Неукротимые

1 глава.
Уэйна Скаво Риверо

Кабинет директора школы «Эмпрей». Современный дизайн, дорогая мебель из темного дерева, огромные окна с видом на безупречно подстриженные газоны кампуса – все как с обложки журнала Architectural Digest¹.

Идеальное место, чтобы разбить о чью-нибудь голову дорогую вазу. С видом на эти идиллические лужайки. Жаль, что сейчас не до этого. Мистер Хендерсон, директор, сидел за столом, словно в ожидании смертного приговора. Усталый взгляд, осунувшиеся плечи – видно, что я не первая, кто выводит его из себя за сегодня. Справа от него, словно ангел-хранитель, готовый в любой момент броситься на помощь, – доктор Эмили Стейл, школьный психолог. Ее безупречная улыбка кажется почти болезненной, но глаза выдают — видит меня насквозь. Или думает, что видит. Она, наверное, думает, что я псих и она может меня вылечить.

Я сижу напротив нее, развалившись в дорогом кожаном кресле. Руки в карманах драных джинсов Levi's² с дырами на коленях, которые психолог вечно ругает зашить. Темная кепка «Эмпрей» небрежно сдвинута набок, скрывая прядь выбившихся волос цвета воронова крыла.

— Уэйн, — начал Хендерсон, вздыхая так, словно выкачивает воздух из всего кабинета. — Мы снова здесь. И, к сожалению, опять по той же причине.

Я закатываю глаза. Скучно. Неинтересно. Утомительно. Предсказуемо.

— Ну да, снова я. И знаете что, Хендерсон? Считай, что ты только что выиграл в лотерею. Я освободил тебя от необходимости нянчиться с таким «проблемным» элементом, как я. Так что выпей свой успокоительный чай и радуйся, что я больше не буду портить твои идеальные лужайки своим присутствием. А что касается причины… знаешь, иногда проще выбить дурь, чем пытаться её вправить.

Хендерсон нахмурился, а доктор Стейл слегка приподняла бровь. Словно я произнесла что-то невероятно остроумное.

— Это не шутки Уэйн. Это уже седьмая драка в этом семестре! Седьмая! И каждый раз – одно и то же: оскорбления, провокации, а потом – ваши кулаки. А вы ведь должны готовиться к SAT³! Школа Эмпрей не может и не будет терпеть подобное поведение. Особенно учитывая ваш… бэкграунд.

Доктор Стейл подаётся вперёд, сжимая руки на коленях. Словно пытается сдержать себя от того, чтобы обнять меня и сказать, что всё будет хорошо. Ага, размечталась.

— Мы искренне пытались помочь вам, Уэйн. Предлагали консультации, альтернативные способы решения конфликтов… Помните, мы говорили о технике осознанности? О том, как управлять гнево...

— Альтернативные способы? — перебила я её, даже не дав закончить. — Вы имеете в виду научиться глотать обиды и улыбаться в ответ? Нет, спасибо. Это не мой стиль. В этой школе альтернативный способ решения конфликтов — кулак в челюсть зарвавшегося придурка. Проверено лично. Работает безотказно.

Я выдерживаю их взгляды, не моргая. Пусть смотрят. Мне плевать.

— Уэйн! — повысил голос Хендерсон. — Это неприемлемо!

Я пожала плечами.

— Неприемлемо, когда какой-то придурок из семьи, сколотившей состояние на токсичных отходах, оскорбляет память о моей матери. Вы хотите, чтобы я это проглотил?

— Возмутительно! — вдруг рявкнул Хендерсон, окончательно потеряв остатки самообладания. На его лбу вздулась вена.

Я приподняла бровь, изображая неподдельный интерес. На самом деле мне было глубоко плевать на его возмущение.

— Возмутительно что именно? — уточнила я, чуть наклонив голову. — То, что я заступаюсь за свою семью? Или то, что эти золотые мальчики, возомнившие себя хозяевами жизни, думают, что им все дозволено, потому что у них папочка с толстым кошельком? Знаете, директор, — я подалась немного вперёд, — в этом мире и так слишком много дерьма. И если кто-то решит вывалить ещё немного на могилу моей матери, я не собираюсь молчать. Я буду бить. До тех пор пока они не заткнут свои чёртовы рты.

Я откинулась обратно в кресло, скрестив руки на груди. Хендерсон шумно выдохнул, потер переносицу. Видно, что ему сейчас хочется выпить чего-нибудь покрепче чая с ромашкой. А мне – выбить из него всю дурь.

— Школа Эмпрей — это ваш билет в будущее, Уэйн, — наконец произнес он, понизив голос. — Это шанс поступить в престижный университет, такой как Лига плюща Оксфорд, Гарвард, Йель, получить хорошее образование, построить успешную карьеру… Вы должны думать о своем будущем!

Я хмыкнула. Будущее? Звучит как что-то из фантастического романа, который я никогда не прочту.

— Знаете, директор, — протянула я, — я не очень-то верю в сказки про счастливое будущее. Мне глубоко наплевать на будущее.

Признаться честно мне на это будущее плевать с высокой колокольни, как сказал бы мой дед, ветеран войны во Вьетнаме. Колокольня, кстати, тоже метафора, в которую я не верю. Будущее – это расплывчатое, неопределённое «потом», которое почему-то должно оправдывать всё дерьмо, происходящее сейчас. Как будто тонны навоза, которые на тебя выливают сегодня, превратятся в розовые лепестки завтра. Чушь собачья. Сегодня есть здесь и сейчас. И здесь и сейчас нужно уметь за себя постоять.

Я бросила взгляд на доктора Стейл. Она по-прежнему сидела с этой своей приклеенной улыбкой, но в глазах промелькнула какая-то тень. Сожаление? Разочарование? Досада? Или просто понимание того, что она тратит время на безнадежный случай? Меня всегда удивляло, как эти психологи думают, что могут разобраться в чужой голове, как в книге. Они видят пару страниц, делают выводы и ставят диагноз. А что, если книга не дописана? Что, если последние главы еще в процессе написания и сюжет может повернуться совершенно непредсказуемым образом?

— Уэйн, — тон мистера Хендерсона становится ледяным, вырывая меня из мыслей, — достаточно. Решением дисциплинарного комитета вы исключены из школы Эмпрей. Это окончательное решение, и оно не подлежит обсуждению.

Я пожимаю плечами, изображая полное равнодушие.

— Ну, окей. И что дальше? Мне сейчас вызовут эскорт до ворот? Или просто выкинут, как мусор?

— Вам нужно будет собрать свои вещи и покинуть территорию школы до конца дня. Официальное уведомление будет отправлено вашему отцу. Он должен будет явиться в школу для подписания документов об исключении в течение недели. В этих документах будет указана причина вашего исключения и ваши права на апелляцию. В следующий раз, когда вы появитесь здесь, вы должны быть в его сопровождении.

Я ухмыляюсь.

— Передайте моему папочке пламенный привет. И скажите, что я горжусь тем, что оправдываю его ожидания.

Встаю с кресла, поправляя кепку.

— Удачи вам тут, в вашем этом… Эмпрее. Надеюсь, следующие парни будут более… нормальными. И, Хендерсон, — добавляю, поворачиваясь на пороге, — передайте Кроули Вайту, что я с нетерпением жду нашей следующей встречи. И пусть не сомневается, она станет для него последней. Я уже выбираю место, где его закопать, и ему оно явно не понравится.

Я выхожу из кабинета, не дожидаясь ответа, и оставляю за собой только тишину и ощущение надвигающейся бури. Только что вылетела из самой престижной школы для мальчиков в Америке. Да гори она синим пламенем. У меня есть дела поважнее.

Выхожу в коридор. Стены давят. Мерзкое место. Каждый выдох словно наполнен лицемерной заботой и фальшивой учтивостью. Плевать.

Стены цвета слоновой кости, вылизанные до блеска, фотографии выпускников-медалистов – все здесь кричит о привилегиях и успехе. Успехе, которого мне здесь никогда не достичь. И слава богу.

Слышу шепот за спиной, вижу краем глаза любопытные взгляды.

Шагаю дальше по коридору, игнорируя шепот за спиной. Пусть судачат. Их мнение для меня значит столько же, сколько прошлогодний снег: холодное и ненужное. Мне нужно забрать свои вещи из класса и навсегда вычеркнуть это место из своей жизни.

Подхожу к своему классу. За дверью слышен монотонный голос мистера Филдинга, нудящего что-то про тригонометрию. Глубокий вдох. Надо забрать портфель и вещи и покончить с этим фарсом раз и навсегда.

Толкаю дверь. Класс замирает. Все взгляды прикованы ко мне. Кто-то шепчется, кто-то смотрит с откровенным злорадством.

Поворачиваю голову и вижу его. Кроули Вайт. Сидит, развалившись на парте, и смотрит на меня с самодовольной ухмылкой. Будто это он меня выгнал, а не директор. Мерзкий ублюдок.

Игнорирую их. Всех. Прохожу к своей парте, стараясь не обращать внимания на сверлящие взгляды.

Учитель, мистер Питерсон, перестаёт говорить и смотрит на меня поверх своих очков. В его взгляде – смесь любопытства и осуждения.

— Уэйн? Что-то случилось? — спрашивает он с напускным спокойствием.

Молчу. Не собираюсь ничего объяснять. Хватаю свой портфель, вытаскиваю из парты разбросанные учебники и тетради. Сгребаю всё в кучу, небрежно закидываю их в рюкзак. Зачем беречь вещи, которые больше не понадобятся?

Вайт не сводит с меня глаз. Его ухмылка становится еще шире. Он словно наслаждается моей ситуацией. Он словно ждет, что я сорвусь. Не дождется.

— Ну что, Скаво, выгнали наконец? — насмешливо спрашивает он, растягивая слова. — Теперь будешь работать в McDonald's и мечтать о лучшей жизни?

Молчу. Не собираюсь с ним разговаривать.

— Жаль, — продолжает он, — мне будет не хватать твоих драк. Хоть какое-то развлечение было.

Я замерла на секунду, прижимая к себе учебники, словно это самое ценное, что у меня есть. Хотя на самом деле мне хотелось выкинуть их в ближайшую урну. Но Вайт ждал реакции. Ждал, что я сорвусь, начну кричать или кинусь на него с кулаками. И именно поэтому я не собиралась доставлять ему этого удовольствия.

Я медленно повернулась к нему лицом, не отрывая взгляда от его самодовольной ухмылки. Внутри меня бушевала ярость, но снаружи не дрогнул ни один мускул.

— Мне тоже будет не хватать кое-чего, Вайт, — произнесла я ледяным тоном. — Например, ощущения твоих сломанных костей.

Он хочет продолжить, но я перебиваю:

— Твоя жизнь настолько скучна, что ты получаешь удовольствие от чужих неудач. Это многое говорит о твоей никчемности. Не переживай, Вайт, мы ещё увидимся, и тогда тебе будет не до смеха.

Беру свой рюкзак и направляюсь к выходу. Чувствую, как на меня смотрят десятки глаз, но мне всё равно. Я свободна.

Останавливаюсь у двери, окидываю их всех равнодушным взглядом. В глазах — ни капли сожаления, только презрение.

— Прощайте, ублюдки, — говорю я, выплевывая слова, как яд. Затем смотрю на Вайта, показываю ему средний палец и добавляю: — А тебе, Вайт, я советую почаще смотреть в зеркало. Может быть, тогда ты увидишь, каким ничтожеством ты являешься.

Хлопаю дверью и ухожу.

В коридоре слышу приглушённый смех и шёпот. Но мне всё равно. Я свободна. Свободна от этой лжи, от этого лицемерия, от этих ничтожных людей. И я никогда не вернусь.

Огромные окна, тянущиеся от пола до потолка, пропускают тусклый свет, отражаясь в начищенных до блеска мраморных полах. Здесь даже воздух кажется пропитанным деньгами. Классы, расположенные вдоль коридора, больше похожи на технологические лаборатории, чем на обычные учебные комнаты. Сквозь прозрачные стены можно увидеть интерактивные доски, ультрасовременные компьютеры и лабораторное оборудование, словно сошедшее со страниц научной фантастики. На столах – не дешевые учебники, а дорогие энциклопедии и альбомы по искусству. Здесь учат не просто читать и писать, здесь учат мыслить, анализировать, управлять. Здесь готовят будущую элиту.

«Эмпрей» – это не просто школа, это демонстрация власти и богатства. Каждый квадратный дюйм здесь кричит о том, что ты должен быть успешным – в их понимании этого слова, разумеется. Прохожу мимо витрин с кубками и наградами. Трофеи за победы, которые ничего не значат, – победы в мире, где все куплено и продано. Вижу, как в одном из кабинетов химии группа ботаников увлеченно что-то смешивает в колбах.

Внезапно меня окликают:

— Уэйн?

Оборачиваюсь. Мистер Добсон, учитель химии, — единственный нормальный человек во всем этом змеином клубке. Мягкий взгляд, немного растрепанные седые волосы, на лице – искренняя обеспокоенность. Добрый старик, который до сих пор верит в человечество. Искренне переживает, что я вылетаю из очередной школы. Мои проблемы ему не решить, но он хотя бы пытается.

— Что случилось? — спрашивает он. — Я слышал…

Я пожимаю плечами.

— Выгнали, — коротко поясняю я. — Как обычно.

В глазах Добстона читается грусть.

— Мне жаль, Уэйн. Ты способный ученик. Химия тебе дается…

— Не дается, — перебиваю его. — Просто химия — единственное, что здесь не вызывает у меня рвотный рефлекс. И, если честно, я устал притворяться, что мне это интересно.

Учитель вздыхает.

— Я понимаю, — кивает он. — Но… не обязательно все заканчивать так. Можно найти компромисс…

— Компромисс? — усмехаюсь я. — С этими ублюдками? Вы серьезно?

Добсон смотрит на меня с осуждением.

— Ты мог бы получить хорошее образование, Уэйн, — говорит он. — Построить карьеру…

— Карьеру? — перебиваю его, не давая закончить. — Знаете, я не верю в сказки про успешную жизнь. Я видел слишком много дерьма, чтобы верить в это. И вообще, я не собираюсь тратить свою жизнь на то, чтобы угождать каким-то корпоративным крысам.

Я делаю паузу, достаю из кармана пачку сигарет, вытаскиваю одну. Учитель качает головой.

— Уэйн, пожалуйста… — начинает он.

— Да ладно, мистер Добсон, — закатываю глаза. — Не буду же я перед вами дымить, выйду на улицу. Вам же еще тут дышать этим чистым, стерильным воздухом. А то потом еще скажут, что я вас дымом заразил и угробил.

Он смотрит на меня с укором, но я лишь пожимаю плечами.

— Хорошо, — промолвил он тихо. — Но помни, Уэйн, я всегда буду рад тебе помочь. Если тебе что-нибудь понадобится…

— Спасибо, Добсон, — благодарю я. — За то, что пытались. Но это не мое место. Но сейчас мне просто нужно уйти отсюда. Всему приходит конец.  Удачи, — заканчиваю я и ухожу.

Спускаясь на первый этаж, я выхожу из школы. Свежий воздух бьет в лицо. Наконец-то. Свобода

У выхода меня ждет Рики. Высокий, с русыми, всегда немного взъерошенными волосами и карими глазами. Он стоит, облокотившись на стену, и нервно крутит в руках ключи от своей машины. Увидев меня, он выпрямляется, и на его лице появляется обеспокоенное выражение.

— Ну что, свободен?

Я усмехаюсь.

— Как птица в полете.

Рики вздыхает.

— Дай угадаю, вылетел? — спрашивает он без всякого удивления.

— Угадал, — киваю я.

— Что на этот раз? Драка? Наркотики? Оскорбление преподавателя? Кража? Вымогательство? Подделка документов? Поджог школы? — перечисляет он, загибая пальцы. — Может, ты наконец додумался до торговли органами? Или начал грабить местные банки? Что-то похуже?

Я фыркаю, чувствуя, как уголки губ ползут вверх. Рики всегда умел поднять мне настроение своим чёрным юмором.

— Да брось, Рики, я не настолько отмороженный. Хотя… — я делаю паузу, притворяясь, что задумался. — Поджог школы звучит заманчиво. Представляешь, как горят все эти ублюдки?

Рики качает головой.

— Нет, серьезно, Уэйн. Что ты натворил на этот раз? Надеюсь, ничего, что может отправить тебя за решетку на долгий срок.

— На этот раз все гораздо банальнее: драка, — протягиваю я, как будто речь идет о погоде. — Очередные правила, которые я нарушил. Неважно.

Рики фыркает.

— Драка? — переспрашивает он. — Драка — это когда ты кому-нибудь нос сломал, а не когда учеников чуть до реанимации не довёл, а Вайта чуть не убил. Хорошо хоть я там был.

— Может быть, я немного не рассчитал.

Рики смотрит на меня, качая головой.

— Знаешь, я думал, что на этот раз всё будет иначе, — признаётся он, теребя ключи в руках. — Что ты продержишься хотя бы до конца года.

— Продержалась. Достаточно долго, чтобы понять, что здесь мне не место.

Он смотрит на меня, но в глазах видна грусть. Да, скрывать эмоции Рики точно не умеет.

— И что дальше? — интересуется он. — Опять новая школа?

— А что еще? — отвечаю я, пожимая плечами. — Мне не привыкать.

Рики молчит. Он смотрит на меня с такой смесью отчаяния и привычного разочарования, что мне почти становится стыдно. «Почти», потому что я знаю, что это все равно ничего не изменит.

— Ладно, прощай, Рики. Увидимся когда-нибудь в аду, — подмигиваю ему и отворачиваюсь.

Иду к своему мотоциклу. Закидываю рюкзак на сиденье, сажусь верхом. Ощущение металла под кожей — лучшее, что есть в этом мире. Касаюсь прохладного металла рукой, сажусь, чувствуя, как он оживает подо мной. Это моя стихия, моя свобода, мой единственный способ бегства.

Тянусь за шлемом, но замираю, глядя на возвышающееся передо мной здание школы. «Эмпрей». Настоящая тюрьма для тех, кто слишком отличается.

Усмехаюсь. Плевать. Не в первый раз меня выкидывают на улицу. Найду, куда податься. Всегда находила.

Натягиваю шлем, закрывая лицо от чужих взглядов. Включаю зажигание. Мотор взрывается ревом, заглушая все остальные звуки.

Последний раз окидываю взглядом школу. Идиллическая картинка, фальшивая до тошноты. Вспоминаю все школы, из которых меня выгоняли: за драки, за дерзость, за неповиновение. Каждый раз – одно и то же. Но каждый раз я становилась только сильнее.

Выплевываю на асфальт и разворачиваю мотоцикл.

Да гори оно всё синим пламенем.

Прежде чем отъехать, я оборачиваюсь — солнце медленно опускается за горизонт, окрашивая небо в багряные и оранжевые тона. Рики всё ещё стоит там, облокотившись на стену, с тем же сдержанным выражением лица. В закатном свете, клонящемся к горизонту, его фигура кажется особенно одинокой. Я поднимаю руку и в последний раз машу ему.

Он слегка кивает в ответ, словно понимая, что это конец нашей школьной истории.

Газ до упора. Колёса срываются в пробуксовку, оставляя на асфальте чёрную полосу. Ветер бьёт в лицо, унося с собой остатки сомнений и сожалений.

В зеркале заднего вида «Эмпрей» становится всё меньше и меньше. Скоро от него не останется и следа.

Идеально. Именно так и должно быть.

———————————————————

Architectural Digest¹ — американский журнал об архитектуре и дизайне интерьеров класса люкс.

Levi's² — это американская компания, всемирно известный производитель джинсов.

SAT³ (Scholastic Assessment Test) — это стандартизированный тест, широко используемый для поступления в колледжи и университеты в США.