Глава XVIII. Звенящая Тишина
Мысли – стая испуганных птиц, мечущихся в клетке. Ни одна из них не может найти выход, ни одна не может успокоиться.
Солнце пробивается сквозь высокие окна, врезаясь в хрустальные подвески люстры, и тысячи крошечных радуг пляшут по стенам и по полу. Лежу на шёлковых простынях, еще не вставая с постели, уставившись в мраморный потолок. Завитки, ангелочки, какая-то неразборчивая лепнина... И все это кажется таким далеким, таким неважным. Усталость давит на плечи, сковывает движения. Пустота внутри разрастается, пожирая все остатки эмоций, сил, желаний. После вчерашнего приему всё кажется таким бессмысленным: все усилия, все переживания – напрасная трата времени.
Зачем я здесь? Зачем прошла этот дурацкий отбор? Пустая трата времени. Лица, лица, лица... Все они сливаются в одну размытую маску, надетую на окружающих, лишенную искренности и тепла. Ничего, кроме холода и фальши. Мысли скачут, как бешеные кони, не давая сосредоточиться ни на чём. Целестин... Поцелуй... Бладборн... Слова... Всё это кружится в голове, как в калейдоскопе, не складываясь в единую картину.
Я хочу домой. В мой старый, обшарпанный дом со скрипучей лестницей и видом на реку. Туда, где пахнет яблочным пирогом и книгами, где всё было так просто, не было бесконечных испытаний, опасностей, а из иллюзий только свое отражение. В сравнении боль от сонного проклятия и телепатии не такая обжигающая, мучительная, как та, что вызывают мысли о потери Целестина, о том, что он сейчас может быть в объятиях Златы. От последней мысли аж передернуло.
Интересно мне позволят просто так уйти? Вероятно, исход предрешен, и у меня нет выбора.
Хотя нет, вчера он тоже был предрешен, но в итоге – я участница третьего этапа Великого Отбора. Выбор есть всегда. Просто иногда он слишком сложный, слишком болезненный. И я пока не знаю, хватит ли у меня сил его сделать. Ведь прошлый раз все кружева Госпожи были спутаны Целестином. Или все идет так, как и было ею задумано?
Тишину разрывает стук в дверь, резкий и настойчивый. Я вздрагиваю, как будто меня застали за чем-то постыдным.
– Войдите, – произношу, стараюсь придать голосу уверенность.
На пороге появляется отец. Как всегда, полон энергии, словно солнце взошло только ради него. Улыбка сияет на его лице, делая его моложе. Он подходит ко мне, наклоняется и целует в лоб. Терпкий запах его одеколона пропитывает воздух.
– Как ты, Фелиция? Почему не спустилась к завтраку? Селин приготовила чудесные оладьи! – Он садится на край кровати, его движения легки и уверенны.
Отворачиваюсь, глядя в окно. Бабушкины оладьи... Как же давно их не ела. Живот протяжно завыл.
– Я не голодна, – тихо отвечаю.
Он касается моей руки, и я чувствую его взгляд на себе.
– Что-то случилось, Фелиция? Ты выглядишь грустной. Что опечалило мою доченьку?
Вздыхаю, собираясь с духом. Как передать словами эту тоску, это ощущение чуждости?
– Я... я не знаю, Отец. Я здесь... чужая. Я хочу вернуться домой.
Его улыбка меркнет, а взгляд становится твердым. Он отпускает мою руку и откидывается на спинку кровати.
– Фелиция, это твой дом. Теперь твой дом – дворец в Краймдене.
В его голосе звучит приказ, и я понимаю, что спорить бесполезно.
— Но это не мой дом, отец. Это... это место не приносит мне радости и счастья.
Он смягчается и смотрит на меня с какой-то странной грустью.
– Я понимаю, Фелиция. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть. Но ты можешь обустроить свои новые покои по своему вкусу. Закажи мебель, картины, всё, что тебе нравится. Сделай это место своим.
– Я не хочу мебель и картины, Отец. Я хочу домой.
Он вздыхает и проводит рукой по волосам.
– Хорошо, Фелиция. Я позволю тебе вернуться в Латебат, но лишь за вещами. Ты можешь взять с собой служанку и охранников. Но не задерживайся.
Я смотрю на него, пытаясь понять, что он чувствует. Во взгляде читается смятение, неуверенность. Отец и сам не уверен в том, что говорит. Он знает, что это не выход. Но не знает, что делать дальше.
– Спасибо, вам отец.
Он встаёт с кровати и снова улыбается. Но эта улыбка уже не такая искренняя, как прежде.
– Отдохни, Фелиция. И постарайся привыкнуть к мысли, что это твой дом. В конце концов, покинуть родительский дом и создать свой собственный рано или поздно пришлось бы.
Он выходит из комнаты, оставляя наедине с тяжелым воздухом. Я смотрю в окно, на золотые купола дворца. От чего же тоска появилась? Вчера вечером... все было прекрасно. Слишком. Все казалось нереальным сном, волшебным, но таким хрупким, что было страшно разрушить его одним неосторожным словом.
– Целестин... – произношу его имя шепотом, и щеки заливает краска.
Я закрываю глаза, пытаясь отогнать эти воспоминания. Прячусь под легкое одеяло с головой. Это было запрещено. Это не должно повториться.
Где та стена, которую я воздвигла между нами? Где те границы, которые я так тщательно проводила в наших отношениях? Где моя гордость, рассудительность?
Все рухнуло в один миг под натиском его взгляда, прикосновений.
Целестин наследный принц. Он обручен. У него есть невеста, прекрасная, знатная, достойная его. Что я по сравнению с ней? Ничто. Разве что пыль под ногами. Но почему тогда его глаза смотрели на меня так, словно я была целым миром? Почему поцелуй был таким... отчаянным и желанным?
– Глупая, глупая Фелиция. Ты позволила себе помечтать. Ты поверила в быль. А быль не случаются в реальной жизни. – Говорю себе смотря в отражении
Он обручен. Она никуда не денется.
Или денется?
Глупости. Нельзя так думать. Нельзя строить иллюзии. Это только причинит боль. Уже причиняет.
Я должна остановиться. Должна вернуть ту стену, которую разрушила. Должна помнить, кто он и кто я. И что между нами ничего не может быть.
Тишину перебивает скрип двери. В комнату входит служанка, молодая девушка с испуганным взглядом. Кажется ее зовут Варна. Она мнётся у порога, словно боится потревожить мой покой.
– Госпожа Фелиция, – произносит она тихим голосом, – Мне приказано собрать вас в дорогу.
Поездку? Неужели отец решил отправить меня обратно в Дэмдсвемп? Сердце на мгновение замирает от надежды.
– Куда? – спрашиваю, стараясь скрыть волнение и проступающую радость.
– Мне не сказали, госпожа. Но велели взять с собой самое необходимое.
Неизвестность снова наводит тоску.
– Хорошо, – отвечаю Варне, – Помогите мне собраться.
Она кивает и, начинает суетиться по комнате. Открывает шкаф, достаёт наряды, раскладывает их на кровати. Спрашивает, какое выбрать, но я отвечаю, что она лучше знает. Она выбирает несколько платьев, простых и удобных для дороги. Затем достает белье, чулки, платки. Аккуратно складывает все в дорожный сундук.
Я наблюдаю за ней со стороны. Ее движения быстрые и точные. Видно, что она не в первый раз собирает кого-то в дорогу. Стоя перед зеркалом, осторожно трогаю прохладную ткань блузы из тонкого шелка цвета слоновой кости – полупрозрачная, почти воздушная, с высоким воротником и длинными пышными рукавами, собранными у основания манжет на цветочные брошки; на груди рассыпана нежная вышивка и несколько капелек вышитого бисера, которые играют на свету. Темно-синие брюки из мягкого жаккарда плотно облегают бедра и плавно расширяются к низу, подобно струящимся волнам, и поверх них ниспадает легкая, ассиметричная накидка из полупрозрачного голубого тюля, украшенная вышивкой и россыпью маленьких атласных цветов. Тонкий пояс перехватывает талию, декоративные веточки с синими лепестками чуть цепляются за пальцы. Ладони дрожат – мне тревожно возвращаться домой, и кажется, этот прекрасный наряд не скроет волнения в груди. Волосы заплетаю в косу, чтобы не мешали. Служанка помогает мне надеть мантель и дорожные ботинки.
Все происходит быстро и буднично. Словно я собираюсь не в неизвестность, а на обычную прогулку. Но в глубине души тревога уже поджидает.
– Все готово, госпожа, – говорит служанка, закрывая сундук.
Я киваю и делаю глубокий вдох. Пора.
Иду к двери, служанка следует за мной, с трудом неся тяжёлые вещи. В коридоре нас уже ждут стражи. Их лица непроницаемы. Никто не произносит ни слова. Мы направляемся к выходу из дворца. Каждый наш шаг эхом отдается в пустых коридорах. Внизу, у главного входа, меня ждёт отец. Он стоит, скрестив руки на груди, и выглядит раздражённым. Нахмуренные брови, поджатые губы... Я знаю этот его вид. Что-то явно пошло не так.
– Фелиция, – сдержанно произносит он, – я крайне недоволен тем, что нет возможности воспользоваться порталом. Придется ехать верхом до порта, а после плыть на корабле, в сопровождении стражи, разумеется.
Он делает паузу, бросая сердитый взгляд на девушку-воительницу, стоящую чуть позади. Высокая, крепкая, с суровым выражением лица. Ее руки сжимают рукоять меча. Я не могу отвести взгляд от её наряда: рельефный корсет и пояс с множеством застёжек подчёркивают талию, белоснежная блуза с пышными рукавами выглядит одновременно изысканно и строго, на ее плечах играют отблески металлических наплечников, украшенных тонкой золотой вязью. Длинный тёмно-синий плащ, расшитый золотистым узором, спадает с её бёдер до самой земли, а под ним виднеются узкие чёрные брюки, украшенные такими же вышивками. В сапогах до колена, на каблучке, она кажется ещё выше, а позолоченная рукоять меча поблёскивает у бедра.
– Лила, – обращается отец к воительнице, – Ты будешь следовать за Фелицией. Присматривай за ней и не отступай ни на шаг. Ты лично отвечаешь за ее безопасность.
Девушка кивает, не произнося ни слова. Отец поворачивается к служанке, которая робко стоит рядом с тяжеленным сундуком. Я вижу, как его лицо краснеет.
Отец поворачивается к служанке, которая сжалась в комок, ожидая неминуемой расправы.
– А ты! Что за вещи ты собрала?! Дорожные платья, украшения, склянки! Тебе было сказано взять пару нарядов, чтобы у Фелиции было место для её собственных вещей!
Видя, что служанка вот-вот расплачется, я вмешиваюсь.
– Отец, пожалуйста, не надо. Она ни в чем не виновата. Все в порядке.
Подмигиваю служанке, пытаясь подбодрить ее. Затем беру свою пустую сумку, на подкладке рисую руну, слегка царапаю палец и капаю на нее кровью. Шепчу тихое заклинание, которому научилась у бабушки:
– В сумке моей, будто миры расправляя, пространство растёт, все предметы вмещая.
Вещь слегка подрагивает, а затем... ее внутреннее пространство расширяется, становится бездонным.
– Вот видишь, отец, – говорю, указывая на свое творение, – никаких проблем. В неё поместится всё необходимое.
Отец какое-то время смотрит на сумку, потом на меня, его глаза полны изумления. Он явно не ожидал такого поворота событий.
– А что это... – начинает он, но я его перебиваю.
– Отец, прошу, не нужно ехать со мной. Мне не нужны ни служанка, ни охрана. Я сама справлюсь.
– Не говори глупостей, Фелиция! Ты едешь одна в Дэмдсвемп, там одно хулиганье. Тебе нужна защита. Лила поедет с тобой. Это не обсуждается.
Вздыхаю, понимая, что спорить бесполезно.
– Хорошо, как скажешь.
Я сажусь на коня, Лила занимает место рядом. Отец провожает нас долгим взглядом. И впервые в моей голове мелькает мысль: что, если всё это не только из-за его жажды власти? Что, если его забота – это не только инструмент в этой политической игре? Может быть может быть, он действительно беспокоится обо мне. С новым взглядом смотрю на удаляющийся дворец. Внутри будто даже сжалось сожаление.
Конь легко ступает по мощеной дороге, показывая Краймден, который я видела только из окна своей комнаты. Густой лес подступает вплотную к домам, словно обнимая их. Впереди, возвышаясь над домами, виднеются огромные башни, устремлённые в небо, с их помощью жители перемещаются по Бладистану, связываются с другими магическими точками. Сейчас они стоят без дела, напоминая о былом величии, ведь появились магические платформы, к сожалению еще не везде. В моем городке их нет. Уютные усадьбы, дома с красивыми садами и статуями говорят о том, что здесь живут гвардейцы в отставке. Они сидят на верандах, болтая с соседями.
– Госпожа Лила, – обращаюсь я к воительнице, пытаясь нарушить тишину. – Вы давно здесь служите?
Воительница поворачивает ко мне голову, ее глаза, как всегда, непроницаемы.
– Я не служу в Краймдене, госпожа.
– А к какой расе вы принадлежите? – любопытство берёт верх.
– Бритлингенц*1, госпожа.
Бритлингенц... Услуги этой расы стоят баснословно дорого. Их репутация телохранителей безупречна. Неужели отец нанял для меня такую защиту?
– То есть... вас вызвали сами Хранители? – спрашиваю я, пытаясь скрыть удивление.
– Так точно, госпожа.
– А что вы думаете об этом городе?
Лила молчит несколько секунд, затем отвечает:
– Не имею мнения, госпожа. Я здесь для выполнения своих обязанностей.
Я вздыхаю. Похоже, подружиться с ней не получится. Она – как машина, запрограммирована на защиту. И не двинется с маршрута. Мы прибываем в порт, где нас ждёт корабль. Прощаемся с лошадьми. Монотонность дороги сменяется монотонностью морского путешествия. Небо безоблачно, море спокойно. Никаких привычных тревог, но внутреннее напряжение никуда не девается. Стук волн о борт корабля убаюкивает, и мои мысли, словно волны, накатывают друг на друга. Вроде бы все хорошо. Но что-то не так. Не могу отделаться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает. Что я не одна на этой нижней палубе.
Поднявшись на борт корабля, я почувствовала, как качка сразу же дала о себе знать. Меня провели на нижнюю палубу, в небольшую каюту, предназначенную для моего уединения и безопасности. Здесь было чисто и уютно, совсем не так, как в тех грязных трюмах, в которых меня везли к отцу. Даже оставили небольшой паек на время путешествия, и это вызывало кривую усмешку, потому что вспомнилось то время, когда каждый кусок хлеба был на вес золота. Вышла наверх, вдохнуть свежий воздух и оглядеться. Море, бескрайнее и могучее, раскинулось передо мной. Волны лениво перекатывались, то подминаясь под корабль, то отступая. Небо, затянутое серыми тучами, отражалось в водной глади, создавая ощущение бесконечности. Ветер трепал мои волосы, принося с собой соленые брызги. Несмотря на мрачную погоду, дух захватывало от простора и свободы. Хотелось раскинуть руки и взлететь над этим миром, забыв обо всем, что тяготит мою душу. Корабль причаливает к небольшому порту Дэмдсвемпа. Мелкий дождь и серая дымка окутывают город. Все как обычно. Выхожу на причал, вдыхаю влажный воздух.
– Нужно идти пешком, госпожа, – произносит Лила, ее голос, как всегда, ровен и бесстрастен.
Я киваю, и мы направляемся к выходу из порта.
– Дэмдсвемп славится разнообразием магических рас, – начинаю я, пытаясь завязать разговор с Лилой, чтобы хоть немного скрасить дорогу. – На его площадях можно увидеть представителей самых разных народов в их традиционной одежде и с удивительными способностями.
Лила молчит, но я продолжаю, увлечённая воспоминаниями о рассказах, которые рассказывала бабушка.
– Здесь есть чудный рынок, где можно найти всё что угодно, – от магических зелий до редких растений. А в библиотеке хранятся книги со всего Бладистана!
Пока я увлеченно рассказываю о красотах Дэмдсвемпа, мы идем по мощеным улочкам. Проходим мимо оживленных таверн, лавок с диковинными товарами. Город, несмотря на хмурую погоду, полон жизни. Наконец мы подходим к моему дому. Он расположен на вершине утёса, и отсюда открывается потрясающий вид на долину. Лёгкий туман стелется по склонам, поток воды внизу играет бликами, а осенние деревья согревают пространство золотым светом заката. В этом доме я провела всё своё детство. Он хранит столько тёплых, но в то же время ледяных воспоминаний. Я подхожу к двери, предвкушая встречу с мамой, с домом. Но подойдя ближе вижу, что дверь распахнута настежь.
Сердце замирает. Что-то не так. Определенно не так.
Я вхожу в дом. Прихожая лишена привычного уюта. Внутри... хаос.
Вещи разбросаны, картины порваны, мебель перевернута.
– Маменька! – кричу я, но в ответ – тишина.
Внутри все переворачивается. Все рушится. Где моя мать? Что случилось? По телу пробегают мурашки. Я медленно иду дальше, вглубь дома, сердце бешено колотится в груди. Дом пуст, разгромлен и матери нет.
1. Бритлингенцы – это магические существа из иного измерения, обладающие выдающимися боевыми и защитными навыками, способные быть вызванными Хранителями Бладистана для временной работы в качестве телохранителей, где, заключая ценные и строго регулируемые контракты, они с непревзойденной преданностью и мастерством защищают своих клиентов с помощью уникальных магических способностей, а по завершении службы возвращаются в свой мир, руководствуясь своими особыми законами и обычаями.