3
Небо нависло над землей тяжелым камнем. Словно все эти годы впитывало в себя боль и страдания, а сейчас вот-вот обвалится вниз, не удержав в себе весь груз страданий. Впереди длинная дорога, по которой едет лишь одна машина. И, возможно, она будет последней, кто разнесет шум двигателя в этих окрестностях. Солнце тонкими лучами пробивается из-под хмурых туч, касаясь измученной холодной земли. За окном с одной стороны быстро мелькают деревья, зеленые ветки которых шевелятся от дуновения теплого ветра, а с другой — длинное поле, над которым кружат вороны в поисках еды. На обочинах стоят разрушенные давно брошенные машины, которые лишились своих водителей. В некоторых выбиты стекла, а топливные баки опустошены практически во всех. Автомобили больше не сверкают на солнце, покрыты ржавчиной и огромным слоем пыли.
Джин скучающе глядит в окно, сидя расслабленно на сидении, сложив руки на груди. Он витает в своих мыслях и так мечтает вернуться назад во времени, чтобы еще немного пожить спокойно без опасений, что в следующее мгновение из-за угла на него набросится толпа монстров, жаждущих его плоти и крови. Мужчина неотрывно смотрит в небо, которое все еще не утратило свою красоту. Наверное, оно всегда останется чем-то вечным, даже сейчас — во время конца света. Джин потирает устало лоб, вздыхая сквозь сомкнутые губы, и тянется за бутылкой воды в рюкзак, делая один только короткий глоток, стараясь максимально экономить запасы. Он даже никогда и представить не мог, что в будущем его больше не будут волновать ни деньги, ни работа, ни то, как ему лучше провести свободное время с пользой. Сейчас в приоритете один только вопрос: «Смогу ли я прожить еще один день?». Джин снова вздыхает слишком громко, привлекая к себе внимание своего друга, но даже не обращает на него внимания, снова отворачиваясь к окну.
Юнги лишь вскидывает бровь в ответ на вздохи друга, которые он никак не объяснил. Но Мин не удивляется. Он привык к подобному поведению за время проведенное с ним, и с уверенностью может сказать, что тот снова думает о своем светлом прошлом, бесцветном настоящем и затуманенном будущем. Юнги вдумчиво поджимает губы, почесав затылок, забитый чернильными узорами змей, и возвращается обратно к чистке своего АК-47. Автомат за три года стал чем-то особенным, словно частью самого мужчины. Уход за ним успокаивает. Пока немного грубые пальцы начинают разбирать автомат для предстоящей чистки в мыслях сразу же пусто. В этот момент мужчину перестает тревожить что-либо. Он не думает о том, что его ждет, не думает о том, как не смог спасти своих родителей и младшую сестру. В этот момент он отпускает сознание, прекращая винить себя. Никогда не получится ужиться с этой раной на сердце. И умереть он тоже не может, потому что его семья бы этого не хотела, потому что тогда не будет кому прикрывать спину Джина. Юнги вдруг замирает всматриваясь в дуло своего автомата, которое закончил чистить несколько секунд ранее. Стало бы легче, если он спустил бы курок? Мин поглаживает корпус оружия большим пальцем, не моргая, но затем резко опускает его, нахмурившись, принимаясь собирать все детали обратно.
Ты смотришь перед собой на дорогу пустым взглядом. Гелендваген плавно поддается каждому движению руля, словно ты и есть часть этого грозного автомобиля. В его черном блистающем цвете отражаются души инфицированных, которые попали под колеса этого всадника смерти. Ты объезжаешь каждое препятствие на дороге в виде больших веток или старых машин, уверенно держа руки на руле. Еще когда-то давно в подростковом возрасте именно Чимин научил тебя так хорошо водить машину. Он дал нужные и важные указания, которые сейчас помогают чувствовать себя спокойно за рулём, маневрировать на большой скорости среди мертвых автомобилей на такой же мертвой трасе, благодаря ему ты уверенно можешь войти в крутой поворот или вести машину по узкой улице, убегая от толпы кровожадных монстров. Он всегда говорил: «Не важно, какая у тебя машина, важно то, как ты ее водишь». Чонгук, в свою очередь, научил тебя стрелять из разных видов оружия. И не потому, что он хотел, а потому, что тебе это было интересно. Ты всегда отличалась от остальных девушек. Тебе всегда нравилось то, чем больше увлекаются мужчины. Может, именно поэтому ты сейчас все еще жива? При очередных воспоминаниях о друге и брате ты незаметно тепло улыбаешься уголками губ, но одновременно боль поджигает сердце в своем костре снова, заставляя его сильно сжиматься, затем сильно и тяжело биться, будто еще немного, и остановится. Ты сглатываешь тяжелый ком в горле, который сразу же возвращается. Улыбка тут же исчезает с лица, а пальцы сжимают кожаный руль до тихого скрипа. Ты опять начинаешь винить себя в смерти Чимина, вспоминая, как испугалась и убежала в поисках помощи. Винишь себя в том, что оставила Чонгука, поддавшись испугу и нервам, когда Цикады начали уничтожать больницу. Не они должны были умереть в тот день.
— Ну так, Т/И, может, расскажешь, куда ты все это время держала путь? Не могла же ты просто колесить по стране, — говорит вдруг Юнги, откладывая свой автомат на сидение, и наклоняется вперед, облокачиваясь на пассажирское сидение. Его голос кажется слишком громким после долгой тишины.
— А что, если это действительно так? — хмыкаешь, поворачиваясь через плечо, заглянув в его лисьи глаза.
— Ну, это как минимум глупо. У тебя точно есть цель, — к разговору подключается Джин, наконец отворачиваясь от окна. — Мы же ищем Омид, мы об этом тебе рассказали. Так расскажи и ты, что ты ищешь.
— Единственная моя цель сейчас, Сокджин, это поскорее избавиться от вас, — глядишь на него через зеркало заднего вида, даже не моргнув, но мужчина только усмехается, закатывая глаза на сказанную фразу. А ты уже в который раз за проведенное вместе время подмечаешь, насколько он красив. При нормальной жизни ты никогда не видела таких людей, разве что в фильмах или на красной дорожке на светском мероприятии. Выразительные темные глаза, аккуратный нос и немного суховатые пухлые губы с ровным контуром. При иных обстоятельствах ты бы может в него влюбилась.
— Брось, Т/И, — тянет Юнги, откидываясь обратно на сидение, — мы третий день уже колесим вместе, а о тебе так ничего и не знаем толком.
— Но я о вас тоже не знаю почти ничего. Да и зачем нам это? Наши пути скоро разойдутся в независимости от того, найдем мы Омид или нет. Так что я не вижу смысла привязываться друг к другу.
Всячески стараешься оттолкнуть от себя, даже сама себе пытаешься не признаваться, что только рада поболтать с кем-то, как сейчас. Просто о пустяках. Ведь ты скучаешь по спокойной жизни, по тому времени, как бежала к пациенту, наспех делая глоток горячего кофе, как часами проводила операции, а после до поздней ночи разбирая документы. Ты скучаешь по тому, как вы с Чимином вместе возвращались с работы или когда вас встречал Чонгук. Скучаешь по вашим совместным прогулкам и разговорам. Ты скучаешь по этой рутине.
Бронированный гелендваген сворачивает на широкую трассу, которая ведет к большому городу, который вам предстоит еще проехать, чтобы не делать круг. Скорость автомобиля заметно снижается, пока ты пытаешься объехать длинную пробку из машин, на которых людям так и не удалось сбежать из города в начале конца. Ты оглядываешь цепочку автомобилей, которой не видно конца. Страшно даже представить, что творилось на этой трассе в тот день, и если людям удастся выжить и продолжить свой род, то он точно войдет в историю, как самый страшный день. Много машин врезались друг в друга, некоторые горели когда-то давно синим пламенем из-за аварии, в некоторых салонах так и остались скелеты водителей. Ты ведешь аккуратно свою машину среди остальных автомобилей, но резко останавливаешься, чуть вытягивая шею, вглядываясь в то, что впереди.
— Черт, мы здесь не проедем, — ты громко вздыхаешь, поворачиваясь к мужчинам лицом, свесив руку на руле. — К тому же бензин почти закончился, нам нужен перерыв, чтобы найти еще топлива.
— Ты уверена, что хорошая идея останавливаться здесь? — Джин смотрит пристально в окно соседней машины, переводя взгляд на другую. — Мы близко к городу, а здесь огромная пробка. И в случае чего, нам придется бросить машину здесь и бежать, иначе мы просто не успеем съехать с этой трассы.
— Если мы сейчас найдем бензин и расчистим эту небольшую часть, — указываешь на место между автомобилями рядом, — то сможем проехать на другую сторону трассы и так добраться до города быстрее. Надеюсь, нам троим хватит силы, чтобы растолкнуть парочку машин.
— Тогда нужно быстро действовать. Я ищу бензин в машинах рядом, вы посмотрите по карте, не сбились ли мы с пути. Можете заодно метнуться по салонам автомобилей, может, полезное что найдете. Давайте, за дело, — Юнги выскакивает из гелендвагена, закинув свой АК-47 на плечо, и двинулся вперед, но уже через несколько секунд блондин возвращается, постучав в твое окно: — Мне нужна канистра, — ты лишь закатываешь глаза, махнув ему на багажник. Отворачиваешься от окна, зачем-то посмотрев в зеркало, и сталкиваешься глазами с Джином, затем быстро отворачиваясь, тянешься за своей винтовкой М16, лежащей радом с арбалетом.
Ты выходишь из машины, поднимая голову к небу, пытаясь найти вновь спрятавшиеся лучи, закрываешь осторожно дверь, чтобы не создавать лишнего шума. Джин обходит тебя, подходя к капоту, и раскладывает на нем свою карту, на которой красным уже были отмечены какие-то точки и проведены линии. Он быстро бегает глазами по маленьким названиям, сопоставляя все с названием последнего городка, который вы проехали, и держит в другой руке компас.
— Мы примерно где-то здесь, — задумчиво тянет Джин, обернувшись на город, и тычет пальцем на какое-то место на карте.
— Ты так хорошо ориентируешься в этом, — медленно подходишь к мужчине, опираясь о капот рукой.
— Могу и тебя научить, — Джин игриво ухмыляется, дернув бровью вверх.
— А кто сказал, что я не умею? — пожимаешь плечами, отводя взгляд в сторону, где мелькала белая макушка Юнги. — Я лишь похвалила тебя.
Джин хрипло смеется, опуская глаза, и ерошит свои черные волосы.
— Ты правда все это время была одна? — он становится серьезным так же быстро, как и начал смеяться. Ты тут же мрачнеешь, не собираясь отвечать. — Все мы кого-то потеряли, так что было бы неплохо с кем-то поговорить об этом. И вообще, нужно быть счастливым, что у тебя получилось оказаться в числе живых.
— А какое это имеет значение, если все, кто был тебе дорог, умерли? Что, если эти «живые» скоро станут мертвыми? — обрываешь мужчину, не давая ему договорить, и смотришь в его темные глубокие глаза. Тебе почему-то стало слишком горько от его слов, почему-то захотелось громко заплакать и закричать, чтобы сорвать горло. Но ты только прикусываешь губы изнутри, вздыхая. — Ничто больше не имеет какого-либо смысла. Ничего больше не вернуть. Сейчас стоит думать только о том, сколько ты еще сможешь просуществовать. Потому что…
Но договорить не получается. Громкий звук сигнализации проносится где-то вдалеке, и с каждой секундой он только ближе и ближе. Ты быстро заряжаешь свой автомат, поворачиваясь на звук. Джин складывает свою карту, сунув ее в карман куртки, и становится рядом с тобой, оглядываясь на Юнги, который тут же рванул в вашу сторону. Сигнализация только ближе и громче, от чего ладони тут же потеют. Ты смотришь в прицел своего автомата, пытаясь понять, что происходит, и вдруг внутри все замирает. Джин прекращает дышать, а Юнги старается выдавить из себя хоть одно слово. Вас троих тут же охватывает липкий страх, отчего мурашки ползут по затылку. Огромное стадо инфицированных, которое протянулось во всю ширину трассы, бежит следом за машиной, которая едет на большой скорости перед ними. Они наваливаются друг на друга, и кажется, что их рычание доносится со всех сторон, совсем не перекрываясь звуком сигнализации. В нос сразу же ударяет сильный запах гнили и крови, а вы даже двинуться не можете, видя, как стадо инфицированных, словно торнадо, несётся в сторону города, а их животный голод раззадоривает громкий звук, исходящий от автомобиля во главе колонны.
Джин кладет руку на твое плечо, крепко сжимая, пока ты медленно опускаешь свой автомат, расширяя глаза.
— Какого, блять, черта?..