11
Мы вышли из машины, и поднялись по ступенькам. Стучать не пришлось.
Как только мы подошли к высокой двустворчатой двери, одна из створок открылась. В проёме показалась инвалидная коляска. Человек сидящий в ней, был виден силуэтом - слабый свет, лившийся из-за его спины не позволял его разглядеть.
- Сара! Слава Богу, ты приехала! Заходите! Заходите!
Он был очень рад меня видеть.
- Добрый вечер, дядя Ричард.
Теперь, в слабом свете нескольких ламп в углах помещения, я видела, что он, несомненно, болен: кожа отливающая желтизной, огромные, тёмные мешки под глазами, волосы на голове, растущие какими-то неравномерными, полумёртвыми кустиками. Видимо, последствия химио- или радиотерапии.
- Дядя Ричард, познакомьтесь - мой муж Роберт.
- Очень приятно! Извините, но руку я вам подать не могу - тут же добавил он, заметив протянутую руку Роберта. - Я не переношу тактильные контакты. Сара, мне так много надо тебе рассказать! И так тяжело, почти невозможно, это сделать!
- Почему, дядя Ричард? Может вам будет легче, если Роберт уйдёт?
- Нет, нет!!! Не надо! Дело только во мне!!! Чувство вины убивает меня! На моей душе столько непростительных грехов, что только одно признание этого факта заставляет меня умирать от страха перед грядущей смертью! Но я должен, должен, хоть немного облегчить себе будущую вечность в Аду!
- Дядя Ричард, почему вы так в этом уверены?
Он помолчал, а потом сказал:
- Для того, чтобы это объяснить, я должен начать с самого начала. Это долгая история.
Он снова замолчал. Было видно, что он собирается с силами.
Я ждала, не желая его торопить.
- Что же вы стоите? Сядьте. Возле камина есть пара кресел.
Я и не заметила, что в глубине комнаты есть камин. Подойдя, я поняла - он давным-давно не используется: идеально чистый.
- Я не пользуюсь камином - открытый огонь вызывает у меня неконтролируемую агрессию. Даже зажжённая спичка может заставить меня кинутся на человека. У меня психопатическое расстройство личности. Если бы, наши родители, не пеклись бы так о чести семьи, и отвели бы меня к психологу, в тот момент, когда родился твой отец, мой брат, и начались все проблемы, скольких бы несчастий мы смогли бы избежать!
Я был очень, ужасно избалованным ребёнком. До появления второго ребёнка со мной носились как с расписным яйцом. Любое желание, прихоть мгновенно исполнялись. И не важно сколько это могло стоить - наш род, хоть и не известен в высших кругах, но достаточно богат, чтоб ни в чём себе не отказывать! Я менял пони, а затем и лошадей как перчатки. Я заваливал своих любовниц - во взрослом возрасте - миллионными подарками. Я перепробовал все, все существующие наркотики, ещё в юношеском возрасте. На моей совести несколько изнасилований с тяжёлыми увечьями несчастных девочек, попавшихся мне под руку. Родители заткнули им рот деньгами. Мне было чуть более тринадцати. Я воровал - ради острых ощущений, а затем подстраивал всё так, что вместо меня осуждали других. Я считал себя дьяволом во плоти, и не сомневался, что мне всё дозволенно! Любой грех становился для меня способом получить удовлетворение. Одним из пострадавших стал мой брат. Ведь я считал его виновным в том, что он забрал у меня внимание родителей. Как только он научился ходить, я стал разбивать и портить окружающие предметы, причём, выбирал самые дорогие, и представлял всё так, будто это сделал он. Пока он был мал, всё списывали на его неуклюжесть. Но, к годам пяти, его стали ругать и наказывать - а я получал наслаждение от двойного обмана: сначала родителей, а потом его - я всегда, после каждой гадости по отношению к нему, ухитрялся убедить его в том, что во всём повинюсь, и расскажу правду. Он прощал, молчал, ни разу не выдал меня. А я, пользовался его добротой, и готовил следующую подставу. Когда ему исполнилось четырнадцать, он не выдержал и сбежал. А я радовался - я избавился, наконец, от этого недоразумения. От этого "слюнтяя и недоумка", как я его называл про себя. От препятствия - я желал единолично владеть всём, чем владели мои родители.
Родители отреклись от него - ведь вместе с ним исчезла большая сумма денег и несколько семейных брильянтов, из домашнего сейфа. Конечно же, их украл я. Но, как всегда - подставил его.
Он замолчал. Надолго. Мне показалось - он плакал. Коляска стояла так, что свет почти не освещал его. Да и сидел он ссутулившись, прикрыв лицо руками. Поэтому, это предположение я сделала из-за того, что его плечи вздрагивали.
- Дядя Ричард, если вам тяжело, можете больше не рассказывать. Я всё поняла. Вот только почему вы во всём вините себя? Насколько я понимаю - вы больны, ваши родители не желали признавать вашу болезнь, и скрывали это. Тем самым усугубив её. Это не ваша вина!
- Но я мог сопротивляться своей темной стороне, а не потакать! Потакать, получая удовольствие! Мне так больно сейчас!
Нестерпимое желание обнять его и успокоить поднялось в моей душе, но вспомнив, что он не переносит прикосновений, я, просто, подошла к коляске, и присев на корточки, сказала:
- Не вините себя! В большей части того, что произошло нет вашей вины! Отец простил бы вас, как прощаю сейчас я! Уверенна!
- Спасибо! - он глубоко выдохнул, и поднял на меня взгляд повеселевших глаз.
- Но я, всё-таки, дорасскажу.
Я долго наслаждался всякими извращениями. Но постепенно болезнь прогрессировала - я стал бояться прикосновений. Они начали вызывать во мне желание убить. Так и произошло - я убил во время соития одну проститутку. Но и тут деньги помогли скрыть это преступление. Я до сих пор плачу за молчание. Тогда, я перешёл на садо с различными приспособлениями. Главное - не дотрагиваться своими руками. Но затем, я стал бояться уже простого присутствия человека. По той же причине - жажда убийства.
Он тяжело вздохнул.
- Как же вы тогда выносите сейчас наше присутствие?!
- О, это благодаря тому, что у меня появился ангел-хранитель! После того, как у меня появился страх человеческого присутствия, у меня осталось одно удовольствие - наркотики. Но они имеют одно неприятное последствие - каждый раз нужно больше. И в итоге - передоз. Мне повезло - он случился в машине по дороге домой. Я не дотерпел. Попал в аварию. Больница. И как только я пришёл в себя - психиатрическая клиника. Ведь я сразу начал буйствовать! Столько людей!!!
Последнее предложение он прокричал!
- Сара, - попросил он напряжённым шёпотом - пожалуйста, отойди!
Я тут же отошла.
Он отъехал в темноту скопившуюся возле одной из стен комнаты. Оттуда послышался звук открываемой пробки, стук чего-то стеклянного об стеклянное - видимо он пил лекарство.
Через пару минут тишины он выехал на прежнее место.
- Ну вот, теперь можно продолжить. Только больше не подходи ко мне так близко. Хорошо?
Я кивнула.
- Ну вот. В клинике мной занялся доктор Крамер. Он сумел сразу понять что со мной, и смог добиться моего доверия. Настолько, что я, со временем, смог брать лекарства с его рук. До этого, чтобы ввести мне нужные препараты, в одиночку, где я находился, впускали усыпляющий газ, и только потом входили медбратья и меня кололи.
Более трёх лет я находился там. Потом, доктор решил, что нахождение в родном доме будет более действенно для моего излечения. Дом перестроили в соответствии с моим нынешним положением - я, по-прежнему, не мог переносить присутствие других людей. А значит, должен обходиться без прислуги. Да и инвалидная коляска добавила проблем. Поэтому, по всему дому, сделали просторные лифты. Съезды с этажа на этаж. Мне, даже, бассейн с водной горкой построили в подвале! Спускаешься в джунгли! - это он сказал с, прямо, детской гордостью, и каким-то залихватством! - Я часто катаюсь по ней - с третьего этажа!
- Как? А коляска?
- А в нём меня ждёт вторая. Сейчас с GPS-навигатором, камерой и удалённым управлением. А раньше приходилось свозить её вниз, после того, как я перебирался в основную.
Ну вот, - он вздохнул - мы почти в конце истории. Недавно, чуть более полугода назад, после последнего обследования, я узнал о раке. Он быстро прогрессирует, и не реагирует ни на какие современные способы лечения. Мне остался месяц. Не более. Доктор Крамер посоветовал мне найти близких родственников. Тем более, что мое психическое состояние зависит от покаяния. Я нанял целое детективное бюро. Потратил огромные деньги. Но я не жалею - они принесли результат! - он благодарно взглянул на меня. - Я всё написал в письме, которое тебе бы передали после моей смерти - я не был уверен, что ты приедешь. Тем более - сразу после свадьбы. А я мог не дождаться. Но, слава Богу, он услышал меня, и ты приехала! - Он снова вздохнул. - Но теперь я выговорился, и мне стало намного легче! Это совсем не то, чем описать всё в письме. Доктор Крамер, и на этот раз, оказался прав!
- Я рада, что смогла вам помочь! - у меня, действительно, стало легко на душе. - Но я думаю, что нам пора - вам же тяжело переносить наше присутствие!
- Нет, нет! Что ты! Не уходите! Пожалуйста! Куда вы сейчас поедете? До ближайшего городка четыре часа езды! А ведь уже очень поздно! Я приготовил для вас спальню на втором этаже. Я надеялся, что вы сможете остаться. Возможно, я смогу общаться с вами. Хоть пару часов в день. Я так устал от одиночества!
Мне было ужасно жаль его! Я вопросительно взглянула на Роберта:
- Останемся?
Роберт подумал и кивнул.
- Хорошо, дядя Ричард. Мы останемся. Не знаю на сколько - ведь мы хотим попутешествовать после свадьбы.
- У вас есть какая-то программа, купленные билеты?
- Нет. Мы специально ничего не составляли. Пусть будет всё спонтанно!
- Вот и отлично! - обрадовался он. - Пару дней поживёте у меня. А затем продолжите путешествие!
Идёмте - я покажу вам вашу комнату!
Вместе с дядей мы подошли к не замеченной ранее двери. Выйдя за обычную, но с красивой резьбой, деревянную дверь, мы остолбенели от открывшегося вида. Было ощущение, что мы находимся в бальной многоэтажной зале с галереями на всех уровнях, но с большими изменениями. Прямо перед нами стоял винтажный прозрачный лифт. Вокруг него завинчивался вверх пандус для коляски с выездами на этажах. Комната, из которой мы вышли, смотрелась как домик внутри дома: её стены и потолок, находящийся ниже уровня первого этажа - но при этом, выше, чем привычная высота стандартной квартиры, создавали отдельное, отгороженное пространство. Этакая коробочка раскрашенная снаружи под нечто вроде шалаша. Комната или комнаты, похоже, прятались в галереях. Мы поднялись на второй этаж. Вдоль стены висели портреты предков.
- Теперь, ты не сможешь доказать, что не имеешь отношения к этой семье! - пошутил Роберт.
Ну да, фамильное сходство проглядывало во всех женских портретах. А один портрет заставил меня остановится как вкопанную! Если бы не платье семнадцатого века, я бы подумала, что рисовали меня! Сходство было полным! Овал лица, глаза, волосы! Все моё! Вплоть до родимого пятна на мизинце!
- Это твоя много раз прабабушка Сара-Ребека. Она была очень умной женщиной. Настолько, что с ней, по финансовым вопросам, советовался сам канцлер августейшего короля Якова l Стюарта. Но увы, полученные знания он использовал для пополнения своего кармана, а не во славу короны и короля. За что и поплатился ссылкой. Хотя, должен был бы сидеть в Тауэре до скончания жизни!
Предложения сказанные о канцлере, были сказаны таким тоном, как-будто он обокрал самого дядю. "Похоже, дядя роялист!" - мысленно улыбнулась я.
- А вот и ваша комната!
Да-а-а... видимо, весь дом построен в духе семнадцатого века! И как в него всё влезло?! И нижняя комната при входе, и серединная зала с лифтом, и пандус, и ещё эта огромная спальня в стиле Людовика XIV?!
Кровать была необозримых размеров под балдахином из тёмно-бордового бархата, на данный момент прикрученного, с четырёх сторон, к столбам, в виде толстенной виноградной лозы, тяжёлыми, того же цвета, витыми шнурами с кистями. Тонкая, прозрачная ткань, спускалась сверху, начинаясь, где-то под бархатом, и обрамляла это произведение искусства, называемое кроватью, со всех сторон. Слева от неё стоял огромнейший, в полстены будуар, в ящиках которого могла бы спрятаться я целиком! Что уж говорить про косметику, которой у меня не так уж и много! Во второй стене обнаружилась дверь в гардеробную - размером с мою квартиру! И там стояли манекены одетые в платья в стиле того портрета! Не только платья, но и обувь, веера... даже парики!! Невероятно!
- Дядя! Это что, музей костюмов семнадцатого века?! Или это для меня?!
- Нет, нет. Что ты. Это моё хобби! Я собираю платья и аксессуары с портретов того времени. Я без ума от этого периода.
Как по мне - так ничего особенного в этом времени не было. Но если человеку нравится... Жаль только никто это носить не будет.
Я подошла поближе, и стала рассматривать манекены. Красиво!
Разнообразие расцветок и рисунков: от белоснежного до глубоко чёрного; от полного отсутствия рисунка до пёстрого, на мой взгляд, безвкусного цветастого принта цветов и растений. Ан, нет, не принт! Ручная вышивка!
Плотные, тяжёлые ткани - атлас, парча соседствовали с невесомыми, туго накрахмаленными, до колообразного состояния, кружевами. Разные виды воротников - где-то пышные жабо, а где-то - стойки. Разные юбки - по фасону: некоторые расширялись полочками по бокам, а некоторые повторяли естественную форму бёдер. Многие лифы украшены драгоценными камнями или расшиты крупным жемчугом. Обязательный корсет. Я приподняла руками юбку одного из них. Тяжёлая! Это же сколько всё платье весит! Такая тяжесть, да ещё в сочетании с корсетом - неудивительно, что женщины в обморок падали!
- Жаль, что ты не можешь их примерить! - со вздохом произнёс дядя. - Ты бы была в них идеальна!
- Может быть. Но, чтобы нарядиться в них, надо не менее двух горничных.
- А их у меня нет. - Снова вздохнул он. - Но в моей фантазии...
Он замолчал. Потом встряхнулся и сказал:
- Господи, скоро уже рассвет, наверное! А я вам мешаю отдохнуть! Когда проснётесь, нажмите на эту кнопку. - Он показал на завитушку в изголовье. - У меня прозвенит сигнал. Вот здесь схема дома со всеми комнатами и подсобными помещениями. На кухне есть всё необходимое. Я не знал ваших вкусовых предпочтений, поэтому закупился всем чем возможно. Кроме живой рыбы. Мне её держать не в чём. Не выпускать же в бассейн! - он улыбнулся. - Приятных сновидений.
- И вам, дядя.
Зажурчал сервомотор коляски и он выехал из комнаты.
- Ну что, пошли обновлять этот необъятный предмет под названием кровать?
- Пошли. - Согласилась я, отчаянно зевая во весь рот. - Устала ужасно!
Мы разделись и улеглись. Да-а... в такой кровати можно играть в прятки. Но удобная - не слишком твёрдая, но и не мягкая. Как раз. Льняное постельное бельё светло-розового цвета мгновенно согрелось до температуры тела. Одеял оказалось два. Видно, чтобы не перетягивать их друг у друга. Зато подушка было одна. Длинная - как валик, на всю кровать. Уснули мы мгновенно. Даже не поцеловавшись, как всегда.