***
Мне хочется дать себе пощечину.
— Обещай, что больше никого не будешь бить.
— Нет, - показывает он.
Скрестив руки, я отстраняюсь от него, но вскрикиваю, когда он хватает меня за колено и тянет назад.
— Перестань вести себя как ребенок.
— Каждый раз, когда ты на кого-то нападаешь, мама, наверное, попытается устроить мне свидание. Она отчаянно хочет, чтобы я вышла замуж молодой, потому что она это сделала.
Он переводит взгляд на меня.
— Сколько свиданий она устроила?
— Пока что я была на четырех. Осталось два. Ура.
Он выпрямляется.
— Пока? Ты уже ходила на свидания?
Я закатываю глаза и хмыкаю.
— Мне восемнадцать.
— И что? Ты трахалась с ними?
Я задыхаюсь.
— Я не буду говорить об этом с тобой!
Он пытается показать мне жестом что-то, но я хватаю его за руку, переплетая наши пальцы.
— Смотри фильм, Том, или я вернусь в свою комнату.
Я каким-то образом засыпаю, а проснувшись через несколько часов, обнаруживаю, что Малакай прижался к моей спине. Его сильные руки обнимают меня, его мягкое, нежное дыхание обдувает мою шею, заставляя вернуться те запретные ощущения между ног.
Я не могу снова заснуть - тем более что его член тверд, как гранит, и прижимается к моей попке, а его руки крепко обхватывают меня, когда я делаю вид, что пытаюсь сдвинуться и потереться о него попкой.
Затем я замираю на месте с расширенными глазами - неужели я только что... терлась задницей о член спящего брата?
Он сдвигается, и его рука опускается на внутреннюю сторону моего бедра, обхватывая его, и я подавляю хныканье, когда его пальцы впиваются в мою кожу.
Я хочу провести его руку вверх, прижать его толстые пальцы к моему клитору, почувствовать его прикосновение... Неужели я сошла с ума?
Я оглядываюсь через плечо и застываю, увидев, что его глаза открыты и смотрят на меня.
— Я тебя разбудила? - спрашиваю я, стараясь не обращать внимания ни на его руку, ни на тыкающийся член, ни на то, что я только что терлась об него задницей.
Он качает головой.
— Ты в порядке?
Я не должна говорить о том, что он твердый. Мы спим в одной постели с самого детства, и я не думаю, что такое когда-нибудь случалось.
Конечно, время от времени у него появлялась утренняя эрекция, и однажды я проснулась от того, что моя рука лежала на его выпуклости - я никогда не отдергивала руку быстрее, чем в то утро. Но сейчас мы оба не спим, и никто из нас не двигается с места.
Я все еще смотрю через плечо, мое дыхание сбивается, когда он крепче сжимает мое внутреннее бедро, притягивая меня к себе, заставляя свой член сильнее вжиматься между моих ног. Я слегка раздвигаю их, и его член оказывается так близко к моему клитору. То, что я так возбудилась от этого, просто безумие. Может быть, это мне нужно обратиться к психотерапевту?
Он отпускает мою внутреннюю часть бедра, и его пальцы задирают мою пижамную кофточку, заставляя пуговицу расстегнуться.
Он внезапно отпускает меня и переворачивается на спину, его рука все еще находится подо мной. Он проводит ладонью по лицу и снова смотрит на меня, прежде чем закрыть глаза.
Я поворачиваюсь к нему лицом, прижимаясь к его боку, но он не отодвигает меня, а когда я закидываю ногу на его бедро, он удерживает ее там.
Надеть шорты для сна было плохой идеей - а может, и хорошей: кожа к коже, и фейерверк взрывается, мои нервные окончания обжигают и заставляют меня бороться за то, чтобы дыхание было ровным. Он, кажется, задумался, брови нахмурились, губы разошлись, когда он провел кончиком языка по нижней губе, прежде чем захватить ее зубами.
Затем Том отпускает мою ногу и берет меня за руку, не глядя на меня, притягивая еще ближе, и мои глаза расширяются, когда он кладет мою руку на свой член поверх шорт.
— Том...
Я колеблюсь, даже когда мои пальцы загибаются вокруг его толщины.
Он не отвечает и даже не смотрит на меня, но его член пульсирует, и когда я снова произношу его имя, требуя, чтобы он посмотрел на меня, заговорил со мной, чтобы подтвердить, что происходит, он становится толще, тверже, слегка вдавливаясь в мою руку.
Я пытаюсь отдернуть ее, но его глаза распахиваются, и он останавливает меня.
— Я твоя сестра, - возражаю я. — Мы... Нет, Том...
Хотеть что-то сделать и делать это на самом деле - две разные вещи.
Он закрывает глаза и слегка приподнимает бедра, заставляя наши руки тереться о себя, в то время как он снова загибает мои пальцы вокруг себя и еще раз покачивает бедрами.
— Мы брат и сестра, - призываю я, но он не слушает меня, он тянет мою руку к своему поясу, прижимая ее к напряженным мышцам его пресса, к теплу его кожи, а затем снова опускает обе наши руки вниз.
Как бы мне ни хотелось прикоснуться к нему, доставить ему удовольствие, я напоминаю себе, что это запрещено, и мир никогда не допустит, чтобы что-то подобное произошло. Я больна, и если мы это сделаем, то и он будет болен.
Я отстраняюсь, не доходя до тепла его гладкой кожи.
— Мы не можем, - твердо говорю я. — Ты знаешь, что это неправильно.
— Не трись своей задницей о мой член, и я не приму приглашения.
Мой рот открывается, и я не могу говорить в течение долгой минуты, даже когда он закрывает глаза, откидывает руку, чтобы положить голову на ладонь, и засовывает другую руку в шорты, поправляя его. Я все еще вижу его очертания, и у меня пересохло во рту. Он наклоняет голову, и я снова задерживаю взгляд на его члене.
Я раздвигаю губы и откидываюсь назад.
— Ты видишь во мне свою сестру?
Не глядя на меня, он поднимает свободную руку и показывает последний жест перед тем, как заснуть.
—Ты моя.