43 • Париж
Макс
Мы взлетели, и я никак не мог насытиться Лили. У меня будто началась зависимость, болезнь, с которой пора к психиатру. Я хотел держать её, обнимать, целовать — каждую минуту. Это было до того, как появилась она — бортпроводница, с которой у меня когда-то был одноразовый секс во время перелёта.
Но теперь она решила, что может снова лезть ко мне, хотя прекрасно видит — я с любимой девушкой. Лили всё заметила. Но я не знал, что именно она думает. Она — из тех, кто не скажет прямо, что ей неприятно. Она замыкается в себе и молчит. Я бы не стал даже начинать разговор, если бы не увидел, как эта тварь смотрит на неё.
Лили делала вид, что спит. Это убивало меня больше всего. Она терзала себя из-за какой-то девки, которую я даже имени не помню. Быстрый секс в туалете, просто потому что она была настойчивой. Всё. Я встал и пошёл к ней.
Она пила напиток и, увидев меня, поджала губы:
— Я уже думала, ты не придёшь, — томным голосом сказала она, глядя снизу вверх.
Положила руку на мою грудь, начала опускать её вниз.
И в этот момент меня передёрнуло. Как я раньше вообще мог трогать кого-то, кроме Лили? У этой нет её рук, её запаха, её души. Мне стало мерзко.
Я резко откинул её руку и сжал запястье.
— Убери руки, — произнёс я, стараясь не срываться.
— Хорошо, я могу и без рук... Только рот оставлю, милый. Твоя куколка заснула?
Я сжал челюсть.
— Сейчас закроешь рот и послушаешь. Если не хочешь проблем, я тебе их устрою. Попробуешь ещё раз смотреть на меня или на неё — и я сделаю так, что ты будешь искать работу на заправке в пустыне. С этого момента ты ведёшь себя как чёртов профессионал. Один раз в туалете не даёт тебе права вести себя как шлюха перед моей девушкой.
Она побледнела. Всё кокетство исчезло с лица.
— Я поняла.
— Повтори.
— Я буду уважительно относиться к вашей паре и не появляться у вас перед глазами.
— Вот и хорошо.
Я развернулся и пошёл обратно.
Лили всё ещё делала вид, что спит, но её трясло, и я услышал всхлипы.
Твою мать.
Она плачет из-за этой дуры. Всё хуже, чем я думал.
— Лили. Я знаю, что ты не спишь. Посмотри на меня!
Она повернулась. И я пожалел. Глаза, полные слёз и боли. Я — идиот. Надо было сразу разобраться. Надо было предвидеть.
— В чём дело?
— Ни в чём, — прошептала она, отворачиваясь.
— Малышка. Пожалуйста. Если тебя что-то беспокоит — не держи это в себе. Я вижу, ты расстроена. Просто скажи мне.
— Это ерунда. Я просто перенервничала.
— Это не ерунда, Лили. Всё, что ты думаешь и чувствуешь — важно. Тебя расстроила эта девушка, да?
Слёзы снова потекли. Она отвела взгляд.
— Лили, с тех пор, как я увидел тебя, других девушек для меня не существует. Ни одной. Ты — всё.
Она продолжала смотреть куда-то в темноту.
— Не закрывайся от меня.
— Макс... я не слепая. Ты же спал с ней. Она не просто флиртует. Она смотрит на меня как на врага.
Я замолчал. Поджал губы. Это всё, что нужно было знать.
— Да. Я не буду лгать. Но это было до тебя. Я не знал тебя тогда. Сейчас ты — единственная. Я никогда не сделаю тебе больно. И уж точно не поставил бы тебя в такую ситуацию, если бы знал, что она будет на борту.
Она посмотрела на меня сквозь слёзы.
— Я никогда не изменю тебе. Никогда. Мне стыдно за ту жизнь, что была до тебя. Я даже не знал, что такие чувства могут существовать.
Я осторожно посадил её к себе на колени, обнял.
— Я, может, и не достоин тебя. Но прошу — доверься мне. Я бы никогда не унизил тебя. Я слишком... Одержим тобой.
Я прижал её крепче.
— Давай просто посмотрим фильм. Забудь про всех. Есть только ты и я. Договорились?
Я поцеловал остатки слёз на её лице.
Следующие часы прошли спокойно — без присутствия этой стервы. Лили успокоилась, и когда мы приземлились, на её лице уже не было той боли, только волнение.
Мы направились в отель, который я выбирал три дня. Я хотел, чтобы это было не просто красиво — я хотел сказку. Чтобы она почувствовала: это её мир. Мы въехали, и она ахнула, словно ребёнок. Сняла видео с балкона, где открывался вид на Эйфелеву башню. Я смотрел на неё — на её неподдельную радость — и во мне что-то сжималось. Как будто мне просто нужно жить, чтобы она продолжала улыбаться.
— Макс, это прекрасно! Лучше, чем я себе представляла! А мы можем сразу выйти? Я не могу терпеть до утра!
— Мы можем делать всё, что захочешь, котёнок. Пойдём, и поужинаем заодно.
— Сейчас переоденусь... Я должна выглядеть как-то... ну, по-парижски.
Я усмехнулся. Она подошла, встала на носочки, поцеловала меня робко, как будто всё это всё ещё казалось ей сном.
Мы гуляли по улицам Парижа. Я фотографировал её — на фоне каждого здания, витрины, булочной. Она восхищалась городом, а я — только ею.
Я много раз бывал здесь. И раньше мне казалось, что этот город переоценён: воняет мусором, грызуны, туристы, пафос. Но теперь всё было по-другому.
С ней — всё было иначе.
Она таскала меня за руку, бегала к киоскам, в пекарни, на мост. Я просто шёл за ней, как щенок. И это было счастьем.
Мы поужинали, попробовали круассаны, засмеялись так громко, что кто-то даже обернулся.
Вернувшись в отель, я заказал завтрак в номер. Хотел, чтобы утро было идеальным.
Но главное было впереди.
Она ещё не знала, что сегодня не просто пойдёт на выставку своей мечты. Она лично встретит художника.
Того самого, чьими работами она зачитывается и вдохновляется. Я не понимал в живописи ничего, но видел, что её это делает живой. А мне нужно, чтобы она жила.
Она долго возилась с платьем, отказывалась показывать. Потом обиделась, что я не заметил перемену в прическе. Я правда не заметил — но не потому, что мне всё равно. Я просто всегда восхищён ею.
Я ждал её минут сорок. Потом она вышла — и я чуть не потерял сознание.
Красное платье. Каблуки. Высокий хвост. Её кожа — светлая, гладкая, будто фарфор. Лёгкий макияж. Всё идеально. Всё слишком идеально.
Я прижал ладонь к груди, потому что сердце забилось, будто его ударили током.
— Лили... детка, ты не можешь так выйти.
— Почему? Тебе не нравится?
— Мне нравится слишком сильно. Я хочу снять это платье и запереть нас в номере на всю жизнь.
— Макс...
— А ещё на тебя будут смотреть все, каждый ублюдок в радиусе ста метров. Я не перенесу этого.
— Ты не серьёзно...
— Я совершенно серьёзен.
— Хочешь, чтобы я переоделась? — она скрестила руки на груди, обиженно глядя на меня.
Я не мог продолжать. Пусть будет в этом платье. Я лучше разнесу в щепки каждого, кто осмелится на неё посмотреть.
Я подошёл, развернул её к зеркалу, встал позади. Положил руки на талию. Мы смотрели на отражение — и я понял, что уже не представляю её без себя. Я даже захотел увидеть её в свадебном.
Я поцеловал её в шею, не отрывая взгляда от зеркала.
— Может, пропустим выставку? Я хочу снять это платье. И никуда не отпускать тебя до завтрашнего утра.
— Мааакс... Что с тобой?
Я чуть укусил её за шею. Она вскрикнула, потом я поцеловал то же место.
— Ты вообще меня слушаешь?
— Ммм... сейчас слушаю.
Я уже вышел в коридор, когда услышал:
— Ч-что?.. Маакс! Ты... Ты что только что отметил меня?!
Я усмехнулся. Да. Теперь все будут знать, кому она принадлежит.
— Мне придётся потратить десять минут, чтобы скрыть это! — ворчала она, сама с собой.
— Нет времени, котёнок. Мы опаздываем.
Она вышла, скрестив руки на груди, с таким выражением лица, будто готова была швырнуть в меня каблуком.
И это было чертовски мило.
⸻
На выставке было полно людей. И все — с важным видом, бокалами в руках, будто понимают, что именно смотрят.
Мне плевать. Я пришёл сюда ради Лили.
Она сияла. Водила меня от картины к картине, рассказывала истории, как художник видит мир. Я не разбирался в этом. Но я знал, что он делает её живой. И значит — это важно.
Потом настал момент встречи.
Он подошёл, напыщенный павлин, и поцеловал ей руку. Начал восхищаться, называть её музой.
Я едва сдержался, чтобы не переломать ему пальцы. Хотел воткнуть ему что-нибудь в бок — и написать картину его кровью.
Но Лили дрожала от восторга. Сдерживала себя, чтобы не прыгать от счастья.
Она рассказала ему о себе, показала свои работы. Он сказал, что у неё есть стиль.
На обратном пути в машине она визжала от радости. Обняла меня за шею, прижалась к плечу.
— Макс, это просто не может быть реальностью. Он посмотрел мои картины... и сказал, что я на правильном пути.
Это лучший день в моей жизни! Спасибо тебе!
Я притянул её к себе.
— А я думал, лучший день — это когда ты встретила меня.
— Не думаю. Учитывая, как я тебя встретила — вряд ли это история для будущих детей.
Я сморщился, вспоминая.
Да, с самого начала я облажался.
Но... она сказала "будущие дети".
Значит, она тоже видит нас в будущем. Так, как вижу я.
И это...
Это даёт мне всё.
— Макс... ты меня пугаешь. Что означает эта улыбка?
Я даже не заметил, что улыбаюсь.
— Мы придумаем для них другую историю.
***
Вот такая глава получилась,делитесь впечатлениям,как вам? 🥰
Буду ждать ваши звездочки
⭐️⭐️⭐️