Часть 6
Когда мы в очередной раз подъехали к уже до боли знакомому дому, я отметила про себя, что обстановка вокруг не поменялась.
– Что ты задумала? – спросил Саша.
– Обследовать подвал, – сказала я.
Он удивленно посмотрел на меня.
Мы вышли из машины и пошли к дому. Деревянные полы в подъезде едва слышно поскрипывали под нашими шагами. Не без труда нами был найден подвал. Дверь подвала была закрыта, но не заперта. Я медленно потянула её на себя, и скрипучие петли разнесли по округе жалобный стон железа. В нос ударил тяжелый запах земли и сырости. Мы достали фонарики и начали спускаться по узкой лестнице. Лучи света плясали на стенах, освещая каждую устроившуюся в углах паутинку.
Когда мы достигли нижнего уровня, фонарик Саши осветил нечто, заставившее нас обоих замереть на месте. Вдоль одной из стен лежал женский труп. Сердце екнуло в груди, когда я шагнула ближе и увидела бледное лицо, остекленевшие глаза.
Женщина, закатанная в серое одеяло, из‑под которого выглядывали только бледные ноги и голова. На шее виднелась полоса, словно след от верёвки. Мы с Сашей переглянулись, осознавая ужас происходящего.
– Надо позвонить в дежурку, – выдохнул он, доставая мобильный телефон.
– Связь же не работает, – сказала я, отводя взгляд от мертвого тела и стараясь успокоить бешено колотящееся сердце.
Неожиданно Саша запрыгал на месте, как маленький мальчик, и посмотрел на меня, широко раскрыв глаза.
– Заработало! – закричал он, тыкая мне телефоном в лицо, – Все заработало!
Я вытащила глаза не менее широко, проверяя свое мобильное устройство. Связь появилась, все шкалы были на месте. И на часах было 4.21. Сердце стало биться спокойнее, несмотря на нашу ужасную находку.
***
Следаки из Следственного комитета прибыли на место спустя 30 минут, когда утренний туман уже начал окутывать пустынные улицы мерцающим покрывалом. Приезд следователей можно было бы назвать рутиной, если бы не пережитый нами ужас. Но мы, не сговариваясь, никому ничего не говорили о произошедшем. Опасались, наверное, что нас примут за сумасшедших.
Освещенный фарами наших автомобилей, извлеченный труп выглядел жутко. Тело Марии лежало искривленным на холодной, мокрой земле. На ее лице застыла гримаса ужаса, а кровь, смешанная с дождевой водой, рисовала сюрреалистические картинки на асфальте. Мы отгородили дом желтой лентой, отгоняя любопытных зевак и пытаясь не замечать их шепотки.
Судебно‑медицинский эксперт заявил, что смерть была насильственной, но мы ни капли в этом не сомневались. Теперь то следователи точно в этом разберутся. На этом наша работа здесь была закончена.
Вспомнить о той временной петле, в которой мы застряли, означало бы признать свое бессилие перед невидимым врагом. Целое дежурство было как кромешный ад, где время и пространство играли против нас. Каждый элемент нашей работы казался тщательно контролируемым и направляемым чьей‑то злобной рукой. Но мы старались об этом не думать в надежде, что подобное не повторится.
Утром я пришла домой, однако ощущение тревоги никак не хотело отпускать. Ночной город за окном уже погрузился в утреннюю суету, но покой был иллюзорен, словно новая петля могла настичь нас в самый неожиданный момент.
Когда я зашла в свою квартиру и, сняв обувь, вошла в свою комнату, то была уверена, что смогу расслабиться и оставить за дверью все ужасы минувшего дежурства. В руках был стаканчик кофе, который был куплен мной по дороге. Я отхлебнула латте с восхитительным грушевым сиропом и закрыла глаза от удовольствия. А затем, войдя в комнату, медленно их открыла.
Кровавые линии пересекали стены моей комнаты, заставляя сердце начать биться с небывалой скоростью. Волна ужаса захлестнула меня мгновенно. Окно было открыто, занавеска трепыхалась, а на стене чем‑то красным была выведена надпись:
«Я знаю, когда ты умрешь».
Имеется ввиду Следственный комитет РФ