Если бы Коралина осталась
Слушай, Коралина, если сегодня всё пройдёт хорошо, обещаю, мы повеселимся.
— Ты всё время только обещаешь.
— Я скоро, — вздохнула миссис Спинк, то есть, моя мама и хлопнула дверью.
— Зато я, может быть и нет.
***
Я содрогнулась в новом приступе рвоты. Потом ещё. И ещё. Раздался скрежет. ОНА смеялась громко, впрочем, как и положено смеяться убийце/маньяку, предвкушая страдания, муки и кровь своей будущей жертвы… В нескольких метров от места, где я лежала, ну, или где была прикована, лежали три тела (если эти останки можно так назвать), завёрнутых в какую-то белую материю. Они лежали на большом металлическом столе, подле стола стояла моя другая мама. Как я вообще всё ещё могу называть её — МАМОЙ?! КАКАЯ ОНА, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, МАМА?! Будем называть её — Бред. Да, Бред. Ибо я всё ещё не могу поверить в происходящее. Как я и говорила, на столе лежали три куска мяса. Это нельзя было назвать иначе. Ещё 10 минут назад, Бред расчленяла их. Она отрезала части тела, затем отделяла кожу от костей, кости в свою очередь аккуратно складывала в ящик с надписью — Zakki, а мясо обворачивала во что-то отдалённо напоминающее белые марлевые бинты. Бред азартно смотрела на меня поблёскивая пуговицами.
— Меня ждёт та же учесть? — я кивнула в сторону стола.
— Нет, деточка, с тобой всё будет по другому. Но, это на десерт. Сейчас мне нужно сыграть с твоими родителями, не скучай, — прошипела она, выходя из комнаты.
Дверь захлопнулась. Оттуда послышалось хрипение и резкий удар, потом чьи-то стоны и мучительные вопли. Я ощущала на себе всю боль, что отражали эти крики. Они драли моё сердце, мои внутренности. Я стала рвать горло и желудок, но из этого ничего не вышло. Я уже день сидела тут, без еды. Стала прислушиваться, за дверью уже всё стихло. Затем, кто-то резко стал дёргать ручку двери и стучать. Опять резкий удар. Грохот тела на деревянный, скрипучий пол. Дальше всё снова стало тихо. Мои руки дрожали, кончики пальцев пульсировали. Я была в холодном поту, мысли вообще не хотели признавать реальности. Я потеряла сознание, снова.
Очнулась в какой-то большой постели посреди тёмной комнаты. Настороженно всматриваясь в темноту, сама не зная, что хотела там увидеть, я пыталась вспомнить/понять, как я тут очутилась. Положила голову на влажную подушку, перебирая в голове все мучения, что довелось испытать. Нет, определённо, я не помню ничего, что со мной было после обморока. Меня стало колотить, в голову вернулись ужасные картины, крики… несколько позже, я заметила множество царапин на своих руках, ногах и даже шее. Я боялась представить, каким меня подвергали пыткам. Повернувшись на правый бок, я заметила тумбочку, на ней была записка, рядом с запиской стояла тарелка, в ней жижа. Немного погодя, я осторожно взяла записку. Стараясь разглядеть в полутьме (благо, светила луна в окно) хоть что-нибудь, я начала читать.
«Коралина, ты моя любимая игрушка, отныне и навсегда. Надеюсь, ты ознакомилась со своим новым домом. Вернее, со своей комнатой. Дальше неё тебе вход воспрещён, малышка. Я буду приходить к тебе позабавиться каждый вечер. Суп, что я тебе оставила — съедобен. Это твоя еда на весь день, так что лучше отбрось брезгливость. Целую, твоя Бред.»
Через несколько часов, голод и жуткое изнеможение победило во мне гордость. Я стала по глотку вливать в себя жижу. Когда же закончила, в дверь вошла Бред. Она странно улыбалась и наблюдая за тем, как я испуганно пытаюсь встать с кровати, но подавленный организм мне мешает.
— Коралина, тебе понравился суп? Правда, печень твоего прежнего папы особенно тонко сочетается с потрохами прежней мамы? У нас с тобой одинаково изысканный вкус. Пора играть.