Шаг назад. На чьей стороне Стефани?
Чикаго, Даунтаун 23:48
Этой ночью Стефани Мурр не спалось. Около девяти она вернулась домой с занятий, но уже на подходе к подъезду, почувствовала то ли усталость, то ли просто нежелание возвращаться одной в эту огромную фешенебельную квартиру. Очень скоро Стеф призналась себе в необъяснимой тревоге, от которой не спасли ни медитативные практики новой гуру по йоге, ни таблетка седативного.
В очередной раз перевернувшись на бок, она с раздражением заметила оголенную ткань наматрасника под собой. Шелковая пижама неприятно цеплялась за грубый материал. Стефани встала, выпила минералки, распахнула окно.
С улицы несло приближающимся дождем и легким ароматом разлагающихся отходов в мусорных мешках. Морщась, она сменила пастельное бельё, тщательно расправила все складки на пододеяльнике, повернула его лицом на свою любимую сторону - с изображением пионов. Легла. Мелкие редкие удары капель о металлический откос окна быстро сменились плотной стеной шумного ливня.
Сердце сжалось будто в тисках, и тут же ударилось в сумасшедший ритм. Обычно, чтобы избавится от необъяснимого ужаса, периодически охватывающего ее, Стеф отвлекалась будничными мыслями. Она стала представлять, как сбагрит домработнице стирку раньше срока. Что скажет и как всунет двадцатку в карман женского фартука. Стефани терпеть не могла вид заполненной корзины с грязным бельём, это вынуждало ее отдавать вещи в стирку каждые пару дней. Мысль постирать самой, ей в голову никогда не приходила. Она не могла тратить время на примитивные бытовые задачи. Она жила ради искусства, в колледже уже второй год подряд брала пары по скандинавской архитектуре. И пусть, северные страны ассоциировались у нее исключительно с горнолыжными курортами, это не мешало Стефани с умным видом, в компании столь же отдаленных от реального мира молодых людей, рассуждать об особенностях строительства при экстремально низких температурах или перечислять преимущества органических текстур.
Вобщем, до недавнего времени самой сложной задачей в жизни мисс Мурр было разобраться в том, что достойно ее внимания, а что годится только для продажных инфлюэнсеров и еще более низких слоев общества. Она сама искренне считала так и убедила в этом всё своё окружение, так что, в конце концов люди стали воспринимать ее бытовую инвалидность как нечто само собой разумеющееся. Стефани и правда была такой: поверхностной, избалованной, честолюбивой, но она точно никогда не хотела учувствовать в каком-то абсурдном шизофреническом дерьме под руководством Малека Синнера.
Мать Стефани наняла для нее психолога по настоятельной рекомендации близкой подруги, но, если бы она знала, чем обернется для их семьи знакомство с представительным доктором, наверняка в тот же день купила бы билеты в Европу для дочери, себя и доброй дюжины дорогих сердцу людей. Тем не менее, сессии мистера Синнера начинались довольно рассудительно и миролюбиво. Талантливый психолог дал девушке понять, что в ее неуверенности в себе виновен деспотичный отец. Его масштабная фигура затмевает собой все более важные и близкие ценности дочери. О том, что никаких ценностей кроме родительских Стефани еще не приобрела, психолог вероломно умолчал, а сама девушка не собиралась себе в этом не признаваться еще очень много лет.
Скоро папа стал ее единственным врагом. Оборвав отношения с ним, она заодно перестала созваниваться с матерью, заблокировала в социальных сетях младшую сестру и, чтобы наверняка отгородится от токсичных отношений, не явилась на приём любимой бабушки.
- Так, ты закроешь дверь в своё прошлое, и самостоятельно взглянешь в лицо новой, лучшей версии себя. - Часто повторял Малек, и его сильная фигура производила на Стефани неизгладимое впечатление авторитета.
Но вот что странно, с тех пор как встречи с мистером Синнером стали носить регулярный характер, жизнь Стефани приобрела краски мистического ужаса с примесью неуверенности в собственных силах и рассудке.
Сначала, ей стало казаться что за ней следят: в магазинах и на улице она в течении дня замечала одних и тех же людей. Затем, нужные вещи, вроде ключей от машины или учебника, или туалетной воды с прикроватного столика стали пропадать, и появляться в местах, куда Стефани их точно не клала.
Но если всё вышеперечисленное еще можно списать на стресс от экзаменов или расстройство личности, то кульминацию этих домашних «изменений» объяснить было довольно трудно...
Как-то вечером, вернувшись с учебы, она открыла шкаф и на полке с нижним бельём обнаружила гору свежей черной земли. Тут Стеф наконец разразилась в истерике. Она стала бояться быть дома. Повсюду ей мерещились чужие руки, мерзкие взгляды, холодные движения. Порой казалось, чье-то ледяное дыхание било ей в затылок. В конце концов, ее мнительность, забывчивость и невроз стали обращать на себя внимание друзей в вузе, а поскольку настоящих друзей у Стефани не было, всерьез никто не заинтересовался происходящим с ней - предпочли просто дистанцироваться.
Так, в течении месяца, Стефани потеряла последнюю возможность поговорить с кем-то из нормальной реальности, с ее обыденными новостями и проблемами.
Немаловажная деталь в этой мерзкой истории: по ходу консультаций, секретарь Малека стала проявлять к личной жизни Стеф не совсем здоровый интерес. Прямо скажем, усиленно набивалась в подруги (что в общем не странно для девушки с положением в обществе как у мисс Мурр). Офисная сирена приносила мелкие подарки вроде конфет и дешевой бижутерии, всегда интересовалась планами Стефани на выходные. И в очередной раз, когда та по неосторожности проговорилась о собственном всепоглощающем одиночестве, секретарша потащила ее на совершенно идиотическое служение в загородном храме, больше напомнившее сектантскую сходку из 3 сезона «Ривердейл». Достопочтенный психолог тут же отрекомендовал духовную терапию как способ восполнить недостаток семейного тепла. Но Стефани тошнило от самодельных благовоний, хотелось отвернуться от нищенского вида прихожан и пугало убожество деревенского окружения. Она была богатой горожанкой - до мозга костей. Ярой католичкой - в пределах светского понимания. Рождество, пасхальный кролик, Хэллоуин, 14 февраля и роскошные витражи 19 века центральной городской церкви - были единственной истиной, доступной ее ограниченному духовному миру. Радикального отказа от материальных благ и жертвенных стремлений, которыми обладали все преданные последователи этого «зверя» Стефани, конечно, не поняла.
Зато она поняла грубоватую хватку на своей талии, когда Малек с пугающей страстью пресек ее попытку закончить их общение. Поняла, оценила и со свойственной ей безответственностью занялась сексом прямо на столе в его кабинете. Ведомая, фантазиями, она приписывала мистеру Синнеру изрядное количество приятных черт, какими в реальности, он, к сожалению, не обладал.
Эти несбыточные мечты и любование самой собой в образе дерзкой девчонки, окрутившей взрослого врача, профессора, гения, плейбоя, филантропа и бог знает еще кого придали их сексу необходимый уровень эксклюзивности. Теперь только в присутствии Малека она чувствовала себя в безопасности, и эта иллюзия уводила ее всё дальше от собственной жизни к огненной пропасти безумия.
00:15
Тревога нарастала, дыхание сбилось, в поминутной попытке успокоится она пила холодную воду, и до сих пор наивно надеялась, что самое страшное обойдет девочку в шелковой пижаме стороной. Неожиданно экран айфона в руке Стефани вспыхнул, высветился незнакомый номер, через мгновение пугающую тишину разрезал настойчивый ринготон.
Чертовы рекламщики! - Стефани выругалась про себя, но на самом деле испытала слабое облегчение от возможности услышать сейчас человеческий голос.
- Стефани Мурр. Я вас слушаю! - Ответила она уже своим недовольным скептичным тоном, которым всегда говорила с обсуживающим персоналом.
Прошла пара секунд тишины после которых Стефани нервно отняла телефон от уха и уставилась в экран. Секунды входящего звонка неумолимо шли, но на той стороне никто не говорил.
Звонок сбросили.
Комнату осветило яркой молнией и в этом бледном свете каждая деталь роскошной спальни показалась девушке пугающей. Ее собственный портрет маслом теперь не гордо восседал, а злорадно надсмехался над смотрящей хозяйкой. Раздался сумасшедший раскат грома, и Стеф почти бегом залезла в кровать, под одеяло, вжалась спиной в мягкую стенку и подобрала ноги. Ведомая желанием услышать хоть кого-нибудь, поговорить с мошенниками, маркетологами, настойчивым ухажером, она набрала номер, который только что звонил.
За закрытой дверью, в гостиной раздался телефонный звонок.
Прежде чем сбросить вызов, Стеф, не помня себя, в ужасе вскочила, забившись в дальний угол комнаты. Взгляд ее напряженный, измотанный полный животного страха за свою жизнь, был прикован к медленно открывающейся двери. Из окна тут же вырвался холодный сквозняк, порывами поднимая шторы. Бледную кожу и отстраненный стеклянный взгляд гостя осветила очередная молния.
- Здравствуй, моя драгоценная.