Ведьма

— Ну как там? — Антон и Бяша ждали его, как всегда, у повешенного.

Уроки почти кончились и Ромка, как ему и было позволено, как Чернову проводил, не на один не пришел. Но закончить со свинтусом надо было, да и разобраться во всей этой ситуации.

Нехер такое разводить.

Балаган ему не нужен тут.Женька лишь свое место отстоять хотела, как нормальный человек, а Бабурин на личности, гнида, перешёл. Ещё и руку поднял. Не верилось ему, что он случайно ее задел.

Давно их с Катькой на место поставить надо, а то забылись совсем. А с приходом Черновой так вообще все берега попутали.

Пацаны интересовались как раз по поводу одноклассницы и ее самочувствия.

— Нормально,—он достал из кармана штанов с полосками по бокам прямоугольную пачку, губой подцепляя сигарету. Рядом с Женькой не курил, да и потом котелок другим был занят, про сижки он совсем забыл.— Домой отвел. По пути выебывалась, значит не помирает,—чиркнуло колёсико зажигалки, на секунду озаряя напряжённое лицо хулигана теплым светом. Скулы свело от напряжения и злости.

Бяша молча кивнул, приваливаясь спиной к стене и воровато оглядываясь по сторонам. Сигарету он, на удивление, не просил, хотя обычно дымил больше Пятифанова.

Ни Семёна, ни его дружков, ни даже Смирновой видно не было. Точно специально все попрятались, как крысы. Последний урок еще даже не кончился, слинять никто не мог— видели бы. Значит, придется ждать звонка.

Антон молчал, сверля пристальным взглядом лесную чащу за спиной Ромки. Выглядел он ещё более серьезным, чем обычно. Казался бледнее, а черты худого лица словно бы заострились.

У них с Черновой одна шиза на пару что-ли? Что там, в лесу этом, такого? Ну кроме чокнутой девки в маске лисы.

Сам Пятифанов тоже не по делу разговаривать настроен не был. Неясное настроение и понимание, что с Бабуриным, как всегда, разборки просто так не пройдут, давили на черепушку, заставляя мусолить фильтр между зубами с особым усердием.

Вместе с никотиновый дымом внутрь проникали совсем свежие воспоминания….

— Через пролесок быстрее будет… —Рома не спеша шагал рядом с Женей. Та наотрез отказалась от какой-либо помощи с его стороны, даже сумку забрать хотела, но он, сжав зубы, дёрнул руку подальше от нее, пытаясь не вспылить. Очень хотелось.

Эта принцесса даже в плохом состоянии умудрялась на нервы действовать. Останавливало осознание, что ей хреново, вот и егозит, как маленькая.Итак шли со скоростью улитки— быстрее она не могла.

При упоминании леса Чернова встала, словно вкопанная, вперившись большими глазами в чащу, почти полностью скрытую туманом. От этого, за молочной пеленой, деревья казались почти черными.Удивительно даже. Не ранее утро, а туман был таким густым и его было настолько много, хоть бери и черпай ложкой.

— Давай через деревню, — она сглотнула, медленно направляясь в другую от пролеска сторону.

Плечо отозвалось слабой болью. Свежие царапины словно бы постоянно пытались напоминать о себе. Мол, смотри, ты чудом оттуда ноги унесла. В следующий раз может так не повезти. От кого только сбежала…

Пятифанов пожал плечами. Ладно. Ему-то все равно. Времени вагон.

Тон Женьки был хоть и не такой стальной и твердый, как обычно, а все ещё походил на приказной. Удивительно, как он иногда мог меняться на мягкий, почти бархатный. Когда она, например, с бабушкой своей общалась.

Он кинул взгляд на бледное лицо Черновой, которая все смотрела на лес. Пристально, словно оттуда что-то выскочить могло и наброситься. Сразу вспомнился этот лось в пролеске, черный гараж…

Они уже выросли из возраста, когда можно верить во всякую чушь. И, наверное, если б не Бяша, Пятифан бы никогда не верил в эту байку с гаражом. Но друг до сих пор иногда заикался и смех так и остался истеричным, словно у больного на голову. А когда они все вместе по пролеску бежали из-за лося этого, будь он неладен? Опять истерить начал. Не просто же так.

Внезапно вспомнилось, как они убегали и пришлось Чернову за руку схватить, чтобы не рухнула на землю. Ощущение прохладной тонкой девичьей ладони с длинными ногтями заставила собственную руку чуть сжаться. Между пальцами были лишь ручки чужой сумки.

Женя плотнее укуталась в свой плащ, ощущая, как на нее накатывает сильная слабость. Если закроет глаза, то тут же провалится в сон. Ноги мёрзли— намочила брюки водой, пока умывалась, а они так и не высохли. Толстый высокий каблук ее ботинок тоже сейчас не казался ей удобным, как утром. Хотелось снять их и пойти босиком, но на улице не май месяц, чтоб такие финты выделывать.

Плохо, что большая часть обуви на каблуках. Тут не те для этого дороги.

Рома шел рядом, больше не пытаясь ее как-то касаться, но тем не менее был достаточно близко, чтоб, если что, подхватить и помочь. Он лишь изредка бросал на нее тяжёлые взгляды, но Чернова упорно старалась их не замечать. Все равно было не ясно, что эти самые взгляды обозначать должны.

От свежего утреннего воздуха головная боль немного отступила. Все ещё чувствуя сильное давление со стороны леса, Чернова пошла по левую руку от Пятифанов, будто бы прячась за него.

Все же, рядом с ним было почему-то спокойнее, чем если бы она шла одна. В конце концов, вместе из чащи они уже убегали, бросить ее никто не пытался, значит хоть в этом плане ему можно доверять.

— Леса испугалась? — спросил он вроде в шутку, без угрозы или насмешки, но ей такие шутки не нравились. По крайней мере сейчас точно.

Рома в лесу утром не бегал сегодня, не вырывался из страшных лап неведомого зверя, не бежал домой, забыв обо всем на свете.

Она вообще на него обиделась. Выскочка в спортивках. Идёт еще и издеваться пытается.

— Иди в задницу, Пятифанов, — она нахмурилась, складывая руки на груди.

Вроде бы тоже не сильно серьезно, но все равно едко.

Это, наверное, ее талант, не иначе. Иногда в Черновой-младшей просыпалась настоящая язва. Появлялась в самые неожиданные моменты и выгнать ее было крайне сложно. Пока вот не доведет человека до точки кипения. Тогда либо в споре ты выиграл и получай приз в виде возвышения собственного эго, либо будь готов к ответу.

А самое обидное, что иногда она срывалась на тех, кто зла не хотел.

Сейчас, например, Пятифан ей ничего такого не сказал. Она успокаивала себя тем, что обиделась и такое ещё позволительно.

— Твой поганый язык… — уже начал Ромка, хотя разборок сейчас устраивать не собирался. Но она словно бы выпрашивала этого, снова и снова провоцируя.

— Мой поганый язык— мое дело, —отрезала Чернова, сверля его резко потемневшим взглядом. Она словно вся ощетинилась, как зверёк, пытаясь дать отпор, хотя Пятифан прекрасно понимал, что сейчас она в лучшем случае сможет дойти до дома и свалиться там на кровать. Как ещё сознание не потеряла от удара? Сема хоть и был тупым свином, силы в нем было более чем достаточно, чтоб Женька вообще потухла от удара в нос.

— То-то ты за него и отхватываешь постоянно, — и тем не менее, сам заткнуться он тоже не мог. Гордость не позволяла. Чтоб какая-то девка тут перед ним свою линию гнула, а он молчал. Да сейчас же, ага!Не было такого никогда и не будет.

— Ты о чем? — она остановилась, круто разворачиваясь в его сторону.

Даже на каблуках была ниже, чем он. Бесило. Он смотрел сверху вниз и это бесило.

Тут тебе не город, где каждая собака боится отца и вякать на тебя не станет. Тут была опасность стать тем самым человеком, на которого могут наехать все, кому не лень. Приходилось отстаивать себя ещё активнее, чем обычно.

И это тоже бесило.

— А кто в деревню приехал с разукрашенной рожей? Папочка любимый постарался? — Рома сам не понял, как это слетело с языка. Не хотел. Даже не подумал. Только что за это Сему собирался прессовать, а в итоге…

Женя резко выдохнула, кажется, не находя сразу слов, чтоб ответить.

Обида и гнев захлестнули с новой силой.

Она сделала шаг вперёд, оказываясь к нему безумно близко и, неожиданно для хулигана, хватая его за шиворот и притягивая ближе к себе. Лишая личного пространства абсолютно, заставляя слегка пригнуться. Между лицами было сантиметров десять, если не меньше.

— Меня мой отец ни разу в жизни даже пальцем не тронул, — он дёрнул назад, желая стряхнуть с себя руки, но Женька удивительно крепко в него вцепилась, точно клещ. — Так что чушь молоть заканчивай, —Рома выдохнул, всматриваясь в бледное злое лицо. Белая кожа была тонкой— если присмотреться, хорошо проглядывались тонкие синие вены.

Надо же, он этого не замечал.

— Ладно, все, разошлась тут, — Пятифан осторожно обхватил девичью дрожащую ладонь пальцами, отстраняя от себя. Не по-пацански с бабой рамсить. Особенно,когда она еле на ногах стоит. Да и виноват он сейчас был, чего спорить, — Проехали.

— Ну конечно, проехали, — Чернова выдернула свою ладонь, все ещё ощущая шероховатость чужой теплой руки на коже. Пальцы сжались в кулак, не то пытаясь скорее согнать это чувство, не то, наоборот, как можно дольше сохранить. — Как сам косячишь, так и проехать можно, а ко мне цепляешься с ничего, — голос звучал обиженно. Как у ребенка.

Чернова уже давно усвоила, что такого понятия как "справедливость" в мире не существует. Каждый берет, что хочет и как хочет, как может. Но это не отменяло факта, что вот так собачиться с хулиганом она не собиралась, а он один хрен выводил на конфликт.

Женя хоть и была личностью с характером и от своего не отступала до последнего, но тоже уставала. Постоянной нервотрепки не хотелось никому.

—Чернова, не искушай.. — он сунул руки в карманы, хмуря густые темные брови. На самом деле сейчас Женька правду говорила. Закусились с ничего. Она уже, вроде как, и забыть все это рада, тем более, что чувствует себя плохо, а он все ещё газует на нее, щемить пытается. Выходит только хреново, она ж строптивая дохрена.

И тем не менее, признавать свою неправоту не шибко хотелось.

— Не по понятиям, как-то у тебя выходит, Пятифан, — неожиданно ноги подкосились. Женя в попытке сделать шаг назад запнулась о собственный каблук и покачнулась.

Рома тут же обхватил ее талию рукой, чтоб не упала, и тяжело вздохнул. Тонкая женская фигура оказалась плотно прижата к собственному животу.

Чернова неловко выдохнула, упираясь в него рукой. Дожилась…лапают почем зря, а она даже оттолкнуть нормально не может. Он за сегодня ее за талию подержал столько раз, что, как говорил отец "жениться пора".

Ещё и запнулась так по-идиотски. Видать, перелетело все же не слабо.

Она почувствовала, как напряглись мышцы торса у Пятифана— казалось, ее прижали не к живому человеку, а каменной стене. Только что не холодным был.

Рома чертыхнулся про себя, пристально вглядываясь в обескураженное бледное лицо.

Интересно…

Без косметики и этого ее холодного образа Женька выглядело иначе. Более безобидной что-ли… И пахло от нее необычно. Он это ещё заметил, когда в темном тупике ее зажал. От Черновой исходил тяжёлый, но приятный запах. Не сладкий. Будто бы пахло перцем, дождем или чем-то таким. Не сладко, как от многих девок вокруг. И все равно приятно.

— Предлагаю позже нормально за все перетереть, — слова дались с трудом, но он не хотел последней скотиной слыть. Особенно с девушками.

Чернова пару раз хлопнула длинными ресницами, руки сами собой оказались на крепких плечах. Так и не ясно, в конечном итоге она все пыталась его от себя оттолкнуть, или же каждый раз держалась, словно за спасательный круг.

Вся эта ситуация, а главное, собственное жалкое положение в ней, смущали и невероятно нервировали. Женя чувствовала себя перед хулиганом незащищенной. Будто бы вовсе голой.

— Да неужели мы заговорили, как взрослые люди? — и от этой своей незащищенности все никак не могла перестать язвить, надеясь хоть так отгородиться от одноклассника. Хотя Рома сейчас вовсе и не казался таким уж грозным и опасным, как обычно.

Терпеливо стоял и ждал, держа ее…все ещё держа ее за талию, черт.

— Чернова….— его тон на секунду напомнил тон отца, когда тот в шутку ее ругал. Такой же по-доброму серьезный.

От такого внезапного сходства она впала в ступор, не зная, как сейчас действовать. В груди болезненно сжалось собственное сердце.

Из оцепенения заставил выйти требовательный взгляд ледяных глаз, от которого она вернулась в реальность.

— Да всё. Хорошо. Поговорим, — она поджала губы. Слишком быстро согласилась. Даже поерничать толком не вышло.

— Молодец, принцесса, а теперь… — он резко поднял ее на руки, отдав сумку. — Идем, — Женька от такой наглости чуть воздухом не подавилась. Крепче схватила свою сумку и с ужасом подумала, как они вот так пойдут прямо по деревне.

Может, не поздно ещё пойти через пролесок? Утащит глубоко в чащу да и пёс с ним.Отец всегда говорил, что в деревне народ проще, но чтоб вот так?...

Да ещё и прозвище это…почему из всех возможных он решил докучать ей именно этим?

— Не зови меня так, — она сильнее сжала ручки сумки, хмуря брови.

Рома тут же перевел спокойный взгляд на нее.

Уже не в первый раз после этого прозвища она вся бледнела и мрачнела, как поганка. Причину спрашивать было бесполезно— она не расскажет,а ему не сильно интересно.

Решив ничего не отвечать, хулиган вздохнул, оглядываясь вокруг.

Обычно деревня уже во всю жила своей жизнью. Девять утра. Ещё ж тепло— скот обычно в такое время пасётся, да даже на огородах полно работы, а совхоз?

Было тихо, а вокруг лишь знакомые очертания поселка и туман.

Женя, заметив, что одноклассник недовольно оглядывается по сторонам, тоже заозиралась. Больше тумана ее пугал лес. Он словно постоянно был вокруг, будто шел следом, шелестел тысячей листьев, укрывавших от взора что-то жуткое.

Протяни руку и схватят.

— Алису эту вашу высмотреть что-ли пытаешься? — Пятифан усмехнулся. Смешно, на самом деле, не было. Лицо было у Черновой такое, словно она сейчас действительно в обморок свалится. Только от страха.

Это выражение лица у нее тоже было необычным. Потому что видел он его первый раз.

— Причем тут эта…ненормальная? — Женя нахмурилась пуще прежнего.

— Тоха сначала с этой девочкой в маске лисы…общался вроде бы, — Ромка задумался, стоит ли говорить, но под пристальным взглядом серых глаз сдался. В конце концов, это не великая тайна, а раз она ее тоже видела… С ума по одному сходят, а не вместе, так что ребята явно не двинутые и Алиса эта действительно есть.— Даже у нас с Бяшей спрашивал, но таких в деревне точно нет.

— И вы ее ни разу не видели? — она знала ответ, но от чего-то хотела услышать его вслух.

— Нет.

А дальше они шли молча, пока туман неожиданно не отступил. Они, на удивление, очень быстро оказались у дома Жени. Тут же выскочила баба Марфа. У ног Ромки запрыгал Велес.

Создалась такая противная суматоха, в которой он четко разделил лишь пристальный взгляд Жени и тихое "спасибо".

Искренне.

Когда благодарят, смотря в глаза, то благодарят от души.

Из раздумий его выдернул оклик Бяши. Бурят серьезным взглядом указал на школьное крыльцо.

Там, не торопясь, спускались Сема с Катькой и дружок Семена из одиннадцатого, который из класса под шумок свалил, когда запахло жареным. Валерой зовут его что-ли….Пятифанов точно не помнил. Он таких обычно не запоминает.

Рома кинул сигарету под ноги, не глядя затоптав ее ботинком.Громкий свист раздался на всю округу, спугнув с крыши парочку назойливых ворон.

— Слыш, сюда подошли, — кричать было не нужно— все поняли и так. Смирнова испуганно глянула на Бабурина, но тот махнул рукой. Ей бояться нечего. С Катькой поговорить от силы и не больше. А вообще пинком ее отправить куда подальше, чтоб очередные слухи не разносила.

Рома засунул руки в карманы, тяжёлым взглядом наблюдая, как троица подходит к ним. Под пальцами ощутился холод лезвия старенького ножа-бабочки.

Бяша и Антон стояли молча. Если надо будет— впрягутся, а пока разговор будет вести Пятифан, ему мешать не стоит.

— Чего хотел? — видимо, Сема провел в медпункте какое-то время— под глазом был лишь фингал, нос припух, но в остальном побоев видно не было. Мало получил. Или все последствия завтра видны будут…

Ещё и разговаривает так борзо.

Пятифан молча перевел взгляд на Катьку, которая не то жалась к Бабурину, не то пыталась спрятаться за него.

— Свали, — Пятифанов кивком головы указал, куда конкретно стоит тащить свой зад. Домой к мамочке, которая с очередной стопкой тетрадей ушлепала не так давно.Смирнова возмущенно захлопала длиннющими накрашенными ресницами. Ну конечно, не дают уши погреть.— Я не по-русски говорю? — Ромка нахмурился, чувствуя, как от напряжения заныли виски. Вечно блять все через пизду и жопу. Сказано свалить, значит нужно свалить.

Ему за сегодня строптивых хватило. Лежит дома сейчас одна с компрессом на носу.

— Учти, я легко могу рассказать обо всем матери, — она отлипла от Семена, поправляя свою юбку и одергивая ветровку.

Бяша тихо хихикнул. Антон не смог скрыть лукавой улыбки. Ну да, конечно.

Что в шестом, что в десятом, угрозы одни и те же. Уже даже смешно, а не скучно.

К тому же, ну что такого серьезного им могла сделать училка русского и литературы? Настучать директору? Так сначала докажи, тетя, а потом вызывай на ковер.

— Учту, — Пятифанов неспеша подошёл к девушке вплотную, заставив ее приподнять голову вверх и едва ощутимо сжаться.— А теперь проваливай, — Катька сжала руки в кулаки, смотря на хулигана обиженными зелёными глазищами. Она была выше Жени, причем так неплохо, но по сравнению с Черновой смотрелась жалко. Та хоть и мелкая, но даже с вздернутой вверх головой сохраняла какую-то природную стойкость и уверенность.

Смирнова же тряслась и пыжилась, хоть и не показывала этого. Змея подколодная.

— Быстрее, — пошатнувшись, словно от удара хлыстом, она развернулась на каблуках и быстро зашагала в сторону дома. Гордо, выпрямив спину, даже ни разу не оглянулась.

Ромка смотрел ей вслед пару секунд, а потом вновь обратил свой взор на Бабурина.

— Теперь с тобой побазарим нормально, Сема, — при упоминании сокращённого имени одноклассника, уголок губы издевательски пополз вверх. Рома сделал шаг в сторону Бабурина, слегка поднимая взгляд.

Пятифанов был очень даже высоким, но двухметровый Семён все же был выше.

Ещё и здоровый.Как долбанный шкаф в зале, в который мать любила посуду составлять. Такой же огромный,—ни в одни двери не проходил,— и бесполезный.

— А чё базарить? Все же вроде решили. —Семен нахмурился. Маленькие серые глазки вперились в недовольное лицо хулигана.

В них явно читались страх и испуг, но он всем своим видом показывал, что срать ему и на Ромку, и на разговоры его.

— Ты чё, тупой, на? — Бяша отлип от стены, делая несколько шагов в сторону Бабурина.

Обычно веселые карие глаза источали злобу. Дело даже не в Черновой было. Хотя с ней тоже он все границы перешёл. Девке в нос въебал так, что она прям там чуть не отключилась.И то, удивительно было, как осталась в сознании.

— Давно кабину свою проветривал? —Ромка презрительно скривился. Костяшки на руках жутко зачесались. — Или я перестарался и немного лишнего там подрихтовал? — не удержавшись, хулиган достал ещё одну сигарету, тут же закуривая. Нервы что-ли шалят…ему такими темпами пачки не хватит и на пару дней. А покупать — хлопотно, особенно, когда смена была у противной продавщицы в годах.

И пока одноклассник не успел ничего ответить, он продолжил, ленивым движением стряхивая с бычка пепел.

—За Чернову ты уже свое получил, свин. Мало, да хер с тобой, добавить всегда успею, —Сема молчал. Потому что Пятифана перебивать не смел никто…почти.Была одна особа. Она теперь, мать твою, словно везде находится в его жизни. И оставалась за это все безнаказанной.— Меня другое калит. Ты какого хера решил, что свои порядки диктовать можешь? Мы уже терли за эту ебаторию, —Ромка перекатил сигарету в зубах. От резко накрывшей злости уже трясло. Раздражало всё. От тупого взгляда Бабурина, до противно нависших туч. Того и гляди ливанет дождь.

И теперь больше всего бесило абсолютно бесстрастное лицо Семена.

Он, блядина, Черновой расквасил нос, просто даже посмел начать все это выступление прям в классе. Перед глазами всплыли слезящиеся от боли серые глаза и розовая от крови вода.

Ему похуй почти на все вокруг, но такого он никому не позволял и ни с кем.

И дело не в этой фифе. Одноклассник просто решил пойти против него. Такое спускать нельзя.

— А чё ты за эту сучку городскую впрягаешься? — Бабурин засунул руки в карманы толстовки, хмуря густые брови. —Она сама начала, а по лицу схлопотала случайно. Нехер под руками крутиться, —ехидная улыбка на слегка красноватом лице говорила совсем об обратном.

Специально ей вмазал.

Урод.

Ромка и сам это понял. Там была куча места и он прекрасно видел, где Чернова.

— Я тебе, гниде, так и поверил. — Пятифан откинул сигарету, резким движение руки хватая одноклассника за шиворот. Толчок и Сема вновь прижат к стене. Ударился затылком видимо сильно— глухой удар эхом прошёлся от кирпичной кладки. Ромка почувствовал, как кожа покрывается мурашками. Мозг начал плыть от злобы. Да, сука, когда это все кончится!?— Еще раз такое повторится, и я тебе глотку перережу, усёк?! — в горло Бабурина упёрся нож-бабочка. Упёрся так сильно, что ещё хоть одно лёгкое движение и сонная артерия была бы вспорота.

Антон и Бяша испуганно переглянулись. Что-то их друг шибко разошелся. Ситуация, конечно, жёсткая с Женькой, но не на мокруху же нарываться.

У Ромки уже были проблемы с ментами. Участковый скоро реально загребет по-серьезке и тогда пиздец.

Бабурин фыркнул, пытаясь убрать от себя чужие руки, но Ромка оказался словно весь налитый из свинца— даже не дрогнул. Лишь усилил напор, заставив слегка присесть. Сема свалился бы прямо в грязь, если б не держался рукой за стену. Он ещё не до конца понял, насколько сильно хулиган вышел из себя.

— Пацаны, вы остыньте, а,— дружок Семы лениво глянул на потасовку, закуривая.От пугливого лошары, который был в школьных коридорах, не осталось и следа. Парень распрямил плечи, слегка наклоняя голову вбок.— Она нормально попросить могла, а не понты гнуть. И кинулась бы драться сама, если б Пятифан не разнял.

— Он ее мамку поносить начал, на! — Бяша нахмурился, делая шаг в сторону парня. Он даже его имя вспомнил. Валей звали. Был сыном директора местного совхоза. Вроде как элита.

Только пугливым слыл и нюней. Ни на одной стреле его не было, ни на одной разборке, а тут стоял, затирал им что-то с умным видом.

Одиннадцатиклассник дёрнул бровью.

— Так он правду сказал.

— В каком, нахуй, смысле? — Ромка оглянулся, не убирая лезвия от горла Бабурина. Тот напряжённо сглотнул, едва не порезав кожу сильнее. Вниз потекла тонкая струйка крови.Пятифанов даже не чувствовал, насколько сильно нажимал на нож.

— Мамка ее в соседней деревне жила. Шалавой местной была. К ней запись была, как в областную поликлинику— со всех ближайших деревень. — на губах парня появилась язвительная улыбка, а карие глаза недобро блестнули.— Ну Чернов втюрился видимо, забрал. Дочку заделали, — почти истлевшая сигарета упала под ноги. Валентин затоптал ее носком кед, ожидая реакции остальных.

Ромка нахмурился пуще прежнего. Заболела голова от всей этой поеботы.

Нож от шеи Семена он все же убрал, пусть и не охотно.

— Откуда знаешь? — оставив Бабурина боязливо трястись, точно суку ебливую, он подошёл к его дружку.

Сомнительные он речи толкал.

Вылез из неоткуда и рассказывает им тут местные сплетни. Про Женьку говорили много. И о ее отце, и о Марфе. И все это местные были готовы выливать одним ушатом только на Чернову-младшую, а она словно и не слышала. Даже внимания не обращала.

— У меня дружок в той деревне живёт. Про переезд дочки авторитета уже все знают. — Валя пожал плечами. — Вот и рассказал. — хуйня какая-то.

Ромка тут же вспомнил лицо Жени, когда ее мать оскорбили, вспомнил, как остро она отреагировала на ругательства Марфы, когда приехала. Как почти кинулась драться на Бабурина.

Не стала бы она так истерить, если б…

Она…она же, блять, не знает.

Не подав виду, он выдохнул, убирая нож.

— Ладно. С этим разобрались, —он повел плечом,разминая затекшие мышцы.— У Семы нянька появилась? Все его проблемы решаешь, — нужно было и с этим выскочкой разобраться. Пятифанов против особо не был. Решил подавать голос и отстаивать его— добро. Главное, причину понять.

Обычно носился с Семёном, не слышно этого хиляка и не видно.

— Я просто разрулил,— изучающий взгляд прошёлся по напряжённому лицу Ромы. —Остались проблемы? — Пятифанов хищно оскалился.

Хитрый гад.

Но и он не дурак, чтоб рамсы разводить раньше времени.

— Пока всё, — от дикого желания вновь закурить замутило. Рома сглотнул вязкую слюну, сплевывая под ноги. — Но если свинья вновь надумает рамсить со мной, я обещание сдержу, — Валя сдержанно кивнул, будто отец за нашкодившего сына.— Ты усёк? — обращались к Бабурину. Ромка даже поворачиваться не стал. Слишком много чести.

— Да, —Семен, наконец, встал ровно, проводя пальцами по небольшой царапине на шее.

— Свободны.

Когда оба парня ушли, Антон, наконец, подал голос.

— Мне все это не нравится,— он все также стоял, привалившись спиной к стене. Светлые брови его были нахмурены, а очки слегка съехали вниз с переносицы.

— Ты о чем конкретно? — Ромка повернулся к нему лицом. Надо было по домам расходиться. У него башка буквально уже взрывалась, словно к вискам приложили расплавленный чугун.

— Обо всём, — Петров застегнул ветровку, ежась от внезапно поднявшегося ветра.

Рома холода не чувствовал. Кровь в жилах словно кипела. Хотелось нахер раздеться.

Он лишь думал, что делать с полученной информацией. Рассказывать ли вообще Черновой все это? С другой стороны, с какой стати он с ней лясы точить должен?Но ведь им и так и так перетереть надо...

От потока мыслей голова заныла с новой силой.

Пятифан одернул рукав олимпийки. Внезапно от собственной одежды повеяло тяжёлыми перцовым духами. Сначала даже не понял и оглянулся — может эта принцесса вернулась за чем-то—,но никого, кроме них, не было.

Он на секунды замер, вдыхая парфюмный шлейф полной грудью. Надо же. Вроде бы столько рядом не были, а все пропахло ею…

Нет, поговорить точно надо.

***

Женя плохо помнила, как именно она уснула дома. Последнее, что сохранило сознание— как Рома заносит ее в зал, рядом суетится бабушка и скачет Велес. Запомнился запах его одеколона и как он чуть прям с ней на руках не завалился на диван. Запомнилось, как Велес обеспокоенно запрыгнул к ней на ноги, а Пятифан в то время объяснял бабушке, что произошло.

Она сама, вроде, успела сказать ему спасибо, смотря в обеспокоенные голубые глаза. Благодарить было за что.

Потом бабушка заставила ее выпить какой-то горький отвар и приложила ледяной компресс с травами, от которого стало больно. Больнее, чем от компресса в школе.

Дальше только темнота.

И сны.

Очень странные сны с дикими зверями, огромные глаза которых горели жёлтым светом, а изуродованные лапы тянулись к ней со всех сторон. Вот-вот схватят и утащат.

Проснулась она ближе к вечеру от неприятного ноющего чувства на переносице и страха. Видимо, во сне ее схватить все же успели.

Велес спал рядом с ней, положив на нее одну из своих больших лап. Бабушка сидела в кресле рядом с диваном, смотрела что-то по телевизору и вязала не то шарф, не то накидку на стул—Чернова-младшая в вязании сильна не была, чтобы разобрать.

Женя молча села, не позволяя Марфе приблизиться к себе. Медленно поднялась на ноги, чувствуя, как пошатывается. Дойти до зеркала получилось довольно быстро, хоть яркий свет противно резал глаза.

Бабушкины настойки явно творят чудеса, потому что не было никаких припухлостей и покраснений, лишь небольшие синяки, которые можно было принять за сильный недосып. Гора с плеч.

Женя уже серьезно начала переживать, что придется накладывать толстенный слой косметики, а потом лечить свою бедную кожу. А денег у нее сейчас не то, чтобы прям много…

Дальше ее заставили поесть, она переоделась в домашнюю одежду и ,игнорируя сильную слабость, попыталась помочь бабушке по дому.Сил помыть посуду хватило с лихвой, хоть Марфа ещё и переживала, чтоб она сильно не напрягала.

Ещё через час зазвонил домашний телефон. Это была Полина. Одноклассница интересовалась, все ли у нее хорошо и может ли она зайти к ней проведать.

Чувствуя какую-то обязанность перед девушкой, Чернова согласилась. Она уже хотела положила трубку, когда Поля резко предупредила, что будет с Антоном.

Ну конечно…

И что ей с Велесом теперь делать?

Бабушка приходу ее одноклассников была рада, поэтому тут же нагрела чайник и прям на веранде— там было прохладно, зато очень уютно— усадила Женю в кресле с чашкой чая и тарелкой домашних сладостей. Сладости она не ела, но все равно было приятно.

Велеса девушка оставила рядом с собой. Если что, она должна успеть среагировать и удержать его. К тому же, с ним она всегда чувствовала себя в безопасности.

Ребята пришли минут через десять.

Петров постучался в дверь и после разрешения Жени осторожно ее открыл. Велес напрягся.

— Нельзя, — Петров молча вошёл, снимая с ног ботинки. Следом шмыгнула Полина, прячась за друга. Пёс тут же дернулся, но был остановлен рукой на своем ошейнике.— Я сказала тебе нельзя, —Чернова отставила чай.— Если не успокоишься, отправлю тебя в дом! — строгий тон хозяйки поумерил звериный пыл, и волкособ, обиженно гавкнув, отвернулся от них, но даже на сантиметр от Жени не отодвинулся. Продолжил лежать на коврике у кресла.

Вот ведь вредный…

Всегда был рядом, с самого детства. Даже щенком маленький Велес усвоил, кто его хозяйка и кого он должен охранять. С ним она ничего не боялась. Ни раз было, что пёс спасал ей жизнь. И Женя была готова отплатить тем же.

— Ого… — Антон, единственный из их компании не видевший Женькиного питомца, с интересом посмотрел на собаку.

— А можно?... — она кивнула. Лучше познакомить, чтоб пёс успокоился и больше не создавал проблем.

Хотя с Бяшей и Ромой она его не знакомила, а Велес все равно лип к ним при любом удобном случае. Чуть ли не пузико давал почесать.

Это было странно. Волкособ редко вот так с ходу доверял чужим людям, а этих двоих решил сразу в своем видении мира устроить как "неопасных".

— Велес, иди знакомиться, — пёс все также обиженно дёрнул хвостом, но к Антону развернулся, обнюхивая его. Большой шершавый язык пару раз прошёлся по длинным пальцам, пачкая их в слюне.

Одноклассник осторожно погладил пса по голове и спине, не встретив сопротивления. Хороший знак. Антон Велесу понравился.

— Какой классный! — Петрову необычный питомец тоже понравился, если судить по широкой довольной улыбке.

Полина всё это время испуганно жалась в угол за спиной Антона, боясь на собаку даже смотреть.

Женя причину ее страха знала,не осуждала, поэтому быстро приняла решение.

— Все. В дом. Полину пугаешь, — взглянув на Морозову, как на самого своего большого врага, волкособ нехотя поплелся в сторону кухни. Просить у бабы Марфы утешительных вкусняшек, не иначе.

Она всегда готова дать все то, что Женя так упорно запрещала.

Петров грустно вздохнул. Ему, судя по всему, с необычным питомцем Жени хотелось побыть подольше.

— Как ты? — стоило псу скрыться за косяком, как одноклассница подлетела к ней, усаживаясь на подлокотник кресла.

Жене такая близость не сильно понравилась ,но говорить она ничего не стала. В конце концов, за нее переживали. Неясно почему, но переживали.

Антон сел в соседнее кресло.

Не успела Женя ответить, как к ним вышла Марфа Васильевна.

— Ой, ребятки, я вас даже не услышала, —цепкий взгляд ненадолго задержался на Антоне, а потом вперился в Полину.

Женя уже не раз замечала, что бабушке она словно не очень нравится. Причина была не понятна, но поспешных выводов Чернова делать не хотела.Да и вообще иногда этот ее взгляд казался совсем не ее, а словно чужим…темным каким-то, пугающим. Будто не человек на тебя смотрит вовсе.—Давайте я чаю вам…

— Нет-нет, спасибо большое, — Морозова благодарно улыбнулась. — Мы ненадолго.

Антон утвердительно кивнул, поправляя свои очки. Он вообще не думал, что к Жене зайдет, но обстоятельства сложились так, как сложились и он решил, что вместе с Полей девушку проведать все же стоит.

Старушка понимающе кивнула и опять скрылась в доме, бросив напоследок на Женю ласковый взгляд.

Жене показалось, что она чем -то недовольна, но девушка решила подумать об этом потом. В конце концов, она ее сильно испугала своим состоянием, вот оно могло так и отразиться.

— Чувствуешь себя как? — Петров решил повторить вопрос за подругу. Чернова вздохнула. Не подумала даже, что стоило замазать все это безобразие на лице. Остальным видеть ни к чему.

Под пристальным, жалостливыми взглядами она чувствовала себя ужасно. Словно инвалидом стала. Да, получать тумаки очень унизительно и больно, по лицу тем более. Но она в порядке. В полном. Ночью отоспится и вообще прекрасно.

Потом Семёну его собственный ботинок в жопу засунет, и все станет прекрасно.

А когда, наконец, все с Пятифаном решится, она станет самым счастливым тут человеком.

— Все хорошо, — она даже почти не соврала. Но за слабость и синяки, пусть и небольшие, было обидно. — Бабушкины настойки помогли,—тонкие пальцы осторожно коснулись переносицы, слегка сжимая ее. Почти не больно. — Да и в школе медсестра компресс дала.

— Бабурин совсем с ума сошел! — Полина всплеснула руками, недовольно хмуря темные брови.— Ты прям везучая. Мог ведь и нос сломать, — на задворках сознания противно заскрежетало.

Хотелось забыть всю эту ситуацию как можно быстрее, но при этом оставлять все, как есть, и спускать на самотёк тоже не хотелось.

Все это казалось таким глупым, сложным. Сейчас думать совершенно не хотелось. Все же она устала….

Сил было не так много, особенно, чтобы переживать.

— Полин, ну не об этом сейчас…— Антон укоризненно посмотрел на одноклассницу. —Там со всем уже разобрались. Только у классной в понедельник объяснитесь и всё,— Женя едва не спросила, кто именно разобрался. Ответ сам пришел мгновенно.

Пятифанов, будь этот черт не ладен.

Какого черта он там порешал уже все?

Решала местный…

Она вздохнула, посмотрев на Антона. К своему удивлению, она заметила, что смотрит парень очень…странно.

Сочувствие в его глазах мешалось с интересом и даже жалостью. А ещё с маленькой крошкой злости. Не ясно только, на кого.

Что это с ним? Это они там все так разобрались классно?

Вообще, Антон неплохим парнем был. Пусть и крутился рядом с Пятифаном, пусть и местами казался очень странным, а ещё вечно ляпал то, что говорить не стоило.Но было в нем что-то…беззлобное.

Женя боялась ошибиться в своих выводах, поэтому не спешила заносить Петрова в свой круг общения.

Успеется ещё.

— Ясно, — Чернова кивнула, вновь обхватывая кружку пальцами. До этого приятная терпкая жидкость начала казаться горькой и кислой.

С усилием сделав ещё один глоток, она отставила кружку обратно.

Пить невозможно.

Спрашивать об остальных она тоже не хотела.

Вообще не знала, что спросить, поэтому неловко заправила волосы за уши. Она явно переоценила себя, когда подумала, что сможет выдержать долгую беседу на не самую приятную тему. Мозг от переутомления плыл.

А про что Бяша в медпункте, интересно, хотел сказать…

— Ты точно себя нормально чувствуешь?— Поля заглянула ей в лицо, рассматривая синяки под глазами.

Женя едва заметно нахмурила брови. Сдержалась. Полина ведь просто беспокоилась…вроде бы.

А синяки она все же замажет потом. Аж самой противно. Хотелось Семёну оставить парочку в ответ. Только более ярких, чтоб сходили подольше.

Женя слегка отодвинулась от одноклассницы, сохраняя личное пространство.Его сегодня итак нарушили слишком сильно.

— Да. Я в порядке. Он меня, в конце концов, не ножом пырнул, — раздражение, проскочившее в Женькиных словах, заставило одноклассников слегка улыбнуться.

С ней правда все хорошо.

Хотя сравнение было жестковатым. Особенно, из уст девушки.

— Просто в воскресенье мы всем классом собираемся на пикник. Каждое пятое сентября в честь начала нового учебного года, — ересь последняя. Праздник они выбрали хреновый,честно сказать. — Традиция такая с седьмого класса, — Антон удобнее уселся в кресле. — Если будешь себя хорошо чувствовать, то приходи. Бабурин и Смирнова туда никогда не ходят, можешь не переживать.

Словно бы она собиралась…

Больше волновало, будет ли Пятифанов, с ним ведь нужно поговорить.

Пикники Женя любила. С одноклассниками она не особо знакома, но отказываться не стала,обещав подумать.

В конце концов, что-то ей подсказывало, что там может быть интересно.

***

Она пошла.

Естественно.

Интерес и нужда поговорить с Пятифановым перебороли страх перед лесом и собственную злость.

Марфа сначала внучку отпускать не хотела, но когда узнала, что там будет ее любимый хулиган, смягчилась. С ним-то Женя точно в безопасности. Он же прямо-таки гарантия полной безопасности.

Велес был оставлен дома. Не хватало ещё, чтоб он там все вверх дном перевернул и Полину на ближайшую сосну загнал. Посмотреть на это, конечно, было бы забавно, но Женя оставила такие забавы лишь в своих мыслях.

Морозова ещё в субботу вечером ей рассказала, что обычно все делят обязанности, чтобы не нести всю кучу вещей и продуктов. Хоть в этом коллектив сообразил, и то хорошо.

На Женину долю выпали пледы, чтобы сидеть (их часть, потому что обычно такое задание давали нескольким людям), а ещё Морозова попросила взять парочку ножей кухонных.

У бабушки все это, конечно, нашлось, поэтому проблем не возникло.Подумав, Чернова сунула в сумку спички и пузырек анисового масла. Ей не тяжело, а комаров вечером слишком много. Не хотелось потом мазать множество красных шишек на теле и терпеть жуткий зуд.

А потом взгляд зацепился за старенький Полароид, который она нашла, когда в вещах рылась на первом этаже. Раньше она увлекалась фотографией. Свободного времени было не много, но и там она успевала выкроить часок-другой, чтобы сделать парочку снимков.

Отец столько всяких штук для этого дарил…

Где-то это все пылится, оставленное. Ей нравится этим заниматься, но после аварии она забросила вообще всё. Слишком много заняло восстановление. Слишком мало было сил даже для того, чтобы жить как прежде. Не получилось, как прежде.

Но фотоаппарат она взяла. И сменные картриджи к нему тоже.

С Полиной они встретились около ее дома.Девушка с собой тащила сладости и стаканы. Они были явно не для сока…

Хотя в случае Поли мог быть и правда сок.

Оказалось, пикник будет на полянке возле леса, неподалеку от мостика через небольшую речку. Полина рассказала, что зимой она почти полностью замерзает и становится ручьем.

Погода стояла,на удивление, солнечная и теплая. Даже не скажешь, что буквально пару дней назад они мёрзли в плотном тумане. Над головой голубое небо без единого облачка,дождя не предвидилось. С утра никакого противного тумана. Даже лес не вгонял в такой ступор, хоть и все ещё заставлял напрячься. Бдительность терять не стоит.

По пути до места Морозова успела рассказать, что вообще пикник всегда заканчивается весело.

Почти никто и никогда не ругается, остается куча совместных фотографий и смешных историй. Правда, некоторых парней после бутылки водки на ногах не держит, но этого вполне стоит ожидать. Не Женьке же их развозить. И пить она не собирается.

Женя вспомнила, как в субботу вечером к ним заходил Ромка. Ну не к ним, а к Марфе Васильевне.Бабуля тогда полезла в подвал, где у нее огромные запасы самогона и настроек хранились. Прям как в большом специализированном магазине.

Понятно теперь, зачем…продавала вроде бы редко, кому эти алкогольные богатства стояли?

Поговорить с хулиганом тогда Женя не решилась, да и не знала, как правильно начать. Они ж, вроде как, мирный договор заключить хотели, не наезжать же снова. Он ее тоже словно не заметил. Ну и черт с ним. Потом.

Когда они подошли к нужной поляне, там уже собралось довольно много народу. Видимо, почти весь класс.

Чернова вздохнула. Ну, все бывает в первый раз. И на пикнике с классом побывает.

Полина помахала рукой одной из девочек. Та отложила в сторону какую-то посуду и побежала к ним.

— Хорошо, что вы пришли, —Женя кивнула в знак приветствия.— Еще парней нет. Они мангал должны привезти, —Чернова тут же спросила по поводу пледов и куда что стелить.

Пока они втроём расстилали недостающие "площадки" для сегодняшнего отдыха, Чернова то и дело бросала долгие взгляды на лес. Даже в солнечный день тот казался темным и чертовски густым. Того и гляди уставятся из чащи на тебя большие красные глаза.

И снова ее тянуло туда с огромной силой, будто звал кто-то.

Вспомнив о своих недавних утренних приключениях, Женька поспешила отвернуться от чащи. К черту.

Пока остальные раскладывали посуду, разводили костер, спорили по поводу того, в каком из теньков устроить склад вещей, во что поиграть и куда поставить раскладной столик, на котором готовить, Женя, улучив момент, уселась под одним из деревьев в тени, достав фотоаппарат.

Картриджей было жутко много. Нужно тратить.

Получилось сделать несколько снимков деревьев снизу, даже попался один большой блестящий жук, панцирь которого переливался всеми цветами радуги. Потом в кадр попала Полина. Совершенно случайно.С тарелкой и ножом в руках. Несмотря на грозное оружие в ладони, девочка улыбалась, смешно морща нос.

Ей фотографии отдала сразу, получив в ответ улыбку полную радости и слова благодарности.Позже подтянулись ещё несколько людей.

В итоге разговор зашёл о фото. И это было довольно не плохо.Женя слушала, очень редко вставляла какие-то фразы. Ей большего не хотелось. Достаточно того, что она не в центре внимания и к ней никто лишний не липнет, но при этом и не изгой. Ребята общались, вроде бы, нормально. Хоть она иногда и улавливала в их взглядах не то слишком большой интерес, не то страх или что-то подобное.

Кажется, все так, как она хотела. Осталось получить немного авторитета и веса в этом коллективе и можно сказать, что она устроилась вполне комфортно.

От этой мысли стало невероятно спокойно. Все идёт так, как нужно ей.

— А вон и ребята! — поначалу Чернова расслышала громкую музыку, а уже потом шелест шин по дороге. Удивительно, что без свиста тормозов обошлось. Громко захлопали двери. В самом начале полянки, прям около просёлочной дороги остановилась машина.

— Здорова, на! — Бяша уже плясал прям перед ее носом, удерживая на плече кассетный магнитофон.. из которого громко орал Сектор Газа. Удивительно, что не Шуфутинский. Ее бы тогда точно удар хватил. Никогда больше его слушать не будет.

Остальные поспешили к ним. Как оказалось, парни ответственны не только за мангал, но и за часть мяса.

Женя отвлеклась от небольшой стопки снимков в руке, разглядывая машину. Вишнёвая девятка моргнула фарами, пока из-за руля вылазил Пятифан.

Неплохо, в его возрасте, да водить машину. Может, она отца его или матери…

Заметив Женю, бурят улыбнулся ещё шире, активно махая рукой. Она ответила хитрой ухмылкой и слабым движением руки. Все же Тимура видеть было…приятно. Он хоть и странноватый, весьма странноватый, но прям плохого ей ничего не сделал.

— Бяша, харэ дурью маяться, помоги с мангалом, — Пятифанов подошёл к другу, на ходу снимая с себя олимпийку.

Заметив, куда смотрит Тимур, он перевел взгляд в тень деревьев. Чернова молча кивнула ему, убирая фотографии в сумку. Вставать она не стала. Чести много. Надо будет что-то— сам подойдёт.

Ромка также сдержанно поприветствовал ее, завязывая кофту на поясе, чтоб не мешала.

Сейчас итак с этим мангалом всю майку угваздает.

Женя тут же отвернулась— одноклассница, Машей звали, спросила ее по поводу того,нет ли у нее чего-то от комаров. Музыка отдалилась — парни отошли в сторону, где стоял раскладной столик. Там, видимо, будут ставить и мангал.

Пока Чернова снова лазила в сумку, роясь почти на дне, под ложечкой засосало.Она не поняла, к чему это, но ощущение чужого тяжёлого взгляда ввело в ступор.И лишь подняв глаза от сумки обратно, увидела тяжелый взгляд Пятифана.

Тот выслушивал какой-то лепет от Бяши, все же пришедшего помогать с мангалом. И смотрел пристально-пристально. И взгляд этот добрым не был. Словно она ему чем-то успела жутко насолить. Светло-голубые глаза стали казаться темно-серыми.

Пятифанов закурил — огонек от зажигалки на секунду подсветил его лицо. Темные брови были нахмурены.

И взгляда он все не отводил.

По спине побежали мурашки. Чернова виду не подала, лишь изогнула бровь и посмотрела также в упор. Какого черта он опять тут понты перед ней крутит? Что она ему сделала?

Потом Полина, по обыкновению, решила затащить ее в самую гущу событий. С Антоном поздороваться, да. Морозова же без своего Антона жить не могла.

А где Антон, там и друзья его.

— Ну чё, раненый, как жизнь? — Баранов вновь улыбнулся, обнажая дыру вместо двух передних зубов. Жене все больше хотелось спросить, как он умудрился их лишиться.

Чернова вздохнула, отряхивая штаны от травы. Надевать черные джинсы было не самым практичным решением. Зато к кофте с длинным рукавом ничего не прилипло. Не хотелось к концу пикника походить на лешего.

Жарковато только немного было, но зная переменчивую погоду и то, какие уже холодные вечера, Евгения решила, что лучше потерпеть.

— Лучше всех, — она глянула на то, как Рома разжёг в довольно большом мангале огонь, а потом не торопясь подошёл к ним,встав почти рядом с ней. Сигарету он предусмотрительно затоптал там же у мангала, только заметив их с Полиной.

В нос ударил запах табака и его одеколона. Захотелось вдохнуть полной грудью.

Она демонстративно не смотрела на него. У него опять там заскоки свои какие-то, а она терпи ходи. Сейчас же, ага.

Не первый он такой. И девушка была уверена— не последний.

— Выглядишь намного лучше, — решил подметить Антон, за что тут же получил укоризненный взгляд и звание "самые тупые замечания класса".

Ему бы вдарили промеж окуляров и она бы на него посмотрела.

Бабуле надо спасибо сказать. И косметике.Иначе она бы походила на человека с тотальным недосыпом. В лучшем случае.

И вообще, она всегда выглядела хорошо, даже с грязной головой и синяками под глазами.

— Даже не знаю, считать ли это за комплимент? — Женя пожала плечами, смиряя Антона пристальным взглядом.

Тот весь сконфузился, не зная, куда спрятаться.

Женька смотрела так пристально, словно в саму душу заглядывала, пытаясь отыскать там что-то сокровенное.

— Э, ребят, а шашлык-то когда будет? — ребята, занимающиеся нарезкой овощей, окликнули их, указывая на мангал, в котором начали потрескивать поленья.

— Все сделаем ,не кипишуй! — Рома приподнял руку в успокаивающем жесте.

Одноклассникам, кажется, этого вполне хватило и они занялись своими делами дальше.

Чернова подметила про себя, что Пятифан авторитет имел в коллективе фактически железный. Не считая каких -то слабых попыток Семена, никто ему не перечил. Может недовольные и были, но молчали.

Довольно важная часть пикника тоже была на нем. В их конфликт тоже никто не лез— боялись.Не ясно, хвалить хулигана за это или нет…но факт остаётся фактом.

Пятифанов себе прочное место в коллективе выбил.

— Так, на мне маринад, на —Бяша отставил магнитофон на середину поляны, туда, где вокруг большого кострища были растеряны пледы. Не хотелось, чтоб музыка прям на ухо орала.

— Я за мясом, —Пятифан кивнул в сторону пакетов, стоящих рядом с машиной.

Женя возиться с готовкой не хотела.

Тут все справлялись и без нее, поэтому решив, что с нее никто особо спрашивать не будет, тихонько поплелась обходить поляну, не выпуская камеру из рук. Кто знает, может пару красивых снимков природы и получится.

Общаться с остальными она все равно не сильно хотела.

Полина тут же взялась помогать с маринадом Баранову, поэтому от ее компании Женька избавилась. Хотя бы ненадолго.

— Жень, погоди! — Антон почти сразу догнал ее, поправив оправу на переносице.— Ты прости…

— Проехали, —Чернова отмахнулась. Не было никакого желания слушать глупые извинения. Наслушалась за свою жизнь уже достаточно. Особенно за последние полгода. Люди не меняются, а просят прощения. Не выносят ничего из этого жизненного урока, но так хотят замять, что спешат извиниться.

Оправдываются ещё…

Ее невольно передёрнуло. Терпеть не могла оправдания. Никогда не слушала чужих и не позволяла этого себе.

Потому что всегда знала, что делает по отношению к другим. И никогда так унижаться точно не будет.

Сделано и сделано. Имела в виду то, что имела.

И ничего больше.

— Классная камера, — Петров кивнул на полароид в ее руках. Женя кивнула в ответ, соглашаясь.

Действительно классная, она даже не спорила. В доказательство этого она вытащила снимки. Вроде бы оставляла их в сумке, да видимо впопыхах убрала в карман джинс, не заметив.Нужно было альбом найти. Раньше у них была куча пустых, специально для полароидных фотографий.Антон с интересом рассмотрел фотокарточки.

— Много старых картриджей лежит. Решила потратить, —не ясно, почему она решила ему это сказать. Почему она вообще стоит тут с ним разговаривает. Хватало и того, что они всегда все вместе крутились из-за Полины.

Не та компания, в которой бы она хотела оказаться. Но обстоятельства складываются иначе.

— Можно пофотографировать всех тут. Память останется, — тут же предложил Антон.

Женя в раздумии склонила голову на бок.Вариант был не самый для нее лучший.

Не хотелось ей тратить картриджа в пустую. Людей фотографировать сложно.

А смазанные фотографии ей не нравились.

И вообще фото людей она не любила.

— Я с вами! — к ним подбежала Морозова, вытирая руки о полотенце, —Бяше моя помощь больше не нужна, —Женя так и не смогла понять, действительно ли буряту помощь больше не нужна или девушка так боится оставлять их вдвоем. Скорее всего второе, но лучше об этом не думать.

Чернова с готовностью согласилась.

Лучше уж втроём и Поля не будет потом ей на мозг капать, чем потом терпеть ее тяжёлые задумчивые взгляды.

Как это Антон терпит она вообще не понимала.

— Чур, я первый! — Петров ловко крутанул камеру в руках, побежав фотографировать ребят, сидящих у кострища.Полина рванула за ним, а Женя спокойно двинулась им вслед.

Ладно, затея не такая уж и плохая, она может просто рядом побыть. Хоть время скоротают.

Все же в лесу было не совсем спокойно.Она это чувствовала, но не могла объяснить.Лишь повела лопатками, чувствуя, как они напряжены.

***

— Че завис, Ромыч? — Бяша встал рядом с другом,пытаясь понять, куда он пялился уже минут десять с таким лицом, что подойти было страшно. Вдруг бросится ещё и руку отгрызет.

С мясом они покончили. Замочить с вечера не успели, придется сейчас ждать хотя бы час, иначе будет пресно и невкусно.

Ромка лишь фыркнул, сжимая зубами фильтр. Как бы не разорвать его к чертям. Итак сигарет мало.Пачка грозила кончиться такими темпами к концу дня.

Он наблюдал за тем, как Чернова вместе с Полиной и Антоном не спеша обходит всю поляну, фотографируя всех ребят, даже ебучие деревья и облачка.

В основном людей фотографировал Тоха. Полина и Женька же помогали им красиво сесть, иногда Морозова фотографировала с ними, как и Антон, а его на месте фотографа заменяла Женя. В такие моменты лицо ее особой радости не выражало.

В конце концов, за все эти годы их класс стал довольно дружным, хотелось оставить что-то на память.

Чернова же лишь с каким-то отстранённым видом наблюдала за всем этим, больше обращая внимания на то, что было вокруг нее.

Один раз она даже почти легла на траву, пытаясь сделать там какую-то фотографию. Как он понял, насекомых каких-то.

Дурость какая-то.

— Аааааа…ну ясно все с тобой, братка, — бурят хитро улыбнулся, наблюдая, как Чернова отдает фотографии одной из одноклассниц.

Рома цикнул, отворачиваясь. Вот ведь рожа хитрая.

Ясно ему все. Синоптик хренов.

— Хули тебе там ясно? —он вновь закурил, мысленно сокрушаясь. Денег в обрез, надо что-то с сигаретами мутить. Хоть самокрутками занимайся, сиди дома мути табак и закручивай. Только курить сильнее захотелось от этих всех мыслей.

— Да так… —Бяша улыбался так широко, что становилось не по себе. Рома не удержался, отмахиваясь от друга и криво усмехаясь. Нашел себе друга-ебанько на свою голову.

И тем не менее, не смотреть за Черновой он не мог.Ромка вообще не вкурил,что она тут забыла. Потому что видел ее вчера, когда к Марфе за бутылкой забегал.

Сидела на веранде с псом своим в ногах, перебирала растения какие-то. И синяки там под глазами были, пусть и не огромные, но все равно заметные. И бледная была, как поганка. Ему Тоха ещё в пятницу вечером сказал, когда от нее пришел, что скорее всего она пойдет со всеми в лес.

И не то, чтобы Пятифан против был. Просто если она тут свалится в обморок, он помогать не будет.Настаибало эту фифу на руках носить. Она бошкой своей не думает, а он за нее это делать не должен.

И все равно злился, не ясно на что,словно черт. Хотелось закинуть ее в машину и домой отвезти. Пусть отсыпается, сидит дальше травки перебирает, а не носится с этими двумя. Бабка ее за это только спасибо скажет.

— Лицо попроще, Пятифан! — звук спуска затвора вместе с Женькиным голосом выбили его из собственных мыслей. Так задумался, что вперился в одну точку.

Рома поднял взгляд. Чернова стояла в паре шагов от него, хитро улыбаясь. Прям как кошка, навернувшая сметаны со стола. Такая же хитрая и довольная.Он на автомате кинул почти истлевшую сигарету под ноги, затоптав носком кроссовок.

Остальные лишь улыбались, пока Евгения взяла в руки выехавший снимок, ожидая, пока фото проявится.

Из ее рук полароид перекачивал к Антону, который принялся снимать кривляющегося Тимура, а Полина подошла к Жене, чтобы снимок рассмотреть.

— О, классно вышло! — Морозова осторожно забрала из рук Черновой фото. Голубые глаза пристально рассматривали снимок.

Пятифан повел бровью, подходя ближе.

Антон с Бяшей тоже решили глянуть.

Фотографироваться Ромка страшно не любил, поэтому снимков его было мало. Ещё и не соглашался никогда, даже если предлагали.

А тут Женька без всяческих спросов и одобрения решила местного хулигана запечатлеть.

На снимке Пятифанов стоял чуть боком, смотря в сторону. Сзади стеной стояла тайга и ярким пятном выделялась его вишнёвая девятка. В зубах хулигана тлела сигарета, дым от которой шлейфом тянулся вверх.

Женя сама не ожидала,что снимок такой красивый получится. Удалось ещё поймать момент, когда Пятифаном сделал затяжку— острые скулы выделились сильнее. Глядишь, об такие и порезаться можно, если захотеть.

Не любила фотографировать людей и всегда отказывалась это делать, а тут, надо же, руки сами потянулись.

— Ты прям готовая модель, — Полина передала снимок Ромке.

Тот с недовольным видом забрал, готовый закинуть его куда подальше и забыть, но стоило взглянуть на снимок, как его лицо переменилось.

Чернова заметила это первой. Кажется, фото получилось удачным.Не став прерывать оживлённое обсуждение фотографии, она отошла в сторону.Они стояли прямо в самом начале поляны, около дороги, поэтому были в отдалении от остальных.

Сильный порыв ветра даже при солнце заставил поежиться. Прям как тогда, когда они по пролеску все вместе шли. Словно кто-то форточку зимой открыл, а ты сидишь в теплом доме около печки.

Женя обхватила локти руками. Нехорошее у нее предчувствие.

Она посмотрела в чащу, в ту часть, которая уходила дальше от деревни. Река мирно текла совсем неподалеку, словно бы граница между хоть какой-то цивилизацией и диким животным миром, где нужно быть осторожнее, если не хочешь угодить в когтистые лапы.

На секунду показалось, что далеко за рекой, в темноте чащи кто-то пробежал.

По спине прошлись мурашки.

Бред какой-то. Нет там никого.

Или она старательно себя в этом убеждала…

— Чернова! —Задорный голос Бяши заставил обернуться. Тут же щёлкнул затвор.

Полина победно улыбнулась, поднимая камеру вверх. Выехавший снимок тут же оказался в руках Пятифана.

Женя недовольно закатила глаза. Фотографироваться ей не хотелось. Раньше любила, раньше она фотографировалась часто. На чердаке у бабушки должны пылится толстенные альбомы с фотографиями, которые перевезли туда после аварии.

И почти на всех снимках есть она.

Теперь фотографироваться не хотелось. Она перестала любить смотреть на себя на фото. Перестала любить фото людей.

Потому что были на ее памяти такие, от которых волосы на голове шевелились. Одно дело фотографировать самой, а вот находиться по ту сторону объектива она не хотела.

Пока она не спеша двинулась обратно к ним, чтобы забрать снимок, Пятифанов скучающе рассматривал кадр, запечатленный Морозовой.

На фото Женя выглядела бледно, ещё бледнее, чем в жизни. Обнимала себя руками, волосы от ветра развивались назад. Задумчивый взгляд серых глаз был направлен куда-то в сторону.

Чернова выглядела грустной фарфоровой куклой. Красивой,но не живой.

Он же ее другой видел.

— Чего сразу кислая такая стала? — Бяша все пытался забрать у Антона полароид, желая сам попробовать сделать пару снимков. Все равно дали добро тратить хоть все картриджи.

— Вышла ты замечательно,—Полина ловко выцепила из пальцев Пятифана снимок, отдав его Черновой.

Женя даже смотреть на него не стала, убирая в карман джинс.

Взгляд ее показался остальным чересчур отстранённым и холодным.Чернова почувствовала, как внутри накатила паника.

Как переехала сюда, вся нервная система полетела к чертям. Раньше она и помыслить не могла, что из равновесия ее сможет вывезти какая-то там фотография.

— Я даже не сомневалась, — она засунула руки в передние карманы джинс.— Если хотите сделать снимки у костра вечером, то советую не тратить картриджи на всё подряд,— остальные не успели ничего возразить, как Женька двинулась обратно, к костру.

Там, вроде бы, требовалась помощь, а ей хотелось максимально отвлечься и не думать ни о чем.Дурацкое настроение скакало, словно при ПМС.Нашла, из-за чего психовать. Какая-то там фотография.

Она считала себя красивой, она знала, что получается на фото хорошо. Только в последнее время со снимков на нее словно смотрела не Женя Чернова. Это пугало. Это заставляло избегать фотографий.

А ещё пугало то, что некоторые люди запечатлели на фото. Что могло быть на фото. И для чего эти фото могли делаться.

Так глупо, но отделаться от страха такой банальной вещи она просто не могла.

— Чего это она? — Антон обеспокоенно переглянулся с Полиной. Подруга лишь пожала плечами.Ромка хмыкнул, отворачиваясь в сторону леса.

Странная какая-то она…

В груди забилось прежнее странное чувство. Злость, граничащая со слишком сильным интересом.

Что же в ней было такого, что заставляло хулигана буквально из кожи вон лезть? Не человек, а ебаная загадка.

***

Охраны не оказалось на месте и Женя спокойно зашла в дом, хотя обычно на въезде на их участок всегда кто-то был.

Отдых с матерью накрылся медным тазом, когда она в машине сказала, что видеть ее рядом с собой не хочет, и что там с ней возиться не будет. Конечно, дочь была худущей и слабой, с фиксирующей повязкой на руке— только недавно закончились операции. В итоге ещё какое-то время ей придется все делать только правой.И многое Женя просто не могла сделать сама.

Для матери это нормальное поведение. Просто в доме при всех говорить не стала, а Черновой -младшей придется врать, что сама не захотела и резко передумала. Слушать, какая она капризная. Не в первой.

Девушка не расстроилась. Села в такси и уехала домой. Свой чемодан пришлось тащить здоровой рукой, едва не падая под его тяжестью.

Первое, что было не так— огромное количество голосов. И полумрак.

Люди буквально были везде. На секунду Черновой показалось, что она в натуральном муравейнике, а не в родном доме.

Дом, их дом был полон совершенно незнакомых людей. Куча мужчин, самых разных. Толстых, худых, молодых и не очень. От их сигарет в помещение стоял смог. Воняло алкоголем и ещё чем-то, настолько противным, что она даже думать об источнике запаха не хотела.

И она сомневалась, что это был просто табак. Вернее, это почти сто процентов был не табак.

Она не видела ни одного знакомого лица, не понимала, что происходит.

Хуже было то, что кроме этих мужчин была куча девушек. Голых или почти голых. Они смеялись, кружились рядом с мужчинами будто слуги. На глазах попалась одна, которую за цепь, прикрепленную на ошейник на ее шеи вели куда-то в сторону гостиной, а она покорно шла, высунув язык.

Тут и там валялась одежда, чулки, бутылки из под спиртного. Прямо около выхода к лестнице валялись наручники.

Рядом с ней, у выхода, одну из девушек прямо на полу трахало сразу трое. Девушка не то рыдала, не то стонала. По щекам текли черные от туши слезы.

И они снимали…

У них в руках была камера, направленная на юное лицо искаженное не то болью, не то удовольствием. Она взглянула на Чернову, поманила к себе рукой.

Женя выронила сумку и кинулась в свою комнату, не соображая, куда можно ещё спрятаться. Стоны, крики и смех со всех сторон оглушали. Девушек фотографировали. Она буквально слепла от вспышек камер с разных сторон.

Словно угодила в ужасный кошмар, где не было ничего человеческого.

Ее несколько раз слабо пытались остановить "гости", но она вырывалась с дикими криками, пытаясь отряхнуть одежду. Казалось, от одного прикосновения всех этих людей она могла стать грязной.

Ключ от комнаты был в ее кармане, всегда с ней и она запирала комнату, когда уезжала.

Прямо около ее двери на нее рухнула девушка. Ее трясло, заплаканное лицо не отличалось адекватностью, а глаза закатывались.Длинные ресницы подрагивали. Изо рта текла пена вперемешку ещё с чем-то.

Передоз.

Женя оттолкнула ее от себя, ощущая себя до ужаса мерзко. Захотелось тут же снять с себя вещи, которых касались и вымыться с хлоркой.

Незнакомка повалилась на пол, продолжая корчиться у ее ног, биться в конвульсиях, словно рыба об лёд. Где-то на задворках сознания появилась мысль, что ей нужно помочь, но Женя и с места не сдвинулась.Тело сковало от шока и брезгливости.

К ней направлялись трое мужчин.

— А это у нас за краля!? — не помня себя, она открыла дверь и влетела внутрь, едва успев запереться. К ней начали ломиться. Пришлось упереться в дверь несмотря даже на то, что засов был прочным и единственный возможный способ попасть сейчас к ней— снять дверь с петель.

Оперированное плечо дико заныло.

Женя осела на пол. Куда ей бежать отсюда? Кроме собственного дома в этом огромном городе сейчас она никуда не могла уйти.

За дверью послышался чей-то грубый голос.А потом в комнату постучались с новой силой.

— Это я, открой! — она не двинулась с места, хоть и прекрасно знала, кому принадлежит голос. Открывать расхотелось ещё больше. Появилась навязчивая идея сигануть в окно.— Открой, твою мать! — на негнущихся ногах Чернова подошла к двери и отворила засов.

Высокий мужчина с полотенцем на бедрах вошёл внутрь. Кожа его была покрыта испариной, а дышал он тяжело и нервно.Вместе с собой он занёс в комнату ту вонь, стоящую в коридоре.

Чернова успела заметить, как в коридоре ту самую девушку волокут куда-то за ноги.

Ее начало мутить.

Она мертва…

— Какого хера ты тут забыла?! — от крика захотелось не то спрятаться, не то кинуться драться.

Она еле смогла унять дрожь в ногах, поднимая голову вверх.Мужчина схватил ее за травмированную руку, притягивая к себе.Не выкрутится, не убежать.

От боли на глазах навернулись слезы. Чернова попыталась дернуться, но результата никакого это не дало.

— Мама отказалась… — она не успела договорить, как в дверь, которую не закрыли, ввалился парень, на шее которого висела пьяная девушка.

Парень был молодым, в одних джинсах, которые его спутница с него настойчиво хотела снять, не стесняясь никого из присутвующих.

Женя наблюдать за этим не хотела, поэтому отвернулась, встав полубоком. Ее руку тут же отпустили.Что они устроили в их доме? Что за бордель?!

Он посмел повести сюда всех этих…этих извращенцев. Что они тут делают?

Ответ быстро нашелся сам собой. Камеры говорили все и за всех. Богатые дяденьки хотят отдохнуть. Снятый отдых можно хорошо продать.

— Босс, фото уже готовы! — не крепкая от алкоголя и, видимо, наркотиков, рука, протянула стопку фотографий хозяину дома.Фото повалились на пол, оказываясь у ног Жени и не дойдя до получателя.Она не посмотрела вниз, потому что на нее в упор смотрел отец.

Она называла его отец, хотя хотела помыть рот с мылом после каждого раза.

Он ее родитель лишь по документам. По всем тем бумажками, которые она хотела сжечь к чертовой матери.

Как он просто посмел устроить тут такой блядушник?! Там, где все они живут?!

— Запрись и не выходи до утра, — он вытолкал парня с девушкой в коридор, поправляя полотенце. Жене даже думать не хотелось, где и с кем он там развлекался, пока она не пришла. Стало так мерзко, словно ее окунули в ушат с говном. —Попробуешь выйти и отправишься развлекать этих уебков, — дверь хлопнула, а в коридоре послышались крики.

— Где ебучая охрана, пидорасы?!

Женя ринулась к двери, запирая ее и прижимаясь к ней спиной, ее колотило, словно при высокой температуре. От одной мысли, что она могла оказаться на месте всех тех девушек, которых успела увидеть, становилось жутко. Она в истерике стянула с себя пальто,бросая его куда-то в сторону.

Взгляд все же упал вниз.

Фотографии.

Огромное количество фотографий лежало на полу ее комнаты. И все они вызывали рвотные позывы и чувство глубокого отвращения ко всему, что только было связано со всем тут происходящим.

Это были снимки всего того, что происходило в коридорах и комнатах их дома сейчас. Полароидные снимки.

Огромное количество девушек в таких позах и ракурсах, что захотелось спрятать глаза.

Пьяные, под дозой, в слезах, с безумными улыбками, в плену кучи мужских рук, которые готовы были их ломать, словно кукол.

Прямо под подошвой оказался особенно омерзительный снимок.

Девушка немногим старше нее самой, лежала на кровати, на теле виднелись следы от бычков, потушенных прямо о кожу, рядом валялись использованные презервативы. Она была в слезах, но лицо выражало самое настоящее мазохистское удовольствие. Обнаженное бледное тело казалось болезненным, худым, со свежими следами побоев.

Женя, не в силах больше это все рассматривать, рухнула на кровать, с головой накрывшись покрывалом. Трогать эти снимки руками она не согласилась бы даже под дулом пистолета.

Ей было так страшно, что не хватало воздуха. Лёгкие словно сдавливало изнутри. Вдруг к ней все же вломятся?

Велес был не дома— у друга отца. Она отдала его туда на время, пока они с матерью будут отдыхать. Хоть он будет в безопасности.

Когда это все кончилось она не знала. Несколько раз к ней ломились, слышались жуткие женские крики, билась посуда, кого-то спустили с лестницы.

Потом никто и ничего не сказал, лишь дом прибрали. Привели в идеальное состояние, словно и не было всего этого ужаса, а снимки с ее комнаты забрали.

После это она ещё недели две с опаской заходила домой ,боясь застать ту же картину, которая из памяти больше никогда не исчезнет. Чернова боялась прикасаться к мебели, ходила по дому только в тапочках и чуть ли не жила в душе, ощущая себя грязной.

Ей настойчиво было советовано молчать и матери ничего не говорить. Женя ничего никому и не рассказала.

И не фотографировалась. Потому что казалось, словно за вспышкой камеры окажутся противные лица, искаженные похабным кайфом, а тело будут лапать чужие противные руки, тушить об нее бычки, развлекаться так, как им захочется и делать с ней все то, что им захочется.

Словно она сама окажется товаром. Куклой с красивым лицом.

— Ребят, идемте есть! — Евгения распахнула глаза, часто моргая.

Перед ней была все та же поляна, вокруг сновали одноклассники, в глаза светил яркий солнечный свет. Бяша стоял около кострища, махая ей рукой и приглашая тем самым к остальным. Видимо, уже почти все собрались.

— Жека, харэ дремать! — она опять сидела в теньке, отдельно от остальных.

Ребята уже собрались около огня, с шумом распределяя посуду и закуски. Достали стаканы и рюмки для спиртного.

И почему-то, видя всю эту картинку стало так спокойно.

Ужасные воспоминания недавнего прошлого так некстати решили всплыть в ее голове, что она и сама не поняла.

Больше этого не будет.

Не будет всего того ужаса, что ей пришлось пережить. Не будет таких ситуаций, когда ей придется бояться за свою жизнь.Она сделает для этого всё.

Бяша вновь позвал ее, видимо не собираясь начинать трапезу без ее компании.Женя поднялась на ноги, слегка улыбаясь.Она была права, сейчас все и впрямь идёт неплохо.

***

День прошел довольно быстро.

Женя даже не успела заметить, как над лесом заалел закат.Багровый диск стремительно закатился за горизонт, освещая последними, особо яркими лучами тайгу и полянку около мостика. Солнечные блики ярко отражались от водной глади речки, солнечными зайчиками скакали вокруг, в конечном итоге скрываясь в темноте леса.

Совсем скоро стемнело, небо украсили непривычно яркие для нее звезды. Сотни далёких огней, словно светлячки, мерцали прямо над головой.

Она невольно подняла взгляд вверх, задирая голову. От чего-то смотреть вот так в небо, разглядывать созвездия раньше ей казалось таким бесполезным и глупым.Не мешали ни треск костра, ни постоянные лепетания одноклассников вокруг. Наоборот, они словно создавали приятный фоновый шум, не дающий слишком большому потоку мыслей завладеть сознанием.

— Ты чего? — Пятифанов, который с недавнего времени поменялся местами с Полиной, потому что той, видите ли, там дуло, с непониманием глянул на нее. Они сидела почти вплотную друг к другу, едва не соприкасаясь плечами.

Почти весь день они не общались. Женя, к своему удивлению, провела много времени с Бяшей и Полиной. Эти двое в своем тандеме создавали весьма интересную компанию. Чернова не видела причин отказывать себе в общении с ними.

И не прогадала.

Потому что Полина рассказала много всего интересного про деревню. Например то, что в местном Доме Культуры сейчас открылись новые секции, а ещё она узнала, что преподавать музыку у них будет какой-то крутой учитель, который тоже переехал сюда из города. А Бяша в свою очередь разбавлял все рассказы Полины искрометными(по мнению самого Баранова) шутками.

Рома же почти весь день прокрутился рядом с двумя одноклассницами, которые висли на нем, как на вешалке.Женя их имен не помнила. Заметила лишь в школе, что они с Катькой Смирновой носятся постоянно. Желания узнавать их имена и не появилось.

— Красиво просто… — Чернова поджала губы, нехотя опуская взгляд на хулигана.

Тот сидел в одной футболке, отдав олимпийку какой-то особенно мерзлячей фифе. Одной из тех, кто ему компанию днём составлял, не иначе.

Рома непонимающе нахмурился, опираясь локтями о широко расставленые колени.

— Звезды и звезды. Каждую ночь одинаковые.

— В городе их не видно, — Женька иногда скучала по городу. Когда в курятнике, например, петух пытался клюнуть ее в макушку или ногу. Или когда бабушка начинала вредничать, что в погребе все поставлено неверно, или вот вчера, когда следы на лице первый раз попробовала замазать, чтоб видно не было.

Но в городе не было такого дома, где тебя ждут, не было свежего воздуха, от которого кружилась голова.

Не было таких звёзд...

Зато был страх и чувство полного одиночества.

Пятифан хмыкнул, отворачиваясь обратно, лицом к костру. Странная она.

Все ребята расселись вокруг кострища на стволах деревьев, предусмотрительно разложенных заранее. Рома уже немного устал. День подходил к концу, скоро нужно будет собирать вещи и расходиться по домам.

Они, по традиции, сфотографировались все вместе. На Женькином полароиде оказался таймер. Она по-началу отказаться хотела, не вставать со всеми, но Петров с Морозовой на пару за рученьки ее втиснули в кучу одноклассников. Сопротивляться этим двоим было бессмысленно.

Огонь теплом ласкал щеки и лоб. Постепенно становилось прохладно, но температуры он особо не чувствовал. Не мерз.

Музыку в магнитофоне они давно выключили. Теперь лесную тишину кроме сверчок нарушал лишь треск дров.

Взгляд сам собой метнулся вверх, к небу. Хулиган усиленно пытался там рассмотреть то, что так удивило новенькую. Небо и небо. Ничего в нем особого нет.

Звёзды…

Сегодня их и правда было много.

Он романтиком уж точно не был, на звёзды ночами не глядел. Некогда. Ночью либо спишь один, либо спишь с кем-то, либо работаешь.

А сейчас…

Он мог бы списать все это на принесённый алкоголь, да только не пил он. За рулём же был. Ещё не хватало все стволы по пути лобовухой собрать и угробить кого -нибудь.

Не пила, кстати, и Чернова. Даже Полина согласилась на пару глотков спиртного, а эта не в какую. Сначала он подумал, что дело в брезгливости или очередных закидонах ее, но нет.

Что-то ещё. Женька так на бутылки смотрела, словно они самое большое зло. На вопросы Бяши, пила ли она вообще когда-нибудь, тихо хихикнула, стреляя хитрыми серыми глазами.

"Лучше б не пила."

Рома посмотрел на одноклассницу.

Женя сидела, слегка ссутулившись, видать от холода. Серые задумчивые глаза смотрели в пустоту, отражая пляшущие языки пламени.Она натянула рукава кофты на ладони, сцепляя замёрзшие пальцы в замок.

На секунду показалось, словно в ее глазах от чего-то застыли слезы, но это оказались лишь блики от огня.

— Ребзя, чё как на поминках сидим?! — Бяша поднялся на ноги.Его уже изрядно выпившая бурятская натура требовала продолжения веселья.

Как раз вспомнилась гитара, которую один из парней принес с собой.Его звали Артем.

Женя помнила его, потому что он на первое сентября стоял позади нее, пока Пятифанов не подвинул, а потом его несколько раз спрашивали на уроках, как отличника.

Артем сбегал за гитарой, которая лежала в куче общих вещей.

— Что поем? — он удобнее устроился на своем месте, настраивая гитару.

Про таких говорят — спортсмен, красавец, душа компании(хорошо хоть не комсомол).

— Давайте что-нибудь из КиШа! — тут же подал голос Бяша, едва не рухнув с бревна, на которое успел встать. Рома ругнулся, за шкирку усаживая его обратно.

Женя его идею одобрила, но остальные не то чтобы особо хотели петь песни молодой группы о покойниках.

А жаль, настроение было горланить про лесника с его стаей волков в лесу.

— Сектор Газа! — тут же предложил кто-то из парней, но предложение отклонили моментально. Они почти весь день слушали, хватит. Уже надоело.

Одну только Лирику включали раз двадцать. И спеть ее некоторые успели столько же раз.

— Шуфутинский? — в голос предложили Рома и Бяша.

— Нет! — Женя сама поразилась резкости своего ответа. Парни пару секунд смотрели на нее, а потом Бяша расхохотался, хватаясь за живот. Рома злорадно хмыкнул, обнажая в хищной улыбке острые резцы. Прям как у зверя дикого...— Я уже наслушалась,— она их веселья не разделила, недовольно хмурясь.Михаила и его злополучное третье сентября тоже оставили в списки неудачных вариантов.

В итоге спор затянулся надолго и коллектив почти склонился обратно к злополучному Шуфутинскому, как Антон буквально спас положение.

— Пачка сигарет, — Женя была готова в этот момент начать его благодарить. Хоть один здравомыслящий человек тут. Ей по сути было все равно, что слушать.Главное, не Шуфутинский.

Остальные тоже очень быстро согласились.

— Чур поем все вместе, — тут же предупредил Артем.

Пальцы ударили по струнам. Мягкая, легко узнаваемая мелодия группы Кино полилась из под струн.

—Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна

И не вижу ни одной знакомой звезды—Артем запел первым. Голос его был красивым, правильно поставленным, слегка хрипловатым. Видимо, он уже давно занимался и вокалом и гитарой, потому что все вместе звучало очень гармонично.

Остальные запеть вместе с ним не решались.

— Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда,

Обернулся - и не смог разглядеть следы, — голос Черновой зазвучал мягче, чем голос одноклассника.

Женя не ходила на вокал, но занималась ораторским искусством и ставила свой голос с преподавателем. Мать настояла. Видимо, сейчас и пригодилось. Пусть она не умела петь, но строчки, произнесенные ей, все равно прозвучали красиво.

Следом за ними запели и остальные.

Женя слышала шепелявые блеяния Бяши, тихий голос Полины, прокуренный, хрипловатый голос Ромы совсем рядом.

Вспомнились те немногие поездки на природу с семьёй. Как сидели у костра, как шутили шутки и рассказывали страшилки, как пели песни, а потом спали в палатках.

— Но если есть в кармане пачка сигарет… — Рома посмотрел на Чернову, которая, полностью расслабившись, лишь подпевала аккордам одноклассника.И глаза вновь метнулись к небу, на которое она так пристально и внимательно смотрела.

Все же, сегодня небо и правда было красивым.

***

Сборы были почти закончены.

Ребята собрали сумки и распределялись, кто и с кем пойдет.

Рома предложил Полине ее довести, все равно живут близко. Потом ещё Тимура и Антона до их домов довести нужно. В потёмках одним таскаться незачем.

Бяша тут же добавил про Женю, которая в это время решила лес ночной со вспышкой сфотографировать. Ее все не отпускало отвратительное чувство, что за ней смотрят, сверлят хищным взглядом между лопаток. По телу то и дело табуном шли мурашки размером с кулак. Фотография должна была помочь успокоиться, убедить, что там никого нет.

Чернова глянула на ребят тяжело, напряжно. Не хотелось от них помощь принимать, хоть и действительно жили рядом. Глупо было бы сейчас тащиться одной через лес. Остальные вон компанией большой идут.

Ее больше лес заинтересовал. И пока Пятифан ожидал от нее внятного ответа, в руках оказалась только что сделанная фотография.

Руки дрогнули, стоило взглянуть на нее.Из лесного массива почти в полной темноте со снимка таращились большие горящие глаза. Одна пара была красной и несколько жёлтых, словно свет от фонарей.Женя сдавленно выдохнула, делая пару шагов назад.

Полароид едва не выпал из рук.

— Алё, мне долго ответа ждать?! — Рома подошел вплотную, разворачивая ее лицом к себе. Он готов был уже уехать, оставив эту…эту…истеричку тут одну.

Не шутки же нихрена. Ехать уже нужно. Ладно он, но тех же Антона и Полину дома явно скоро искать начнут, а она вату катает.

Но стоило взглянуть на скованное ужасом бледное лицо, как гнев тут же сменился непониманием.

Женя даже не взглянула на него, молча протягивая хулигану фотографию. Ее предплечье все ещё крепко сжимали мозолистые пальцы, заставляя кожу под тканью словно гореть.Чернова мягко высвободила руку, не моргая глядя в чащу.

— Что за херь?... — темные брови нахмурились. Пятифанов посмотрел туда же, куда и Женя. Тайга стояла непроглядной стеной, словно нависая над ними огромным черным пологом. Того и гляди, распахнется, выпуская наружу все ужасы, что за ним хранятся.

— Вы чё зависли, на? — не успел Бяша разглядеть, что такого было на злосчастной полароидной фотографии, как Рома с Женей, не сговариваясь, одновременно двинулись к остальным.

— Ехать быстрее надо, —Чернова сунула фото в задний карман джинс, убирая фотоаппарат в сумку. Сейчас она согласна чуть ли не на багажнике ехать, лишь бы быстрее отсюда выбраться и оказаться внутри дома, в безопасности,в обнимку со своим псом.

Думать о тех, кто там пешком идёт, она тоже не собиралась. Их много, есть проселочная дорога, не помрут.

Рома согласно кивнул. Ему страшно не было, но черт его знает, что это. Даже если стая волков, уносить задницы отсюда надо.

Он как вспомнит, как того лося в чашу утянуло, словно куклу тряпичную. Не по себе делалось. Да и Женька была не робкого десятка, как бы ему не хотелось это признавать, и просто так от страха не стала бы убегать.

— Да чё случилось-то?! —Бяша подошёл к ребятам, наблюдая, как они молча собираются, бросая время от времени на лес встревоженные взгляды.

Они ещё не успели потушить костер, поэтому мягкий теплый свет ещё отбрасывал спасительные тени на тайгу. Так было хоть немного спокойнее.

— Народ, мы Машу потеряли! — к ним подбежала несколько ребят, уже собирающихся уходить вместе по домам.

Женя едва не выронила сумку из рук.

Маша…она же у неё сегодня анисовое масло просила. Такая милая девушка с двумя хвостами.

Парни переглянулись между собой. И взгляды эти были полны тревоги.

Неужели опять все это началось?...

— Как потеряли?! —Полина приложила руку к подбородку, хлопая глазами.

— Она отошла куда-то и…

— Какое нахуй отошла?! —Рома бросил свою сумку на заднее сидение, нервно оглядываясь. — Бегом ее все искать! — нужно было одноклассницу найти. Как она вообще умудрилась пропасть? Все же тут были, вместе. Он сам ее видел пару минут назад.

Бяша полез в багажник, пока остальные разбежались обходить поляну. Со всех сторон стало слышится имя одноклассницы, выкрикиваемое ребятами.

Может, в туалет отошла или…

Женю передернуло, когда она подумала, что может быть в лесу, что может наблюдать и к кому в лапы одноклассница могла угодить.

Она словно впала в прострацию, скованная страхом, пока почти рядом с ухом не услышала крик Бяши.

— Этот идиот там сейчас потеряется! —бурят нервно глядел на лес. Его слегка потряхивало, а в карих глазах плескался страх.

— О чем ты? — Женя нахмурилась, сжимая руки в кулаки.

— Ты крик что-ли не слышала? Машка завопила и Ромка за ней кинулся.

— Куда?...

—В лес, куда… Жека, не тупи! — Чернова оглянулась.

Стена хвойных деревьев давила своей массой, побуждая кинуться быстрее отсюда и не оглядываться.

Куда этот идиот двинулся?!

Подчиняясь какому -то странному порыву и полной уверенности, что она сможет помочь, Евгения выхватила фонарик из рук Баранова, бросаясь в ту сторону, куда бурят указал.

Что она творит?!

За спиной сомкнулись деревья, отрезая ее от людей. Впереди лишь темная чаша, полная неизвестности.Путь был только прямо.Женя выдохнула, освещая себе фонариком путь вперёд. Ее всю трясло, а голова казалось неимоверно тяжёлой.

Повернуться назад она уже не сможет.