17
За окном снова проливной дождь. Он стучится в окна, прося впустить. Словно о чем-то предупреждает. Сквозь размытое изображение плохая видимость. Как ни старайся, все равно ничего не разглядишь. Город больше не горит яркими огнями, создавая волшебную картинку из фантастических фильмом. Он пустой, мрачный и тихий. Таит в себе словно что-то неизведанное и страшное. Но это что-то на самом деле всегда где-то за твоей спиной. Это страх, боль и отчаяние. Вечные спутники, не покидающие друг друга ни на мгновение.
Юнги кончиком языка облизывает свои губы, пальцами зачесывая влажные светлые волосы назад, убирая их с глаз, но несколько прядей все равно выбиваются, спадая на лоб, и спускается руками на татуированную шею, слегка массируя ее. Смотрит устало на свое отражение в темном окне и прикрывает глаза, мысленно настраивая себя на сегодняшний вечер с главным доктором, которой назначил сегодня свидание. На нем легкий бежевый свитер, цвет которого слишком светлый по сравнению с его любимыми темными цветами и черные домашние штаны. Юнги должен выглядеть хорошо, ему нужно вести себя уверенно и не волноваться, ведь на кону у него важное задание. Мужчина еще раз проходится пальцами по волосам, отворачиваясь от окна, и выходит из комнаты, выключая за собой и без того тускловатый свет. Он за несколько секунд проходит коридоры, спускаясь этажом ниже, больше не рассматривая интерьер и картины, как раньше, находит нужный кабинет, в котором должна состояться встреча.
Юнги несколько минут стоит перед дверью. Волнуется. Снова повторяет в голове составленный вами сценарий, цель которого этим вечером втереться в доверие к молодой докторше, а после этого все пойдет как по маслу. Мин знает, что играть на чужих чувствах плохо, вернее даже ужасно. Для него это один из худших вариантов, как могли бы поступить с ним, как он может поступить с другими. Но только не тогда, когда это может помочь дать ответы на множество вопросов и спасти жизнь его лучшему другу и подруге. Юнги потирает губы друг о друга, распрямляя плечи, и поправляет край свитера. Он еще раз убеждает себя в том, что ему нужно вести себя так, как он когда-то и вел себя с женщинами. Благородно, сдержано, но достаточно игриво и на легкой волне с нотками флирта. Рука словно сама толкает дверь, а на лице появляется немного смущенная, доброжелательная улыбка (не совсем настоящая, конечно).
Женщина оборачивается на слегка скрипнувшую дверь и быстро поднимается на ноги, робко опуская руки, не зная куда их деть. Темные волосы спадают на худые плечи, а нежно-голубая водолазка красиво обтягивает женские формы. На небольшом столике стоят бутылка вина и бокалы, рядом тарелка с фруктами и горят несколько свечей, являясь одним из источников света в комнате, не считая аккуратного настенного светильника. Юнги прислоняется спиной к двери, оценивая доктора взглядом, и в голове повторяет цель своего задания, мысленно прося прощение за то, что ему придется врать. Возможно, много врать, к тому же играть на чужих чувствах. Но это тот случай, когда цель действительно оправдывает средства.
— Рад наконец познакомиться с вами, доктор Трэй, — Мин делает несколько шагов ближе, стойко выдерживая чужой заинтересованный взгляд.
— Можно на «ты» и просто Трэй, — она закусывает свою нижнюю губу, заводя руки за спину, и неловко потупляет глаза в пол.
— Выглядишь прекрасно, как и всегда, — Юнги бегло осматривает кабинет, замечая множество бумаг на небольшом столике и в стеклянном шкафчике рядом, но из-за плохого освещения не видит даже фото, размещённых на документах, а в голове тут же появляется пункт «Проникнуть тайно в этот кабинет».
— Спасибо, — отвечает совсем тихо Трэй, убирая прядь волос за ухо и тут же резко поворачивается, указывая на мягкий диван за собой, — я что-то совсем растерялась, присаживайся, — она снова глупо убирает свои волосы, смущена до предела.
Юнги без раздумий садится на край дивана, откупоривая красное вино, даже не собираясь спрашивать, где она его достала, с легкой улыбкой разливает красную жидкость по бокалам. На самом деле ему просто хочется уйти отсюда обратно в свою комнату, чтобы в последствии никому не доставлять моральной боли, даже если это совершенно чужой человек. Но Юнги уверяет самого себя, что он сделает все, как нужно. Он узнает все о Григории, о лабораториях, о Тэкёне и о Цикадах вообще. Юнги не собирается сдаваться просто так.
* * * * *
Ты тихо входишь в комнату, а твои шаги сопровождают удары дождя. В комнате горит золотистый свет от торшера, стоящего возле кровати, на которой сидит Джин с книгой в руках, спиной прислоняясь к изголовью. Он поднимает на тебя взгляд и тут же замирает, полностью забывая о том, что прочитал секунду назад. Ты стоишь перед ним, укутанная в большое белое полотенце, и в руках держишь свою одежду. Вода капает с коротких кончиков волос на пол, глухо разбиваясь. Для Джина это падение будто в замедленном режиме, а звук разбивающейся капли, как в водной пещере —звонкий и пускающий эхо, которое в последствии вызывает мурашки по телу. Ты тыльной стороной ладони стираешь влагу с лица, гулко сглатывая от жара по всему телу, то ли после горячего душа, то ли из-за этого взгляда. Но Джин не смотрит так, словно готов наброситься на тебя, как изголодавшийся хищник. Он внимательно изучает твою медовую кожу на расстоянии, втягивает носом тонкие нотки миндаля после геля, который тебе дали. Как на что-то внеземное смотрит, прекрасное и действительно чарующее.
— Представляешь, я забыла чистую одежду, когда пошла в душ. Пришлось возвращаться в полотенце, — первой прерываешь натянутое, даже немного интимное молчание, бросая свои вещи на стул рядом, и подходишь немного ближе, больше выходя на свет.
— Это хорошо… То есть, плохо. В смысле… — Джин неловко отводит глаза, спуская ноги на пол, принимая сидячее положение, и громко захлопывает книгу, дрогнувшей рукой, что вызывает у тебя улыбку. — Черт, прости, я просто… Я никогда не перестану поражаться твоей красоте в любом виде. Ты настолько прекрасна в моих глазах, что у меня отнимает речь и сбивается дыхание. Мне уже под тридцать, но это в новинку для меня, я никогда за всю свою жизнь такого не испытывал. Это так пугает и так… Заводит. Не в физическом плане, — он тут же мотает головой, так и не смея поднять на тебя глаза, пока ты подходишь еще ближе, внимательно слушая каждое слово, — точнее и в физическом тоже, — сразу оправдывается. — Боже, я не знаю, как это правильно объяснить. Я просто хочу, чтобы ты была моей. Во всех смыслах этого слова. Я понимаю, что мы и так с тобой встречаемся, если это все-таки все еще можно так назвать в нынешнем мире, но иногда мне этого так мало, — он тихо хмыкает, потирая затылок. — Это так чертовски странно.
— Это нормально, — тихо отвечаешь ты. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Это называется привязанность, Джин. Иногда я так боюсь этого, боюсь даже признаться самой себе, что снова к кому-то привязалась. Но когда вокруг происходит подобное, то никто не в силах контролировать свои чувства. Они всегда возьмут верх, потому что каким сильным человеком ты бы не пытался казаться, страх остаться одному до конца своих дней в один момент все равно преодолеет. Но тогда на смену этому страху приходит другой — это страх потерять человека, в руки которому ты добровольно вложил свое сердце. Что останется от тебя, когда этот человек уйдет по своей или нет воле? — ты еле заметно мотаешь головой, покусывая губы, и смотришь Джину в глаза, который понимает смысл каждого сказанного тобою слова. — Но знаешь... в чем заключается вся суть привязанности?
— Пока ты с этим человеком, ты чувствуешь счастье, которое ничем не затмить, ты даже ни одной причины не можешь представить, почему тебя могут оставить, — отвечает на твой вопрос мужчина, а ты согласно ему киваешь, взглядом передавая, что никогда не бросишь. Джину не нужно слов, чтобы понять это, потому что он чувствует то же самое.
Говорят, что человек, к которому привязываешься, уходя, забирает твою душу с собой. Но ты и не против, если твоя душа целиком и полностью будет принадлежать мужчине, который сейчас так и продолжает смотреть в твои глаза. На дне его черных зрачков отражаются все чувства, которые он не в силах описать, читаются слова, которые слишком сложно произнести в слух.
— У меня проблема, — твой голос звучит на грани слышимости, а внутри все обрывается вниз.
— Какая? — следует встревоженный вопрос.
— Я безумно хочу поцеловать тебя.
Джина дважды просить не надо. Он тянет тебя к себе за руку, усаживая на колени, горячими ладонями обхватывает твои щеки, припадая губами к твоим. Касается нежно и трепетно, слегка втягивая твою нижнюю губу, а затем отстраняется, сразу снова коротко целуя. Твои глаза тут же затягивает легкая дымка, а в ушах начинает шуметь, словно ты сейчас упадешь в обморок. Ты притягиваешь Джина за затылок, сминая каждую его губу поочередно, не отпускаешь даже чтобы вдохнуть, делишь воздух на двоих. Опускаешь одну руку на его грудь, чувствуя быстрые удары сердца. Мужчина прижимает тебя сильнее к себе, переворачиваясь и укладывая спиной на прохладные простыни, не прекращая целовать. От твоих губ его кроет, как подростка, который целуется впервые. Ты чувствуешь легкое головокружение, ногами обвивая торс мужчины, и ныряешь рукой между вашими телами, цепляя край футболки, медленно потянув ее вверх, и нарочно ногтями прижимаешься к вмиг напрягшемуся животу.
Мягкое полотенце соскальзывает с худого тела, и ты чувствуешь жар мужской кожи, сходя от этого еще больше с ума. Джин пухлыми и влажными губами целует шею, щекочет дыханием, заставляя пальцами сжимать его плечи. Прикусывает зубами кожу на ключицах и снова возвращается к губам, одной рукой поглаживая внешнюю сторону бедра, а другой зарывается во влажные волосы, не в силах прекратить тебя целовать.
Приглушенный свет в комнате распаляет желание еще сильнее, затягивает нейронные узлы по всему телу. Джин сминает твои губы в тягучем темпе, топит в страсти, от которой не хочет сгорать один, а ты отвечаешь ему тем же. Ты целуешь его, будто в последний раз, сильнее прижимая к себе.
Мужчина входит медленно, разрывая поцелуй. Твое дыхание сбивается по новой. Ты смотришь на Джина из-под полуприкрытых ресниц, хочешь что-то сказать, но все слова стираются с головы. Он переплетает пальцы рук с твоими, постепенно наращивая темп, и прислоняется виском к твоему, с жаром выдыхая в плечо, куда и целует. Ты обнимаешь его второй рукой сильнее, сгорая от этой близости и чувств. Тебе одновременно и холодно, и жарко, хорошо и дурно в ту же секунду. Чистое сумасшествие, не иначе. Тихо и протяжно стонешь, ловя губами воздух, на ощупь ищешь губы мужчины, целуя смазано. Джину тоже хорошо, ты понимаешь это по поцелую, который тот разрывает, но снова возвращается к губам. Сокджин не стонет и не рычит, зато дышит часто и сорвано, словно его топит в чувствах с головой.
Тебе нравится ощущать это головокружение, появляющееся от близости с Джином. И его бешеный сердечный ритм тоже тебе нравится. От этого никуда не деться и не спрятаться.
Он меняет амплитуду толчков на короткую, а темп на более быстрый, часто отрывается от губ, потому что слишком сложно дышать, все сильнее сжимает твою ладонь своей, а вторую руку подложил под поясницу, из-за чего кожа будто плавится. Снова мажет губами по шее, целует мочку уха, опускается к ключицам. Черт возьми, ты будешь не против, если Джин своими поцелуями заклеймит все тело.
Тебя ведет с каждой секундой только сильнее и не понятно, то ли от того, что мужчина так страстно вбивается в тебя, то ли от того, что он, возможно, проходится головкой по каждому нервному окончанию твоей эрогенной зоны. Джин становится немножко грубым и тебя вышвыривает за пределы сознания. Мужчина стонет протяжно в твою шею, дрожью прошибаясь во всем теле, шепчущий твое имя... словно в бреду, захлебываясь чувствами. Ты мечешься, запертая внутри себя, провально пытаясь запомнить происходящее, но мозг отключается, упорно отказываясь это делать.
Тишина, в которой слышатся ваши сердцебиения кажется громкой, голова вмиг пустеет. У тебя звенит в ушах и покалывает в кончиках пальцев, кожа горит от соприкосновения с джиновой, но ты даже не собираешься просить его слезть с тебя и лечь рядом, чтобы вдохнуть полной грудью. Ты приподнимаешь его голову, осторожно прикасаясь к губам, проводя большим пальцем по щеке, по закрытым глазам, бровям и краешку губы, а потом отстраняешься.
— У тебя губы дрожат, — шепчешь тихо, ощущая тяжелое дыхание Сокджина, взглядом бегая по его лицу, затем заглядывая в глаза, зрачки которых стали еще больше. — И ты такой невероятно красивый, что я… — но слов подходящих нет. Ты снова целуешь нежно и с полной отдачей, впервые ощущая столь невероятные чувства.
И на целую ночь вы забудете о том, через что вам пришлось пройти, чтобы оказаться вместе.