Не сотвори себе кумира

Инна до последнего отказывалась верить, что станет фанаточкой, как все эти ее одноклассницы – любительницы Билана, Лазарева, Токио Хотел и прочих, готовые скупать пачками журналы, в которых так или иначе появится лицо их идола. Ей было мерзко от них, таких глупеньких и до безумия влюбленных в недостижимое, и, наверное, именно поэтому у нее долгое время не было друзей.

Но потом она познакомилась с Наташей.

Наташа с тихая, скромная, неприметная. На лицо не красавица, всегда сидела где-нибудь в углу и читала книжки, иногда сидя в аське и вечно переписываясь с кем-то. Инна помнила, что пару раз на уроке телефон у Наташи забирали, даже вызывали родителей в школу. Однако это не помешало ей все глубже и глубже уходить в мир социальных сетей.

Они начали общаться внезапно, когда их общий одноклассник пригласил обеих на свой день рождения. Там где-то в углу бормотал телевизор, один из федеральных каналов. Тогда-то Инна и заметила, как увлеченно Наташа рассматривает картинку на экране.

– Что смотришь? – тогда от скуки спросила она.

И в тот же вечер утонула в невероятнейшей истории.

Убийцы, разгуливавшие по городу средь бела дня – история не новая, но никогда еще Инна не слышала о совсем молоденьких парнях, живших своей жизнью и боровшихся со своей судьбой самыми прямыми путями. «Пилот» и его сообщник стали идеей фикс для Инны, она начала искать все газеты и журналы, где они хоть как-нибудь упоминались. Жаль, из фотографий на руках имелся лишь телефонный снимок ужасного качества, каким-то образом попавший во все СМИ.

Сегодня, тридцать первого декабря, они с Наташей сидели дома у Инны, пока ее родители уехали в другой город, отмечать с друзьями. Инна была очень благодарна, что сможет отметить приходящий год с подружкой, за парочкой бутылок колы и просмотром записей и документальных фильмов.

– Блин, они такие крутые, просто не могу, – тянула Наташа, буквально присасываясь к горлышку кока-колы. – Пилот просто душка. Слышала? Говорят, он где-то под два метра, широкоплечий и все такое.

– Мало ли что говорят, – Инна засмеялась. Ей тоже нравился Пилот, хотя она судорожно искала любую информацию по его напарнику. Вроде бы тот был блондином в очках. Или русым? – У него судьба тяжелая. Как думаешь, почему он убил одноклассников? Еще и школу подорвал... А ведь у него были идеальные оценки!

– Откуда ты знаешь про оценки? – вскинувшись, подруга подсела ближе к Инне.

– Я тебе журнал дам. Там даже написано, кто мог бы оказаться в напарниках у него. Пилота зовут Афанасий.

Инна преисполнилась гордостью за то, что знает больше информации, чем Наташа, «подсадившая» ее на все это. Они могли часами обсуждать теории, строившиеся вокруг Пилота и охать над уже подтвержденными фактами.

– Хотела бы я их встретить... Жаль только, что они уже погибли, – Наташа вздохнула.

– Это да.

Единственным доподлинно известным фактом в биографии Афанасия Любимова и его напарника был факт их смерти. Вроде как, нашли в канаве какой-то. Дело закрыли и... Все. Хотя Инну не покидала мысль о том, что парни все еще могут оказаться живы. Не могли же они умереть просто так?

Их с Наташей бурное обсуждение прервал звонок в дверь. Они переглянулись.

– Я никого не жду, – прошептала Инна.

– Может, родители вернулись? – в отличие от нее, Наташа чувствовала себя спокойно.

Инна понятливо кивнула, тут же подрываясь с места и кидаясь к двери. Она так крепко поверила в версию подружки, что даже не посмотрела в глазок, мгновенно проворачивая ключ и распахивая входную дверь.

На пороге стояли двое мужчин, одетых в костюмы Дедов Морозов. Красного и синего.

– Ой, извините, вы ошиблись квартирой, – Инна неловко захихикала. – Мы не заказывали.

Она уже собиралась закрыть дверь обратно, но в нее воткнулось что-то твердое. И нет, это был не посох. Длинный пожарный топор. Инна поначалу возмутилась, вытягивая голову на длинной шее, но затем испугалась. Это ж, блин, топор! Какой Дед Мороз ходит с топором...?

– Мы не ошиблись, – сказал синий Дед Мороз, бесцеремонно заходя в квартиру с мешком.

Инна попятилась, слабо понимая, что происходит. Дверь за спинами незнакомцев захлопнулась. Кто-то прокрутил ключи. Страх снова отхлынул, как волна перед очередным приливом, обнажив возмущение:

– Мы, кхм, – она запнулась, бегая глазами по лицам незнакомцев и периодически рассматривая топор, – мы не будем вам платить. Правда, мы не-

– Управдом попросил обойти подъезды, это бесплатная акция, – голос синего Деда Мороза звучал мягко и успокаивающе, Инна даже доверилась ему, постепенно успокаиваясь.

Незнакомцы давили, бесцеремонно входя в квартиру и делая шаг за шагом – прямо в ботинках, не разуваясь; выбежавшая из спальни Наташа хотела что-то сказать, но ее перебили:

– Как встречаете, девочки? – голос красного Деда Мороза груб и низок.

В каком-то смысле он завораживал Инну.

Они продолжали лепетать что-то про «все хорошо», «отличный новый год», «вот бой курантов скоро» и все такое, потому что им даже приблизительно не пришло в голову вызвать милицию. А когда пришло, провод единственного телефона в доме был уже обрезан. Они с Наташей оказались буквально у самого входа на кухню, когда Красный сдернул с себя шапку и бороду:

– Фу, блять, жарко в этой хуйне – пиздец.

Наташа тут же взвизгнула, и Инна некоторое время просто смотрела на открывшееся перед ней лицо, которое отчего-то казалось ей до боли знакомым: ярко очерченные скулы, светлые серо-зеленые глаза и каштановые кудри, упавшие на плечи, стоило отбросить шапку в сторону. Только скользнув любопытным взглядом по грубому щетинистому подбородку, Инна поняла, что перед ней стоит Пилот. Афанасий, мать его, Любимов.

Она обернулась к подруге, чтобы восхищенно вскрикнуть и разделить с ней нахлынувшее счастье, но тут в квартире прозвучал глухой выстрел. Прямо посреди обнаженного широкого лба Наташи появилась черное багровое отверстие. Инна начала судорожно хватать ртом воздух, мотыляя головой и выхватывая из светлой просторной кухни лица Дедов Морозов. Синий последовал примеру Афони и быстро снял шапку с накладной бородой, показав белому свету нежное женоподобное личико. Инна даже засмотрелась бы, но тут же опустила голову к упавшей на колени подруге.

Глаза Наташи были широко раскрыты, а губы сложены в благоговейную улыбку.

– Пикнешь – убью, – над ухом послышался щелчок предохранителя, и Инна медленно подняла дрожащие руки вверх. Голос Афанасия – низкий, глубокий, прекрасный. Она теряла себя в реальности, совершенно не зная: любить его или бояться.

Вдруг затылок огрело что-то тяжелое. Инна увидела, как пол по какой-то причине закружился, став правой стеной... В глазах потемнело, наружу начал рваться съеденный в обед салат.

***

Все та же кухня: ярко освещенная, со светлой дорогой мебелью, купленной мамой на деньги отца. По полу шастает две пары ног, разнося за собой странные багровые следы. Вино? Кто-то пролил его? Инна закачала головой, болезненно жмурясь: бахающие за окном хлопушки и фейерверки отдавались в голове неприятным эхом, словно ковыряясь грубыми пальцами прямо под черепушкой.

– Пришла в себя? – насмешливый грубый голос слегка смыл наваждение. – Вась, она очнулась.

– Ну так пусть не будет бесполезной сукой и поможет, – второй голос такой обманчиво-нежный, что Инна даже улыбнулась, пока не услышала грубое: «сука».

Отрезвев окончательно, она вздернула голову. Две фигуры. Те самые, что прикинулись красным и синим Дедами Морозами. Афанасий Любимов и его напарник. Вася? Кажется, его только что именно так и назвали. Инна впивалась глазами в худощавого очкарика, пытаясь оценить его качества, а потом...

Потом до нее, наконец, дошло.

Тонкие бледные руки с длинными красивыми пальцами держали тело, шея которой была аккуратно срезана, пока голова лежала где-то в раковине. Голова Наташи. Куски кожи, подозрительно мастерски отделенные от мышц, некрасиво свисали, окрапляясь кровью. Инна и не думала, что человеческая кожа может выглядеть настолько мерзко.

Вдруг рот наполнился горечью, а по губам потекла зеленовато-рыжая жижа, слезая кусками по подбородку и падая на колени, обтянутые красивыми новенькими джинсами, надетыми специально на Новый Год. Только спустя минуту она поняла, что ее безудержно рвет. Прямо перед ее лицом теперь лежала противная густая куча съеденного за сегодня, приправленная желудочным соком и прочими естественными жидкостями.

Гадость редкостная.

Она вновь подняла голову, заметив, что пара прядей около ее лица запачкались в рвоте и теперь неприятно воняли.

– Развязывай ее, Афонь, – скомандовал Вася, закрыв тело Наташи своей спиной. Чем-то Инна была ему благодарна.

Ее внимание переключилось на Пилота, подошедшего, чтобы отвязать ее. Он брезгливо окинул взглядом кучу испражнений, но спокойно перекинулся за спинку стула, разрывая веревки. Инна заметила, что ее запястья буквально посинели.

– Как тебя зовут? – спросил вдруг Афоня.

Инна почувствовала, как к щекам прилила кровь. Парень, который нравился ей столь долгое время, впечатляя своей биографией, поинтересовался ее именем!

– Инна, – еще разочек прокашлявшись, ответила она.

– Инна, готовить умеешь?

Ей показалось, или в голосе маньяка была усмешка? И... К чему этот вопрос? Инна задрала голову, глядя на парня с любопытством, удивлением и страхом.

– Т-так, по мелочи... – она поджала губы.

– Афонь, хорош болтать! Помоги либо ты, либо она.

Афанасий отошел, и Инне захотелось вырвать снова: прямо перед ее глазами Вася доставал из живота потроха, раскидывая по полу длинный белесый кишечник. Печень, почки и желудок по какой-то причине были аккуратно разложены по столу. В один ряд.

– Поднимайся, – скомандовал Любимов. Инна ошалело на него посмотрела, мотая головой. – Поднимайся! – спустив курок, он воткнул дуло пистолета буквально в ее лоб.

Сглотнув, она поднялась, все еще ощущая, как внутри нее борются страх и восхищение. Господи, они такие крутые! Не каждый ведь... Сможет... Так аккуратно расчленить труп... Верно?

– Что мне нужно делать? – осевшим голосом спросила Инна. По щекам, щекоча, текли мутно-черные от туши слезы.

– Какая умная девочка, – Вася кивнул ей на вторую половину тела, – подержи, пожалуйста, ногу.

Инна прищурила глаза и послушно взяла в руки лодыжку, приподнимая ногу. Чего она не ожидала, так это того, что парень начнет срезать мясо с кости, складывая отрезанные куски в тазик неподалеку. К горлу снова подступила рвота, хотя Инна уверена, что в ее организме больше не осталось того, чем можно опорожниться.

– Держи! – рявкнул Вася, стоило ей хотя бы чуть-чуть ослабить хватку.

Она постаралась выключиться и абстрагироваться, лишь послушно выполняя чужие приказы. В голове осел густой белый туман, хотя Инна все еще оставалась в сознании; она помнила сильные руки Афанасия, которые позволяли ей стоять на ногах, и какое-то пойло, не разрешавшее вырубиться или потерять сознание. Пару раз ее пытались расшевелить нашатырем.

Так продолжалось до тех пор, пока они не освежевали труп Наташи. Пальцы Инны теперь касались влажного мягкого человеческого мяса, тонких крепких прожилок, суставов и костей, ее руки срезали кожу и скидывали ее в мусорное ведро... Она надеялась, что теперь все закончится, и она сможет если не сбежать, то спокойно умереть.

– Ставь кастрюлю, – попросил Вася, смывая кровь со свежего человеческого мяса.

Афанасий в этот момент складывал печень и почки в морозилку.

– Я...

Инна едва не упала, только попытавшись встать со стула. Что-то все еще держало ее в сознании, но тело не слушалось. Она взглянула на часы: с момента прибытия парней прошло всего два часа. В сердце вновь закрался ужас, разгоняя по телу адреналин; выпучив глаза, Инна заметалась по кухне, не понимая, как долго еще будет продолжаться эта мерзкая пытка.

Она все еще не в полной мере осознавала свои ощущения: каждый раз, встречаясь глазами с чужим голодным и нечеловеческим взглядом, она чувствовала уколы восхищения. Возможно, она больна? Ей стоит сходить к психиатру?

Она уже не сходит, и она знала об этом.

Ударивший в конечности адреналин поставил Инну на ровные ноги, теперь она могла, как и было приказано, поставить воду. Господи, они действительно собираются готовить... Человеческое мясо? Весь пол на кухне был залит кровью. Кровью Наташи. Инна все еще боялась смотреть в сторону раковины, где лежала чужая голова с по-прежнему выпученными глазами и блаженной широкой улыбкой. Смоченные кровью волосы обсохли, прилипая к побледневшему холодному лбу и щекам.

Какие же они с Наташей тупые. Лучше бы фанатели по Лазареву.

– Могу я сделать это в ванной? – спросила Инна, уже собираясь сделать шаг из кухни, но Афоня ее остановил, вызвав возмущение. – Там голова, и кастрюля не поместится.

– Выкинь голову, в чем проблема, – Инна с внутренним ужасом смотрела за тем, как Вася беззаботно закатывает глаза, размахивая ножом. – Афоня, может, поможешь девочке? Она без тебя не справится.

Сразу же метнув взгляд в сторону Афанасия, Инна заметила, как он цыкнул с явным отвращением, делая шаг к кухонным тумбам и уводя за собой. Рука у него теплая, Инна сглотнула, с неподдельным стыдом думая о том, каким же красивым все-таки был парень. Если бы он не был психом, она бы определенно добивалась его внимания.

– Выкинь голову, – грозно приказал уже Афанасий, нависая над Инной.

Она подчинилась, не способная оторвать взгляда от крупной фигуры. Нет, двух метров там точно не было, но вот метр восемьдесят... Вполне возможно. Ее руки сжали чужую голову, прикасаясь чувствительными ладонями к похолодевшим ушам, и, игнорируя стекающие из среза шеи капли крови, бросили в мусорку, туда, где рваными обрывками покоилась кожа.

Мысли Инны... Она чувствовала себя сошедшей с ума, потому что следующим, что она сказала, было:

– Кажется, нам нужен новый мусорный пакет... – равнодушный тон отдавался в ее ушах чем-то неправильным.

Но эмоций не оставалось. Сил негодовать – тоже. Инна смотрела на кипящую воду и под чутким присмотром Афанасия, нарезавшего овощи и зелень, кидала в нее кусочки мяса, тут же рассматривая, как при варке они обретают совершенно иную форму и структуру. А ведь это... Это была ее подруга, верно? Но с виду ничем не отличишь от свинины.

Говорят, люди похожи на кабанов по структуре ДНК.

– Ты прямо успокоилась, – с некоторой благодарностью произнес Вася, и Инна вымученно улыбнулась. Быть может, если она произведет на них неизгладимое впечатление, они ее отпустят? – Молодец. Поужинаешь вместе с нами.

Неужели все это не сон?

Все происходящее – сюрреализм. Рядом с ней стоит парень, чью биографию она изучала уже несколько лет, а за ее кухонным столом – тот, кого разыскивает вся милиция России. Ну, или разыскивала. Инна хотела бы поговорить с ними, но язык во рту распух, не способный произнести ни одной серии звуков, которая хотя бы отдаленно была бы похожа на слова. Поэтому она аккуратно помешивала мясо в кастрюле, отрешенно глядя, как Афанасий бросает туда зелень и овощи. Должен выйти... Вкусный... Суп?

– Аромат превосходный, – затянул Вася спустя еще полтора часа мучений.

Инна ощущала, будто это ее готовили сейчас. Наташе крепко повезло.

По щекам обильно потекли слезы, стекая с подбородка прямо в бульон, где веселой каруселью крутились ингредиенты. В осознании Инны всплыла самая страшная мысль: жижа вкусно пахла. Она всхлипнула, утирая глаза рукавом перепачканной в крови и рвоте кофты.

– Не скули, – шикнул Афоня и отвесил подзатыльник.

Инна испугалась и послушно закивала, тут же активно водя поварешкой по кругу. В желудке загудело: после неоднократной рвоты организм напоминал о голоде. Так что... Приглашение Васи поужинать вместе уже не кажется таким безрассудным. В ужасе Инна поняла, что ее рот непроизвольно наполняется слюной.

Она хлюпнула.

– Аппетит проснулся? – ласково растянул Вася.

Инна не видела его лица, но чувствовала чужую улыбку буквально лопатками. Она крепко зажмурилась, пытаясь унять боль в сердце и представить, что все происходящее – один большой кошмар. На улице вновь загремели фейерверки. Дело шло к четырем часам утра.

Следующее, что Инна помнила в добром сознании – как она сидит между Афанасием и его другом, Васей. Перед ней – глубокая тарелка с бульоном, в котором плавала пара щедрых кусков бедра Наташи, приправленных солью, перцем и зеленью. Где-то в бульоне колыхались аккуратно нарезанные кусочки картофеля и моркови. Афанасий... Умел готовить. Это невероятно мило.

Но почему она думает об этом сейчас?

Взгляд сам метнулся в сторону Пилота: тот безучастно ковырял вилкой в початом оливье, вылавливая то горошек, то огурчики. Видимо, каннибализму был подвержен только Вася. Вдох. Выдох. Инна осмелела, взяла ложку и зачерпнула бульон с совсем маленьким кусочком мяса.

– Как тебе? – спросил Вася, но Инна молчала, не желая разговаривать.

Все, чего она хотела – расквитаться поскорее с этим «Новогодним ужином» и, желательно, сдохнуть.

– Ну же, не молчи-

– Дай человеку поесть нормально, – насмешливо перебил Афанасий, и Инна почти физически почувствовала, как пристально ее сверлят две пары глаз.

Она зажмурила свои собственные глаза, запирая себя в толстый непроницаемый пузырь, и быстро-быстро начала хлюпать супом, вливая его в себя настолько стремительно, насколько могла. Вкус мяса странный, похожий на свинину, но... Другой: чуть слаще и гораздо мягче, что сильно и, самое главное, выгодно отличало его от всего, что она пробовала раньше. Инна предпочитала не думать, что только что сожрала кусок бедра своей лучшей подруги. Она почти захлебнулась бульоном, но закашлялась, откидывая тарелку в сторону и сгибаясь пополам над столешницей.

– Не стоило... Так быстро есть, – Инне показалось, что в голосе Афанасия прозвучала забота, но это наваждение улетучилось, стоило его пальцам вцепиться в ее длинные волосы. – Как ужин?

– О-отличный, – почти пропавшим голосом оповестила Инна и закашлялась, жмуря слезящиеся веки.

Они щипали, вероятно, опухнув и покраснев от слез.

– Она твоя, – сказал Вася, вытирая губы бумажной салфеткой.

Так Инна поняла, что все закончилось.

***

Синее свечение реквизитов буквально слепило, впиваясь глаза, но весь персонал, работавший в телестудии, уже давно привык к этим мелочам, спокойно передвигаясь между сценами и отрабатывая свои часы. Вера – или, как ее звали за глаза, Верунчик – работала телеведущей вот уже несколько лет; ее взяли сюда почти по блату. И за все то время, которое она зачитывала текст с суфлера, не было ни дня, когда она не убежала бы плакать в туалет в ближайшем перерыве.

Мир жесток и беспощаден.

– С вами Вера Некрасова, и мы продолжаем. Итак, криминальная сводка, – по привычке она проскользила глазами по суфлеру и тут же ужаснулась, сделав усилие, чтобы не приложить ладонь к губам и сдержать эмоции. Ее голос задрожал. – Этой Новогодней ночью в ростовской области в одной из десятиэтажек обнаружено множество трупов. По предварительным данным, убиты все жильцы многоквартирного дома. В числе убитых значились как пенсионеры, так и подростки. Точное количество убитых неизвестно, так как некоторые, – Вера запнулась, сглатывая слюну и подступающую рвоту, – могли быть, – еще одна запинка, – съедены.

Она сделала глубокий вдох, зачитав остальной текст на каком-то подсознательном уровне, автоматически, не находя себя в реальности. Дождавшись перерыва, Вера пулей выбежала в туалет, умоляя съемочную группу заменить ее после рекламы.

Жестокие картинки, подброшенные только что зачитанным текстом, будут преследовать ее еще не одну ночь.