Глава XVIII: В Страданиях Ответы
Две ночи Стрелок проводит в изоляции, в камере одиночке. Темница, расположенная в ордене "Эхо Кровавого Знамени", используется, но не часто. Если сюда кто и попадает, то следующим шагом идёт пытка, которая ожидает каждого, кто нарушил законы, касающихся элеменадалис. Всё подземное помещение пустое. Только лишь один Майнбласт омрачает своим вапором и без того мрачное, почти никому не нужное место, в котором даже нет окон. В темноте, где даже и не понятно день идёт или ночь, Карверу иногда приносят поесть. Дважды в день его кормят похлёбкой.
Окружая себя воспоминаниями последних событий, сацер ищет ответы, пытаясь таким образом обрести умиротворение. Всё же, находясь без естественного источника света он использует специально оборудованный светильник. Смотря на столбик пламени, заключённый погружается в энергию света. Там он находит моменты далёкого прошлого: путешествия на корабле, встречи в таверне; но, так же, находит и события, происходящие совсем недавно. В ар'амаре, когда он пришёл к Садросу и Найенаару, те говорили о разном, что в некотором роде спровоцировало его на преследование и поиск – на дорогу мести. И, всё же, оборачиваясь в прошлое, вспоминается, что говорили они, будто не собираются убивать его, да и, двое никак не сопротивлялись, но большее что Майнбласта поражает, так это слова Садроса: "Скоро ты всё узнаешь...". В действительности, оборачиваясь в прошлое, тот понимает, что Карвер оказался настоящей марионеткой, только Старшторм, по всей видимости, решил вырвать все нити, обезоружив, избавив его от кольца, общения и даже света. Сейчас, ожидая какой-то пытки, Карвер даже и не хочет предпринимать какие-то действия. Единственное, что он может, так это думать, думать и думать. Ему хочется верить, что разум и тело уже устали от всего произошедшего дерьма. И лишь потеряв веру, надежду, он сможет обрести второе дыхание. Единственное, что очень волнует, так это вероятность не обрести этот ещё один шанс. В большей мере поражает Карвера даже страх того, что он провалится куда-то в неизвестность – тьму, которую ранее не видел. И вот, Майнбласт, смотря на пламя и чувствуя исходящее тепло, медленно поднимается с лежанки. Подойдя к источнику света, он проводит над ним рукой, ощутив жар, но не почувствовав боль. Проведя ещё раз, он опускает ладонь ниже и ниже. Гипнотически не отрывая взора от огня, заключённый медленно-медленно, сквозь боль тушит пламя ладонью и остаётся во тьме.
Потеряв возможность чувствовать время, он наконец полностью погружается в думы. Сев на холодный камень, он знает, что теперь света не будет до появления стражи, которые должны будут принести ему уже четвёртую, за всё время пребывания здесь, похлёбку. Померкнув, он склоняет голову. Проведя в темноте некоторое время, даже не хотелось ни о чём думать, пока, совсем не расслабившись, он не начал разговаривать с самим собой. Задавая самому себе вопросы, от которых сам даже и не ожидал, тот находит некоторые подводные камни, ранее не замеченные им.
Первое, что тот осознаёт – шрам. Совершенно обыкновенный шрам, оставленный Олафом Кислым во время спарринга. Оставшийся от удара, след должен был исчезнуть, полностью раствориться, как и остальные раны, ведь все они заживали чудодейственным образом, не оставляя после себя ни единого следа. Будь то следы от пуль, ссадины, порезы, всё рассосалось.
— Либо же я ещё не имел способности восстанавливаться, либо же клинок представлял из себя нечто большее, чем просто оружие.
— Интересно. И, Карвер, вспомни, что сказал Ролаф.
— Что именно?
— Говорить о том, что он сказал тебе при самой первой встрече будет глупо, ведь ты и сам вспоминаешь это довольно-таки часто, всё же несколько дней назад, он заговорил о Олафе и Мираэтте, которые пропали из ар'амары. И ладно, если бы эти двое там лежали, но тебя должно немного насторожить то, что они находятся там уже не первую неделю. Их давно уже должны были сжечь, а их некто по-настоящему выкрал. Кто они? Кому они могли понадобиться? Неужели клинок Олафа способен разрубить твою кожу? В смысле, оставить на ней воспоминание? А если так, то эти двое представляют из себя таких же лазутчиков, как представляет из себя Ситилиан Трикст. Они могли быть лишь волками в овечьей шкуре.
— Я не хочу в это верить.
— Придётся, Карвер, придётся поверить в реальность. Поверив в это всё, тебе откроется и то, что кольцо самой Мираэтты было отравлено скверной Винита. Они подставные фигуры. И пойми, что именно они привели к тебе Садроса и Найенаара.
— Глупости... Они не могут быть...
— Ты слишком слаб, Карвер. Ты слишком слаб.
Дальше он капается в разорванных страницах собственного сознания. Собирая по кусочкам, он находит ещё скрытые детали, связанную уже с аб'биларисами. Удивляет его то, как ловко друг за другом они попали ему в руки. Сначала кольцо от неизвестного, взявшего Карвера на слабости, а далее уже и Оле, взявшего Майнбласта на почти той же слабости. Стрелка даже и не удивит тот факт, что и портсигар с зажигалкой, забранные у двух охотников за головами были такими же "глазами", благодаря которому за ним следило это нечто. И, лишь коснувшись этой мысли с этими предметами, он вновь начинает диалог с самим собой:
— Ты был отравлен именно в этот момент. Вспомни.
— Я уже не хочу ничего вспоминать. Просто скажи.
— Стоя меж домами, ты только тогда впервые увидел растения цветущими, бегущими к небу. К чему они взывают? Если вспоминать слова Келемдара, то, наверное, Винит как-то связан с солусом. Ты марионетка. Все знали всё заранее. Всем было известно твоё будущее.
— С какой всё это целью? Если это всё в действительности какие-то действия Винита, то почему оно лишь наблюдает? Почему преследует меня? Что оно хочет? Силу? Если так, то почему оно касается и других, как говорил Кондор? Такое ощущение, будто меня просто тянут в бездну, заведомо зная на какие больные места давить...
Слушая биение сердца, Майнбласт концентрируется теперь на тьме. В невидимости Стрелок отключает сознание, оставив разговоры с самим собой. Только, сколько бы он не старался, к нему в голову всё равно заглядывают события, которые он считает для себя важными. Идя друг за другом, они терзают его вапор, давя своим содержанием. Столкнувшись с воспоминанием, где неизвестный в саване говорит о страданиях и ответах, таящихся в них, заключённый приходит к одной отчаянной идее – испытывать смерть раз за разом, пока ответов не будет достаточно. Полностью отдаться по воле случая, не сопротивляться и принять всю боль, которая может прийти. Вернуться на тот момент, когда Келемдар говорил о выстреле. Повторять опыт раз за разом, искать ответы в собственных муках.
— Всё-таки об этом мне намекали видения. Я готов. — Ему хочется найти ответ на один важнейший для него вопрос, который сможет поставить все точки над "и", — были ли Олаф и Мираэтта настоящими? — усомнившись в лицах, он вспоминает моменты знакомства. Быстрое и нелепое, опьянённо поработившее Карвера. Он поднимается. Хватается за голову и слышит, как за непроницаемой дверью кто-то скребётся. Дверь быстро распахивается.
Яркий свет ударяет по глазам. Закрывая ладонью источник света, щурится, понимая, что настал этот момент. Он поднимается и выходит из клетки. Та самая девушка, которая посадила заключённого в кандалы стоит, держа подготовленные наручники. В коридоре стоят ещё двое с пистолетами наготове.
— Без глупостей, — выдаёт один из них.
Как же… — думает он. — Впереди меня ждут испытания. — Карвера волнует пытка, а именно её способы. На него надевают наручники за спиной. Он бросает взгляд на солдата, явно уставшего, который сразу же отворачивается, видимо понимая, что смотреть чудовищам в глаза не стоит.
Четверо двигаются по подвальным каменным помещениям. Молчание, зависнув в воздухе, подогревается навалившимся напряжением. Карвер всё же, хоть и сомневается, но знает, что сделанный им выбор приведёт его к правде. К тому же, видимо сама судьба привела к этому, ведь сам Старшторм решил предать его этой пытке. Пребывая где-то в воспоминаниях, в размышлениях идёт следом за главным, никак не реагируя на окружающую обстановку. Увязнув в астрале, всё повторяет самому себе, что путь его праведный, что нужно лишь пройти через огонь, чтобы истлеть и воскреснуть подобно фениксу. Перед лицом Стрелка показывается дверь. Массивная, деревянная с железными вставками, так и предупреждает своим видом, что за ней обычно все заканчивают свои дни.
— Если ты выживешь, то, я лично плюну тебе в лицо, — бубнит стражник.
Массивные врата в гибельные муки, нисколько не возбудившие Стрелка, после того, как опускается рычаг, открываются. В помещении стоят крупный деревянный стол и стул, под ними валяются массивные цепи. Позади стула у пола на стене решётка.
— Пшёл! — Карвера толкают в помещение, но он никак не сопротивляется. Лишь успев обернуться, перед глазами дверь медленно, под шум механизмов, скрытых за стенами, закрывается. На стенах висят фонари, которые позволяют достаточно хорошо разглядеть обстановку. Он осматривается. Замечает только старинную кровь, эхо погибших на сером камне. Всё, кажется, будто происходило когда-то в прошлой жизни, а может, какие-то воспоминания к нему вернулись, и он, сам того не понимая, уже думает ими, использует для создания мировоззрения. Как далеко в прошлое Майнбласт может заглянуть, сам не знает, помнит лишь выстрел, а далее, как тьма. Всё что известно было на тот момент, это кто он, откуда, да и то, что корабль уже заждался. Только из всего прошлого смущает заключённого ещё пару деталей, от той, что считает, как якобы пристрелил своего отца, в чём ещё сомневается, до той, что помнит, как мать покинула его ещё в детстве. Да и, заглянув чуть глубже, понимает, что где-то в бездне витают и моменты, как проходило его обучение фехтованию, стрельбе. И всё это пришло, лишь взглянув на помещение, в котором оказался. "Возвращается ли ко мне память? Или... Или я это уже помню ещё со знакомства с Келемдаром? Странно." – думает Стрелок. Сделав пару шагов к столу, разглядывает поверхность, на которой тысячи царапин, по всей видимости оставленные ногтями. Приглянувшись, за спиной раздаётся шум механизмов. Дверь неспешно распахивается. Заключённый, обернувшись, встречается с серьёзным взглядом Старшторма, который спешно забегает в темницу. Под глазами главнокомандующего ордена образовались мешки, говорящие о его усталости, по всей видимости из-за проблем с дуритами. Он поправляет свои тёмные взъерошенные волосы и приказывает двум стражникам, следующих за ним:
— Заковать его, — махнув, Гавиллад стоит напротив стола, а Карвера сажают на стул. Покорно дав себя заковать, смотрит на уставшего главу ордена. — Это всё формальности, Карвер. — Кивнув, даёт подчинённым уйти. Дверь остаётся открытой. — У меня нет времени с тобой беседовать. Проверим насколько ты силён духом. В любом случае, это всё пойдёт на пользу. Ордену. Как бы то ни было, — тот нагибается к Стрелку, — нам нужны подчинённые. Что ж, — разогнувшись, — надеюсь в конечном счёте, ты не умрёшь от этого всего. По крайней мере физически. Тебя проверят через час. — Развернувшись, тот направляется к выходу, приговаривая: – Карвер, пойми – это вынужденная мера. Закрывайте!
Заключённый остаётся один, не проронив ни слова. Стрелок облокачивается на спинку стула, чувствуя грубую тяжесть на запястьях. Закрывает глаза и слышит, как позади скрипят механизмы. Что-то открывается, а далее открывается и решётка у пола, которую он не видит. Карвер начинает немного нервничать, ведь из отверстия за спиной, напрягает сначала треск, а после будто тысячи тараканов скребутся в ночной тишине. Звук усиливается, слышится как когти царапают камень. Стараясь сконцентрироваться на будущем и даже прошлом знает, что нечто должно будет убить его, и, наверное, не один раз. Посмотрев на фонарь, всмотревшись в пламя, верит, что всё происходящее должно помочь в раскрытии таинственных замыслов Эмиралеса. Чёрные существа размером с небольшую крысу, на лапах которых острые как лезвия когти, выбегают роем из дыры. Наваливаясь друг на друга, они будто выплёскиваются на пол, а после, будто осознав, что Карвер – свежая пища, мгновенно набрасываются на него. Карабкаясь по ногам, разрывают одежду. От страха, Майнбласт смотрит на них, и старается держать себя в руках. Двигая ногами, сбрасывая их, те когтями вонзаются сильнее, чтобы удержаться. Сжав кулаки, тот пытается подняться руки, но кандалы не позволяют. Поняв, что ничего не сделать, мирится со своей участью. Эти монстры зовутся эмлаглаб'биларисами, что переводится как "поедающий глаза". Хоть Стрелок и не знал это, тем не менее, он понимает, что они хотят добраться до головы, ведь с каждой секундой, неуклюжие существа пробираются выше. Нападая друг на друга, по ним видно, что они голодны настолько из-за порвут любого ради того, чтобы утолить жажду. В их чёрном, как уголь образе, видится их белые зубы, сосредоточенные только впереди, как у грызунов. Как пилы, зубцов множество и стоят они в несколько рядов. Глаза же их, такие же смоляно-черные, хотя и проскакивает белое глазное яблоко. Обтянутые шерстью, комки смерти, не успокаиваясь, разрывают плоть, оставляя кровавые подтёки.
Крысы уже на грудной клетке. Карвер поднимает глаза и вновь встречает огонёк. Такой ласковый, он плачет пламенными слезами, даруя надежду на скорое прекращение агонии. Одно существо падает уже с лица, расцарапав кожу. Второе же, устроившись прямо напротив глаза замирает, водя своей мордой, видимо выбирая куда вонзить свои зубы.
Открыв пасть, показывается язык, на котором нечто, подобие рта. Раскрыв и его, иглой вонзается в глаз. Кровь растекается по лицу, а Карвер, задыхаясь старается не предаваться панике, но от шока и потери сознания он бы не отказался. Второй глаз тоже теряется под гнётом крыс. Боль охватывает уже всё тело, когда пасти вторгаются дальше, кусая уже внутренние части глазниц. Нервы не сдают, его мышцы напрягаются, и заключённый дёргается. По всем нервным окончаниям проходит пламенная агония. Всё же, Майнбласт предаётся воплям. Цепи гремят и звучит оркестр боли и страданий, хор голодно звучит в комнате, где пытка охватывает пространство.
Майнбласт дёргается. Чувствуя, что силы его покидают, теряет возможность чувствовать тело. Тот словно проваливается в бездну. Долгожданные сновидения приходят. Только, Карвер пока этого не понимает, всё так, будто проживает эти сюжеты в реальности, но в тотальном беспамятстве, будто оказывается в другом мире.
— Простите! — испуганная девушка с золотистыми волосами и до боли милым личиком сталкивается с Майнбластом. Она не в печали, но мокрые глаза говорят о недавних переживаниях. Бросив холодный взгляд, Стрелок двигается дальше, оставляя девицу позади.
Вокруг кипит жизнь. Небольшой город веселится, ведь этот день знаменует последний длинный день в году, говорящий о скорых приходах морозов. В этот праздник все жители собираются на площади, дарят друг-другу подарки и продают зимнюю одежду, в основном порванную и изношенную. Бедное населения преобладает, но также на остров в это время привозят товары из Ройла – более богатого государства с бо́льшими территориями.
— Что случилось? — интересуется мужчина у девушки. Карвер слышит их, ведь отошёл всего на пару шагов. Посмотрев под ноги, бросается во внимание обыкновенное колечко. Осознавая, что это украшение принадлежит девице, поднимает ценность, оборачивается и не замечает тех неизвестных. Осмотрев толпу, тот замечает странность: у всех словно размыты лица.
Людей становится всё больше. Они словно промысловая рыба толкаются и дерутся, сдавливая со всех сторон. Солнечная погода слепит, несмотря на то, что шляпа на голове прекрасное укрытие для глаз. Бледная кожа каждого светится, оставляя фантомы в зорком, но безэмоциональном взоре. Продолжая двигаться по видениям, выходит на теневые улицы.
В руках кольцо. Рассматривая его, он не находит ничего интересного в нём, да и полезного тоже. Обычная на вид безделушка. Серебряная драгоценность отлита в плохой мастерской. Бросает его в карман, переводит взгляд назад – никого нет.
Площадь пустая. Создаётся ощущение будто никого и не было. По привычке рука уже лежит на револьвере. Делая шаги в сторону открытой зоны, вертится, стараясь заметить хоть кого-то. Стоят старые каменные дома, затухшие печи не испускают дыма, и зелёные листочки шелестят на слабом ветре, обволакивая блаженством всё тяжёлое, что накопилось внутри. Едва уловимые девичьи всхлипы слышатся наёмнику, поэтому он старается уловить направление звука. Вертясь на одном месте, никого не видит. После же, вновь вернув взгляд в то место, куда, как кажется, уже смотрел, замечает девушку. Сияющая безмерной красотой, девица стоит и рыдает, рядом с ней стоит мужчина, на спине которого висит большой деревянный щит, с умбоном в центре. Идя к ним, их лица размываются. Уже находясь совсем рядом, они вовсе отворачиваются.
— Вы потеряли кольцо, — говорит Майнбласт. А неизвестная всё плачет. Достав украшение, убийца протягивает на ладони пропавшую вещь. Двое резко оборачиваются. У них дымятся глазницы, улыбки скованны, будто искусственно натянуты кукловодом. Стрелок пугается и делает шаг назад, сжав кольцо в кулак.
— Карвер! — послышалось за спиной. Резко обернувшись, выхватывает револьвер. Он видит толпу, стремительно двигающуюся к нему. Все они не имеют внешнего вида как такового, они забыты в безызвестии. Бесформенные фантомы, походящие на людей, почти бегут по направлению к Карверу. Агрессивно отпихивая от себя каждого препятствующего, они как крысы давят друг друга, чтобы добраться до пищи. — Карвер! — за ними вспышками гремят зарницы, вызывая тревожное чувство. Меч оказывается во второй руке.
На его плечо кладут ладонь, вновь обратив свой взгляд на двух странников, видит бездну на месте глаз двух незнакомцев. Чёрные дыры уже не испускают огня, в них всё пропадает.
— Меня зовут Мираэтта! А это мой друг Олаф!
— Мать твою, Мира! — гневно добавляет Олаф, — он не в себе! Посмотри на него! — осмотрев своё тело, Майнбласт переводит взгляд на пару и видит кровь, текущую из их глаз. Стреляет сначала в одного, а потом в другого незнакомца, те падают.
Вновь, бросив взгляд на приближающихся фантомов, они размываются, и кажется, что мир меняется. Теперь же, Майнбласт видит орду приближающихся эмлаглаб'биларисов. Проморгавшись, вновь видит каменные стены и уже смеющийся огонёк. На теле его крысы и багровые следы, боль невероятно сильная, словно тот погружается дальше в океан раскалённых игл. Мглистый разум не позволяет думать, а руки пытаются вырваться из цепей. Существа вновь заползают на тело, царапая и раздражая кожу, пока не отрывают глаза во второй раз. Успев проронить крик, тот вновь пропадает во тьме.
Стрелок стоит на стенах города Традстольм. Позади торчат домики, из труб выходит дым и зимнее время года играет красками, высыпая множество снега на голову каждого жителя. В руках у него револьвер, направленный на неизвестного, держащего полуторный меч. Боевая стойка говорит о желании сражаться.
— Давай сразимся на равных, наёмник! — дерзко, — или ты слишком неумел и пользуешься огнестрелом? — усмехнувшись, Стрелок производит выстрел, заставив тело противника упасть за стены, оставив после себя лишь головной убор. Подобравшись к месту смерти, он устремляет поникший взор вниз за стены.
Множество людей смотрят на убийцу. Все они безэмоционально наблюдают, как живые трупы. Дрогнув, Карвер отходит назад, обратив взгляд на город, где, кажется, всё отобразилось зеркально. Убрав орудия по местам, двигается по стене к башне. Дверь отпирается и оттуда выходит человек с пистолетом, который тут же открывает огонь на поражение. Поймав момент, наёмник уклоняется и метко стреляет в ответ. Бездыханное тело падает. Майнбласт оборачивается и видит трёх одинаковых мертвецов. Их лица прикрыты горящей тканью. Убрав тряпки, встречается с самим собой.
Глаза вновь открываются, они выпучены. Он видит тёплый свет, вызывающий только отвращение. В мыслях проскакивают желания избавиться от происходящего, но механизм уже запущен. Безумство порабощает, как порабощает агония, она будто кипящая смола покрывает каждый миллиметр его бессмертного тела. Кровавые слёзы спускаются с лица, оставляя за собой живительный сок, что собирают крысоподобные чудовища. Вновь в яблоко впиваются крохотные зубы. Крик давит на стены, но всё возвращается назад, сдавливая сердце под прессом собственного выбора.
— Выбор… — шепчет неизвестный в саване, смотрящий на Майнбласта. Капюшон прикрывает его лицо, оставляя только безобразную, безумную улыбку. Губы его черны не то от краски, не то от неизвестного заболевания. Виднеющиеся дёсна бледны, как полумесяц в холодную зимнюю погоду. Вокруг тысячи свечей и лишь одна горит, освещая всё пространство вокруг. — Гриф увидит собственную смерть, с темницы выйдут легионы! — встав, неизвестный подбирается ближе. Длинные пальцы, говорящие о арахнодактилии, касаются кожи мученика, на подушечках остаются красные пятна. Когти странника небрежно поломаны, а сам он делает резкие, неестественные движения.
— Карвер! — женоподобный голос эхом звучит позади Майнбласта. Не имея возможности обернуться, он наблюдает за безумцем.
— Не слушай голос! — странник, выкрикнув фразу, резко разворачивается и принимается кружить вокруг свечи, — здесь тысячи других! Они не настоящие, имеют множество имён: Олаф, Оле, Мираэтта! Знакомы? — захлёбывается ядовитым смехом.
— Карвер!
— Нет! Оно не то что нужно для тебя! Оно поработит тебя! Оно не всё и всё одновременно! Твой выбор сделан! Гриф увидит собственную смерть и пропадёт! Темницы распахнутся и среди них будет подавленный страдалец с эпохи прошлой! Оно не всё и всё одновременно… — меркнет его энергия. Замолкнув, тот сгибается, испуская хрип. Он садится. Подняв голову, выкрикивает, разгибаясь: – обрати свой взор на пламя! Что видишь? Ничего! Ты не готов! Страдай! Я жду тебя! — Карвер, обернувшись, видит дыру в воздухе. Она поглощает весь свет, оставляя искажения по окружности. Провалившись в неё, всё размывается, и перед глазами вновь эмлаглаб'биларис, уже готовый вонзить язык в глазницу.
— Хватит! — захлёбывается в крови, тряся головой он повторяет вновь и вновь, сбрасывая с себя эмлаглаб'биларисов. — Хватит! Хватит! — крысоподобная тварь, крепко вцепившись в кожу лица, присматривается и ударяет языком с мелкой пастью в глазное яблоко. Майнбласт тут же теряет сознание.
— Пришёл! Мы наладили связь с тобой! Кто я неважно! Кто ты тем более! Ты пришёл по собственной воле, — вытаскивает свечу из подсвечника и, покапав расплавленным воском на застывшие восковые потоки на полу, ставит. Тот начинает кружиться вокруг огонька, так же обходя Майнбласта. Он будто пританцовывает, показывая своё сумасшествие.
— Карвер! — позади Стрелка слышится голос Винит.
— Что видишь ты? — неизвестный в саване перебивает бездну. — Узри всех тех, кто неспособен противостоять. Ты можешь больше чем другие! — всматриваясь в язычок пламени. Дым, что поднимается над пламенем образует фантомы.
Погружаясь в шелест пламени и дыма, страдалец сталкивается с человеком. В руинах поселения, неизвестный пробирается сквозь образования войны и смерти. В его руках палка, а одежда разорвана. Странник что-то бормочет себе под нос, в глазах горит безысходность, что отражается в каждом движении. Лениво и устало шагает, внимательно осматривая округу. Вглядываясь, Карвер видит, что в другой руке у него старый, избитый дробовик. Палкой тот стучит по камням, а пальцы раз за разом уверенно впиваются в рукоятку оружия. Майнбласт чувствует его, слышит каждую неуловимую идею, проскальзывающую в больном разуме. Бродяга разговаривает с собой в трёх лицах. Создаётся ощущение, что Стрелок находится прямо рядом с ним, только странник его не замечает, ведь повёрнут спиной. Пытаясь как-то окликнуть бродягу, возвращается назад в помещение с человеком в саване. Всё же, в дыме виден остаточный образ.
— И что же видишь ты? Ты чувствуешь его? Ты знаешь кто он? Нет! — дым рассеивается, только коснувшись паучьими пальцами бледной кожи Майнбласта. — Он странник, уподобившись тебе, скользит по ледяному морю. Сквозь угасание, переставший видеть и поддавшийся забвенью, он шум лишь создаёт, привлекая беды. Все играют собственную роль: и Колор Вайт, и Трикст, и Садрос Каис, и Уранн Логпоин, и Ролаф, и Галарак Кондор, все они – марионетки, и Трог, и Гриф, и Олаф, Мираэтта. Элеменаду поглощены, вапор их гниёт под гнётом внеземного пространства. Проснись же снова и узри их – тех, кого ты пожрал, а теперь они тебя.
Майнбласт просыпается опять в темнице. Уже не больно и не страшно, всё ушло. Существа карабкаются по восстановленной коже, расцарапывая её повторно. Голодные твари впиваются когтями, снова карабкаясь по телу. Опустив свой взор, он решает приблизить собственную смерть. Скалится, показывая себя монстрам.
— Давайте же! — напрягает мышцы тела, цепи натянулись, надменно смотрит. — Давайте! Я жду вас! — пугающе кричит.
Раз за разом Стрелок отправляется в видения, только никого там не оказывается. Только искажённая память злорадствует, показывая моменты жизни. Проходят часы. Близятся сутки страданий. Никто не пришёл. Огоньки на стенах медленно угасают. Тьма.