/16/
Первым делом Хошьяр повелела Афифе-калфе вновь осмотреть списки наложниц. Те, кто более трех лет не удостаивались внимания повелителя, должны были быть выданными замуж или сосланными в Старый дворец. Исследовав расходы гарема, она из личной казны выделила дополнительное жалование девушкам, которое они будут получать раз в три месяца.
Казначей гарема, Дильшуп Хатун, с покорностью исполняла повеления своей госпожи. Ей часто казалось, что перед ней вновь предстает мудрая Махфирузе Султан. Валиде достойно воспитала племянницу султана, и, возможно, непреднамеренно, сделала её своей копией. Манера общения, ум, доброта и осанка — всё это отражало черты покойной Валиде. Хошьяр, с её ясным взором и решительностью, словно впитала в себя наследие прошлых поколений, и в этом проявлялась непреклонная сила и величие, столь характерные для её рода.
***
Акиле Султан сидела в своих роскошных покоях, задумчиво ела сладкий лукум. Дела Хошьяр, управляющей гаремом, развивались более чем успешно, и это, безусловно, не было на руку любимице повелителя. Она воображала себя правительницей гарема, царственной и могущественной. В то же время, дух покойной Махфирузе Султан, когда-то воспитал ее, все еще витал в воздухе; она считала Акиле слишком гордой и хитрой. Давным-давно, она сама в дар преподнесла эту рабыню своему сыну, и вскоре испытала глубокое сожаление; ей хотелось воспитать из Акиле достойную госпожу, свою законную преемницу, но мечты ее разбились о реальность. С каждым днем ее амбиции росли, но вместе с ними и тени прошлого, которые напоминали о неосуществленных надеждах и несбывшихся желаниях. Акиле продолжала жевать лукум, ощущая, как его сладость гармонирует с горечью воспоминаний, и в тот момент ей было ясно одно — она не намерена повторять свои ошибки.
- Госпожа, о чем размышляете? - спросила служанка у султанши, глядя на её глубоко задумчивое лицо.
- О той девчонке. Ей лишь недавно вверили управление гаремом, и она тут же начала устанавливать свои порядки. Выслуживается перед повелителем, полагая, что так он не захочет выдать её замуж вновь, - раздражённо произнесла Акиле Султан, отставляя тарелку с лукумом в сторону.
- Хошьяр Султан прекрасно с этим справится... - не успела закончить девушка, как блюдо с лёгкостью полетело в её сторону. Она изящно увернулась, и хрустальное изделие разбилось об стену, рассыпающееся на тысячи сверкающих осколков.
- Я и без твоих бесполезных мнений всё знаю! Ты настолько бездумна, что не можешь осознать, как это мне вредит? - разозлилась госпожа, её глаза пылали гневом, отражая весь тот хаос, что происходил в её сердце.
Девушка ощутила на себе тяжелый взгляд Акиле, который будто пронизывал насквозь. Она задрожала, но старалась не выдать своего волнения, зная, что ее страх только усугубит ситуацию. Акиле медленно встала, ее движения были изящными, но полными уверенности. Каждая деталь её фигуры говорила о том, что она привыкла быть в центре внимания, и теперь она сама управляла этой игрой
- Ты должна понять, - произнесла она, обводя взглядом комнату. - В этом дворце нет места слабости. Я пришла сюда, чтобы стать матерью наследника, и никому не позволю встать у меня на пути. Это моя сила, и я не позволю ей угаснуть.
Девушка кивнула, хотя в глубине души ощущала пустоту и неуверенность. Решимость Акиле внушала страх, но в то же время вызывала непонятное восхищение. «Ты сможешь, если станешь частью этого мира», - прошептала она себе, стараясь найти в себе смелость в ответ на вызовы судьбы.
***
Возвращение шехзаде Мурада в его санджак стало событием, собравшим весь цвет Османской династии у ворот дворца Топкапы. Роскошь и блеск окружали наследника престола. Каждая деталь – от вышивки на шелковых одеждах придворных до мерцания драгоценных камней на их нарядах – подчёркивала важность этого момента.
Среди провожающих выделялась Хошьяр Султан. Она, словно воплощение роскоши и царственного величия, блистала в самых изысканных своих одеждах, усыпанных драгоценностями, которые переливались всеми цветами радуги при свете утреннего солнца. Её появление вызвало приглушённые вздохи восхищения – Хошьяр Султан была известна своей утончённой красотой и безупречным вкусом.
Прошло две недели со дня смерти Валиде Султан, и за это время Хошьяр Султан и шехзаде Мурад неоднократно встречались в лабиринтах дворцовых коридоров. Эти мимолетные встречи, полные скрытой напряженности, были словно короткие, немые диалоги. Каждый раз, когда Хошьяр Султан проходила мимо, шехзаде незаметно оборачивался, тайно надеясь на взаимность, на хоть какой-то знак внимания. Но Хошьяр Султан, словно оградив себя невидимой стеной, оставалась неприступной. Её выражение лица оставалось спокойным, холодным, и она даже не намекала на то, что замечает его взгляды. Это поведение было не просто продиктовано равнодушием – скорее, это была тщательно выстроенная стратегия, цель которой – сделать Мураду больнее.
Из рассказов Валиде Султан, Хошьяр часто вспоминала о затяжном конфликте между её собственной матерью и рабыней по имени Акиле. Рабия Султан, женщина, известная своей прямолинейностью и неприязнью к интригам, неоднократно пыталась усмирить Акиле, чья непокорность и склонность к нарушению гаремного этикета постоянно вызывали трения.
Характер Акиле отличался исключительной хитростью и способностью к манипуляции. Она мастерски плела интриги, используя свою красоту и обаяние для достижения собственных целей. Её методы были весьма изощренными: клевета, распространение ложных слухов, искусное использование доверенных лиц и даже подкуп евнухов.
Рабия Султан, несмотря на свой авторитет, не всегда могла противостоять тактике Акиле, которая часто действовала из-под тишка, оставляя после себя лишь путаницу и раздор. После смерти Рабии Султан, Акиле, лишившись сдерживающего фактора, превратила гарем в очаг бесконечных интриг и смертельных заговоров. Атмосфера напряжения и страха висела в воздухе, каждая наложница боялась стать следующей жертвой Акиле. Её влияние распространилось даже за пределы гарема, затрагивая самых близких к султану людей.
Однако, Хошьяр не поддавалась общей панике. Она хранила спокойствие и не уступала давлению Акиле. Причина её непоколебимости лежала в глубоком убеждении, что истинное право на звание "госпожи" имеют только женщины из династии Османов, в которых течет кровь основателя Османа. Хошьяр никогда не выражала это мнение открыто, но это было её твердой позицией, которая объясняла её уважительное, но отстранённое отношение к наложницам, родившим шехзаде.
Исключение составляла лишь Дерья Султан, с которой Хошьяр не церемонилась, открыто выражая свое пренебрежение к её новообретенному статусу. Дерья, в свою очередь, жаловалась шехзаде Мураду, но он, переполненный чувством вины и горького раскаяния из-за неспособности бороться за свою истинную любовь, просто отмахивался от её жалоб.
***
Теперь же Хошьяр Султан стояла во главе ряда женщин и детей. Хавса и Айше уехали раньше брата заранее попрощавшись. Хошьяр наблюдала за тем как шехзаде помогает усадить наложницам детей в кареты и повернувшись его взгляд задерживается на ней.
В этом взгляде столько желания всё высказать столько сожалений тяготят его. И ожидание что она хочет того же. Но Хошьяр лишь немного склонила голову в почтении и Мурад обреченно сел вместе с Гюрай Султан.
Взгляд госпожи не выражал ничего. В нем не было того бурного огня что пылал раньше при виде Мурада. Не было того румянца который покрывал щеки госпожи от взглядов шехзаде.
Мурад продолжал смотреть на девушку пока карета отъезжала Хошьяр не прерывала зрительного контакта и как только он исчез из виду она прошептала. - Я отпускаю тебя.