A1p

Билл тяжело вздохнул и выпустил воздух из груди, пытаясь усмирить страх перед тем, что должно произойти. Он медленно повернул голову и вновь посмотрел в родные черты лица. Пусть внутри демон, пусть это уже не Том, но Биллу хотелось верить, что где-то в этом теле еще осталась маленькая частичка его брата. Утешив себя мыслью, что он возляжет не с демоном, а с любимым, родным, Вильям немного успокоился и даже набрался храбрости провести ладонью по следу удушения на шее, затем по крепкой груди, где не билось сердце.

Демон одобрительно смотрел на попытки супруга успокоиться, расслабиться, и не спешил тут же взять свое по праву, он давал время любимому прийти в себя.

Инкуб провел рукой по раскинутому по подушке водопаду волос, и прикрыл глаза от удовольствия. Он наклонился, прижимая теплую ручку к своей груди, и коснулся синими губами теплых кукольных уст, чуть сминая, без напора, нежно поглаживая своими губами уста монаха, который, полностью убедив себя в мысли, что перед ним не так демон как Том, ответил на поцелуй, в изумлении прикрывая глаза. Его первый поцелуй... Как первый глоток крепкого вина, настолько прекрасны ощущения. Демон улыбнулся и погладил губки языком, не настаивая, просясь внутрь, и Билл приоткрыл рот навстречу своему Тому.

Инкубу нестерпимо хотелось жадно вылизывать теплый ротик, кусать пухлые губы, но он держал свою страсть в узде, делая все аккуратно, неназойливо, заботясь о том, чтобы его любимый не испугался напора.

Сам Билл уже давно забыл о демоне, ощущая только, как начинают гореть щеки, и как тело словно поднимается над кроватью от той невесомости и нежности, что дарит ему его так давно любимый. Он осмелел и положил руки на плечи Тома, притягивая ближе, поглаживая бронзовую кожу. Ткани покрывал начали медленно сползать на пол с целующихся, когда демон приподнялся над Биллом и поднял его. Он посадил его рядом, не разрывая поцелуя, скидывая черное убогое платье.

Вильям бы и не заметил, что остался в одних гольфах, если бы распаленной кожи не коснулись уже более теплые губы, нагретые его дыханием. Его Том целовал нежно, усыпал его плечи и шею ласками, подбираясь к тяжело вздымающей груди.

Юный монах не сдержался и вскрикнул от неожиданных иголочек, что пронзили его тело, когда Том коснулся твердых нежно-розовых бусинок сосков, прикусывая зубами и посасывая, словно грудной малыш, вырывая из монаха сладкие стоны. Демон опускался ниже, и чтоб отвлечься от своих желаний взять грубо, сильно, жестко, прислушивался не к себе, а к своему любимому. Вырывая из его подсознания тайные желание, которые тот прятал в себе из-за любви к Богу.

Медленно уложив Билла на постель, он бережно раскрыл его сомкнутые ноги, устраиваясь между ними, целуя мальчишеские узкие бедра, стройные ноги, острые коленки, снимая ненужные гольфы и целуя маленькие трогательные пальчики на ногах, внимательно смотря в затопленные удовольствием глаза супруга.

Инкуб наклонился между ног Билла, видя, как тот загорелся краской, и медленно провел языком по всей длине крепкого члена, от мягких яичек до красной стыдливо прикрытой крайней плотью головке, заставляя выгнуться ему навстречу в умоляющем стоне и раскрыть свое наслаждение, наливаясь еще больше.

Билл приподнялся на локтях, внимательно смотря на действия Тома, пытаясь рассмотреть все за поволокой услады. Глядеть и млеть от нестерпимого желания, как между пухлых губ исчезает его член, как легкий холод окутывает его и буквально заставляет задохнуться и упасть назад в мягкие покрывала, заходясь криком.

Инкуб начал посасывать головку и, заметив, что Билл уже в не состоянии подняться и посмотреть, позволил своей демонической натуре немного взять верх. Вместо человеческого языка вновь появился тонкий раздвоенный змеиный, и им Том оплел, словно кольцом, головку, посасывая губами и сжимая уздечку, заставляя любимого биться в судорогах и кричать от нестерпимого блаженства. Затем, отпустив языком головку, инкуб подставил раздвоенный кончик к уретре парня и затрепетал им, положив руки на бедра мечущегося любимого, и вновь заглотил член, упираясь носом в мягкий пух на лобке, чувствуя, как увеличивается и разбухает член любовника, потирая головку об горло. Изнеженный и измученный орган запульсировал и ударил горячей лавой в рот демона, который тут же начал быстро высасывать все семя, с огромным удовольствием, мурлыча, словно зверь, окутывая яркой вибрацией еще твердый член и вынуждая Билла чуть ли не терять сознание. У бедного любовника едва не помутнел рассудок от таких ласк, в момент оргазма ему хотелось выть, как дикое животное, и рваться вглубь наслаждения, и бежать от него. Монах думал, что рай – это рукоблудие. Он так сильно ошибался... Ведь то, что подарил ему только что его демонический Том - это больше, чем Рай. И если в Аду такие пытки, то он готов свою душу за них продать, несмотря ни на что.

Инкуб отстранился от успокоившегося члена и навис над лицом Билла, приоткрывая губы и выливая в его рот тонкой струей теплую жидкость. Сначала мальчик подумал, что это его семя, и хотел отстраниться, но распробовал на вкус и понял, что это самое вкусное молоко, которое он только пробовал в своей жизни. Он начал жадно его пить, прижимаясь к губам демона, с которых лился этот чудесный нектар. Только сейчас, утолив жажду молоком, он понял, насколько хотел пить за эти два дня, и что молоко это было женским. Ведь инкубы сосут его у красивых матерей, насилуя ночами, пока муж спит крепко рядом. Но то, что Вильям выпил женского молока, волновало его сейчас в самую последнюю очередь.

После такого сильного оргазма черноволосый юноша не мог даже пошевелиться, и демон это почувствовал, приподнимая его, сажая к себе на колени, прижимая к груди.

- Ты голоден... - заключил инкуб, чувствуя слабость своего супруга, и тут же ваза с фруктами оказалась рядом с ними на постели.

Билл благоговеющее смотрел в черные глаза Тома и покорно принимал из его рук сочную чернику, большие ягоды смородины, огромную малину и самую сладкую клубнику. Том, заботясь о любимом, выбирал косточки из абрикосов, крупных слив и персиков, откармливая своего ненаглядного от бессмысленного поста.

Когда Билл утолил свой голод, полупустая ваза встала на место, а любовники легли в постель, прижимаясь друг к другу. Билл дарил тепло своего тела, Том свой холод, остуживая все еще не спадающий жар любимого.

- Что это?.. – поинтересовался демон, которому жутко неудобно было лежать на подушке. Он запустил руку под скрученные ткани и тут же нашел крест, о котором Билл уже давно забыл. - Сус Христос... - смотрел демон на распятие в своей руке.

- Нет-нет. Иисус Христос... - поправил Билл, забирая крест из рук инкуба. И какое же его было удивление, когда понял, что демон не боится святого, и он больше переживал не за крест, а за инкуба, чтоб тот ему не навредил.

- Я не могу выговорить имя брата названного своего, – улыбнулся Том, вновь поглаживая длинные волосы, которые под его ласками выросли уже до лопаток парня.

- Брата?... Но, ты демон. А Иисус – Сын Господа Бога, – удивился самый лучший ученик монастырской школы.

- Все мы сыны и дочери твоего Бога. Сус – ангел небесный высшей иерархии. Чин его один из высших, за службу смертным.

- В Аду ведь тоже есть иерархия? – спросил заинтересованный монах. Ему в школе преподавали, говорили только то, что связано с Богом и добром. О демонах ему не давали ничего знать.

- Как и везде в этой Вселенной, – ответил с нежной улыбкой инкуб, ощущая, как припадает сердце юного монаха к нему.

- А ты... какого чина? Расскажи о себе, – с волнением просил Билл, прижимаясь к инкубу.

Тот чуть помрачнел: нужно ли знать это тому, кто Богу молится...

- Имя мое уже знаешь ты. Но до XVII столетия без имени ходил я. Рожден от смертной женщины и падшего ангела. Но моему рождению не обрадовалась ни мать, ни отец, пытаясь утопить в реке. Как видишь, коварный замысел не состоялся, – демон улыбнулся и поцеловал в висок любовника. – В Ад дорога меня привела еще в младенчестве. Другого пути мне не дано. А там и чин мой устоялся, владеть и управлять семьюдесятью двумя легионами адских духов.

- А сколько ж тебе лет? – Вильям настолько заслушался, что забыл обо всем на свете. Сейчас для него существовал только его инкуб, мягкие ткани под ними и руки, перебирающие его волосы.

- Много, любимый... Мне уже было много, когда я восседал на троне Соломона, выгнав глупого царя в пустыню за одни лишь мысли запереть меня и владеть Силой.

- Я и не думал, что ты настолько могуч... - с изумлением юный монах сонно моргнул и окинул взглядом родное лицо.

- Ты и сейчас не представляешь, насколько велика моя сила... - прошептал прелестник. – Устал ты за день, отдохни, а пока во власти снов ты будешь, я рядом, любимый, - Билл прижался к сильной груди, ароматные покрывала поднялись с каменного пола, вползли на кровать и укрыли супругов. Вильям еще много бы хотел спросить у демона, но волнение за день, страх, вкусный ужин из заботливых рук и ошеломляющий оргазм лишили его сил, забирая в приятную тяжесть сна.