уже давно начали угасать, и я явно не был тем, кто следовал культуре, потому я просто позволил ощущать Саихаре нужное количество поддержки благодаря такому физическому контакту.

Чёрт, а я даже не подумал о том, что испачкал его кровью... Ах, ладно, извинюсь позже... Пока я не вспоминал об этой ранке, она не болела... Надо было не думать о ней... Отвлекаясь от изучения собственной ладони, я смотрю прямо перед собой, на задумчивого юношу, что понуро опустил голову, думая о чём-то своём после встряски. Он всё ещё молчит, и это напрягает... Мне хотелось бы дать ему больше упоения, уюта, умиротворения, вот только я был и сам напряжён всем происходящим, я лгал о своих чувствах, пытаясь поддержать человека, я опять обманывал, и всё же... Это действительно ложь во благо. Меньше знаешь, крепче спишь, так мне говорили. И я никогда этому не верил... Теперь я знаю значение этого выражения, и, признаться честно, лучше бы не знал...

Эти слова «первой помощи», что я произнёс, давались мне так тяжело... А ещё очень сложно было сохранять нейтральное выражение лица, хотелось просто опустить руки и сдаться, а видя, какого этому брату, что не может понять, что его сестра просто испарилась, ни слова не сказав, мне больно... Она сказала забыть её... Неужто она умерла? Она знала о том, что умрёт? Почему я мыслю столь пессимистично? Я не могу вообще ничего понять... От чего я вообще думаю, что это она погибла в этом ужасном месте?

Так, надо отвлечься... Уж лучше я сосредоточусь на этом златоглазике, всё-таки я всё ещё хочу ему помочь, пусть я и не мог для него ничего сделать, хотелось бы придумать для его благополучия ещё хоть что-то, стоит сказать что-то тёплое, доброе, поддерживающее его разум и... И я не успел... Напоследок покрепче сжав мои ладони, темноволосый убрал мои руки со своих плеч, вымученно улыбаясь... Какая натянутая улыбка... Какая горечь в его глазах... Неужто он вынужден смотреть на меня с высоко поднятой головой, чтобы я не переживал? Я ведь вижу его насквозь...

— Спасибо, Ома-кун. Не могу поверить, что так волнуюсь...

Он хмыкнул, вытирая свою руку от моей крови, заставляя меня смутиться от неудобного положения, в которое меня поставил сей жест, однако вопреки всему после завершения сего действа, он вытащил ещё один платочек из своего кармана, по всей видимости, сохранённый для неё. Эти аспекты повсюду, гитары, синтезатор, ноты, много красного... Это её вышивка? Я вижу инициалы... Её символика вместе с гербом её группы... Проследив за моими глазами, он тихо смеётся, пока я всё ещё смотрю на протянутую мне вещицу...

— Нравится? Её подарок. Она не любит вышивать, но как-то раз она была очень этим вдохновлена, когда я потерял свой платок, что был мне дорог. Его, по-моему, мама где-то там за границей купила... Возьми, Ома-кун, не робей, у меня есть несколько копий, которые я не использую, а просто храню, такая мелочь мне очень дорога... Если тебе нравится, можешь оставить себе...

Он не шутит? Он хочет, чтобы я измарал вышивку его сестры, которую он мне столь любезно отдаёт на использование? Ну уж нет, вот сейчас я возьму и пойду руку обработаю, а платок, я, конечно же, себе оставлю, коль у этого парня есть копии, то почему бы мне не взять одну? Его слова не были ложью, я знаю это... Аккуратно приняв вещичку из чужой руки, я, вместо благодарности, решил сделать почтительный поклон, и в ответ абсолютный и сам немного нагнулся, принимая моё деликатное «спасибо». Кашлянув, он возвратился к той теме, о которой мы ранее говорили.

— Прости, что я так распереживался, просто такого, эм... Исчезновения с её стороны никогда не было. Муза всегда была поблизости от меня, предупреждала, а после того случая в клубе я стал очень озабочен тем, что произошло, я очень волнуюсь, боясь, что в этот раз с ней не будет человека, что защитит её... Ты не видел её, когда она только проснулась... У неё был такой безжизненный, обречённый взгляд... Ну, ладно, думаю, ты и так понимаешь, я просто... Не могу перестать думать о том, что случилось...

То, как он описал её глаза... Может ли человек быть настолько в чём-то разочарован или, может, он настолько сильно волноваться, что способен забыться? Музыкантша думала обо мне в плохом ключе? Может быть, она слышала моё имя, мой голос, смогла его разобрать, так как была не до конца во сне или что-нибудь подобное? Возможно, она думала о том, что случилось с ублюдком Рейзелом или с её телом? Хм... Сколько бы я сейчас ни гадал, что она испытывала в момент своего пробуждения, я всё равно ничего не добьюсь, так почему же я не могу остановиться и всё предполагаю различные варианты, прекрасно осознавая, как это бессмысленно?

Сжав в правой руке её платок, я без использования левой ладони его сложил, отправив в карман. Видя это, детектив слабо ухмыльнулся. Это была проверка? Не понимаю, что это был за уверенный взгляд, вероятно, он понимал, что я так поступлю, однако эта самоуверенность была не свойственна следователю, которого я знал... Ах, ладно, мне не стоит зацикливаться, надо ответить на вопрос Шумая и немедля убираться отсюда. Мне уже отвратно тут находиться, на нашу мило болтающую пару смотрят все, кому не лень, странно перешёптываясь. Слухов будет море и их уже ничем не унять... Впрочем, это не столь важно, ведь скоро кое-кто объявит о помолвке с Акамацу, и всё у этих двоих будет прекрасно...

— Саихара-чан, конечно я тебя понимаю. Твои чувства и действия говорят о твоей любви к ней, к твоей прелестной сестре, и всё же... — Почему он сейчас хихикнул, приложив руку ко рту? Я тут как-бы клоуном не нанимался, я серьёзен... Что-то с ним не так... Ой, наверное, у него нервишки разыгрались, надо уходить, нужно немедленно ретироваться, ещё несколько секунд в этом обществе, что косится на меня, и я буду выплёскивать свой гнев на зевак, что наблюдают за нами! — Давай не будем задерживаться. Нам уже, вроде как, пора на вскрытие...

— Да, сейчас поедем, только уточню кое-что у ребят...

Утвердительно покивав головой, златоглазый слабо улыбнулся моему «энтузиазму». Отлично, значит, сейчас мы свалим отсюда, и я смогу свободно выдохнуть без наблюдения посторонних. Тут не по себе, эта лужа крови заставляет вспоминать её обнажённое тело в отвратительных порезах с горящей алой щекой от рук парня, что посмел ударить беззащитную, связанную раненую девушку, что потеряла сознание... Тихий, ели слышный голос темноволосого заставил меня вздрогнуть... Боже, как-то мне и впрямь не очень-то и хорошо, коль я столь чувствителен сегодня, не к добру это...

— Кстати, ничего, если я оставлю машину дома? Просто удобней будет на одной...

Ох, точно, я уже совсем забыл про это... Он ведь тоже был не дома... Киото... Он ездил туда на машине? Наверное, как обычно, не пообедал... Когда он сидит в офисе, Макото приносит ему кофе и зовёт перекусить, но когда в его кабинете нахожусь я и кое-кто пропускает приёмы пищи, то... Я силком запихиваю в этого прекрасного абсолютного любую еду, лишь бы он ел... Не сочту это хорошим поступком, и всё же, обременённый и погружённый собственной работой Шуичи мог бы забыть обо всём, кроме своей семьи и своих обязанностей. Он мог проигнорировать звонки всех, но даже если он на собеседовании, даже если это просто какая-то мелочь, когда ему звонила Каэде или Муза... Он сразу же брал трубку, вне зависимости от чего-либо...

Ну, раз мы заканчиваем с этим местом, то надо закончить всё на благой ноте, пусть это и означает, что я должен натянуть улыбку на лицо. Хлопнув в ладоши, я миленько наклонил голову в бок, немного смеясь с ошеломившего от такого «представления», паренька. Его глаза мимолётно заискрились радостью, а к лицу начал возвращаться естественный цвет, остальные окружающие нас люди наконец-то перестали волноваться о нас, я же думал лишь о благополучии детектива. К сожалению, моя рука чуть стрельнула импульсом боли. Кажется, я вновь забыл о своей ранке, что напомнила мне о себе, когда я стукнул руками друг о друга. Ну и ладно! Мне надобно развеселить этого скептика...

— Хей, Сай-чан, как раз хотел предложить проехаться на моей! А ты умеешь читать мысли, да? Ты эспер?

— Ха-ха, о Боже, Ома, нет! У нас тут убийство, а ты... — будучи чуть окрылённым моими шутками, которыми я старался его взбодрить, наслаждаясь моим радостным выражением лица, он, слегка касаясь рукой затылка, искренне улыбнулся. И я услышал его шёпот... — Спасибо, Кокичи...

— Обращайся, Шумай!

Эти слова с моей улыбкой на лице вырвались раньше, чем я успел их обдумать, впрочем, к моему счастью, я не сказал ничего лишнего. И ухмыляюсь каждый чему-то своему, мы разошлись. Он в сторону своей машины, а я вернулся к своей. Зайдя в салон собственного автомобиля, я взял телефон в руки. Слегка сомневаясь, я снова набрал Музу, слыша слова о том, что она недоступна. И так уже седьмой раз подряд... Все мои попытки, все мои сообщения, звонки, мысли... Всё о ней и все они тщетны, как и мои возможности... Чёрт, и как же мне её найти...

Обречённо, задумавшись над данным вопросом, я достал с заднего сиденья недавно пополнившуюся аптечку, после того случая с моей разбитой головой я купил лекарств, обезболивающего, какие-то специальные мази при ожогах и ещё много всего, что прописала мне Цумики на «всякий случай» при моём последнем визите к ней... Обработав ранки спреем, я протёр всё салфеткой и аккуратно перемотал руку бинтом, как меня учил Саихара-чан. В «Пике Надежды» я часто баловался с ножом, один раз я довольно сильно поранился, благо кое-кто, точно не я, не прогуливал уроки первой помощи...

Уставившись в окно, я смотрел на смеркающееся небо. Впервые за долгое время оно было таким, как его описывал этот темноволосый... Безжизненное, пустое, как и её взгляд... Никогда я не верил в Бога... Никогда... А сейчас я складываю руки в немой молитве, опуская голову на руль... Господи, я так хочу, чтобы ты был в порядке... И чтобы с ней тоже всё было хорошо... Сколько бы раз я ни спрашивал, за что нам все эти муки, эти мучения, я понимаю, что без них жизнь перестала бы быть ею, однако... Мне не нравятся правила этой игры... Игра, в которую тебя заставили играть не может быть весёлой! Как я хочу, чтобы всё стабилизировалось, чтобы мы поймали этого преступника, чтобы всё вернулось на круги своя... Чтобы она была дома, в безопасности... А? Почему у него такой тусклый взгляд?

Он открывает дверь... С моей помощью. Было попыток пять дёрнуть ручку, не меньше... Безмолвно, он садится в машину... Смотрит в одну точку с минуту и... И начинает зарываться в свои волосы, сминая пряди, пряча свою голову от меня, всё больше складываясь пополам, дабы никого не видеть и не слышать... Это поведение просто противоречит доброжелательному настрою, который я видел всего минут десять назад... Моя рука ложится на его плечо, и он вздрагивает со слабым стенанием от собственных мыслей и ощущений... Я больше не могу этого выдержать, и робко, я даже не спрашиваю, а уточняю, стараясь не давить на него, тихо произношу:

— Шуичи? Что такое?

Он со слабым всхлипом приподнял свою голову вытирая левый глаз, чуть отворачиваясь от меня из-за показанной мне слабости. Похоже, ему ужасно плохо... Что-то случилось с Акамацу-чан? Он узнал какие-то подробности о... Пострадавшей? Весточка от невероятной музыкантши? Ничего не понимаю... Что могло вызвать такую резкую смену его состояния? Это настолько хороший вопрос, который в данный миг интересен мне на все сто процентов... И как я могу знать о причине его такого самочувствия, если что-то прошло мимо меня? Чёрт, надо было идти с ним... Тогда и недосказанности бы не было...

Надо подумать... Что говорил этот златоглазик перед тем, как ушёл? Мм... Машину поставит во двор и... Поговорит с окружающими нас полицейскими служащими? Получается где-то здесь кроется истина? Нет, я понимаю, что есть ещё много чего, что могло произойти за десять минут, и всё же... Мне надо попытаться найти ответ... Прежде чем я успел вообразить хоть одно предположение, рука абсолютного детектива сжалась на моей, и он поднял свои чуть влажные от слёз глаза, постыдно отводя взгляд в сторону, боясь показать свои чувства, скорее даже стесняясь их. Но я понимал его страхи и принимал их такими, какие они есть, поэтому я сам чуть крепче сжал его руку, переспрашивая его с нешуточным волнением...

— Что стряслось, Сай-чан?

— М-мне... Тот парень... Он сказал, что ты спрашивал про девушку... — А я что-то уточнял? Про девушку... Постойте-ка... — И он обмолвился о том, что ты переполошился, когда он... Он рассказал, что у неё чёрные длинные волосы... — Твою мать! А хотя... Я тоже тот ещё придурок, нашёл же у кого спрашивать... — К-Кокичи... Что ты знаешь? Ты думаешь, что это...

О Господи, мне надо немедленно прекратить этот его ужасный мыслительный процесс, который с невероятной скоростью позволяет этому парню накручивать и исчерпывать свои нервы, как обычно закручивают вермишель на вилку, оставляя кучу свисающих кончиков от того, что все эти домыслы безосновательны! Невероятно нелепое сравнение, впрочем, даже оно имеет место быть, а сейчас... Вздох... Соберись, Ома, раньше ты всегда помогал Шуичи, и в данный момент абсолютно ничего не изменилось, ты сможешь ему помочь и в этот раз, тебе надо просто быть достаточно уверенным и... Соберись... Время опровергать чужие опасения!

— Нет! Ни за что, Саихара, нет. Даже не думай об этом в таком ключе. Сейчас приедем в больницу, дабы осмотреть тело, и ты убедишься в том, что ошибся в своих подозрениях.

Он начинает сверлить во мне дыру, изредка возвращаясь к моим глазам, даже когда он сомневается и плачет, он столь серьёзен и решителен... Ах мне и впрямь не по себе от этого, ведь мы снова столь близки сейчас... Меня расценивают как брата, разве это не мило? По крайней мере, это могло быть милым, если бы я мог сосредоточиться на данной мысли, а не видеть перед собой два ярких, свирепых, грустных, драгоценных глаза, что пытаются раскусить меня, понять меня... И пока во мне уверенно хотят сделать много пылающих дырочек, я закрываю глаза... Всё было так хорошо... Всего пару часов назад, когда я ей позвонил, когда мы переговаривались, не было и намёка на... Это... Ох, ну как же всё пошло под откос всего за два часа? Как же... Шумай громко вздохнул, обращаясь ко мне...

— Ты не видел его...

Его? Он, наверное, имеет в виду тело... Ну, да, он прав! Я действительно ничего не знаю и, соответственно, всё что, я говорю — лишь мои подозрения, это то, во что я верю. Разве это неправильно? Я хочу, чтобы мне верили, и мне, как человеку, конечно же хочется, чтобы всё было хорошо. Что такого в том, что я пытался навязать ему «ложь»? Я ведь лишь немного приврал, приукрасил, надеясь развеять чужие опасения... Возможно, я и впрямь поступил глупо, вот только, как по мне, я поступил верно, ведь я смог его успокоить... Сейчас, когда он спросил прямо, было бы глупо лгать, да и я задумался, что выдало меня с лихвой... Ах, ладно, приму поражение. Может, я проиграл этот бой, но я явно не проиграю эту войну...

— Да, ты прав, я не видел тела.

— В таком случае... Как ты можешь быть столь спокойным?

Саихара был настолько встревоженным, что привстал со своего места и легонько ударился о машину, заставляя меня закатить глаза. Никогда не видел его настолько подверженным эмоциям, особенно эмоциям столь негативного характера. Я знал, что он так может, однако никогда не собирался это проверять, а тут выдался шанс, который нашёл меня самостоятельно. Нагло я взял одну из ладоней своего напарника, сжимая её в своих, не сильно, скорее, легонько. Всего-то касание, что могло подарить ему чуточку человеческого тепла. Мне надо объяснить свою позицию, и коль сим жестом я заинтересовал своего собеседника, можно бы и начать. Думаю, я сумел подобрать слова...

— Посмотри на Киригири, Шумай. Она всегда такая холодная, отчуждённая. Особенно на месте преступления, верно? Так давай взглянем на это под другим углом. Если я буду волноваться, то тебе станет хуже, верно? — выслушав один из моих доводов, он слабо шепнул «Ах, я не подумал об этом»... Хмыкнув, я чуть сильнее сжал его руку, чтобы продолжить. — Я — твоя опора Шуичи. Я тот, кто прикрывает тебя и вытаскивает из проблем. То же самое делаешь и ты для меня. Я не брошу тебя, и я не позволю никому навредить твоим близким, к тому же... Интуиция подсказывает мне, что это не может быть Муза. Я знаю, что прошу слишком многого, слишком необъяснимого и невыполнимого, ведь я всё же лжец, однако... Верь мне. Пожалуйста. Поверь в меня и мои слова.

Его рука крепче сжала мою, а на лице постепенно начала появляться довольно лёгкая, очень нежная улыбка, что пронзила моё сердце. Когда мы виделись в последний раз, у Музы тоже была такая ласкающая глаз ухмылка, такая же слабая, сладкая и искренняя... Уверен, за ней последовали слёзы, ведь она невесомо приторно коснулась моих губ и бросилась прочь... Облизнув уста от этого воспоминания, я понял, что давно ничего не пил и, не обратив на этот факт внимания, я сосредоточился на кое-чём поважнее, точнее, на кое-ком, что собирается мыслями не в силах описать и объяснить свои чувства. И решив хоть что-то молвить, он слабо шепчет моё имя... Мои слова уже заготовлены, ведь я — его поддержка, я должен показать и отдать всё, что у меня есть...

— Ома-кун...

— Если ты будешь переживать, твоя драгоценная сестра посчитает тебя слабаком. Мы должны закончить с этим делом, а когда ты придёшь домой, твоя сестра будет дома, вот увидишь. Нам нельзя останавливаться на достигнутом, мы должны раскрыть это дело, верно?

Не ожидая ответа и забрав свою руку, я легонько стукнул бедного парня по плечу, мол сейчас поедем. Он аж подскочил на своём правом сидении, чуть ли не коснувшись «потолка» во второй раз. Кажется, он или был слишком задумчивым и не обратил на столь раздражающий фактор, как я, внимания, то ли терзающие мысли были столь притягательны, столь мучительны и ужасны, что он не мог прекратить обдумывать их, чтобы подготовить себя к худшему, даже если он не хотел верить в что-то столь... Плохое. Ощущение не из лучших, я не думаю, что мой удар в плечо был неожиданным, но по всей видимости, это касание и впрямь было чем-то из ряда вон выходящим...

Не хотел его пугать, может, дело непривычки? Ну, то есть, вся проблема в салоне автомобиля? Всё-таки все японские машины имеют водителей с правой стороны, а пассажира — с левой, и я — обычное исключение из правил, ведь моя машина была произведена за границей по европейскому стандарту, это немного неудобно для Саихары, впрочем, он привыкнет, что у меня всё по-другому. Он даже водил мою машину, когда я упал... Неужели он действительно не воспринимает такую смену чего-то обычного? Ах, ладно, кто я такой, чтобы что-то тут не обговаривать и недоговаривать... Пока я оглядывался по сторонам, янтароглазый говорил мне под руку, и его слабый трёп мне совсем не мешал.

— Д-да... Прости, всё, что произошло сегодня, заставило меня переживать... — Я бросил на него робкий взгляд, он был немного смущён, всё ещё встревожен, однако его лицо начинает приобретать нормальный оттенок... — Спасибо. Благодаря тебе всё намного лучше... Я рад, что именно ты мой напарник.

Рад? Я думал... Мне всегда казалось, что Саихара всегда работал со мной через силу... Я бываю довольно специфичным и не люблю выполнять свои обязанности, зачастую я сваливал их на детектива, ибо я, якобы, не такой уж и официальный работник. Часто считаю себя выше остальных, и я отнюдь не милый мальчик с пальчик, как остальным окружающим меня людям может казаться, на деле я тот ещё негодяй, что обожает отлынивать от работы... Да, когда у меня появилось своё дело, я усиленно им занялся, но... Я припахал и Шумая, ведь знал, что он не откажет, а теперь он столь откровенен...

Если он так думает, то я действительно чувствую себя польщённым, пусть и ужасно виноватым, я не заслуживаю такой похвалы... Думаю, будет лучше, ежели я сошлюсь на своё лицемерие, если я сейчас расстроюсь и покажу слабину, начну спорить, что не достоин таких тёплых, искренних слов, то расстрою его, он посчитает, что обидел меня и будет чувствовать себя ещё более подавленно, чем есть сейчас. Я не могу этого допустить, мне не хочется видеть дорогого мне человека в плохом состоянии, уж лучше я прикинусь, будто бы всё нормально... Вздох... Улыбка... Фальшивое лицо и смех...

— Хах, что бы ты без меня делал, да, Сай-чан?

— Ха-ха, да, верно, спасибо Кокичи... Я чувствую себя лучше, зная, что у меня есть такая поддержка...

Вот и славно, что ты так себя ощущаешь... Мне неприятно... На душе осадок, что я промолчал... Это чувство гложет, изъедает и обгладывает кости... Отвратительное ощущение вины на моих плечах... Я должен вынести это. Это всего-то чувства, что хотят утянуть меня всё дальше, всё глубже на дно... Мне нельзя поддаваться им... Просто нельзя и всё... Чтобы хоть как-то отделаться от своих чувств, я начал говорить с Саихарой. Так, через минут тридцать мы уже через кучу пробок добрались до больницы, а ещё через пять мы уже были возле специального помещения в подвале, где и находилось патологоанатомическое отделение.

Смотреть на взволнованного детектива было сложно, он наяривал круги, ходил по коридору десять метров вперёд, потом назад, всё мельтеша перед глазами. Его тихие шаги стали звонкими, отдающими от стен звуками, что разлетались по пустому коридору, создавая неприятную какофонию шума, из-за которого можно было бы сойти с ума. Вздыхая, я пытался заткнуть уши, чтобы хоть как-то отдохнуть, дабы моя головная боль не вернулась, вот только отвлечься не получалось, поэтому когда темноволосый парень в очередной раз проходил мимо меня, я резко вскочил, с больным и тяжёлым хлопком, как любил делать Момота, я положил, скорее ударил, свою руку на плечо удивлённого и задумчивого невероятного.

— Я с тобой.

— Я-я знаю, я просто...

Мои слова вырвались непроизвольно, его, судя по удивлённому лицу, тоже. Это волнение было для него обыденным, каждый раз, когда мы приезжали сюда, он переживал. Ему неприятно видеть, рассматривать тела, а теперь... Есть шанс, что это тело его сестры... Конечно же я понимал его страхи, мне не хотелось это видеть, абсолютно, и что я мог с этим поделать? Как разбавить обстановку? Я просто встал, я не знал, что сказать, мне просто показалось правильным подняться со своего места и... И сказать первое, что придёт в голову... Ныне я был раздражён, мне так же плохо, как ему, и я понимаю, что ему тоже худо, но... Ах, как это бесит, это бессилие, эта неясность... На выдохе я съязвил...

— Тебя подержать за ручку?

— Ома, это ни капли не смешно!

Я это прекрасно осознавал, и мне было мерзко от самого себя... Несмотря на эти противоречивые ощущения, сказать что-то такое было... Чем-то необходимым... Я тоже человек, и мне надо было хоть как-то отвлечься от своих чувств, мыслей, ощущений... Правда, своими словами я сделал лишь хуже и себе, и ему... Какой я мерзкий меркантильный человек... И когда я подумал извиниться, я понял, что горло будто пересохло, слова не слетали с губ, пока этот златоглазый буравил меня взглядом... Не в силах попросить прощения как следует, я просто сделал шаг вперёд и навалился на покачнувшегося, совсем не ожидавшего этого Шуичи, пряча своё лицо в его плече, как раньше...

— К-Кокичи...

Мне просто нужно почувствовать поддержку, тепло родного человека... Мы в морге, где из трупов делают пюрешку, раскладывая органы по полочкам. Я чувствую себя здесь ужасно. Тут пахнет кровью, мясом, разлагающимися трупами, медикаментами и прочей мерзостью... Просто невыносимо! И я терплю. Он тоже мучается, пусть и остаётся на месте... Мы на работе, мы должны поймать убийцу, а не думать о исчезнувшей черновласке, и мы оба не можем себе позволить забыть о ней ни на секунду... Понимая всё это, я крепче сжал руки на чужой спине, приподнимая голову и ложа подбородок на его плечо. Надо было что-то сказать... Я не знал, что именно мне рассказывать, я не готовил речь, я даже о ней не думал... Я просто начал говорить то, что казалось мне верным...

— Послушай, Шумай, я понимаю, что ты что-то недоговариваешь, что ты волнуешься и плохо себя чувствуешь, также я понимаю и то, что я не тот человек, которому стоило бы в это лезть, и всё равно... Я всё ещё твой напарник и я не позволю тебе чувствовать себя плохо, иначе ты испортишь нам дело! Даже осмотр трупа показывает твой профессионализм, если ты сейчас что-то не заметишь, то поставишь свой значок детектива под вопрос. Дело твоей специальности, понимаешь Саихара-чан? Не смей давать Кёко повод усомниться в тебе. Соберись. Если ты сейчас свалишься от нервозности, я тебя откачивать не буду!

Сказав это, я отстранился, держа руки на плечах детектива. Господи, я давно знал, что не умею говорить искренние комплименты или правду, вот только настолько быть неумёхой в поддержке людей... Я в этом деле настоящий профан... Серьёзно, никогда не думал, что был в этом настолько плох... Мои слова должны принадлежать ребёнку... Что это за нотки лицемерия и высокомерия? Ах, благо, всё это можно списать на мою не особо приятную личность, и... И это было бы правильно! К тому же, чуть истеричная усмешка темноволосого доказывает, что я пробил его хоть на какую-то эмоцию! Слава Богу, благую...

— Хах... Да, я тебя понял... Спасибо и...

— И хватит меня благодарить или просить прощения...

Я его перебил... Ох, это было довольно грубо, я просто не смог стерпеть его тёплых слов. Разве нужны постоянные благодарности от такого прекрасного человека к такому мерзкому типу как я? Уж нет, извольте, я не столь хороший в глазах людей, это просто свет в глаза так бьёт, не более. Дабы хоть как-то загладить вину из-за того, что я только что перебил его и огрызнулся, я попытался вновь дать ему толику уверенности, осознавая, что это довольно сложно, ведь мы тут уже какое-то время, а нас до сих пор не позвали... Сохранить самообладание просто невероятно сложно...

— Верь в неё, Шуичи. Твоя сестра в порядке, она бы сообщила тебе, если бы что-то случилось, правильно? Как по мне, вы двое очень близки. Она бы не ушла без причины, понимаешь? Не думаю, что случилось что-то плохое, я уверен, что она уже дома, а Каэде просто уснула, не услышав её или ещё что-нибудь. Верь в это, Саихара-чан...

Потому что я в это очень сильно верю... Он хотел что-то сказать, однако перед нашим носом распахнулись двери, и я с испугом чуть отшатнулся от своего собеседника, встречая перед собой какую-то девушку. Медсестра, по всей видимости... Я её уже видел, не говорил с ней, и всё-таки она здесь работает, я замечал её раньше... Она уважительно поклонилась нам, мы же сделали то же самое перед кареглазой блондинкой с болтающимся маленьким хвостиком, в который были заплетены её волосы. Корни были тёмными, это было заметно сразу, впрочем, меня не волновало, кто и как красится, поэтому я просто сжал руки в кулаки, слушая малый «доклад».

— Прошу прощения, отсчёт о вскрытии уже готов. Вы можете проходить.

Она отодвинулась, позволяя нам зайти, а после, дама закрыла за нами двери и повела нас в нужное направление, к несчастью, по знакомым нам коридорам. Уж лучше я бы их не знал, а ещё... Тут отвратительный трупный запах... Как бы это помещение ни проветривалось, как бы ни обрабатывалось, тут просто ужасно пахнет... А ещё её слова... Они уже сделали препарацию ранее живого человека... Одна мысль об этом, и у меня застревает ком в горле... Фу, расчленение людей — ужасная работа, никогда не хотел быть врачом. Да, они делают важные вещи для расследований преступления, и всё же их работа просто тошнотворна... Лучше жить, не зная обо всём этом, потому что мурашки бегут по коже от знания реальности хотя бы этого помещения...

Вообще, очень хотелось задаться вопросом: «А можно ли без разрешения родственников лезть во внутренности бывшего живого человека?». Я спросил это, когда был тут впервые... Киригири устроила мне такую скучную и нудную лекцию о том, что со смерти с насильственным вмешательством, а-ля: изнасилование, убийство, суицид и ещё некоторые несчастные случаи вместе с внезапными смертями или смертями при каких-то подозрительных обстоятельствах, препарирование — обязанность для показания в суде и ещё много остальной болтовни, которую я не запомнил... Ну, откуда же я мог знать, что всё это делается по закону...

Как объяснила моя дорогая начальница, дабы использовать тело человека как улику или выявить что-то подозрительное типа наркотика или наличие чего-то подобного в теле человека, по юридическому заключению требуется тщательная медэкспертиза для установления чёткого времени смерти при насильственных иль несостыкующихся обстоятельствах. Этот отчёт может привести к освобождению подозреваемого, а также к вынесению обвинительного приговора правонарушителю.

По всей видимости, практика вскрытия обосновывает своё существование простой необходимостью. Прокурор и судья должны быть проконсультированы экспертом для доказательства фактов, выходящих за рамки их чисто юридических знаний. Вот только у нас нет в руках этого подозреваемого, даже наводки на эту псевдоорганизацию по убийству людей... Снова... Это ведь девяносто седьмая жертва... И что нас ждёт дальше...? Кажется, во время моих мыслей Сай-чан думал совсем об ином... Будто подтверждая мою догадку его слабый голос разносится звонким эхом по коридорам...

— Простите, но разве труп перед вскрытием не должен был осмотреть детектив?

Ох, точно, а я уже и забыл об этом... Медсестра обернулась к нам с небольшим недоумением на лице, её конский хвостик болтался туда-сюда, развеивая обстановку. Не могу смотреть серьёзно на девушек, что носят такие хвостики, они же как лошадки. Это миленько и не взросло... Хотя были бы у меня длиннее волосы, мои бы тоже так болтались, так что я просто придираюсь к мелочам. Не люблю таких людей, а сам-то... Ух... Отвернувшись от этих двоих, что переговаривались, я осматривал это жуткое помещение. Мне хотелось отвлечься...

— Верно, Киригири-сама лично проверила и сопоставила все данные, она покинула нас около часа назад.

— Вот как... Хорошо спасибо...

В этом месте я чувствовал себя чужим. Мне здесь не нравилось, да и мы всё ещё не знали, кто жертва... Мне страшно. Я не хочу знать, не хочу идти и... И я не в силах остановить течение времени, моя обязанность — узнать, кто это, и выяснить обстоятельства смерти... Пока я полон сомнений, Шуичи собрался... Я рад, что ему стало легче, пусть это и значит, что я единственный из нас двоих, кто трусит и сжимает кулаки, боясь увидеть её имя. Ну, или кое-кто действительно сумел скрыть все свои чувства намного лучше, чем я...

Я глянул исподтишка на парня. Он дрогнул от внезапного порыва ветра, когда кто-то открыл дверь... Ему плохо, так же, как мне, а может, и хуже... Хочу развеять обстановку, пусть и не знаю как... Мне кажется, что сегодня я поступаю очень нелепо, до ужаса глупо. Я постоянно хочу пустить всё на самотёк и позволяю себе говорить не думая. Когда-нибудь я ляпну что-нибудь лишнее и получу по заслугам... Мне не верится, что я снова решаюсь сказать хоть что-то просто потому, что я возжелал этого... Ах, ладно, мне просто хочется помочь кое-какому важному для меня человеку, почувствовать себя лучше, и пусть я знаю, что могу сделать горше, я всё равно это делаю.

— Ну, Саихара-чан, чем не повод для радости? Теперь тебе предстоит разгребать все те фото, которые Кёко закинет на твой стол.

В моём голосе были нотки отвращения, который янтароглазый тотчас заметил. Он прекрасно знал, как я не люблю подобные места, что в прямом смысле отдают могильным хладом... Тёплая рука детектива на пару секунд касается моей, сжимая свою ладонь на моих трёх пальцах, якобы даря утешение. И от этого прикосновения по рукам и спине прошлась волна мурашек, прямо в череп ударяет мысли, я вспоминаю, что он часто так делал, когда был младше... Мы оба так делали, когда были вместе, когда хотели поддержать друг друга и не знали, как выразить свои чувства...

От этой мысли мне остаётся лишь сожалеть о том, что у нас были отношения и что мы до сих пор не оградились друг от друга. От прошлой близости мы всё ещё не отреклись. Даже если мы расстались, мы продолжили общаться, не поставив и не обозначив границы дозволенного. За сегодня мы позволили друг другу слишком много жестов внимания, если так продолжится, то я не смогу смотреть Музе в глаза, что это за «напряжение» меж нами, парнями? Ну, его как бы нет, я просто накручиваю себя, но мне не по себе, как будто мы с братом музыкантши тайные любовники или люди, имеющие свободные отношения... Нет, я не хочу даже думать об этом... Пытаясь откинуть данные размышления от себя подальше, я услышал тихий голос моего распрекрасного уставшего напарника.

— Ома... — о, Боже, я не слышал эту укоризненную интонацию уже несколько лет! В глазах его много волнения, негодования, страха, теплоты, и всё это смешалось в миксере во что-то неясное... Прокашлявшись, замечая мою реакцию на его словечки, он продолжает свою речь. — Поверь, уж лучше я посмотрю на бумагу и фотографии, чем на бывшего живого человека и буду обыскивать чужой труп, пускай и то, и то не лучше...

— Ну даа... — ха... Я действительно не подумал, какого это... — Думаю, ты прав, я бы тоже не хотел смотреть на аутопсию...

Услышав моё мнение, на его лице мимолётно расцвела улыбка, я же, сглотнул накопившуюся во рту слюну с небольшим отвращением к самому себе. У меня создаётся впечатление, что я предаю эту юную прелестную девушку, что очаровала меня... Попытавшись не думать об этом, я осознал... Что вот-вот пойму, кого убили. И мысль о том, что я сейчас услышу её имя и увижу отчёт с подробным описанием её состояния заставила меня вздрогнуть и сделать шаг назад перед дверью, к которой нас привела девушка. Она кротко поклонилась и исчезла за поворотом. Детектив собрался с мыслями первым, он распахнул двери и позволил нам войти в... Кабинет?

— Здравствуйте, Саихара-сан, я — Тэкомура Акунагава, очень приятно встретить протеже Киригири-сама лично.

Мужчина, что сидел за столом с яркой белой лампой, что освещала кипу документов на поверхности столешницы, обернулся к нам. У меня создаётся впечатление, что он нас ждал, ну, а как иначе объяснить эту доброжелательность? Да и скорее всего, он знаком с Кёко, коль он её упомянул... Ранее не видел этого мужчину, да мне и всё равно на этого человека, так что я позволил Шуичи лично разобраться во всём этом, стараясь встревать по минимому, не желаю навлекать на себя чей-либо гнев или присутствовать в работе полицейских больше, чем должно. Да и я думал, что мы будем в комнате, где проводят вскрытие... Обычно нас принимали именно там...

— Добрый вечер, Тэкомура-сэнсэй, это мой напарник, Ома. Кокичи Ома.

Я кивнул, вежливо поклонился и отвернулся в невольных попытках забыться. Дабы хоть как-то отвлечься от мыслей и абстрагироваться от мира, мне пришлось осматривать стены со всякими сертификатами, шкафы с какими-то наградами, книгами, сувенирами... Здесь было неприятно находится. Тёплый коричневый цвет паркета вовсе не сочетался с бирюзовыми выцветшими стенами... Это место казалось или безжизненным, застывшим или... Заброшенным. Ничто из этих утверждений не было верным, я знал это и всё равно продолжал делать всё, лишь бы не осматривать врача и не думать о Музе...

Я заметил, что эти двое говорят слишком вежливо, ранее они друг друга не видели, кажется, Шумай и впрямь не понимает, кто этот мужчина, ну да ладно, мне-то какое дело. Если мы ранее не знали о существовании какого-то мужика, то разве это не к лучшему? Ведь, если так подумать, то брат должен был знать в лицо врача его сестры, правильно? Коль они впервые видятся, то и беспокоиться не о чем... Я бы очень хотел, чтобы я мог так думать, однако у меня не получается... Их диалог проходит мимо меня, стоит хотя бы послушать, чтобы быть в теме...

— Я не буду сильно Вас задерживать, Саихара-сан, я лишь расскажу о моей пациентке. Как Вы уже поняли, я её лечащий врач, и когда мне сообщили о её гибели, я тут же прибыл в больницу несмотря на мой выходной.

Сай-чан издал едва уловимый вздох облегчения, а после, он насупился, вновь становясь серьёзным. Как я и думал, это, по всей видимости, не врач Музы, а значит, это многое меняет, верно? Я тоже могу расслабиться... Хоть чуть-чуть... И видя, как мой напарник продолжает теребить свою руку, сжимая её до бела, то напрягая всё своё тело, чтобы не показать свою «слабость», свой трепет и волнение, мне тоже становится не по себе. Эта нервозность была так объяснима всем происходящим... И я тоже чувствовал себя не лучше...

Какой-то откуда ни возьмись появившийся человек встречает нас с подобным заявлением... От чего нас не отвели к мужчине, что владеет этим заведением? Он всегда нам отдавал отчёт без лишних разглагольствий, а этот врач... Знает пациентку... Видимо, довольно близко, коль он посмел сделать такое заявление. Надеюсь, он может дать нам зацепку, когда откинет своё «невиданное красноречие» от того факта, что мы абсолютные. Люди обожают акцентировать на этом внимание... Ну и идиоты... Поднимаясь со стола, довольно бодрый, в возрасте мужчина протянул златоглазому файл, который тот тут же принял с присущей ему благодарностью.

— Не хочу Вас задерживать, так что я расскажу Вам, что знаю, мало ли, может, эта информация Вам поможет... — Ну, у нас, конечно, много дел, и всё же, даже чужие слова могут стать важной уликой. Информация — очень важная вещь, кто ей владеет, управляет миром... Рьяно выдохнув, я прислушался, стараясь запомнить самое важное и ничего не упустить. — У девушки не было никого из родственников, её забрала приёмная семья, однако не так давно супруги поочерёдно скончались, уже не молодые они были. Её звали Кобояси Харука.

Камень с моей души упал... Как я рад... Такое же облегчение испытал и Саихара, это было заметно по его напряженной руке, которую он наконец-то перестал мучать... Муза, надеюсь, ты в порядке... Стоп, пауза? Этот мужчина хочет, чтобы мы сконцентрировались? Хм, наверное, я прав... Он знает больше, хотя и является врачом... Он может заманить нас в ловушку, это может быть опасным... Неужели мы должны ему поверить на слово? Чёрт... Может, я зря беспокоюсь... Не пристало взрослому пытаться обманывать молодых, и всё же, мало ли, может, за нас уже объявлена награда? Я всё-таки переступил дорогу Тогами... Ах, ладно, сгорю в аду, так сгорю, что уж там, надо подумать над его словами, эта пауза тут не спроста...

Что он там сказал нам? Кобояси Харука? Эта фамилия означает «маленький лес», а имя — «дитя весны»... Хорошее имя... Когда всё расцветает весной, когда лепестки умэ или сакуры опадают в парках, когда в лесу всё благоухает и почки раскрываются, а серые ветви окрашиваются в зелёный сочный цвет... Да, это действительно красиво, правда, я привык к городской суете... Я бы не смог без неё, также, как и не смог бы без Музы... Она стала чем-то необходимым мне всего за месяц, никогда не думал, что я столь влюбчив... Кашлянув, врач решил закончить начатый им монолог. Боже, ещё немного и я бы забыл о нём, утопая в собственных раздумьях...

— С Вашего позволения я продолжу, — следователь утвердительно кивнул, и мужчина тут же продолжил начатый им свой рассказ. — Понимаете, Кобояси... Она была моей пациенткой уже около десяти лет. Сейчас ей исполнилось двадцать два. Не так давно она потеряла наследство. У этой семьи был родной ребёнок и он отобрал всё, подкупив одного влиятельного человека. Эта девочка осталась одна в целом мире, и она не могла ни к кому пойти. Все друзья отвернулись от неё. Я пытался помочь ей, предложил проходить практику, всё-таки она закончила медицинский колледж после средней школы, но она была столь подавлена, опустошена, что не захотела слушать меня. Я живу один и предлагал ей переехать на какое-то время пожить, а она отказалась от всего, даже от денег, что я хотел ей дать. Мы говорили вчера вечером, она была чуть более весёлой, может, под воздействием алкоголя. Сказала, что смогла найти помощь, точнее, людей, что смогут ей помочь. Как ребёнок из приюта, она не чувствовала любви или заботы до того, пока её не забрали в двенадцать, поэтому она не понимала свою надобность другим, может, потому эта девочка и была странной для остальных, ведь она не ценила себя, а жила ради других, и теперь, когда близких возле неё не осталось... Она не знала, что ей делать. В итоге, Харука, как и многие не нашедшие себя в жизни молодые люди, прибегла к помощи якудз...

Якудзы... Ох, я понял, к чему он вёл. Это и впрямь опасно... А мафия, оказывается, не дремлет, чёрт, не хочу туда ехать, это тебе не Фуюхико и его ребёнок-ангел, не, это целая чертовка, что с удовольствием опустит меня ниже пояса своими колкими фразами, которые я буду вынужден не замечать ради того, чтобы исполнить своё предназначение... Я пытаюсь втянуть носом воздух, ощущая лишь смрад. Душно, пыльно, трупный запах повсюду... Отвратительно... Я рад, что Муза выбрала себе профессию более приятную.

Ну, и моя специализация мне симпатична. Должен признать, я не плох, беру раскручиваю рулетку и заставляю богатеев отдать мне все их деньги. И воровать круто, это такой адреналин, бегать по крышам... Чувствую себя от этого каким-то ассасином... Чёрт, даже эти мысли не дают мне отделаться от данного запашка, ужас... Я буду отмываться от этого дерьма очень долго, даже голова начинает вновь пульсировать от этих ароматов... Хочется поскорее уйти, я начинаю раздражаться от того, что мы всё ещё находились здесь... Предел моего всевозможного терпения, исчерпывает себя, когда волнительный, не совсем понимающий намёка мужчины Саихара-чан тихонько так спрашивает, уточняет...

— Что Вы хотели сказать своими словами?

Мне вновь хочется закатить к потолку глаза, и я непроизвольно делаю это, отмечая трещины на штукатурке... Неопрятное здание, старое, не удивительно, что оно мне столь отвратно. Да, я люблю отблеск старины из-за возможности показать себя совершенно с иной, неведомой ранее никому стороны, однако это не значит, что я фанат таких «домов с приведениями». Ох, как же Момота боялся того, что мы делали на первом курсе... Да, мы когда были в первом классе, сделали себе класс в стиле домов с призраками, во втором было кафе с дворецкими и горничными, а третье... По-моему, это было представление своего таланта. Мы объединялись в небольшие группы и показывали свой талант. Я был вором, детектив меня ловил под забавную композицию Акамацу-чан... Вот были времена...

Отмечая про себя, что я застыл и не привлёк к себе внимание, я делаю шаг вперёд, чтобы люди заметили движение. Сим действом я не позволяю мужчине в белом халате посвятить недалёкого темноволосого, что совсем ничего не знает о преступном мире. Я тоже знаю немного, и всё равно я понимаю и осознаю больше, чем я ему рассказываю. Уверен, он даже не подозревает, что вытворяют люди на светских вечерах. Там могут насиловать мужчин и женщин, но мы никогда об этом не узнаем, я туда ни за что не поеду, только ни снова... Хотя, учитывая слова Селес... Может, в ближайшее время придётся...

— Эм, Ома-кун... — Ой, точно я подошёл к ним ближе, заставил их посмотреть на себя, а потом... Задумался... Какой я растерянный сегодня, это не к добру, впрочем, я проснулся в два часа ночи, что уж тут говорить... — Ты хотел что-то сказать?

— Да, хотел, ваша пациентка согласилась продавать свою тело, да?

— О-Ома, что ты?

Пока изумлённый моей решительной серьёзной речью янтароглазый поражённо смотрел на меня, я наблюдал за мужчиной передо мной. Он подтвердил мои слова скромным кивком... Я был прав... Ну, всё, нам теперь ехать в Кабуки с огромным шансом, поскольку чаще всего все проходят «отбор» лично у неё. В городе есть несколько заведений, не все знают, какое принадлежит кому. Зато знаю я. Весь наш мир интимных развлечений спонсируется или Селес, а именно, это бордель, расположенный на её территории под её домом, где собирается знать, есть ещё пара богатеев, что делают точно так же, и наша благородная мафия, что подмяла под себя всё, что только можно.

Раз эта девушка знала, что она согласилась работать с якудза, то значит, она видела главу своего заведения, а это даёт мне понять, что данный человек выглядит как мафиозник и управляет местом, куда попала наша жертва. Ну, такое место в нашем городе только одно, точнее, место, где она ежедневно сидит на своём стуле и говорит по своему телефону... Всё ещё встревоженный моими словами абсолютный оборачивается к врачу нашей погибнувшей особы, взывая к нему. Конечно, ему сложно поверить, что я говорю правду. Тяжело столкнуться с ней лицом к лицу, я понимаю это...

— Тэкомура-сэнсэй, мой компаньон прав?

Ох, какие они вежливые... Компаньон... Как тошнотворно, мне неприятно в данной обстановке, меня всегда напрягали больницы, эти блеклые серые тона, трещины, никакой возможности связаться с внешним миром... Кто знает, какие ужасы тут могут делать ниже? Может, из печени живого человека там сейчас делают рагу или ещё что-нибудь... Может, я просто переиграл в эти подростковые игры, вот только я, увы, ничего не могу уже поделать с этим. Мне нравятся такие страшные игрушки, где надо потрепать себе нервишки...

— Да, Ваш напарник прав, Саихара-сан. Недалеко отсюда клуб «Райские облака» в Кабуки чо. Вот точный адрес на визитке. — Да-да, знаю я это место. Правда, я даже не подозревал, что у них есть визитки, ну, теперь буду знать... — Не подумайте, что я посещаю это заведение, но то, как борёкудан вошёл в нашу жизнь, сложно отрицать.

— Спасибо за эту наводку. — Заметив, что Шуичи застыл, не в силах принять визитку из рук мужчины, я отталкиваю его предложение, вновь встревая в диалог. — Можете оставить визитку себе, я знаю, где находится это место.

Детектив вздрагивает, в недоверии оборачиваясь ко мне, смотря на меня с подозрением, а всё, что мне остаётся — сохранять невозмутимость на своём лице. Такое впечатление, как будто он думает о том, что я там каких-то людей прибивал своим телом к кровати, наслаждаясь чужими стонами. Ну да, ну да, конечно, девушек и парней всяких различных там хоть отбавляй, и симпатичные, и фигуристы, и с возбуждающими голосами, и самыми разными волосами, татуированные, крашенные, подкаченные, в общем, на любой вкус. Конечно же я ходил туда для собственного удовлетворения, понаслаждаться «райскими» творениями...

Ох, если бы! Я посещал то место только потому, что мне нужна была подпись. Увы, но нынешнему лидеру мафии хочется, чтобы его выбор в плане наёмника для определённой операции, то есть меня, одобрили важные для него люди. Наверное, дело в их рангах или чем-то подобным, а может, просто один из принципов доверия, кто знает? Что я вообще знаю о их лестнице статусов? Ммм... Какой хороший вопрос... Вообще, якудза — это пусть и легальная группировка, что в некоторых случаях даже помогает простому люду, откликаясь быстрее, чем правительство, отрицать их вклад в порноиндустрию нельзя...

Довольно общеизвестный факт — порнофильмы в Японии вне закона, поэтому японская мафия заполняет эту «лакуну» на чёрном рынке. Якудза также сотрудничает с порнобизнесом из других стран, к примеру, США. Большинство людей приезжает из-за шантажа, а что им ещё остаётся делать? Мне неприятно такое, однако это происходит у меня под носом и отрицать это нельзя... И! В тоже самое время многие полицейские — мафиозники. Здорово, правда? Поскольку мафия — часть государственных правоохранительных органов, ты не можешь их ни в чём обвинить, и не важно, чем они занимаются, наркоторговлей или чем-то иным, они всё равно совмещают пропаганду и помощь! Вот тебе и монополия, что прибрала к своим рукам почти весь синдикат...

Ох, кажется, я и впрямь задумался, ведь Саихара начал общаться с врачом, вытаскивая из него всевозможные подробности. Ну, мне это не интересно, я хотел вспомнить пирамидку борёкудана... Мм... В самом верху иерархии стоит Оябун, или по-другому Кумичё, но этот вариант используют реже. Значит, есть «босс», который отдаёт приказы подчинённым. Этих подчинённых в большинстве своём называют «кобун». Члены преступного клана отказываются от своих семейных связей и клянутся в абсолютной преданности лидеру клана. Они обращаются друг к другу как члены семьи. В основном якудза — это мужчины, но изредка среди них встречаются женщины. Их называют «нее-сан», старшими сёстрами.

Такая система рангов, что уж тут попишешь. Женщины этих мафиозников на верность набивают себе татуировки, показывая преданность, правда, один знакомый мне мальчик с розовыми щёчками не имеет тату, ну, по крайней мере, они у него лишь на руках и спине, и то местами, у бывшей Пекоямы тоже только рука и бедро, Фую сделал татуировки менее важными, ведь это может сильно навредить организму, даже он отказывается от традиций прошлого во имя и блага его клана, вот только я считаю его поступок верным, в большинстве своём рисунки на коже, особенно из-за некачественной краски, могут сократить чужую жизнь на несколько лет, впрочем, это самостоятельное решение каждого...

Раньше у якудз были татуировки, что занимали всё свободное пространство на коже, за исключением небольшой полоски между грудью и животом, которую оставляют, чтобы не отказала печень. Традиционная техника нанесения татуировок у японских мафиози отточена веками, и в ней не используются электроприборы. В большинстве случаев тату не видно, якобы, чтобы узнать мафию мог только его «брат», и всё-таки если кто-либо не может разглядеть татуировки на теле другого человека, предположительно принадлежащего к якудза, то стоит только посмотреть на пальцы.

Наверное, кто-то бы счёл этот совет странным, но юбитсуме, иначе отрезание пальца — это способ расплатиться за свою ошибку. Иногда целые фаланги их пальцев на руках якудза отсутствуют. Это происходит потому, что когда член якудза совершает оплошность, внутренний этический кодекс требует от человека отрубить себе фалангу пальца и преподнести боссу. Если «подарок» принят, ошибка была прощена. А если нет, то стоит обратиться к кодексу, увы, я его не знаю, пусть и прекрасно понимаю, что выше всего остального мафиозники ценят честь, не ошибкой было бы сказать, что преданность и уважение стали идеалом для борёкудана.

Да, этой информации мало, и всё-таки мне хватает этого с головой. Я знаком с сестрой Фуюхико только потому, что Фую не любит, когда всё слишком просто. Мне было мало просто договариваться с ним лично, потом он послал меня к его любимой сестричке, а потому ещё и с этой пришлось болтать... Она такая капризная, не могу её терпеть, а придётся... Ой, как же эта девка любит помотать мне нервы... Ах, все от чего-то опять смотрят на меня, даже если тут всего два человека, мне неловко и неприятно... Ух, твою мать, меня чуть не передёрнуло от шума хлопнувшей двери в коридоре, тьфу, больше не могу находиться в этой жуткой обстановке, я ухожу, от мыслей о мафии не по себе, а тут ещё и это... Ну уж нет, я не намерен тут находится!

— Шумай, слушай, прочтёшь отчёт в машине или тебе надо переговорить с человеком, который сделал это вскрытие?

Паренёк посмотрел на меня ещё более странно, даже немного косясь... Ну да, зачем я спросил его, он тут ещё на полчаса минимум, конечно, ему надо узнать все подробности из человека, что был знаком с убитой, коль этот врач столь любезно идёт на контакт... Нет, я, конечно, понимаю, что у нас как бы дела, которые не будут ждать, да вот только пропажа Музы меня изрядно беспокоит. Я всё ещё не знаю, дома ли она, да и всё ещё неясно, что делала её серьга в этом переулке... Ох, знать бы ответы на все интересующие меня вопросы...

И мне надо будет ещё с Мэй поговорить, она ведь не знает, где я, что я, как я... Она любит накручивать себя, а потом, когда она звонит, то сразу начинает плакать, потому что накрутила себя. Она вся такая взволнованная, особенно, когда я бесследно пропадаю, помню, как написал ей, когда разбил голову, как же она плакала, такая глупая, волноваться о таком испорченном человеке как я... Каждый раз, когда я поднимаю трубку, она вздыхает с таким облегчением, которое просто невообразимо, неописуемо и неподражаемо...

Ой, ладно, я не могу вытерпеть это молчание, почему этот детектив меня игнорирует? Если быть откровенным, моё терпение почти лопнуло, я не намерен здесь оставаться, уж лучше подождать его в машине, может, хоть на минут пятнадцать засну, а то очень ужасно хочется сомкнуть глаза и больше не открывать их часов так семь... Не помню, когда я спал нормально в последний раз, из-за мигрени и ещё парочки болячек... Цумики сказала, что сделает для меня какой-то препарат с помощью некой Кимуры Сейко, вроде как она фармацевт, однако я с ней не знаком... Слабый голос Сай-чана отвлекает меня, и я приподнимаю голову, смотря на него, о, отлично, не пришлось окликать его...

— К чему такая спешка Ома-кун? И... И откуда ты знаешь это место?

Вот такого обо мне мнения мой дорогой друг и товарищ? Вот это номер... Действительно, а откуда я могу быть знаком с представителем современной индустрии проституции... Наверное, потому что я там частый гость? Должен признать, это происходит невольно, просто Кузурю имеют своё влияние всюду, и если я взял какой-то «заказ» на месть от мафии, то я могу сдать отчёт любому из глав их семейства, будь то хоть сам Фуюхико, его жена или дочь.

Ну, а что в этом такого? Мне просто нужно отдать нужный документ, а в Кабуки чо я бываю не так уж и часто, просто туда заехать легче, чем искать по всему городу место, где именно в данный момент остановился глава якудз. Зачем искать определённого человека, если я знаю, что на месте всегда будет тот, кто находится в одном определённом месте? Фую не так уж и часто посещает моё заведение лично, даже если оно полностью приспособлено для его убежища, делал бы он это чаще, мне было бы комфортнее... Ох, ладно, я уже сказал всё, что только можно, осталось лишь свалить отсюда, что я, кстати, и сделаю прямо сейчас...

— Боже, Шумай, ты такой недалёкий... — цыкнув и смахнув с лица парочку непослушных прядей, что тут же воротились на своё место, я устало посмотрел сначала на детектива, а после и на врача. — Саихара-чан, оставлю всё тут на тебя, подожду тебя в машине, мне надо позвонить кое-кому. Спасибо, что встретили нас, Тэкомура-сэнсэй, до свидания.

— Прощайте, молодой человек.

Я просто проигнорировал его вопрос... Кивнув, я за несколько шагов и раскрытую дверь оказался в коридоре. Пусто... Благо, я знаю дорогу обратно, да и не надо мне читать отчёт, я-то уже знаю, что там не Муза, а значит, поводов волноваться должно быть чуточку меньше, хотя на сердце всё равно неспокойно... Мне наверняка придётся позже объясняться с Шуичи... Ой, как же я устал, спать так хочу... Надо побыстрее выйти на улицу, может, ветер и ночной город взбодрят меня... Лестница исчезает в мгновение ока, я перешагиваю через одну, чтобы быстрее добраться до выхода. Маленький коридор, слишком ярко освещённый холл и... Распахнув широкие двери, я глубоко вздохнул и задержал на пару секунд дыхание перед выходом, это был внезапный порыв свежести, что тут же отогнал мою усталость прочь.

Чтобы не терять время впустую, понимая, что следователь может подойти ко мне в любой момент, я достал в очередной раз телефон, решив набрать её снова. И, к сожалению, как обычно, безрезультатно... Это бессилие ужасно, отвратительно. От этого мне мерзко и больно... Это отчаянье убивает меня, но я не могу сдаться... Написав сообщение для Мэй, я ищу в списках контактов нужное имя, а найдя его, крепче сжимаю телефон... Мне всё равно пришлось бы набрать её, так что, увы, ничего не поделаешь с этим. Нажав на кнопку вызова, я слушал гудки. Первый. Второй. Третий...

— Эй, плебей, какого чёрта тебе надо от меня этим вечером?

— И тебе доброго вечера, Кузурю-чан, не думал, что наберу тебя, вот только появилось одно неотложное дело.

Её нападки столь же отвратительны, как и слепые попытки Люденберг лечь со мной в постель из-за смазливой внешности, ну, или чтобы контролировать меня. А может, у меня просто разыгралось воображение из-за моего состояния в тот день, или я слишком высокого о себе мнения, кто знает? Что-то я как-то на Селестию отвлекся, надо сосредоточиться на теме нашего разговора... Я, конечно, не ожидал радушного приёма в семье японской мафии, и всё же такой грозный ответ был настоящей неожиданностью... Как жестоко с её стороны, мы столько повидали вместе... Ну да ладно... После того, как она отвлеклась на кого-то, эта дамочка вновь возвращает внимание ко мне. Мне стоит придумать, что сказать, да побыстрее, она очень нетерпелива...

— Я тоже очень не рада тебя слышать, плебей. Тебе что-то надо? Неужто ты передумал, и ты хочешь, чтобы я сняла тебе комнату с хорошенькой девчонкой?

О, Господи. Почему все окружающие меня люди думают, что всё, что мне интересно — удовлетворение своих плотских желаний? Я так устал от этого стереотипа! Разве я настолько неверный со стороны? Кто-то не верит, что я смогу сберечь дорогого сердцу человека? Как они вообще меня оценивают? Я не могу, этот ярлык на моей шее просто омерзителен... Может, Муза боялась быть со мной как раз из-за этого слуха? Может быть, я в её глазах выглядел тем, кто изменял? Или я был слишком настойчивым в своих намерень-

— Эй, чёрт, отвечай на поставленный вопрос! Я тебя вечность ждать не буду.

— Извини, я задумался... — Лучше быть с ней честной, даже если я слышу, как она только что сломала ручку или палочку в своих руках. Она ценит честность, всё-таки мне не понять мафию, они слишком двулики... — Мой ответ не изменился. Мне не нужны услуги, что предоставляет твоё заведение.

И я снова замолчал, впрочем, в этот раз не только я, она тоже умолкла, зло сопя в трубку. Кажется, эта дамочка очень недовольна мной, моим присутствием и тем, что я хочу подкинуть ей ненужной работы, отвлекая её от нужных дел. Прекрасно её понимаю, если бы не Селестия, то я бы тоже знал, где юная музыкантша и не было бы глупых вопросов, сомнений, противоречий, волнений и переживаний... Я даже не могу осознать, что послужило катализатором её действий. Если Муза пропала, то значит, всё осталось в комнатах как прежде, верно?

Вряд ли это было ограбление и похищение, ведь будь это так, то тогда многие вещи бы были вверх дном, а насколько я понял, в их квартире всё было чисто... Значит, она вышла по своей воле... Зачем? И возле неё же был кто-то ещё... Могли ли её заставить? Нет, вряд ли, тогда она не смогла бы связаться со мной, говоря даже те её слова... Не понимаю... Ничего не осознаю... Девушка на противоположной стороне звонка громко шикнула на кого-то, кто явился в её кабинет, а после, она постучала пальцами по поверхности своего стеклянного стола, обратилась ко мне. Надо сначала закончить диалог, потом думать, иначе я рискую попасть впросак, ну или получить довольно много неприятных изречений в мою сторону...

— Плебей. По тону твоего голоса ясно, что ты не шутишь. Ты, конечно, тот ещё чёрт, но не думаю, что ты стал бы так рисковать своей шкурой, издеваясь надо мной. Так скажи-ка мне, что тебе нужно?

Отлично, мне предоставили слово, а значит, время объяснений. Чем короче и понятнее будут мои изъяснения, тем лучше, я ведь уже упоминал нетерпеливость данной дивы, хотя это всего-то часть её характера, а потому, её довольно легко понять. Различные темпераменты, строения организма и мозга, разные привычки, рефлексы, воспитание, внешность. Всё различно... Также много зависит и от самого человека и невероятно большой совокупности факторов... Поправив стекло так, чтобы мне было удобно наблюдать за всем происходящим позади меня, я поудобнее откинул голову на сиденье. Говорить коротко и по делу... Да легко...

— Убили девушку, что должна была работать в твоём заведении. Кобояси Харука, знаешь такую?

— Ааа... Морока... — вульгарно выругавшись за пределами динамика, девушка вернулась ко мне во все оружии. Она не отрицает мои слова, а, грубо говоря, называет это дополнительной работой, значит, косвенно Нацуми подтверждает мои слова, верно? Неплохое начало... — Да, знаю я её, знаю эту Харуку. Я расскажу обо всём при встрече, такие важные дела я по телефону не обсуждаю, дело принципа. Мои пропустят тебя, вот только смотри у меня, мне проблем не создавай, их и так хватает без твоих излюбленных фокусов. — блондинка умолкла, видимо, желая, чтобы я что-то сделал, что-то сказал. Будучи знакомым с ней не первый год, я понял, чего она хотела. Как только она дождалась от меня тихое «хорошо, никаких дополнительных проблем», так сразу же продолжила. — Подойдёшь к тамошней администраторше, скажешь лишь одно слово... Ммм... — видимо она задумалась, что это будет... Как похоже на неё, всегда хочет выделиться... — Пусть это будет «Лотос». Она отведёт меня к тебе. И не тащи ко мне кучу полицейских, не люблю копов, даже если по большинству это наши.

Я поблагодарил её и застыл. Отлично, эта дамочка пусть и недовольна стечением обстоятельств, всё равно не отказывает мне в помощи. Мне нравятся якудзы тем, что они не могут нарушить данное слово, да, они требуют от тебя того же, однако это того стоит. Для них слова, обещания, честь... Это всё первостепенно. Они самозабвенно не мечтают о убийствах иль ещё о чём-то столь жестоком, нет, отнюдь это не так. Да, мы все привыкли видеть в мафии жестоких людишек, что дышат кровопусканием и резнёй, ведь это некие изгои общества, что сделают всё ради получения выгоды. И все эти слухи — ложь. Вообще, якудза — это довольно интересное слово, которое появилось впоследствии очень интересных событий. Данный термин произошёл от группировок карточных игроков — бакуто, названных так по одной из комбинаций игры ойтё-кабу.

Данная игра — это японский вариант покера. «Я» в переводе с японского означало «восемь», «ку» — «девять», «дза» — видоизменённое «сан», то есть «три»; в сумме — двадцать или самое проигрышное число в этой карточной игре. Сначала слово «якудза» стало обозначать «бесполезную вещь», затем — «бесполезного человека», а так как бакуто считались изгоями и неудачниками, то и себя они стали ассоциировать с проигрышной комбинацией в картах. Впоследствии название «якудза» стало применяться не только к бакуто, но и ко всем японским группам организованной преступности и до сих пор используется для их обозначения наряду с термином «борёкудан». Вот так-то...

— Эй, плебей, ты там заснул или как? Я уже устала тратить на тебя своё драгоценное время!

— Да уж... — я опять задумался... Ох, ладно, надо быстрее покончить со всем этим... — Кучи полицейский не будет, обещаю. И ещё раз спасибо, Кузурю.

— Да-да, прощай, плебей. Не звони мне больше.

Сказав это, она демонстративно отключилась, будто бы она и впрямь была чем-то занята. Ха, как бы не так! Уверен, она сейчас нальёт себе в рюмку чего-нибудь, да по крепче, так сказать, для начала, а потом начнёт выдавать распоряжения, дабы всё было в лучшем виде. Несмотря на чувство собственной важности, она всё ещё человек и босс своего заведения. Перед обычными людьми она не кичиться, а позволяет им увидеть её такой, какая она на самом деле и есть. Беззащитной, обычной. Она не имеет титула, она была такой, как Хаджиме, они были одноклассниками.

И всё равно, даже не имея титула Нацуми была такая же, как и все мы, талантливые, она имела много возможностей, могла решать своё будущее, а мы и наша специализация — это единственное, что у нас есть. Титул, призвание, приговор... Вот как это происходит. Даже если тебе не нравится твой талант, ты обязан ему следовать, потому что это единственное, на что ты способен... Хотел бы я сказать, но я уже не знаю, так ли это... Многое изменилось с тех пор, как я получил своё звание... Да, много воды утекло... К тому же, Нанами всегда говорила, что талант всегда можно разбить чрезмерным трудом, так что наши титулы — просто привилегия, что защёлкивает на нашей шее ошейник, ибо мы должны следовать своей специализации...

Опуская телефон на соседнее сиденье, я поднимаю голову, смотря вникуда, облокачиваясь поудобнее и прикрывая глаза... Ох, как же неприятно после этого скомканного диалога... Ну да ладно, я избавил нас от многих вопросов с её стороны, к тому же, Кузурю не любит незваных гостей... Хотелось бы задаться глупым вопросом: «Она же не прибьёт нас с Шуичи?» — вот только я прекрасно знал ответ на это изречение. Девушка не сделала бы этого. Я доверяю Кузурю, пусть это и странно...

Может быть, я всего-то пару раз выполнял заказы для Фуюхико и его сестры, Нацуми, когда они просили об этом, и всё-таки я видел что-то сокровенное, а именно, их семью, слишком близко. Мне позволили увидеть слишком много, и коль я до сих пор не поплатился за это головой, значит, мне доверяют, и я должен сохранить эту веру. Даже если Фуюхико всегда был более дружелюбен ко мне, чем эта высокомерная девица, её тоже можно легко понять. Когда ты живёшь в мире, где каждый человек в любой момент времени может убить друг друга во имя чести или власти, то думаю, это нормально, быть немного помешанным на самом себе.

В каком-то плане я согласен с этой блондинкой. Самая ценная вещь что у тебя есть — это жизнь. Эта Кузурю просто знает себе цену... Так я подумал, закрыв глаза... Не знаю, как долго я дремал, когда я услышал слабый стук по стеклу, я понял, что детектив уже пришёл. Глаза я открыл довольно легко, будто бы и не закрывал их, открыл дверь в машину, впустил его, вот только чувство усталости никуда не делось, а спать захотелось лишь больше... Парень довольно быстро оказался внутри салона. Невольно я зевнул, прикрывая рот рукой, чуть ли не ложась на руль головой. Темноволосый слегка замешкался... Наверное, спросить что-то хочет...

— Эм, Ома-кун?

— Да, что такое?

О, я оказался прав... Господи, чтобы я произнёс эти слова, потребовалось столько усилий, невероятно, я просто ужасно хочу спать... Сколько сейчас времени? Подняв руку, поправляя прядь, я медленно повернул голову на яркие, светящиеся значки. Проморгав, я глянул на электронные часы в автомобиле. Признаться честно, я увидел не утешающие меня девять часов... Это пока мы сюда доехали, пока были здесь... Прошло не больше двух часов с того момента, когда мы побывали на месте преступления... Твою мать, как же хочется просто лечь и забыться в сладостном сне, прошло так мало времени... Хочу в казино или домой...

Если сейчас Шуичи будет задавать какие-то глупые вопросы, то я готов буду застрелиться от негодования. Наверняка его что-то волнует или интересует, утешить его тяжело, и я готов постараться сделать это, потому что хочу помочь ему, однако учитывая моё не самое лучшее состояние, я не думаю, что для него будет польза от побитого жизнью меня... Слабый, довольно тихий голос абсолютного доносится до меня, и я поднимаю голову, смотря на него, от резкого движения в глазах немного темнеет, хотя через несколько секунд всё снова в порядке...

— Мы едем в клуб, где предоставляют услуги интимного характера, и ты... — если ты скажешь хоть ещё одно слово я... — Знаешь это место...

— Аах... — в висках начинает немного стучать, недосып даёт о себе знать... Ярость подкрадывается тихой рысью, и я не брезгую ей, начинаю говорить, совсем не думая о последствиях. — Слушай, давай не будем, а? Просто представь, что подумает Акамацу, если она узнает, что в этом клубе был и ты. Я понимаю, что тебе интересно то, чем я там занимался, но Саихара-чан, я бы не хотел, чтобы ты лез в мою личную жизнь, ведь ты покинул её довольно давно. — Пауза... Господи, я довольно груб, ему же плохо... И в этот миг от этого невинного взгляда, полного печали, сожалений о данном вопросе, меня прорывает, я не хочу его извинений, нет, только не это, только не снова... Очередные непродуманные заранее слова слетают с моих уст прежде, чем я успеваю их обдумать. — Сай-чан, тебе разве интересно то, что находится в моих штанах, и сколько людей побывало в моей постели?

Я застываю. Что я... Блядь... Что я только что сказал? Господи, Боже мой, это же подкат какого-то глупого давно не невинного подростка! Или даже не подкат, а намёк? Или что-то ещё хуже... А если Шуичи подумает, что я заигрываю с ним? Я просто ужасен, у него есть Каэде, а я позволяю себе говорить такой бред... Он меня уже даже не интересует, а я... Боже... «Что находится в моих штанах... Сколько людей побывало в моей постели...» Как я, твою налево, мог это произнести? Каким неведомым мне образом? Мои щёки такие горячие, я ощущаю этот ужас, страх, у меня даже руки начались трястись... Пиздец... Я только что неосознанно попытался подкатить к своему бывшему... Кто-нибудь, пронзите меня, это просто ужас... Акамацу разорвала бы меня в клочья и поступила верно... А что подумала бы Муза-чан? О Небо... Убейте меня...

— Ам... К-Кокичи? Твои уши покраснели...

Его рука ложится на моё плечо, и я смотрю на него, преисполненного волнения. Какого хера он так спокоен, я ведь только что сказал такую ужасную, просто кошмарную, откровенную, мерзкую, пошлую, невероятно нелепую, отвратительную фразу! Аааа, почему он смотрит на меня такими глазами? Я готов вцепиться в свои волосы и вырывать их, я не могу стерпеть все эти яркие эмоции! Не объяснить словами то, как я разочарован в себе...

А Шуичи... Ох, чёрт, какой же он пиздецки наивный, а я глупый, импульсивный! Блядь, раздавите меня... Я уже начинаю думать, как Ирума! Я никогда не был в её мозгу, однако я уверен, он полон матов... Так, надо успокоиться... Вздох и... Забудь о произошедшем, это просто... Несостыковка... Да, верно, это оплошность, что вызвана недостатком сна, всё это просто усталость, недосып, изнеможение, чёртова работа и всё остальное... Выдох... Когда я собираюсь откинуть его руку, он снова с трепетом волнительно переспрашивает, слегка тряся моё плечо, сильно вцепившись в него:

— Ома-кун, ты в порядке?

— З-забудь! — ох, голос дрожит от этой приторной нежности и заботы! Так, надо заняться чем-то важным, например, работой... Надо отвлечься... — Поехали уже, если тебе нечего сказать...

Какой я отвратительный, аж тошно от самого себя, как я могу быть столь грубым по отношению к этому светлому лучику света, что заботится обо мне, пытается упростить мне жизнь и желает мне только блага? Как я вообще могу быть подле такого человека? Почему меня окружают такие хорошие люди? Его сестра тоже такая ласковая, нежная и бесконечно добрая... Её губы невообразимо мягкие, голос очень мелодичен, глаза столь ярки, а уши и шея ужасно чувствительны... Её розовые от смущения щёки столь милы, столь привлекательны, её взгляды так ясны, а томный голос...

— Ты уверен, что нормально себя чувствуешь? Твои щёки снова заалели...

Ой... Точно, я уже совсем потерял чувство такта, мне не стоит забывать о том, где я нахожусь и что я делаю. Эх... Как бы мир грёз меня не привлекал, это всё ещё просто домыслы, что я придумал. Это не реальность. Да, мне бы хотелось, чтобы она снова была рядом со мной, я желаю ощущать её руки на моём теле, однако это вымысел и мне не стоит зацикливаться на одной Музе, я не могу себе позволить такую роскошь, я всё ещё водитель этого следователя и я всё ещё должен отвезти нас на нужное место. Познакомлю их с Кузурю и позволю этим двоим поболтать, а сам... Отдохну немного. Потерев глаза, я повернул ключ, обращаясь к моему напарнику:

— Да, всё нормально, не думай об этом Шумай, поехали... И говори со мной по дороге, мне нельзя заснуть. Требуй ответа, если я не отвечаю.

— Эм... — он смущённо улыбнулся, потерев затылок, парень всё же ответил мне. — Хорошо, Ома-кун, если ты просишь... Спасибо. На тебя всегда можно положиться.

— Верно. Не смей сомневаться во мне, мистер детектив... Следующая остановка «Райские облака»!

Саихара прошептал тихое «О Боже», а после, тихо засмеялся от сказанных мною слов. Если честно, я хотел сказать полёт на облака. А-ля, ты попадаешь на облака, а после и в Рай, и всё же несмотря ни на что я сдержался, так что, вежливо промолчав, я позволил себе следить за дорогой. Я ехал медленнее, чем обычно. Не на много, нет, просто кое-где дорога начинала расплываться от резких поворотов головы, я не мог увидеть всю картину сразу, поэтому старался максимально сосредоточиться на нашем пути.

Благодаря тому, что я отвлекался на приятный, довольно тихий и рассудительный голос невероятного, я не мог заснуть, ведь он проникся к моей просьбе и постоянно требовал от меня ответа, повышая тон, если я не говорил ни слова. Да, это нарушало мою концентрацию, и что? Зато я не мог заснуть, потому что если я хоть как-то не отреагирую на слова этого парня, то кое-кто допрашивал меня самыми глупыми вопросами, пока я не отвечу. Не могу поверить, что на вопрос: «Один плюс один?» я ответил «одиннадцать». Радует только то, что этот златоглазый воспринял мои слова за шутку...

Через минут двадцать мы были почти на месте. Я оставил машину в уже знакомом освещённом месте, на парковке, где стояли камеры. Стоянки в наше время довольно дорогие, впрочем, абсолютные талантливые ученики — достижение общественности, а академия «Пик Надежды» спонсируется правительством лично, а потому для нас есть даже отдельное место для нашего транспорта, надо лишь предъявить определённую карточку... Ох, как же общество обожает нам отлизывать, для того, чтобы задобрить, а потом оно откусит самый большой кусок пирога, если не весь пирог целиком...

Мы в молчании вышли из машины, каким бы бодрым Сай-чан не казался изначально, кажется, что сейчас он и сам был подавленный всем происходящим. Несомненно, я вижу его сгорбившиеся плечи, наверняка он довольно сильно устал, не удивлюсь, если он тоже мало спал... Я, по-моему, уже об этом думал... Чёрт, я уже вовсе запутался... Ведя за собой чуть сонного янтароглазого, я направлялся в небезызвестное среди сливок общества местечко. Оно пользовалось популярностью среди молодёжи, и многие богатые люди с удовольствием тратили свои деньги в этом заведении.

Я относился к этому бизнесу плохо, к казино я бы относился так же, если бы я не открыл его. Всё-таки я тоже часть мафии, да, не полноценная частичка, но отрицать моего «спонсора» было бы довольно глупо... Среди остальных строений, прямо на торговой улице подле кварталов, где совершались многие мелкие довольно успешные преступления, с яркой неоновой вывеской с изображением полуголых тел мужчина и женщины, с скрещённым знаком Венеры и Марса, стояло довольно светлое сине-серое здание... Понимая, что мы направляемся прямиком к нему, кое-кто недоверчиво начал разговор, будучи полностью поглощённым своими чувствами...

— Такое огромное заведение прямо посреди Синдзюку...

Да, это так. Понимаю его «немое» восхищение. Интересно, когда Саихара-чан узнал о том, что в Токио огромное количество отелей любви, он тоже так робел? Он наверняка бывал там хотя бы раз просто потому, что так получилось. Лично я там был... Не могу сказать, что это хороший опыт, однако поиск партнёра был для меня очень важен, мне хотелось забыться после отказа Шумая, вот только, увы, не получилось. Я решил попытать счастье и... И всё было мимо. Мимолётные увлечения... Не более. Не могу простить себя за тот случай с ней... Возможно, именно поэтому я больше не приезжал на эти встречи, мне было слишком плохо возле неё. Ай, к чёрту!

Благо, что я уже перестал цепляться за прошлое настолько, чтобы искать себе партнёра. Если честно, была бы у меня возможность дать прошлому себе совет, так я бы попросил самого себя сразу перестать думать об отношениях и сексе. Да, из-за нехватки «ласк» у меня бывают те ещё казусы, я довольно быстро возбуждаюсь, а также становлюсь более чувствительным, и при всём этом я совсем не сожалею, что забросил свою интимную жизнь... Почти не сожалею... Я пообещал себе больше не пить в людных местах, если возле меня нет людей, которым я могу доверять... Ну, в каждом деле есть две стороны медали, ничего тут не попишешь, мне всё ещё стыдно перед Музой за то, что я так бессовестно занимался грязными делами у неё за спиной... Задумчивый и всё ещё изумлённый детектив вновь обратился ко мне.

— Ома-кун, а ты не знаешь, часто такие заведения стоят на самом виду?

— Ну, не совсем, коль мы во втором квартале, то стоит нам зайти в переулок, как тебя бы тут же окружили всякие девушки, что трогали тебя, где не попадя, и в открытую к тебе приставали, ты же это понимаешь, верно? Думаю, в этом районе довольно часто встречаются такие здания, наверняка они популярны так же, как и любовные отели. Тем более мы почти у первого квартала, там всего пара метров до него, так что это нормально. Синдзюку — этакий центр развлечений, не важно, какие именно услуги там предоставляют, казино, торговые автоматы, много кафе, магазинов, борделей... Я прав?

Сожалея о том, что подобное помещение существует, через силу он согласился со мной, робко кивнув. Согласен, это та ещё неудачная тема для диалога, хотя, почему нет? Удивительно, что я смог так резво и трезво, я бы даже сказал, рассудительно ответить на данный вопрос детектива, я даже не думал, просто начал трепать языком, надеясь побыстрее удовлетворить моего спутника своими скромным изречениями, которые не брезговали сорваться с моего рта... Ох... Чёрт, после употребления столь изысканной речи, я чувствую себя лишь более утомлённым...

Как же я хочу спать... А этот невероятный всё никак не уймётся! Это раздражает, я сейчас скажу что-нибудь такое, о чём после пожалею... Тьфу, совести у меня больше нет, я слушаю его весь день, да, мне жалко его, и всё равно, я устал. И пусть он потом обижается сколько ему вздумается, не могу более соображать, я просто хочу спать, а этот неугомонный ребёнок постоянно чего-то жаждет! Особенно он трепещет от моего внимания, несомненно. Кажется, кое-кому было мало разговор в машине... Аааа, Шуичи, прошу, заткнись!

— Это такое огромное заведение... — он повторился... Пожалуйста, Сай-чан, никакой дополнительной информации, иначе мой мозг взорвется... Прошу... Чёрт, кажется, он слеп к моим мольбам... — Как ты можешь быть столь спокоен, Ома?

Тааак... Вздох, полный отчаянья, ночного воздуха и табака... Ответь нормально. Это твой старый добрый друг, твой бывший одноклассник и парень, что очень дорожит тобой и твоей дружбой, Ома, он не хочет никаких проблем и ссор, он просто не понимает, насколько тебе херово. Давай, соберись тряпка и ответь ему что-то мягкое, доброжелательное, вежливое и затыкающее. Что-то, что заставило бы его задуматься и деликатно промолчать... Скажи хоть что-нибудь...

— Саихара-чан, я спокоен только потому, что в этом заведении твою потенцию проверять не будут... — Что я... Надо извиниться, надо сказать что-нибудь нормальное! — Ну, пока ты не согласишься, конечно.

— ...

— ...

Блядь. Я сделал только хуже... Зачем я закончил свою фразу...? Это пиздец... Я чувствую себя таким идиотом... Ну как можно было позволить сорваться с языка таким язвительным словам, таким речам? Чувствую себя каким-то остолопом, что не может держать себя в руках из-за пьяного угара, который не понимает, что он несёт, что он раздражает всех, мешает всем... Ох, как же мне стыдно, как худо, а какого же ему... И будто подтверждая мои слова, он устало вздыхает, заводя руку за затылок, поправляя свои волосы. Наши взгляды пересекаются, и он водит головой из стороны в сторону, вновь делая глоток свежего воздуха, на выдохе, произнося:

— Кокичи... Иногда ты просто ужасен...

И мне остаётся лишь молча кивнуть, согласиться с ним, я был слишком пристыженным, чтобы отвечать, посему мы молча продолжали идти к борделю неторопливым шагом. Я, оглядываясь по сторонам, видел лишь пару прохожих, что, по всей видимости, забрели сюда случайно, есть ещё и небольшая толпа людей, что стоит возле элитного «борделя» подле вышибал. Они не могут войти туда, это молодая группа подростков... Не вытерпев тишины, груза ответственности и вины, я оборачиваюсь к невероятному, понимая, что мог бы поговорить с Нацуми сам, мог объясниться, она бы вошла в моё положение, осознала бы всё, а я притащил сюда этого уставшего, замученного бедолагу, будто бы у него нет дел, кроме как со мной мотаться...

— Шуичи... — я позвал его, потому что мне было страшно. Страшно неудобно перед ним, ведь я привёл нас в место, где продают свои тела те, кто вынужден это делать, те, кто хотят на себе заработать, те, кому нравятся плотские утехи... Не хочу разрушить его прекрасную семью, дать Каэде повод в нём сомневаться. Я хочу... Чтобы они были счастливы, поэтому... — Пожалуйста, сделай так, чтобы Акамацу не узнала о том, что тебе пришлось сюда приехать «по работе». А если она и узнает, то скажи, что это я, ладно? Скажи, что я хотел тебя, перепил и нёс всякую дурь иль ещё что-нибудь... Прошу тебя...

Он резко поднял голову, да так, что его волосы темной россыпью закрыли его яркие, золотые, отблёскивающие свет, возмущённые, изумлённые глаза... Он слишком красивый, чтобы быть парнем... Слишком прекрасный, честный и добрый, чтобы быть человеком... Увы, сейчас эти качества не ценятся, возможно, ты пойдёшь в пожар, спасать кого-либо, а в ответ тебя специально завалят горящими балками. Может, ты будешь помогать кому-то, а тебя бросят на произвол судьбы, использовав чужой труд, может, будешь спасать девушку от изнасилования или ограбления, и вместо благодарности тебя изобьёт эта самая девушка, думая, что ты тоже хочешь от неё чего-то, когда единственное, чего ты желал — помочь нуждающемуся...

Наша жертвенность во благо всегда так работает. Мы не можем просто жертвовать капелькой крови, мы выливаем, проливаем всё, что есть. Такова природа людей... Грязная и порочная... Такая природа установилась за многие века, и никому не удастся её заменить, хотя бы пока... Мы были почти у заведения, когда его рука остановила меня, янтароглазый закинул её на моё плечо довольно небрежно, резко повернул к себе, впиваясь в мои глаза взглядом, пытаясь переубедить меня в моих пессимистичных мыслях, когда я желаю ему блага, будучи готовым лишиться своей репутации у пианистки, лишь бы она и Шумай были счастлив...

— Ома-кун, не думай об этом, Каэ войдёт в моё положение, у нас с ней будет всё хорошо. И не делай такое лицо, не говори столь печальным тоном, а то мне начинает казаться, что ты подразумеваешь что-то... — он застыл, обдумывая что-то, а мне вновь захотелось съязвить, потому что я понял, что ранил его своими словами, и только он продолжил, как я тут же позволил себе заговорить, чуть ли не перебивая его тихий голос... Нужно исправить положение хорошей шуткой... — Нехорошее...

— Нишиши! Ну, кто знает, может, я сказал всё это просто потому, что хотел дать тебе время попрощаться с любимой? Вдруг мы здесь из-за того, что я решил продать тебя в рабство?

— Ома-кун!

Пока этот детектив раздувал в негодовании ноздри, решив, что мои первые слова были ложью, я ускорил свой шаг, срываясь чуть ли не на бег. Окрикнув меня в своей слепой ярости с невероятно злостной интонацией, он побежал за мной, заставляя меня рассмеяться и перестать играться, я чувствовал себя ребёнком, что гонится на перегонки вместе со своим другом... И думая об этом всём в таком ключе, я засмеялся. Тихо, искренне... Усталость отошла на второй план, пока я слышал его забавные оскорбления. Музе было бы тоже весело, увидь она своего брата сейчас...

Помотав головой, не желая портить себе хорошее настроение, что совсем скоро иссякнет, как и мой внезапный прилив бодрости, я в несколько рывков проскользнул мимо толпы зевак и охраны, а точнее, вышибал, попав внутрь заведения довольно легко, просто показав стоящим на входе моё лицо. Они знали, кого ждёт их хозяйка, по крайней мере, должны были знать. Стоило мне добраться до «финиша», как я остановился. Я знал, что Сай-чана придётся ещё и ждать, ведь нужно подтверждение личности, которую пробьёт секретарь за своим столиком.

На самом деле я ждал его не так уж и долго, абсолютный нашёл своё удостоверение за считанные секунды, правда, пришлось какое-то время ожидать пока его проверят, плюс довольно долго была процедура конфискации любого оружия, будь то что-то холодное или огнестрельное. Это всё было сделано в целях всеобщей безопасности. Когда запыхавшийся детектив отдал свой пистолет в камеру хранения и дошёл до меня, он устало коснулся ладонями своих колен, судорожно выдыхая, парень был не в силах отдышаться, и всё равно он пытался набрать в грудь побольше воздуха, чтобы что-то мне сказать... И я, наблюдая его подорванное состояние от небольшой пробежки, усталости и ярости, усмехаюсь.

— Нишиши, а ты покраснел, Саихара-чан~ Интересно, о чём же таком интересном ты думаешь? Может быть, обо мне~

Чуть ли не пропев эти слова, я вижу подозрительный взгляд чистого сверкающего золота, что смотрит на меня свысока, надеясь, что я наконец-то заткнусь, но я всё продолжаю свою тираду, даже не думая останавливаться, а он всё больше поникает, опуская голову, вжимая её в плечи, мысленно уничтожая меня, разрезая меня своими глазами на множество маленьких наглых растерзанных смеющихся кусочков. И кое-как поборов свою одышку, мотая головой, заставляя свои волосы растрепаться ещё сильнее, чем сейчас, он, с перерывами, произносит:

— О Боже... Надеюсь, что мы скоро уйдём отсюда... Ты ведёшь себя неадекватно...

— Оу, ты правда так думаешь? Я часто так себя веду, мне казалось, что ты был в курсе этой моей особенности.

Шумай возжелал возразить, воспротивиться моим словам, это было ясно по его серьёзному взгляду. Ему не нравилось, когда я каким-либо образом задевал самого себя, пропускал самокритичные и оскорбительные шутки в мой адрес. Он мог промолчать, когда я задевал его гордость, пакостил назло остальным, но стоило мне хоть как-то попытаться выставить себя в плохом свете, как следователь не дал бы мне этого сделать. Я не знал, почему, возможно, ему было просто неприятно слышать правду из моих уст, может, ещё что-либо, в любом случае он не успел сказать ни слова, я не позволил ему начать диалог со мной, потому что я обратился к девушке-администратору, к которой мы как раз подошли. Не задавая деликатный такт разговора, я просто выпалил «пароль», наблюдая за лицом девы передо мной.

— Лотос.

Она внимательно взглянула в мои глаза, ища в них что-то, и видя её немое и тщательно сосредоточенное действо, когда она бесцеремонно разглядывала меня, я пошло ухмыльнулся. Какой я оказывается обаятельный! На её щеках тут же выступил румянец, и я в очередной раз поразился подобной реакции. В последнее время я стал лучше ухаживать за собой, кожа стала мягче, даже ладони перестали быть такими грубыми... Неужели я стал привлекать противоположный пол ещё сильнее, чем раньше? Пару раз ко мне подходили девушки, что просили мой номер или давали свой, даже парни были, и всё же... Не могу поверить, что так много людей покупается на мою смазливую внешность, фу.

Хотя, что уж говорить, мы с Музой тоже сначала оценивали внешность друг друга, впрочем, её внутренний мир намного важнее внешности. Ох, как-то она упоминала, что ей нравится видеть парней, которые таскают своих вторых половинок. Возможно, это был намёк. Я поднимал её, она не такая уж и тяжёлая, чуть больше пятидесяти килограмм. После этих её слов я даже захотел купить абонемент в спортзал, чтобы укрепить мышцы. Это было бы полезно и для работы, и для того, чтобы радовать её таким вниманием... Ах, то, что есть у меня сейчас, не годится, да и Саихара-чан, увы, тоже давно не занимался. Если бы его работа не была столь хаотична...

Надо сосредоточиться... Дева на ресепшене, смущённо поправив прядку своих волос, закрыла ноутбук с громким хлопком, а после она привстала и с вежливым поклоном поприветствовала нас. Всё прошлое время она оценивала детектива или наблюдала за мной? Хах... Ну, это единственное, что я могу предположить... Она пошло облизнула свои губы, причмокнув ими, кланяясь, заставляя нас увидеть прелестную фигурку. Бюст у неё был что надо, размер второй... С половиной. Какой я пошляк, что оцениваю что-то такое, пристыженно, я хотел отвести взгляд, но я не стал, а потому встретился с ней мимолётно глазами, когда она поднялась. Я вижу, что она хочет меня... Чёрт, как неудобно, я бы её по любому обломал, мне нравятся девушки поскромнее...

— Прошу за мной. Госпожа ждёт Вас.

Выйдя из-за своего рабочего стола, администратор позвала другую особу, что заменит её на время небольшого отсутствия. Девушка в ужасно короткой черной облегающей юбке, с колготками в сетку, с ботинками на платформе и шнуровке, в полупрозрачной, белоснежной рубашке смотрелась очень... Будоражащее. Возможно... Я представил, как выглядела бы Муза в чём-то таком, и несмотря на то, что это была отнюдь не невинная фантазия, она определённо мне симпатизировала... Я такой извращенец... Но Музе определённо бы подошло...

Когда мы вошли в первую залу, Шумай совершил ошибку, решив осмотреться. Первый зал — это бар, место, где ты наблюдаешь, как многие полуголые девушки и мужчины разносят напитки и остальные яства. Да, а уже отсюда виднеется вторая зала, где две прекрасные девушки танцуют у шестов на специальном помосте. Смущённый увиденным, один темноволосый отвёл взгляд, смотря в пол, пока я вёл себя как обычно. На моём лице плясала то ли глупая улыбка, то ли нейтральное выражение лица, что совершенно не скрывало всю мою усталость. В растерзанных, растерянных чувствах, государственный служащий аккуратно дёргает меня за рукав, будто бы маленький ребёнок, что просит игрушку или хочет заполучить своё драгоценное внимание. И совсем тихо своим робким голосом он обращается ко мне.

— Эм... Кокичи?

— Хочешь спросить о том, куда мы идём?

Очевидно, это единственный вопрос, который он может задать. Ну, ладно, я преувеличил, есть ещё один: «К кому мы идём?». Впрочем, ни один из этих изречений не влияют на суть. Сначала он запнулся, хотел поднять голову, сказать что-то, вот только не получилось, стоило ему приподнять свой лик, как ему тут же подмигивает симпатичная девица в нижнем белье, и парень от увиденного чуть ли не застывает на месте, его щёки сразу же краснеют, и он выдавливает из себя слабое «угум», лишь сильнее пытаясь закрыть глаза, дабы не видеть всего, что происходит вокруг. Ну да, тут три зала, бедный парень, сначала он видел всё вместе, а теперь по очереди, женщины иль мужчины, выбирай любую иль любого... Ладно уж, не буду сильно его мучить, сразу раскрою карты и объясню ему всё, мне ведь не сложно.

— Мы приехали сюда ради встречи с моей знакомой, одна из боссов якудза, клан Кузурю. Мы направляемся к ней в кабинет, где она поможет нам всем, чем сможет, правда, она может потребовать что-то взамен за информацию, так что я буду вести переговоры. И как предупреждение, не тычь ей свой значок в нос, она знает, кто мы и зачем мы тут. Она довольно специфичная личность, которая прекрасно умеет использовать все доступные ресурсы, включая человеческий фактор. Я тебя представлю.

— Я-ясно...

Его тон был ясен как день, конечно же он недоволен всем происходящим, его можно понять, да и наверняка в данный момент он думает о моих словах, пытаясь понять, что значит «специфичная»... Если бы я мог, я бы сказал: инфантильная, наглая, бесцеремонная, высокомерная, однако... В ней была доброта. Несмотря на свой внешний вид она хорошо готовила, иногда занималась благотворительностью, и даже если у неё был такой дерьмовый характер, её любили. Потому что какой бы она ни казалась, в ней было что-то... Что-то хорошее, пусть Нацуми и делала вид, будто она бесчувственная предводительница «убийц»...

Каэде бы и впрямь неправильно поняла бы то, почему мы здесь, ох, не хочу даже о ней размышлять, сразу представляю, как она смотрит мне в глаза, думая, что её суженый изменил ей со мной... Надо отвлечься... Возможно, мне стоило расспросить Саихару о вскрытии, и признаться честно, не хотел слышать это заранее, я и так все подробности узнаю, если не при разговоре с одной из глав клана мафиозников, так из отчёта... Распахнув перед нами красивые стеклянные плотные, звуконепроницаемые двери с красивыми золотыми драконами, что поблёскивали в свете голубых огней мужского зала, нас пустили внутрь.

Как много стекла... Массивные двери позади мягко закрылись, позволяя нам оказаться в светлом помещении без окон. Оно было хорошо освещено, даже слишком. Голубые стены вокруг комнаты были аквариумом, а в нём, естественно, было множество белых светодиодов вместе с огромным количеством живности в виде раков, мелких рыбок, черепашек, крабов и всего остального. Небольшой водоём и всё, что ему нужно, естественная среда, практически не тронутая человеком, позволяющая ей уничтожать себе подобных и жить по своим законам... Над столом склонился железный стержень с маленькими белыми рассеивателями, которые принято назвать плафонами на всеобщем и доступном всем языке.

Эти маленькие облачка наряду со светодиодными лентами, что были повсюду, начиная от карниза, переходя к стенам и стеклянному потолку, что отражал всё, что происходит внизу, прекрасно освещали комнату без окон... Как удобно, если кто-то потянется за оружием, что не обнаружили твои собственные люди, ты сразу это заметишь... Светлый лакированный белоснежный паркет, пара бело-голубых тумбочек с книгами, несколько светло-синих кресел, такого же цвета кожаный диван и... Она, сидящая за очередным стеклянным столом, покачивающаяся на стуле, туда-сюда, смотря на аквариум, откинув голову на спинку стула, позволяя себе растрепать её блондинистые волосы во все стороны.

Оливково-серые глаза недовольно стрельнули в мою сторону, и я уважительно поклонился, за мной этот жест повторил и мой напарник, что был заметно напряжённый происходящим. Дева сначала не придала значения нашему присутствию, пусть и начала немедля прощаться со своим собеседником, что говорил ей что-то. Заметно уставшая и несколько напряжённая, девушка демонстративно закрывала свои глаза от усталости, будучи не в состоянии сидеть столько времени. Я смотрю на её стол и вижу множество бумаг, печатей, подписей и прекрасно осознаю её муки.

Замечая моё нахальство и любопытство, она убирает все документы прочь, зажимая мобильное устройство между плечом и ухом, поддакивая. И стоит даме разобрать свои завалы документов, как я вижу небрежно оставленный бокал для вина, в нём, наверное, было саке, учитывая эту белую прозрачную жидкость, что покоится на дне стеклянной посуды. Я был прав, она пила, устав после тяжкого рабочего дня, который только начался. Всё-таки сейчас ночь, а место, где мы находимся — это пристанище блуда, сладострастия, похоти и... Секса...

На её теле видны красивые тёмные контрастирующие со светлой кожей татуировки, она в довольно открытом платье, что подчёркивает её фигуру, не выставляя всё напоказ. Дева была в голубом длинном платюшке, заканчивающемся где-то на щиколотках. Сам крой привлекал разрезом на левой ноге где-то до середины бедра, позволяющим увидеть красивые женские ноги, которые подчёркивали татуировки и белоснежные полусапожки, а также тонкий серебряный браслет, что покоился где-то на левой икре.

— Да, Фуюхико, конечно, под контролем... — девчонка небрежно махнула администраторше, что всё ещё стояла позади нас, не переставая говорить со своим братом. — Можешь идти... Угу, пока-пока. — Не позволяя проявить своё изнеможение, она кратко вздыхает, осматривая меня и стоящего подле меня паренька. — А ты быстро явился, пле... Ома... Кто это с тобой?

То, как она произнесла мою фамилию, было необычно. Я никогда ранее не слышал этой интонации... Волнительно-встревоженной, приятной и высокой... Что это был за говор? Что это была за заминка? Нацуми всегда называла меня плебеем, что изменилось сейчас? Она что... Нет. Нет. Нееет, я даже не хочу об этом думать! Так просто получилось, ничего плохого не будет, хотя я прям чувствую какую-то хрень, что дышит мне в затылок... Образно. Позади меня пусто... И мне становится не по себе... Замечая её жест, мы вместе с Шумаем подходим ближе, присаживаемся на кресла подле неё, я отмечаю тонкий ноутбук, лежащий на столе, что не заметил ранее. Девушка смотрит то на меня, то на следователя, ожидая моих слов, и, зная её характер, я не медлю, а даю ей желаемое.

— Это мой напарник и мой друг, абсолютный детектив Саихара Шуичи. Он на пару со мной расследует произошедшее с этой девушкой, Кобояси Харукой. Нам нужно узнать всё, что с ней связано, может, мы выйдем на кого-то благодаря твоим показаниям, поэтому мы здесь в поиске зацепок.

Она хмыкнула, кивнула, позволяя своим шелковистым, уверен, мягким волосам, упасть на лицо, а после аккурат заправила прядь себе за ухо, открывая серебряного дракона, что окутывал её ухо. На её теле было много украшений. Серебряные часы, кольца с различными драгоценностями, нежная, окутывающая шею цепочка с сапфиром, тот самый браслет на её ноге. Да, ей нравились ювелирные изделия. Никакой зависимости тут не было, она просто находила их привлекательными, подчёркивающими её невероятный стиль и характер. Она использовала их по совместительству со своим колким языком, коим не брезговала пользоваться. Даже сейчас она продолжала моё унижение... И я не мог промолчать...

— Значит, ты подался в следователи, да, воришка?

— Нет что ты, Кузурю, от чего ты так категорична, дорогая? Я и вор... Ах, это ранило меня в самое сердце...

Шуичи чуть не прыснул со смеху от моей интонации, когда ноздри девы слегка раздулись, а глаза презрительно, опасно стрельнули. Я не испугался. Она не убила бы меня. По крайней мере, не сейчас. Мы ненавидели друг друга. Без преувеличений. Ей не нравился я, а мне — она. Мы были похожи, и это заставляло нас чувствовать себя некомфортно подле друг друга. Слишком лицемерны, слишком капризны и требовательны. Нам было сложно находиться в одной компании. Собираясь отомстить и побыстрее покончить с моим присутствием в этом очаровательном кабинете, я с лживой ухмылкой, шутливым, пускай и довольно серьёзным восклицающим тоном не смею молчать!

— Если бы не твой клан, я бы давно украл твоё сердце, моя милая!

Едва сдерживая свои эмоции, чтобы не скривить лицо, я отмечаю, как блондинка съёжилась, слегка поморщившись от недовольства. Так делала Чабашира, когда я заигрывал с Саихарой прилюдно. Ох, были времена... Сай-чан успокоился, виновато закусил губу, думая о том, вмешаться ли ему, пока не поздно, или нет. Видя перед собой это безмолвное отвращение в чужих глазах, мне хочется сплюнуть на пол. Тьфу, чтобы я ещё раз пел кому-то дифирамбы, кроме Музы, конечно, она заслуживает слышать приятные слова в свой адрес, особенно после всего произошедшего. Интересно, а хочет ли она вообще меня видеть? Чёрт, я ведь понимаю, что всё равно буду льстить остальным, потому что я привык лгать, смотря людям в лицо... Ну да ладно, сейчас не об этом...

— Ома-кун... — о, он уже решился? Молодец. Правильно, нечего сидеть на переднем ряду и наблюдать за происходящим, когда ты можешь поучаствовать во всеобщем веселье. — Не мог бы ты...

— Конечно, прошу прощение за то, что забрал управление. Отдаю всё в твои руки, Саихара-чан!

Он благодарно кивнул мне и, довольно свободно положив свою руку на стол, он корпусом обернулся к девушке, думая, как начать разговор. Дева с серо-зелёными глазками позволила парню застыть, задуматься, затрепетав своими тёмными ресничками. Ха... На меня бы она сразу наорала, ведь я трачу её время своим краткосрочным молчанием, а тут... Вглядывается, присматривается, наблюдает... Хищница... Мне не нравится это. Подозрительно. Странно. Не ответила на мои комментарии несмотря на то, что всей душой возненавидела их. Промолчала. Не назвала меня «плебеем»... Нет, наверное, я накручиваю себя... Не желаю размышлять об этом всём...

В кармане неудобно лежал телефон. Я чувствовал его, все звонки и уведомления были включены для того, чтобы я сразу же поднял трубку, мало ли, вдруг меня наберёт черновласая музыкантша? И, увы, звонка не было... Даже от Акамацу. Это было довольно тревожно, от чего же она до сих пор не позвонила насчёт Музы? Может, пианистка, от нервов и впрямь уснула? Ох, как я хочу, чтобы они обе были дома, и всё с ними было хорошо... Краем глаза я отмечаю, как Шуичи расслабляет свою руку, ранее сжатую в кулак. Он как раз закончил свой мыслительный процесс... Надо проследить за ходом их диалога и если что, я должен оградить и защитить своего товарища от любых напастей...

— Кузурю-сан, нам необходимы Ваши показания, поскольку Вы были в контакте с потерпевшей. Вы должны ответить на все вопросы, что я Вам задам.

Лучезарно улыбнувшись, она тихо рассмеялась, заставляя парня попасть в ловушку... Это не дракон, это змея, проклятая ящерица, что оплела вокруг нас свой хвост, желая или помиловать нас, дабы использовать, или... Немедля свернуть нам шеи за то, что мы посмели нагрянуть к ней с визитом. Нелегальный бизнес, на который мы закрываем глаза, поскольку якудза стали неотъемлемой частью нашей страны... Да участники мафии могут действовать как открыто, так и исподтишка... И конечно же, она не упустит возможности продлить, усилить своё влияние, получить парочку долгов... У всех Кузурю деловая хватка, это хорошо для их семьи, это так, но для нас... Чёрт... Её самоуверенность не несёт ничего благого... Эти приоткрытые губы, что извергают яд в усмешке... Отвратительно...

— Хм, и что мне от этого будет?

Как знал... Нежная женская рука с красивейшим маникюром подстать голубо-синим тонам её наряда и с красивыми серебряными кольцами накрывает тыльную сторону ладони Шумая... Я начинаю чувствовать напряжение. Интимное, сексуальное, мать его, напряжение. Кажется, мы влипли... С этой капризной принцессой я не разберусь, а ябедничать её брату... Ну, мы же уже не в садике, надо поступать по-взрослому и не искать лёгких путей, вот только... Я без понятия, что делать! Я не могу позволить детективу разбираться с этой зажравшейся бабой в одиночку! Надо вытаскивать его из этого дерьма... Господи, что придумать, что сделать, что совершить такое, что заставило бы её отступить?

— Эм... А чего Вы хотите?

Нет! Зачем ты спросил это! Пока в его золотистых, мягко переливающихся от света глазах было видно всё очертание прекрасного и невинного, прямо перед ним сидел корень зла — грех. Порок, блуд, сладострастие... И он только что принял руку женщины, что безумно влюблена в себя, что по большинству своём думает о себе и своём престиже. Её главное достижение — её клан. Она одна из тех, кто гордо несёт за собой знамя Кузурю, славя тех, кто прильнул к ней... И эта пошлая ухмылка опережает меня, я не успеваю ничего сказать, даже встать, мои губы не успевают даже зашевелиться, как её уста уже расползлись в скользкой, приторной ухмылке, пока её прелестные оливково-серебреные глазки восторженно наблюдают за этим парнем...

— Может быть... Тебя самого. — Я подавился и закашлялся, стараясь подавить свой приступ, чтобы прекратить их диалог... И я не мог. Она тихо засмеялась, наслаждаясь моей чёртовой, блядской ничтожностью, продолжая говорить, не позволяя заволновавшемуся Сай-чану обратить на меня внимание. Тварь! Сука... — Если переспишь со мной, то я расскажу тебе всё, что ты хочешь...

Я стал кашлять сильнее. Я очень хотел начать возмущаться, прекратить свой заливистый кашель, и не мог. В горло попала слюна, она зашла настолько глубоко... Дышать было больно, тяжело... Рука Шуичи упала на мою спину, и он довольно больно пару раз ударил меня, позволяя мне наконец-то откашляться. Моё лицо покраснело, к нему прильнула кровь, в ушах зазвенело, а в висках нещадно застучало, пока в глазах немного помутнело, на них даже выступили слабые слезинки. Я пытался отдышаться, да, мне хотелось начать сцену, драму, и... Я не смог.... Его рука и предельно уверенный взгляд остановили меня. Кое-кто взял всё на себя, позволяя мне прийти в порядок после произошедшего... Спасибо, Саихара-чан... Ты это не услышишь, но... Спасибо...

— Я эм... Польщён Вашими словами, и всё же, я вынужден отказать Вам, Кузурю-сан. У меня уже есть любимая, и я здесь только ради работы. Исполнение моего долга, как детектива. Я хочу найти преступника и защитить моих родных.

— Вот как... — хмыкнула. Будто бы не придала всему значения, пусть и приняла ответ. Обаятельно, я бы даже сказал, изысканно убрала свою кисть и поднесла её к своему лицу, облокачиваясь на неё. Это не конец её шоу, сейчас ещё что-нибудь ляпнет своими прекрасными устами... — Я люблю верных мужчин, как Вы, Саихара. Хорошо. Я поняла Вас и расскажу всё, что знаю, а Вы, Саихара Шуичи, останетесь здесь до первых лучей Солнца. Только разговоры. Хочу узнать какой девушке так повезло...

Эта улыбка, эти сказанные вскользь слова. Змея... Хуже Селестии, она хотя бы признаёт правду, даже если она жжёт, обжигает её, как клеймо, она признается. Если ей задаёшь вопрос, полностью разоблачаешь её, она не извивается, не пытается взобраться по твоим аргументам и искрутить их против тебя, нет, она сознаётся, что была не права, признаёт свои намеренья и приносит извинения, а эта девушка... Я знал её слишком мало. Слишком недолго, чтобы хорошо её знать, а потому я предпочитал быть настороже. Мне не нравится её тон, не нравилось и её предложение. Я заволновался о Музе и Каэде, и из-за этих двух дев терпеть я больше не мог.

— Ты можешь гарантировать безопасность этой девушки или ты собираешься устранить конкурентку? Зачем тебе что-то знать о другой девице, что имеет право на мужчину, на которого пал твой взор? Кузурю, чего ты желаешь? Чего ты хочешь добиться этими знаниями? Твои речи звучат как полнейший вздор!

— Понимаю твои беспокойства, — с самодовольной и нахальной усмешкой она открыла тумбу и достала ручку с диктофоном, что немедля продемонстрировала нам, нажав на кнопку записи. Давно таких не видел... — Клянусь честью клана Кузурю о том, что наши братья и сестры ни при каких обстоятельствах не вмешаются в личную жизнь детектива Саихары Шуичи. — Она выключила запись. Упомянув только его, не затронув меня, будто бы я не был частью его жизни... Тц... Показушница... Прокрутив в своих руках довольно длинный предмет, дева протянула его мне. — Возьми это, плебей, и уходи отсюда, нам с Саихарой есть о чём поговорить.

Какая сука... Я встал со своего сиденья, будучи очень злым от её нападок. Глянул на её лик, а она лишь слабо оскалилась, после вновь изображая нежнейшую улыбку... Со слабым вздохом разочарования я взял ручку из её рук, отворачиваясь, чтобы не видеть её неприятное выражение лица. Не зная, как поступить, я посмотрел на янтароглазого, что пребывал в растерянных чувствах. Немного помедлив, он тоже кивнул, прошептав: «Не волнуйся, Ома-кун, всё будет хорошо». И молвив это, он умолк. Как можно ей верить? Если бы кто-то пытался что-то узнать о том человеке, что мне нравится, или интересоваться моими близкими, то я тут же бы заподозрил неладное... К чёрту, это его решение.

Я был слишком напыщенным индюком, чтобы наорать на него, расстроенного, усталого и взволнованного. Я не мог взывать к его совести, потому что я сам был не лучше. Я позволил ему это сделать, ушёл и громко, инфантильно закрыл за собой двери, ощущая их пронзительные взгляды... Если с Музой что-то случится и это будет связано с якудза, то... Я никогда об этом не узнаю... В помещении стало слишком душно... Мне не хотелось думать. Я хотел только есть и спать, а уходить далеко от напарника — плохой вариант, я за рулём, даже пить нельзя, кто знает, может, мне в еду что-то нальют? Есть тут не самое лучшее решение, уж лучше я побуду в машине...

Забрать ли мне мои вещи? Хм... А если меня убьют? Я верю Фуюхико, это так, вот только его сестрица вызывает у меня опасения... Без понятия, что я сейчас должен делать... Всё-таки забрав вещи абсолютного следователя наряду с собственными, я покинул бордель, клуб, бар... В общем, помещение... И устало я пошёл к своему автомобилю. Мы тут до утра... Сейчас было чуть больше десяти, скорее, где-то пол одиннадцатого... С удовольствием бы вздремнул, однако мне надо быть настороже, буду проверять как там Шумай каждый час. Поставлю себе кучу будильников, чтобы не заснуть... Я должен позаботиться о том, чтобы этот дурень, что так легкомысленно поступил, будет к утру дома в полной безопасности...

Зайдя в салон, я устало закинул голову вверх, облокачиваясь на холодное стекло, смотря ввысь, не имея каких-либо определённых мыслей из-за всепоглощающего желания ненадолго закрыть глаза. Мои волосы были растрёпаны сильнее, чем обычно, кончики слиплись, создавая некрасивые колючки... Они не особо приятные на ощупь, даже у Сай-чана они лучше, мягче... А ей они нравились... Вот бы она сидела сейчас рядом. Не важно, слушал ли я её голос или тихое сопение. Она была бы тут. Может, рассказывала что-то, может, наслаждалась тишиной, может, спала, прикрыв свои красивые глаза... Не важно. Я просто хотел увидеть её сейчас...

Ох, не стоит сейчас думать об этом, надо отвлечься... Чёрт... Ну это такой ужас, я просто взял и ушёл... Я ведь такая же важная часть расследования, как и Шуичи, а я позволил себя вот так бесцеремонно выпроводить... Меня выгнали... Боже... Что мне делать? Я хотел завершить расследование вместе. Это было то, что мы начали с Саихарой-чаном вместе... К тому же, я пообещал его ненаглядной сестрице, что защищу его. Да, я не соглашался с данным утверждением, и... И я не мог противиться этому. Когда это говорила она, я чувствовал, будто бы она права... Возможно, её слова просто отмазка, ведь я и так не хотел бы, чтобы с братом музыкантши что-то произошло, потому что он мне дорог. Он мой друг, он печётся обо мне, заботится, помогает и... Я хочу отплатить ему тем же...

Телефон завибрировал в кармане, и я немедля достаю его... Так ярко светит в глаза... Понижая яркость, я тут же включаю будильники, что будут звонить каждые десять-пятнадцать минут. Этого было достаточно для того, чтобы я не уснул... Открыв уведомления, я посмотрел на то, что за послание мне пришло. Это был не лайн, не обычные смс, а просто D.I.C.E. что прислал мне весточку... Ну, я уже вышел из кабинета Кузурю, почему бы не написать, где я и где искать мои останки, если что-то пойдёт не так... Для начала прочту сообщение от Мэй...

«Босс, рада, что Вы написали! Простите, что не заметила сообщение сразу, была отвлечена работой. Я тут сделала то, что Вы просили. Я нашла Вам новый карманный нож. Простите, я обещала, что сделаю это в прошлом месяце, но... Я совершенно забыла об этом. О, и ещё, Вас будет ждать сюрприз, когда Вы приедете! Отпишитесь, когда увидите это послание, хочу быть в курсе всех событий, дабы при каких-либо неприятных обстоятельствах оказать Вам помощь.»

Это приятно, она думает обо мне даже сейчас... Хах... Написав ей нужный адрес и место, а также посвятив девушку в кое-какие подробности убийства, я, всё ещё не желая заснуть взял бумажку, что лежала в портфеле детектива под его сиденьем. Неприлично доставать что-то из чужой сумки, впрочем, я вор, так что не вижу в данном поступке что-то удивительное. Отчёт о вскрытии... Какая неприятная бумага в моих руках... Да, мне не хочется читать подобную вещь, зачастую, она бесполезна, и всё же я должен сделать всё, что в моих силах, и обнаружить важные заключения врача. Это ведь не характеристика, это строение организма после нападения преступника...

Протокол вскрытия №937

Дата вскрытия ХХ.ХХ.20ХХ.

Время вскрытия: 18:00

I. Лечебное учреждение. Токио городская больница номер ХХ. Поступила в больницу уже после наступления смерти.

Лечащий врач — Тэкомура Акунагава.

Фамилия, имя умершего — Кобояси Харука; возраст 22 года.

Национальность — японка.

Местожительство — г. Токио.

Профессия — безработная.

II. Краткая выписка из истории болезни: Имела несколько заболеваний, такие как...

Бла-бла-бла. Это можно упустить, тут описывается не то, что мне нужно, это её болячки, проблемы хладного трупа, а мне нужно выяснить все обстоятельства, причины и следственные связи... Вот! Где-то здесь должно быть то, что мне нужно... Мм... Наверное, я включу себе свет, а то зрение испорчу. Почему я вообще решил пользоваться светом фонаря, когда в моей машине есть освещение? Кажется, я действительно очень хочу отдохнуть, моему мозгу и телу нужна передышка, и, увы, я не позволю себе отлынивать, пока не буду в своей квартире, до которой ещё надо доехать... Сладко зевнув, я вернулся к чтению документа.

Клинический диагноз: К смерти привёл разрез сонной артерии. Умерла мгновенно.

III. Протокол вскрытия. Труп девушки правильного телосложения, удовлетворительного питания. Трупное окоченение выражено во всех группах мышц. Кость черепа подле мозговой коробки слегка треснула от сильного удара о твёрдую поверхность. Мозговая оболочка твёрдая, серая, блестящая. Миндалины были воспалены, у девушки была респираторная дифтерия, если бы она не была убита или не обратилась за медицинской помощью в ближайшее время, то из-за образования больших серых гнойников на глотке и опухших миндалинах, что характеризуется с лихорадкой, воспалением лимфоузлов, затруднением не только питания и глотания, но и даже дыхания, девушка бы погибла. По всей видимости, проводилось самолечение, поскольку на горле имелись довольно старые гнойники. Щитовидная железа имела следующие размеры: ширина 2,5 см; длина 5 см; толщина 2 см. Ширина превышает норму на пол сантиметра, а толщина на сантиметр. Дыхательная система девушки не была подвергнута изменениям и находилась в плохом состоянии. Слизистая оболочка гортани, трахеи и крупных бронхов была ярко-алого цвета от респираторной дифтерии. Сердце весело 245 граммов, соблюдая норму, и имело размеры: 10 сантиметров в ширину, 12 сантиметров в длину, толщина 5 сантиметров.

О Господи, как много ненужной информации, совершенно ненужной мне, моя голова сейчас взорвётся... Как Шуичи вообще разбирается во всём этом? Размеры лёгких, сердца, тут потом даже к мозгу возвращаются, рассказывая о его строении и жидкости в нём... О ужас, есть в этом файле хоть что-то важное? От чего эти люди столь дотошны и упоминают каждую мелочь, когда я собирался избежать ненужных подробностей? Голова болит... Какой кошмар, сидеть читать это, сверять фотографии, труп... Фу. Какой-то кошмар... Отвратительно... А что это...?

На правой кисти девушки была чёткая гематома, очень схожая с очертанием ладони, также на коленях погибшей были синяки и повреждения кожи от удара о пол при падении. Все эти увечья потерпевшая получила за несколько минут до момента смерти. Отпечатки с кожи девушки были обнаружены и сняты детективом Киригири Кёко.

Непосредственная причина смерти — перерезанный общий канал сонной артерии режущим орудием. Порез на шее был сделан искусным, аккуратным движением, что создал довольно глубокую открытую рану, в длину порез был равен 3 сантиметрам, орудие убийство вошло на 2,5 сантиметра, порезав канал полностью, ширина пореза 8 миллиметров.

Кёко... Тут есть ещё какие-то продолжения отчёта, но мне это не нужно, хватит с меня на сегодня трупов... Выключив будильник во второй раз, я позвонил Музе, заранее зная результат. Бесполезно... Ох, глупенькая... Как же я тебя обидел... Я так беспокоился... Понимая, если я сейчас не сделаю хоть что-нибудь, мой мозг будет воображать неблагоприятные картины с места преступления и прочего, я хотел положить отчёт на место, вот только этому было не суждено сбыться. Множество фотографий выпали из отчёта, и я бездумно начал их поднимать, видя лицо девушки, её тело в разрезанном состоянии... И как бы я старался не смотреть на это, у меня не получалось не замечать эти фото...

Меня затошнило, сильно. Я не ел где-то с утра. Да, после утра был чай, какой-то перекус и всё же, это было не то... Не вытерпев, я перевернул документ в своих руках и положил его на соседнее кресло текстом вниз, выходя из машины на свежий воздух. Мне не по себе... Фу... Ещё чуть-чуть и мои ноги, как тростинки, подогнуться, и я упаду, припаду к земле и буду сметён с неё, как соломинка... Глубоко вздохнув хлад ночного города, я, закрыв свою машину, направился в сторону борделя. Снова. Надо было увидеть Саихару, я волновался, да и к тому же, мне надо было успокоить нервы, его улыбки или мягкого голоса было бы достаточно... Да, я всё ещё злился на него, и всё же, я не винил его в произошедшем.

И когда я подошёл достаточно близко к клубу, когда я практически вошёл в здание, останавливаясь в семи-пяти метрах от дверей, что вели в помещение, я услышал голос, что окликнул меня. Я был уверен, что именно меня, а никого другого, ибо снаружи пусть и было два мужчины, которые проверяли личности, что заходили в клуб, более в округе помимо меня никого не было. Я повернулся на девяносто градусов, чтобы не встретиться с тем, кто позвал меня, лицом к лицу. Мне не хотелось оборачиваться вовсе, я даже не смотрел на человека, что подошёл ко мне... Лишь когда мы поравнялись, мужчина средних лет обратился ко мне вновь, а я с ужасом отметил, что знал этот голос, что слышал его раньше.

— Эй, парень...

— Прошу прощения, я могу Вам чем-то помочь?

Ха-ха... Какой глупый вопрос я задал для столь великолепного мужчины подле меня... Я ощущаю эту ненависть, эту напыщенность. Если бы не свидетели, меня бы уже не было. Пистолет был не игрушкой в руках этого человека. Да, я не видел его управление оружием, и я всё равно почему-то был уверен, что он отменно с ним справлялся, да столь резво, что мог убить меня раньше, не зовя меня. Спрятался бы за стеклом автомобиля, стрельнул, да уехал, сменив номера, утилизировав машину, например, случайно утопив её, а после купил бы себе новую, это ведь так просто для этого человека, что презренно цыкнул, всё ещё общаясь с низшим существом, с червяком под его благородными ногами, с мусором общества, что с ужасом расплодился, стоило абсолютным заявиться.

— Ома. Кокичи Ома, верно?

Да, я уже понял кто этот статусный, далеко не молодой человек. Он пришёл по мою душу за один мерзкий, старый должок. И не только из-за него, это можно было увидеть в его глазах. Ненависть, пренебрежение, желание раздавить меня чем-то тяжёлым или ударить меня. Я увидел всё это лишь на мгновение, подняв глаза, а этот мужчина не двигался, позволяя осматривать себя. Он был высоким, чуть выше меня, может, на сантиметров восемь-десять. Широкоплечий в тёмно-синем пиджаке, тёмными брюками и белоснежной рубашке с классическими туфлями. Типичный ежедневный прикид прокурора, что приходит поразвлечься в Кабуки чо... Или приходит по моим горячим следам... Довольно пауз и интриг, хватит этой тишины...

— Шитто Рэйден, какая встреча...

Рэйден. Рейзел. Такие схожие имена... Не удивительно, ведь он отец того мудака, что чуть не покалечил, а может, и оставил увечье бедной Музе... Я бы убил его хотя бы за то, что он сделал. Убил бы. И не пожалел бы... Массивная грудь в белоснежной рубахе часто вздымалась, как и ноздри, что распухли и раздувались от гнева с частым дыханием. Светлые волосы, скорее даже седые, чем блондинистые, настолько плохо они выглядели, пронзительный, изучающий взгляд серых, металлических, холодных глаз, что выражали только негативные эмоции...

Не сожалею, что когда-то украл у этого выродка вещь, что ему и не принадлежала. Не сожалею я и о том, что дал показания против его сына. Да, мне было страшно, и я не показывал этого, ухмыльнувшись, я резко задрал голову, поднимая нос, показывая свою гордыню, заставляя лицо мужчины поморщиться к гримасе отвращения. Наблюдай за мной, за червяком, что взойдёт на вершину. Что пронзит тебя. Что дойдёт до конца. Я не посмею сдаться, я не позволю ему идти по костям, нет, это я пройдусь по головам! Переиграю... Я его точно переиграю, как в рулетке, круг, фортуна, шарик, ставка... И он проиграл. Да... Я легко его обыграю...

— Не думал, что смогу поквитаться с таким мусором общества как ты столь скоро.

Ха... Как омерзительно. Он ужасен, да и откровенен. Вероятно, этот человек осознаёт, что я не так прост, как я кажусь. Всё-таки я абсолютный. Я злой верховный лидер... Злой... Нет, я откинул эту часть себя, да, я всё ещё часто лгу, да, я молчу, однако теперь я стал старше и чаще я принимаю всё, как оно и есть. Я не лгу, не ухудшаю ситуацию, не накаляю её. Внимание других к моей персоне всегда было важно для меня, и я жажду его до сих пор, это так, и что? Мне не нужно много лгать, чтобы заполучить устремлённые на меня взгляды. Многие девушки посматривают на меня из-за симпатичной внешности, меня узнают люди повсюду, я стал частью высшего света, пусть и посетил лишь открытие заведения Селес. Я слышал много слухов о нас...

Ну да, это правда, меня тогда немного занесло, если бы не её посол, что остановил меня, я бы сорвал с неё корсет. Я много выпил, лишь бы не находиться в этом стаде баранов. Даже если мы не зашли дальше поцелуев, слух разошёлся всюду, не могу поверить, что накинулся на неё... Нет, она первая повела меня в укромный уголок, первая начала целовать мои скулы своими холодными алыми губами, соблазнила, хотела меня, шептала на ухо похабности, которые желала ощутить с помощью моих махинаций... Не могу поверить, что смотрел ей сегодня в глаза... Какой я ублюдок... Позволю Музе хорошенько мне врезать, если она узнает об этом случае, а если нет, то и славно.

Я бы никогда не допустил подобного, если бы позволял себе больше интимных связей, вот только коль я решил отказаться от них, то мне стоило бы быть сдержанней. Увы, под воздействием алкоголя не вышло, мной чуть не воспользовались. Ах, как она текла под моими руками, когда я целовал её шею, как стонала, на ухо дышала... Я отвратителен, не лучше этого мужчины... К слову, этот самый «мужчина» сейчас убьёт меня из-за того, что я застыл, задумался. Он сделал шаг вперёд. Я не попятился назад, пусть и сделал выпад, шагнув на ту поверхность, что я не мог видеть, ведь она была позади моего торса. Он хочет вывести меня на эмоции? Что же, надо ответить ему тем же...

— А Вы за словом в карман не лезете, Шитто-сан, не так ли? Пожалуй, Вы явно не захотите искать проблемы, особенно, когда я нахожусь на данной нейтральной территории, верно?

Он многозначительно кивнул, не сводя с меня глаз. Как-то мне не по себе, даже если я пытался задеть этого беловолосого амбала и оскорбил его своим сарказмом и тоном, этого человека это даже не покоробило! Вот тебе и самоуверенность, достойная прокурора... Если бы всё было просто, он бы отступил сейчас, сделал шаг назад, чтобы убить меня позже, прийти по мою душу, а этот мужик всё стоит подле моей хрупкой, по сравнению с его, фигурой. Мне это не нравится... Немые угрозы не помогут мне разобрать смысл происходящего, нет, даже в хладных глазах этого человека я не вижу ничего, кроме холода могил... Он открывает рот, чтобы что-то сказать, отлично, это может быть мой шанс задеть его за живое. Зачем? Не знаю. Просто необходимость. Хотелось отыграться на этом мужике...

— Из-за тебя и твоего вмешательства, Ома, я потерял репутацию и сына, а также наследие нашей семьи. Ты в ответе за все эти действия, и ты должен поплатиться за то, что перешёл дорогу нам, Шитто.

Ха-ха, наивный больной ублюдок. Как будто мне есть до этого дело. Лучше бы Рейзела казнили, тогда, он получил бы по заслугам, он бы погиб за то, что он с ней сделал. Да и не только с ней, многие обвинения посыпались на этого парня, как только простой люд узнал, что его поймали. Везде, на всех обвинительных приговорах была попытка насилия, где-то драки, избиения, а где-то изнасилования. Я не знаю, что было лучше, как по мне, оба варианта одинаково опасны для людской психики и их организма.

Вот почему мне не нравятся эти людишки. Они думают о себе, у них нет того, ради чего следует жить. Разве красивая запонка стоила человеческой жизни? Для него — да, а вот для меня... Я бы не допустил подобного, поскольку считаю это оскорбительным к самой жизни. Мурашки пробежались по коже, этот взгляд убивает, давит, я не могу стоять без дела, мне надо прекращать молчать, да и надобно побыстрее в бордель нагрянуть, мне всё ещё хочется найти одного красавца, что попросил меня удалиться из комнаты. И вообще, не хочу здесь подолгу находится, тем более в этой компании... Горделиво вскинув голову, я хотел показать «апаранс», точнее, правдоподобие своих действий и эмоций. Сделать жизнь этого человека ещё более горше? Без проблем, сейчас устроим...

— Ну, буду с Вами откровенен, Шитто-сан. Ваш сын — редкостный мудак. А как Вы выразилась, Ваше наследие всецело принадлежало музею Франции.

— Как ты!

Я паршиво улыбался. Сделал гадость инфантильному, высокомерному, наглому, вспыльчивому придурку, что жаждет меня убить... Не подожжёт ли этот мужик моё казино? Ну, у меня страховка от Фуюхико, к тому же, не думаю, что он захочет вмешиваться в дела якудз. Я поднял голову вверх, решив съязвить ещё каким-нибудь образом, вот только не успел... На его лице мелькнуло немое недосказанное омерзение, он по инерции опёрся на правую ногу, что была ближе ко мне и, сжав челюсти... Мужчина замахнул левую руку для удара.

В свете фонаря что-то блеснуло, и я сделал выпад налево, уходя от лезвия, направляясь в слепую зону, обходя противника кругом, отступая от его тела поодаль, чтобы иметь возможность видеть каждое его действие. У меня был пистолет, он неприятно тяжелил пояс, и я не смел им воспользоваться. Он — предупреждение, продолжение моей руки, благодаря которой я наношу увечья, а не смертельные раны. Беловолосый обернулся. В его металлических глазах сияла недоброжелательность, неспособность мириться с происходящим. Мужчина сделал рывок, он собирался схватить меня за шиворот, ведь я гадко ухмылялся, видя его поражение, но он не успел. Прозвучал выстрел.

— Эй, Вы! Какого хера? Ома, зайди-ка! А вот с Вами, господин, у меня есть разговор. Что это Вы себе позволяете подле моего заведения? Да тем более, с моим дорогим клиентом? Вы знаете, что я только чуть не потеряла миллионы долларов, которые мне даёт жизнь этого человека? Не хотите ли мне дать хоть один, чтобы я замяла это дело, а? Я требую компенсации для Кокичи Омы. Вы своими действиями нанесли ему травму, а мне чуть не гарантировали огромные убытки! Это что... В ваших руках нож! Да как Вы посмели! Хотели убить безоружного?

— Прощу прощения, Кузурю-сама... Это недоразумение...

— Какое нахуй прощение? Какое недоразумение! Прощение будете просить у него на коленях, целуя носки его туфель. Где моя компенсация? Вы нанесли ментальный ущерб Кокичи и своими действиями Вы поставили жизнь важного мне человека под угрозу. Где мой миллион, благодаря которому я закрою на всё это глаза? Если я не получу его незамедлительно, то боюсь, Вас ждёт тюрьма. Или погибель. Палка о двух концах, понимаете?

Уходя, я тихо зловеще посмеивался, слыша это. Ладно, беру свои слова обратно, иногда Нацуми — это прекрасный человек, который очень вовремя умеет появляться в дверях своего заведения, а ещё она превосходно только что провернула «сделку» за спинами всех остальных. К хозяйке клуба подходит человек, он берёт из рук прокурора карту и подходит к банкомату, установленному в холле, где все оставляют свои вещи. Под воздействием адреналина я подхожу к взволнованному детективу, что смотрит на меня с трепетом, страхом в глазах. Стоит мне войти в клуб, как он тут же берёт мои щёки в свои руки, начиная их растягивать, от нервов, причитая.

— О Боже, Кокичи, какой ты дурак. Я испугался. Мне было неспокойно, когда ты ушёл, я попросил Кузурю позвать тебя обратно в клуб, потому что идея спать в машине показалась мне не очень безопасной для тебя, ты — абсолютный, а мы, как и наши таланты, всегда подвергаемся сомнению. Этот район опасен... Благо она сразу согласилась, и мы успели вовремя! А что было бы, если бы я её не позвал? А что, если бы ты уснул, и этот мужчина нашёл тебя? У меня сердце в пятки ушло, когда я увидел его подле тебя. К тому же, у него был нож! Ома, чёрт возьми, почему ты такой сумасшедший! Тебе надо было отступить, идти сюда, а ты играешься, даже если понимаешь, что Шитто превосходит тебя... Господи... Ты ведь мог погибнуть, понимаешь? Какой ты дурень, Кокичи... Эта твоя самоуверенность доведёт меня до белого каления...

На последних словах, более-менее успокоив свои шаткие нервишки, Шумай повис на мне, обнимая меня, и я тоже обнял его в ответ. Нацуми появилась в дверях собственного заведения, взбудораженная всем происходящим, с удивлением посмотрела на Сай-чана, что положил свою голову мне на плечо. Он всё ещё называл меня дураком и иногда слабо ударял кулаком по моему плечу, потому что эмоций в нём было уйма, а выплеснуть он их не мог, поэтому я согласился быть грушей для битья. Блондинка многозначительно приподняла свою бровь, оценивая нашу парочку. Кажется, она подумала, что у нас тоже что-то типа отношений, однако она ничего не спросила, лишь дождалась, пока один темноволосый отойдёт от меня, чтобы продолжить их прошлый разговор. Так я думал, вот только эта дамочка обратилась не к нему, а ко мне!

— Слушай, Ома, ты молодец. Я тебе перекину сорок процентов от полученной суммы, моральный ущерб, все дела. Думаю, ты не будешь против, верно? К тому же, никакого долга, не парься по этому поводу, если что.

Она подошла ближе и многозначительно положила руку мне на плечо, заглядывая в мои глаза, ища что-то, а после, хохотнув с моего непроницаемого и холодного отношения к этой её выходке, она отодвинулась и протянула мне для рукопожатия свою руку, которую я, конечно же, пожал. М-да уж, выгодная сделка, хотя это даже не деловое предложение, это услуга за услугу. Я подставил себя и получил за это четыреста тысяч. Если долларов, то это отличная сумма... Мой бюджет растёт, это не может не радовать, я не тот человек, что привык себе отказывать в чём-то, кроме интимных связей... Оливково-сероглазая девица обратилась к нам, легко хлопнув каждого из нас по спине, дабы привлечь внимание.

— Мальчики, как насчёт того, чтобы уйти отсюда? Если мы продолжим тут стоять, то будем отпугивать всех моих клиентов, а ночь, хочу заметить, только полноправно вошла в свои владения. Коль она уже началась, то скоро сюда кинется народ, поэтому надо уходить в местечко потише. Что думаете? — положив свою руку на затылок, темноволосый паренёк кивнул, а я, не зная куда себя деть, положил своё оружие в шкаф, не смотря на неё. После того, как я закончил с этим, я обернулся к девушке, ожидая от неё указов и она не посмела меня разочаровать, уже продумав всё, что она хотела, не уточняя моего мнения. С улыбкой она повернулась ко мне. — Пошли, плебей, с нами посидишь! Тебе чай или кофе?

— Чай, пожалуйста...

Я сказал это довольно тихо, правда, она всё равно услышала меня, кивнула и, войдя в роль начальницы данного заведения, она направилась к своим работникам, немного жестикулируя и поднимая тон своего голоса, чтобы выглядеть более свирепо в глазах других людей, впрочем, её приятная ухмылка, застывшая на её губах, не ускользнула от меня... Ей было весело. Она хорошо себя чувствовала... Кузурю и впрямь не такая стервозная, как я думал... Она начинает мне нравится, правда, осталось ещё одно «но», без которого я не смогу создать её полноценный портрет. Обернувшись к своему напарнику, я хотел расставить все точки над «и».

— Слушай, Сай-чан, она к тебе больше не приставала?

— Н-нет...

Незамедлительный ответ, что вызвал на его щеках румянец. Я смутил его своим довольно личным вопросом, а он ответил... Я рад, что он доверяет мне настолько, что признался в чём-то таком... Хотя его выступление и объятия сами по себе были довольно... Мм... Близкими... Его золотые глаза красиво отблёскивали в этой полутьме, а светлые блики на одежде были довольно красивыми, они позволяли увидеть его выражение его светлого лика и... Видя эти черты лица, я всё больше понимал, как мне не хватает Музы-чан рядом. Они с Шуичи очень похожи этими длинными ресницами, цветом волос, пусть у неё они и темнее, их локоны невероятно мягкие, я знаю это... Кашлянув в кулак, пытаясь отогнать от себя эту неловкость, он продолжил говорить с нежной улыбкой на лице...

— Эта девушка, как ты и говорил, весьма специфична, и всё равно, она довольно приятна в общении. Из неё вышел прекрасный слушатель...

— Удивительно... Я тоже узнал её с новой стороны, однако я всё же надеюсь, что эта ночь скоро закончится... Меня начинает шатать...

Я был довольно откровенным, потому что он тоже был таким. Своеобразная плата, за которую я тут же поплатился его волнением. Саихара обернулся ко мне, а я, наоборот, отвернулся, зевая в локоть. Не знаю, чего я хочу больше. Есть или спать. Ещё и пить хочется, горло практически сухое... Ой, вот ведь чёрт... После всплеска ярких эмоций от мелкой потасовки я чувствую накатившую на меня слабость... Рука темноволосого насильно поворачивает меня к себе, и он осматривает меня. Снова. Вот только в этот раз в его глазах не было тревоги, в них трепетала толика беспокойства и уверенности. Будучи полностью убеждённым в своём утверждении, он даже не спрашивал, а констатировал факт.

— Ты ничего не ел? Может, заедешь к нам?

— Не-не, подвезу тебя и к своим...

Привычным движением я по инерции положил руку в свои волосы, растрепав собственные пряди. Мне не хотелось, чтобы янтароглазый переживал из-за меня. Я желал, чтобы он мог побыть со своей любимой наедине, сжать её в своих руках, поцеловать. И делать это не скрытно, в моём присутствии, а действовать свободно, так, как он привык. Я хотел, чтобы его сестра была дома или у подруг. Может, сейчас она смотрит сериалы лёжа на кровати или дремлет после просмотра какого-то фильма, может, она переписывается с кем-то, игнорируя меня из-за своей детской обиды или ещё что-нибудь такое... Я так хочу, чтобы всё было хорошо...

Ускоряя шаг, я огибаю препятствия на моём пути, стараясь держаться подальше от Сай-чана, что позвал меня. Я игнорирую его. Я буду чувствовать себя неудобно, будто бы я мешаю ему побыть рядом с Акамацу. Мне не хочется ехать в его квартиру, я и так запорол ему столько свиданий, столько приятной рутины своим присутствием. Мне не хотелось портить всё ещё больше! Я запинаюсь, останавливаюсь из-за того, что передо мной роняет поднос неаккуратная официантка. Из-за этой паузы, из-за моей остановки его ладонь сжимается у моего запястья, и я не успеваю ретироваться, он догоняет меня, заставляет меня обернуться и глянуть в его серьёзные глаза...

— Ома... Ты останешься у нас. Хотя бы на завтрак.

Это хмурое выражение лица совсем его не красит. Он так сильно сжал мою кисть... Я дёрнул рукой из-за неудобства и Шумай тут же смягчился, опустил руку, извинился, и всё-таки от своего он не отступился. Видя в его златых глазах заботу вперемешку с этой чёртовой добротой, присущей всей этой семье, я выдыхаю. Меня пригласили, прописали в чужой квартире без моего ведома и разрешения, потому что я важен ему, важен ей... Я не могу отказаться, когда он так смотрит на меня. Если у моего дорогого следователя имеется такая просьба, наверняка есть причина... Со слабым вздохом я обращаюсь к напарнику.

— Ах... Ладно, если ты так просишь, Саихара-чан... Тебе так спокойней?

— Да... Нам есть, что обсудить. Ты ведь прочитал?

Отвесив детективу утвердительный кивок, я захотел обсудить стечение обстоятельств. Смерть молодой девушки, да, там было немного, и всё равно, наша дорогая абсолютная младшая сестра должна была рассказать что-то ещё, а Киригири нашла отпечатки, возможно, их можно будет разобрать. Как я говорил раньше, Нацуми не была невероятной, нет, и всё равно благодаря традициям якудз, коль Фуюхико заполучил клан несмотря на то, что он был младше, его сестра имела привилегию быть «младшей». Старше те, кто выше по рангу, таков обычай японской мафии. Титул этой девушки имеет известность, и пусть академия «Пик Надежды» не до конца признаёт его, вся Япония приравнивает эту девушку к нам, потому что у неё тоже есть талант. У всех есть таланты, их надо просто развивать...

— Эй, парни, я вас долго ждать буду? — и только я решил было обратиться к брату музыкантши, как блондинка довольно громко позвала нас, привлекая и обращая внимание всех остальных на нас троих. Видимо, осознав свою ошибку, она подошла ближе всё ещё с ухмылкой на лице. Она была невероятно воодушевлённой, видимо потому, что она получила деньги за просто так. Восторженно раскинув руки, она позвала нас за собой. — Мне только что принесли в офис мой заказ, пойдёмте! Я такая голодная...

Дева умчалась быстрее, чем мы. Почему? Потому что она заметила, что кто-то из персонала отлынивает от работы, а ещё её зоркий глаз заметил часть разбитого бокала под диваном. Возмущённая такой безалаберностью, она вновь скрылась у барной стойки, а мы отошли поодаль, ко входу во второй зал, дабы она нас не слышала. Я робко потянул парня за собой, и он последовал за моим силуэтом. Я был благодарен ему за оказанное доверие. Довольно тихо, практически шёпотом, я спросил у Сай-чана то, что меня заинтересовало.

— Она тебя не спрашивала, верно? Кузурю-чан сама решила нас угостить, не уточняя наше мнение, да?

Неловко улыбнувшись, он посмотрел на рвущую и мечущую Нацуми, что орала на тех, кто подставил её и выставил в плохом свете перед гостями. Её волосы растрепались, а от криков даже дрожали стёкла. На самом деле, это было преувеличение, из-за громких басов сложно было разобрать её слова, да и нам самим приходилось говорить громко, но когда мы стояли так близко, это было не обязательно. Если бы я захотел, я мог бы навалиться на Шуичи, потому что он был в полушаге от меня, изредка он своим плечом касался моего, наблюдая за взбесившейся главой этого заведения. От её яростного выражения лица парень тихо прыснул со смеху. Я тоже усмехался...

— Ха-ха, ну да... Пойдём к ней, чего ждать?

— Её негодования, конечно же... Пошли, пошли, куда деваться, она уже к нам идёт...

Подойдя поближе и поравнявшись с нами, девушка тут же начала причитать о том, какие эти идиоты тупые и ничего не понимающие. Спрашивала о том, за что она платит им зарплату. Это были риторические вопросы взбешённой бестии, что готова была уничтожить любого, кто сказал бы ей сейчас хоть слово. Мы с Шумаем молчали, иногда переглядывались. Саихара-чан выглядел хорошо, пусть я и понимал, что это наваждение, я хотел верить его улыбке. Хотел... Однако я не мог... В моём кармане лежала серёжка... Её серёжка... И она не отпускала меня и мои мысли. Муза... Где ты сейчас? Металл обжигал, прожигал дыру, а беспокойства разгорались всё сильнее, и я всё равно не мог прекратить улыбаться, потому что...

Я должен был поддержать своего абсолютного любой ценой ради неё и обещания, на которое я согласился... Муза... Знала ли ты, что я не смогу отказать тебе в этой просьбе? Знала ли... Муза... Сжав руку в кулак, я ухмыльнулся Сай-чану, чтобы одарить его своим присутствием, дабы показать ему, что он не один, а ещё, чтобы он не понял по выражению моего лица, что у меня ноет предплечье от его недавних беспокойных ударов по ней, да и тыльная сторона ладони от слишком крепкого «объятия бинта» не брезговала отдавать слабой, ноющей болью... Отвесив мне благодарный кивок, он вернулся к рассказу Кузурю, что говорила об этой Харуке... И что бы ни говорила Нацуми... Я не мог сосредоточиться. Все мои мысли занимала музыкантша... Куда же... Куда же она делась... Куда ты спряталась, Саихара-чан? Где мне искать... Серьга — наводка? Что это вообще за знак... Что мне делать... Ах, что же делать...

Просто посмотрите на Нацуми, Господи, прекрасная женщина, я так её зауважала в конце главы, даже если я сама это написала, в рамках этой работы, она великолепна))