Жалко. Громко. Хмуро. Смешно. Нелепо.
Я хочу бежать. До отказа легких. Я хочу бежать от самой себя. Оставить свою оболочку. Говорят, надо превратиться в ветер. Но ветер будет кружить по земле вечность. Бывает и когда свободная, но всё равно в душе тяжесть. Я ХОЧУ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ПЕПЕЛ. Это конечный результат всего. Больше пепла уже некуда. Наши предки не зря сжигали тела умерших. Они считали, если они превратятся в горсть пепла, то избавятся от мирских страданий.
Вместо этого я просто выбегаю во двор. Надо мной кружатся вороны. Голые ветки деревьев рисуют узоры в темно-синем холодном небе. Запах снега. Зима приближается. Ранняя зима в начале ноября, как мое раннее сумасшествие.
Откинула голову назад. Синие купола давят на меня своим величием. Холод гуляет по всему телу. Я дрожу от безысходности. Холод у меня в душе.
Я резко сжала руку в кулак, после впилась зубами в костяшки пальцев. Внутренняя боль немножко притупляется. Я теперь понимаю Гию. Подавить душевную боль - физической...
Я направляюсь домой. В ванную. Там лезвие. Оружие, которое наносит мне раны, в то же время спасет. Я близка.
Тут услышала гулкий смех. Он доносится из моей комнаты. Будто кто-то над чем-то издевается. Больше похоже на человека, который смотрит смешное видео в наушниках.
Как только я собираюсь дотронуться до дверной ручки своей комнаты, резкий грохот входной двери заставил меня вздрогнуть. Аппетитный запах еды сразу же охватывает весь дом. Мои шеф-повара вернулись. Каждый день у нас на ужин ресторанская еда. Папа с мамой в конце рабочего дня берут свои произведения искусства домой, ибо жалко их оставлять портиться.
Смех усиливается. Он знакомый. С меня хватит. Я как сильно натянутая струна. Небрежное касание - я сорвусь. Рывком вхожу в комнату.
За моим рабочим столом сидит мой брат. Ник. Он смеется над моими записями. Срыв.
- Кто тебя впустил в мою комнату?
- Слушай, систер, да ты просто врожденный Эдгар По! - он смеется громче.
- Тебе это так смешно? - я прячу дрожащие руки назад.
- Ну ты чудак отпетый! Я такой бред впервые вижу, хотя никогда не читал книги. Слышь, под чем ты была, когда писала? - он вертит листки как веер.
Я не смогу выдержать его издевательства. Не смогу. Срыв. Но сильнее. Резким движением вырвала листки с его рук.
- Убирайся! Пока я тебе не перерезала горло этими чертовыми листками!
- Наркоманка! Где моя сестра? - он хмуро уставился.
- Ты, что, не слышал?! - Голос какой-то другой. Я не могу себя контролировать.
- Успокойся, - он встал с вытянутыми вперед руками.
Срыв. Нет, это взрыв.
- Я спокойна, как никогда! - я его резко толкнула. Кажется, сильнее. Он пошатнулся, хотя крупнее и выше меня. - Если еще раз увижу тебя здесь, то не жди пощады! - я сильно прижала его на стену. Ник оглушен. Он явно не ожидал такого порыва гнева старшей сестры, которая всегда холодным выражением заботилась о нем.
Он берет меня за волосы, после резко дергает назад. Я падаю назад. Глухой крик не дошел до горла. Я хватаю абажур.
- А ну-ка остыли оба! - это папа. Он стоит с мрачным лицом в дверном проеме.
- Вы ведете себя как дети, у кого нет родителей, - сзади отца мама цедит злобным тоном. Когда она злая, она снимает крылья, и берет метлу.
- Вам чего-то не хватает? - папа ждет объяснений.
- А что с тобой в последнее время творится? - мама испытывующе смотрит на меня. - Где спокойная Дания Сабит?
Я пытаюсь поставить абажур на место максимально беззвучно. Нет. Резкий звук. Основа из стекла шумно ударяется об поверхность стола. Папа мрачно смотрит на мои дрожащие руки. После на мои записи на полу. Ему, кажется, мама всё рассказала. О моей депрессии из-за книги.
- Это всё твоя гребаная книга? - Его такие хладнокровные высказывания по генам перешли и ко мне.
- Ты ненормальная, если хотела ударить родного брата из-за не так уж важной книги, - мама давно заметила мое странное поведение.
- Не смейте обзывать мою книгу! - Это меня задело потому, что: - Я вложила в нее сколько времени и в конце концов СЕБЯ! Чтобы услышать такое, притом от вас?! - Голос дрожит из-за гнева и обиды.
- У вашей дочки крыша поехала, - Ник молча покидает комнату.
- Что с тобой не так?! - У мамы голос повысился.
- Со мной всё не так! - Я хватаю свою длинную черную куртку с коричневыми шнурками. Выбегаю на улицу. Бежать подальше от людей в такое состояние. Бежать к человеку.
Папа звонит. Трубку не беру. А что? Он скажет: "Успокойся и вернись домой".
Я скитаюсь по знакомым улицам. Звоню Гие. Она поймет меня. Или должна.
Тихие гудки.
- Что тебе надо? - Голос отсутствующий.
- Мне плохо, - я тоже говорю без всяких эмоций.
- Танцовщица уже надоела? - Злобный тон.
- Что? - я вначале не догоняю, о ком она. Конечно же. Инджу.
- Слушай, оставь меня в покое.
- Ты хочешь этого? - Внутри у меня всё сжимается от боли. Единственная подруга хочет, чтобы единственный понимающий её человек оставил её в покое.
Тут она ответила тем, чего я никак не ожидала. Она меня послала. В неприличное место. Я больше не могу выдержать. Как только собираюсь бросать трубку, Гия сама отключается.
Вот так вот весь мир отвернулся от меня. Самое важное это держать себя, когда вся вселенная спиной смотрит. Я глубоко вдыхаю. Дрожь режет горло.
***
- И о чем ты только думала, хватая абажур? - Алкен сидит в самом конце скамейки. Он тут же примчался, услышав мой сверх расстроенный голос. Может я всегда ошибалась насчет Гии? Может, она не та самая единственная родственная душа? Может, обо мне кто действительно заботился - это Алкен?
- Не спрашивай, Аль. Ничего не спрашивай. Молчи, - я смотрю сквозь него. Он дрожит от холода. Довольно темно. Холодный ветер, предвещающий о зиме, пробирает всё тело. Темная аллея пустует. Оранжевый свет от фонарей освещает его лицо. Волосы вечно взъерошены. Черное пальто из кашемира смотрится нелепо. Я только замечаю, какие у него пухлые губы.
Мне всегда нравилось, как парни дрожат от холода. Алкен хмурясь, округляет губы. Дует в свои руки. Шумно шмыгнул носом. Мне нравится, еще как парни от холода шмыгают носом. Глаза слезятся от холода. Еще мне нравится как у парней вокруг глаз краснеет от мороза. Длинные пальцы покраснели. И это нравится. Он быстрым движением поправляет густые русые волосы. Это тоже нравится. Стоп.
Он сам мне нравится. Мне нравится Алкен. О, боже.
Я знаю, что у подростков внутри фейерверк гормонов, но сейчас я тупо хочу его поцеловать. Френдзона. Не стоит. Я всё испорчу.
От бабочек Купидона или от холода я начинаю биться в конвульсиях. Внутри живота необычно тепло. Признаки синдрома Любви.
Весь мир ко мне спиной, но Алкен смотрит томным взглядом. Когда я потеряла всё, мне уже всё равно. В такие моменты человеческое объятие - дефицит. В прямом смысле ломки. И как вообще не люблю людей, если так жажду в их поддержке. Спокойно. Ведь я сплошное противоречие.
- Тебе холодно, - тихо взмолвил он.
- Ах! Как я могла не заметить?! Спасибо за просветление! - язвительно бросаю.
- И у тебя... как называется та штука? Штука с холодными руками? - он задумался.
- Неполноценная циркуляция крови, - устало говорю.
- Так не пойдет... Иди ко мне, - он меня тянет за рукава.
Я в недоумении. Хотя он мой друг. Всё нормально.
- Да не съем я тебя. - Как всегда его громкий смех.
Я окунулась в его объятие. Как спокойно. Хочется превратиться в статую, и после навеки люди смотря на нас, понимали что такое настоящая дружба.
Я была права насчет женской дружбы. Парни не стали бы ненавидеть и посылать меня из-за дружбы с популярной девушкой.
Я чувствую его сердцебиение и теплое дыхание на макушке.
- Я бы съел... твою душу. Твою прекрасную душу, хотя она больна, - он шепчет. Это признание?
Это было уже не важно. Его длинный указательный палец нежно берет меня за подбородок. В животе уже лава. Теплое дыхание уже у меня на лбу. Я застываю. Я ничего не смогу поделать с этим.
Ох уж, это безмолвное общение. Когда все принципы и здравый ум сопротивляются, но чувства обоих рвутся друг к другу. Алкен понимает это без единых слов. Он даже не сказал признание. Когда душа разговаривает чувствами, зачем слова?
Я вдыхаю его дыхание. Сладкий привкус китката. Он любит эту шоколадку. Еще что я знаю о нем? Ведь даже я не догадывалась о его чувствах ко мне.
Ледяные пальцы скользят по моей щеке. Губы находят друг друга. Губы впиваются. Мягкие мускулы ударяются об чувства.
Мне всё равно. Мне нужна только безмятежность. Спокойствие. Чувства. Как я соскучилась по этим губам. Они совсем другие. Его лицо совсем другое. Всё просто. Всё меняется когда влюбляешься. Вот так я поняла, что люблю своего лучшего друга. Разве не прекрасно?