3 глава.
Я уставился на Алексея и слегка растерялся. Незамедлительно в голове перебирал сразу все эмоции, чтоб отразить верно-оптимальную. Но тут до меня дошло, что я ж не обычный смертный и остановил время, а потом выдохнул и пальцами протер глаза. Затем забрал у коллеги бумагу порвал ее на четыре части, засунул эти части в карман своего халата. Дотронулся пальцем до виска Алексея, восстановил время и вопросительно посмотрел на коллегу.
- Что я хотел сказать? – потерялся он и когда вспоминал, то бегал глазами из стороны в сторону. – Или сделать...
Я в ответ пожал плечами:
- Может, хотел попросить моей помощи в морге?
- Да нет... Там никого нет из мертвых все сделано, да и у тебя конец смены.
- Ну да. К вечеру еще вернусь.
- Как дочь?
Я блаженный положительно кивнул, приобнял Леху за плечи и повел отсюда.
Дома я лежал пластом на кровати и наконец, понимал выражение – выжатый как лимон. Уж довольно большое количество собственной энергии я потратил, на то чтоб больница играл по моим правилам.
Я взял в толк собственно, что в двери моей комнаты стоит Вика, которая давным-давно за мной наблюдает и перевернулся на спину.
- Что произошло? – зашла она в комнату испуганная. – Ты влетел в дом без лица и даже на меня ноль внимания...
- Сознаться откровенно не припомню, чтоб я тебя особо баловал вниманием.
- Это да равнодушием от тебя прет неимоверно, но сегодня плюс ко всему ты еще другой. Как будто подменили.
- Ты похвально наблюдательна. Да, мне довольно тяжело, и я надеюсь на твою помощь.
- Да, естественно. Всегда!
- Присядь, - я похлопал ладонью по кровати.
А она и рада исполнить мою просьбу.
- У меня есть дочь...
- Что? – вскрикнула она не успев сесть. – Откуда у тебя дочь? Да тебя как дурачка вокруг пальца обвели!
- Ты меня вообще слышишь? – я вдохнул терпеливо, но его уже не хватало в разговоре с глуповатой ведьмой. – Может, позволишь договорить?
Вика, в конце концов, присела на край кровати в ожидании моего рассказа о том, как действительно меня обвели вокруг пальца. Она была глубоко уверена в своем предчувствии.
- Я сказал ТЕПЕРЬ у меня дочь!
Вика распрощалась со своим предчувствием и ныне смотрела на меня с недопониманием:
- Зачем тебе дочь? Приемная? Смертная?
- О-о, - потерял терпение я. – Да собственно что же ты...
- А собственно что тогда?
- У меня дочь. Я ее оживил. Она вылитая Карина и ее тоже изнасиловали...
До этого трещотка Витка внезапно заткнулась, будто потеряла дар речи и еще, потому что обрабатывала услышанную только что информацию.
- Как? – оторопела она.
И видать мир ее рухнул ведь ранее она лицезрела соперницу на фото, а теперь здесь будет жить ее копия. Ревность с лихвой заполнила каждую клеточку жестокой ведьмы.
- Ты мне поможешь? – я встал с кровати и отправился в холл.
Вика поторопилась за мной в стремлении узнать, что от нее понадобится.
- Мне нужно будет стать ее мамой? – спускалась она за мной по лестнице.
- Ты обязана будешь мне подыграть ну и не проболтаться отцу, естественно.
- Нет, - негативно покачала головой она. – Ты приведешь в дом мертвячку?
- А тебе что страшно? – хохотнул я. – Бедняжка, которая расчленяет людской род, как кофе с сахаром перемешивает и наводит на них мор.
Я осмотрел еще раз серый дощатый холл с разбитыми нечистыми стеклами в чернейших рамах маленьких окон. На потолок, который со временем почернел и залитый кровью теперь уже высохшей, въевшейся пол. Оглядел полусгнившую лестницу и щелкнул пальцем.
- Зачем ты это сделал?
- Что именно?
- Ну... Пальцем вот так, - повторила она мой жест.
- Сделал визуальный ремонт. Не жить же моей дочке в таких прекрасных условиях. Пусть живет в еще лучших!
- Так ладно. Ты ее отец, она твоя дочь. А я?
- Кстати о тебе. Освобождай свою комнату и переселяйся в комнату за кухней. Раз уж ты так любишь прислуживать, то будь прислугой по сущности.
Когда в морге стало спокойно, а точнее когда Дима уехал домой, а мы с Лехой закончили с работой, которой сегодня было совсем не много, видимо мой брат Убийство слегка отлынивает от работы все же не мне одному быть вечным козлом опущения, мой коллега ушел вздремнуть.
С пришествием ночи я утешал себя тем, что Убийство тоже не особо спешит исполнять свои обязанности еще и радовался тому, что иду, наконец, навестить Инну. Жаль, конечно, что она спит уже, в госпитале давно был отбой, но хотя бы через окно на нее посмотрю! Меня такое положение вещей тоже вполне устраивает хотя... Пора бы уже заявить ей о том, что я ее отец, а я не спешу и теряюсь как девственница на выданье.
Как вдруг ощутил недалеко от себя жуткий накал, ожесточенное напряжение и нестерпимый страх.
Услышав мои шаги, какая-то девчонка отскочила от открытого окошка и обернулась.
Меня аж в жар бросило, когда я увидел эти до боли знакомые глаза. У меня в душе аж все перевернулось с ног на голову, и опора на миг ушла из-под ног. Инна что выброситься вздумала?! Из окна? Как когда-то Карина?
Нет, милый братик не ту жертву ты для себя избрал я зубами, буду разрывать твою материю и крошить тебя как... Да не важно! Ее я никому не отдам!
- Эй, малыш...
Перепуганная девчонка забилась в угол лестничного проема, а ее растрепанные темные волосы той же длины что и у моей мертвой любимой, закрыли почти все лицо.
Я чувствовал ее страх перед мужским полом, и в случае если бы у меня опять же было сердце, оно бы разлетелось сейчас на миллион осколков. В случае если бы я поднялся минутой позднее или бы вышел покурить, а ее заметил на асфальте мертвую в луже теплой бардовой крови, то я бы не выжил!
Да ясно, я бы без сомнения воскресил ее еще раз... Но не жить же нам одними воскрешениями.
Мое горло сдавило знакомое ощущение, будто его сжало горячее кольцо с острыми шипами. Это чувство ослабило хватку вот недавно, а со дня гибели Карины душило меня, не переставая.
- Стой-стой... – я медлительно подходил ближе. – Я не сделаю тебе больно, поверь! Я врач я здесь за тем чтоб помочь.
Она вздернула головой, ладонью убрала с лица волосы и недоверчиво присмотрелась ко мне в чуть освещенном коридоре.
- Что вам от меня нужно? Я же спрашивала, вы в морге работаете... – ее голос от страха сходил на шепот.
- Я знаю, что с тобой произошло, - проглотив ком, произнес я. – Я знаю, что сейчас творится в твоей душе, но это не повод, чтоб не жить!
- Это же вы меня спасли? – задрожал ее голос, и ладонями девчонка закрыла свое лицо.
А потом по стене сползла вниз.
- Зачем? Вы думаете, я хочу вернуться в тот дом? К матери алкоголичке, которой нет до меня дела? Мне там страшно! Там нечего кушать, там холодно и пахнет водкой... Уж лучше умереть!
Я присел на корточки рядом с ней и спиной облокотился на стену.
- Не знаю, о какой матери алкоголичке ты говоришь но, как мне известно, у тебя довольно состоятельный родитель.
- Родитель? – опешила Инна и прекратила сокрушаться.
- У тебя ретроградная амнезия. В предсмертном состоянии у человека возникают яркие галлюцинации. Это как сон, но гораздо реалистичнее. Вот твой мозг и перепутал все.
- Это случайно не вы? – прищурила глаза она. – Вы постоянно торчите возле моей палаты, а больше меня никто не навещал...
- Я!
- Но я вас не знаю! – вскрикнула она.
- Я же говорю – потеря памяти.
Уф вроде и проще стало! Аж гора с плеч, теперь и Инне все поведано, а то я все не решался и не решался, боялся навредить ей больше, ждал подходящего момента.
Она, конечно, сомневается в моих словах, да и я ей никакой не отец. Только назад пути нет, она под моим черным крылышком рядом с самим сыном Люцифера, а это значило, что ей не грозит никакое зло!
Утром по пути в палату моей Инны меня перехватила постовая медсестра Катя:
- Александр Геннадьевич сегодня следователь придет по поводу вашей дочери, ну вернее по причине изнасилования.
- Какой следователь? – встал в тупик я.
Не уж-то когда я изменил время и воскресил Инну, то оно бесцеремонно подстроилось под образовавшуюся ситуацию?
- Катя без меня никого не впускать! У тебя же есть мой номер? Звони сразу мне. Бедняжка и так еле жива, осталась, а тут эти допросы.
- Хорошо, - недоуменно ответила она. - Ваша дочь очень хорошо поправляется.
- Еще бы...
- Что?
- Кать это, а можем ли мы продолжить лечение дома? Все-таки домашние стены лечат лучше... Да и я сам медик. В себя мы пришли, негативные последствия долечим, - настаивал я.
- Александр Геннадьевич, но мы не выписываем так рано...
- А что там нам осталось? – я зашел за Катин рабочий стол и отыскал дело Инны. – Седативные? А-а... Противовоспалительные, антибиотики... Так мы их и дома пропьем.
- Александр Геннадьевич, но мы еще должны наблюдать за Инной.
- Сейчас зайду к лечащему врачу, пусть осмотрит ее еще раз, и если все в порядке я Инну заберу. Так мне будет спокойнее. Мазок на совпадение со спермой задержанного готов?
- Да.
- Ну, вот и отлично! Еу! Дочке нужен отдых моральный и физический.
В день выписки Инна чувствовала себя еще лучше по ней даже теперь не сказать, что она вот не так давно была мертва.
Когда я зашел за ней в палату девочка уже переодетая в заношенные джинсы и старую мешковатую кофту, посиживала на своей койке.
Черт как же это я мог забыть о ее одежде? И кто тут такой умный, что выдал ей шмотье из морга? Снова со мной играют время и ситуация? Я и предположить бы не мог, что у данных вещей вырастут ноги, и они уйдут к бабе Дусе в гардеробную нашего госпиталя.
- Ты готова? – я осмотрел ее с ног до головы.
Несчастные дети, которые живут в подобных семьях, у них совершенно ничего нет начиная с материнской заботы. Да именно с заботы и начнем, потому что если бы это чувство присутствовало в той пропащей женщине, то Инна бы сейчас выглядела по-человечески!
- Привет папа, да.
Внутри мои доселе мертвые гусеницы в увядших коконах внезапно обратились прекрасными бабочками, распахнули свои восхитительные красочные крылья и населили мое гордое нутро невероятным блаженством, оттого как она меня назвала.
На улице сыпал снег и дул леденящий ветер как будто преграждал нам путь.
- Давай скорей в машину, - я открыл дверь своего внедорожника на переднее сидение рядом со мной.
А затем устроился за рулем.
- А у меня будут вообще дети?
Моя рука с ручника плавненько прилегла на руку моей девочки:
- А отчего ты приняла решение, что не будут? С тобой все в порядке.
Она в колебаниях пожала плечами и что-то еще хотела сказать, но не решалась, по всей видимости. Опустила голову и глядя себе куда-то в ноги на старые рваные ботинки.
А мне стало не по себе и больно от ее страданий. Я же работал с ее мозгом, я создал установку на аварию... Только мне эта девочка не подвластна поэтому ситуация сложилась иначе.
- Инн послушай дочка то, что с тобой случилось это конечно страшно...
Моя свободная ладонь сжалась от злости в кулак от того что этот урод сделал с ней.
- Но дело в том, что жизнь продолжается, и ты не представляешь, сколько всего и интересного тебя ждет. Главное ты жива я с тобой милая, а жизнь это невероятное!
Я сам не мог поверить в то, что несу, ведь должен делать наоборот. Как такие речи вылетали из моего рта?
- А его поймали?
- Да малыш!
Инна отвернулась в свое окно, а я завел машину, и мы отправились домой.
Роскошный двухэтажный особняк из красного кирпича видела Инна. А мы с Викой продолжали жить в наводившей кошмар покореженной заброшке. Из серых досок с провалившейся крышей и заколоченными окнами.
И Инну пугал этот дом, почему она сама не могла понять. Панорамные окна холла смотрели на нее очами беса, а входная дверь из красного дерева как будто исказилась и демонстрировала зубастый оскал.
- Что такое? – приобнял ее я и повел домой. – Совсем ничего не помнишь? Это не страшно.
Мы зашли в дом и дверь сама по себе громко за нами захлопнулась.