Глава XIII
Рассветало. В ноздри ударил запах изморози. Не смотря на то, что лисья нора была довольно глубокой, свежесть всё равно проникала внутрь. Серая волчица сонно разлепила веки. Было ещё темно, и только мрачноватая серость неба говорила о том, что наступил новый день. Вишнеглазка полной грудью вдохнула запах утренней прохлады. Он смешивался с душистым ароматом хвои и ещё каким-то терпким запахом растения, которое выжило в этом холоде. Старший сводный брат свернулся рядом с ней в белоснежный клубок и тихонько посапывал. Волчица тяжело вздохнула, тихонько поднялась с пол, чтобы не нарушить блаженного сна родственника.
Вишнеглазка высунула нос из прохода в логово. Взгляд упал на кору близлежащей ели, росшей прямо рядом с норой. Она покрылась изморозью. То же самое случилось и с ветками облысевшего лиственного дерева. Земля заледенела и стала твёрдой. Волчица тяжело вздохнула. Скорее всего, вся добыча попряталась по своим норкам, и теперь придётся потрудиться, чтобы поймать себе завтрак. К тому же, большинство животных поменяли шкуру на зимнюю, и совсем скоро, отыскать добычу будет гораздо сложнее. Конечно, после линьки у Вишнеглазки и самой шерсть утеплилась и обрела более блеклые оттенки, что сольются со снегом, но ей не нравилась перспектива стать ходячим скелетом, обтянутым шкурой с голодухи. В прошлую Густоподшерстницы, вся Стая была такой.
Встряхнувшись, она в последний раз окинула взглядом их логово и нырнула в чащу, надеясь на добрую охоту.
***
Под лапами хрустели покрытые инеем опавшие сухие листья. Они вызывали раздражение, так как во время охоты на на какую-либо чуткую дичь, вроде зайца, мыши или белки, лист мог в любой момент хрустнуть и спугнуть добычу.
Волчица подняла взгляд на хмурое серое небо. Низко над головой летели последние перелётные птицы - подозрительно поздно для них. Они парили ниже, чем обычно, стоило ждать дождя. Вишнеглазка раздражённо повела ухом. Эти дожди уже начинали порядком надоедать. Кому понравится месить лапами грязь и мокнуть? По крайней мере, не ей. Вишнеглазка принюхалась к воздуху. Глаза загорелись, кончик хвоста вильнул. Белка. Серая волчица проглотила голодную слюну, её ноздри раздулись, впитывая запахи. Да, конечно, аромат был размытый, но то, что он свежий не вызывало никаких сомнений. Дорожка запаха уходила за деревья и петляла-очевидно, рыжая грызунья спустилась для поиска запасов.
Вишнеглазка рысцой посеменила по следу. На конце дорожки волчица встала, как вкопанная, вздернув уши и сузив зрачки. Вишнеглазка слышала биение маленького сердца, ей не нужны были глаза, чтобы понять, где находится белка. Она почуяла белку где-то совсем близко. Вишнеглазка аккуратно ступила вперёд, затаив дыхание. Белка была совсем близко. Она сидела у замызганного кустика орешника и грызла какой-то мелкий орех. Волчица подкралась к добыче. Сердце забилось в груди тревожной птичкой. Подобравшись совсем близко, Вишнеглазка поняла, что тянуть больше не имеет смысла, сделала бросок и перегрызла белке глотку. Медный привкус крови на языке заставил её облизнуться с наслаждением.
Вишнеглазка решила закопать свою добычу, и пока поймать что-то более масштабное. Она очень надеялась, что в этом лесу водятся олени.
Вишнеглазка уткнулась носом в землю, и принялась старательно искать запах. Сырость, грязь... Внезапно, словно благодать Подземных предков - олений след. Множество оленьих следов отпечатались на жидкой грязи, свежий запах, смешанный с грязью щекотал нос. Волчица облизнулась, кончик хвоста дернулся в возбуждении.
«От стада отбился, голубчик? - усмехнулась волчица. - Как я тебя понимаю.»
Теперь оставалось лишь следовать за запахом и следами. Вишнеглазка, чуть не пачкая нос в грязи принялась интенсивно работать носом. Она бежала рысью, оставляя рядом с оленьими отпечатками свои. Волчица вошла в кураж, она сорвалась на бег, следя за вереницей следов и закрыла глаза, чтобы понять местоположение оленя. Он стоял на поляне неподалёку и что-то жевал. Вишнеглазка выскочила на небольшой закуток земли, скрытый от чужих глаз елями. Олень, поедавший до этого какой-то чахлый кустик, сорвался с места и вихрем понесся вперёд. В его шкуре была седина, скорее всего, старика все покинули, оставив умирать. Вишнеглазка погналась за ним, клацая зубами. Когда она почти поравнялась с рогатым, волчица вцепилась зубами в его ногу. Олень оглушительно взревел, глаза, тронутые пеленой раскрылись от ужаса, волчица стиснула зубы на оленей ноге. Послышался хруст, и в следующий миг бедолага скакал уже на оставшихся трех. Это существенно его замедлило, так что волчице не составило труда его перегнать. Вишнеглазка встала на пути оленя, тот едва успел затормозить. Он попытался рвануть влево, но шансов, что ему удастся сбежать не было никаких. Вишнеглазка сделала прыжок и вцепилась оленю в глотку. Послышался хруст ломающихся костей, олень в последний раз вскрикнул и обмяк в пасти у охотницы.
Вишнеглазка довольно ухмыльнулась. Её морду окропила кровь, и волчица облизала пасть. Олень был старым и довольно худым, но с учётом Белки, мяса на них с Альбой хватало с лихвой. Только вот, была одна проблема: одной Вишнеглазке тушу подобных размеров не потащить. Она взяла оленя за горло и потащила к месту, где до этого закопала белку. Рога ужасно мешали, она три раза едва не уронила добычу, задние ноги сохатого волочились по земле.
Внезапно, тишину прорезал вой, в тембре которого Вишнеглазка узнала Альбу. У каждого волчьего воя своя интонация, в этом был вопрос «Где ты находишься?». Вишнеглазка опустила тяжёлую ношу на землю и взвыла, указывая на своё местоположение. Брат взвыл с новой тональностью, спрашивая, нужна ли ей какая-то помощь. Волчица ответила, что нужна. Альба в последний раз взвыл, извещая, что сейчас придёт. Вишнеглазка уселась в ожидании брата. Вскоре, до её ушей донёсся топот лап, сверкнули в полумраке елей карий и голубой глаз. Брат немного прихрамывал, но рана не загноилась, ибо Альба очень вовремя намазал плечо. Шрам останется на память, но рана затянется примерно через неделю. Волк окинул взглядом добычу волчицы и улыбнулся.
- Этого нам хватит на сутки, как минимум, - одобрительно кивнул он.
- Спасибо, Альфа, за Вашу похвалу, - усмехнулась Вишнеглазка. - Для меня большая честь слышать от Вас слова одобрения.
- Очень рад, что вы сочли это за честь, - подхватил Альба, брат и сестра рассмеялись. Рядом с братом она ощущала себя счастливой. Самой счастливой, какой только могла быть.
***
Волки одиноко бродили по бесконечному лесу. Вишнеглазка вяло шагала, даже не срываясь на рысцу. Они с братом съели всё мясо пополам, поскольку им предстояло долго ходить, мясо пропадать не должно, а силы можно получить только от еды.
Над головой висели тяжёлые тучи, гораздо чернее, чем обычно, задувал ледяной ветер.
Вишнеглазка вяло свесила язык на собачий манер. Время от времени она пыталась переходить на рысь, но в итоге всё равно возвращалась к медленной ходьбе. Брат к тому же прихрамывал, так что приходилось подстраиваться под его темп. Волчица закатила глаза. Вокруг были совершенно одинаковые деревья, лес, лес... Альба даже после ранения сохранял свою энергию, что, впрочем, было для него неудивительно. Он чуть не вприпрыжку шёл рядом с едва шагавшей волчицей, которая была его на год моложе. Внезапно, он встал, уши встали торчком, зрачки сузились. Вишнеглазка принюхалась. Пахло человеком, и немного протухшим мясом.
- Люди, - констатировал Альба. - Один человек, точнее. Совсем недалеко, где-то слева от нас.
Вишнеглазка кивнула. Всё было именно так. Сердце бешено заколотилось, после смерти родителей люди внушали ей ужас. Особенно с ружьями. Губы Вишнеглазки раздвинулись в оскале, из горла вырвалось угрожающее рычание. Но, вспомнив о безопасности, она нырнула в первый попавшийся куст, туда же нырнул Альба. Они уселись там. Было тесновато.
Волчица затаила дыхание и стиснула зубы, боясь быть услышанной.
Шаги раздались совсем рядом. Охотник бродил по поляне, в его руках была конина. Вишнеглазка не пробовала лошадиного мяса, поскольку это было нехарактерно для Снежной Стаи, но Рык давал щенкам его понюхать, так что волчица вполне имела представление о том, как оно пахнет. Внезапно, человек стал выкладывать конское мясо на поляне. Выложив несколько довольно крупных кусков, он побрел дальше, воровато озираясь.
- Зачем он просто так разбрасывает еду? - поинтересовалась Вишнеглазка.
Она уже поняла, что отец, как и Альба был знатоком дикой жизни, так что чувствовала себя идиоткой из-за того, что её ничему не научили.
- Судя по всему, - прошептал Альба. - Здесь живёт волчья стая, которая убивает овец у людей. Он оставляет здесь еду, чтобы волки повадились приходить сюда, а потом человек пристрелит их вожака, когда они придут сюда в следующий раз.
- Ясно, - кивнула Вишнеглазка.
Её покоробило, что они на территории чужой волчьей стаи и нарушают законные границы очень хотелось поскорее уйти отсюда. Волчица сглотнула и тревожно осмотрелась.
День был в самом разгаре, однако небо всё равно оставалось серым. В лесу было мрачно и удивительно тихо, если не считать завывания ветра. Всё замерло.
- Предлагаю «покозырять», - торжествующе ухмыляясь, предложил Альба.
- Что, прости? - не поняла волчица, раскрыв глаза от удивления.
- Тут еда прямо под носом, даже ловить не надо, - усмехнулся волк. Его взгляд загорелся.
- Что ты хочешь этим сказать? - раскрыла пасть волчица.
Альба двинулся вперёд, взял в зубы конскую ногу, Вишнеглазка взяла другую, и они вдвоём двинулись в путь, чтобы успеть уйти как можно дальше до темноты.
Полоса горизонта переливалась теплыми красками. Чёрные ели отбрасывали густые тени. Серая волчица брела за белоснежным длиннолапым волком рысцой, волоча в пасти конскую ногу и щурясь от удовольствия. День прошёл на редкость приятно, что было удивительно с учётом всех обстоятельств. Она скучала по Стае, она скучала по Бастет, очень хотелось свернуться клубком на своей подстилке и проспать сутки. Ей нравилось странствование с Альбой только в качестве небольшого двухдневного приключения, но не более. Волчица тяжело вздохнула.
Внезапно, она почувствовала, как её нос обожгло холодом, и ещё раз, и ещё... Она посмотрела на небо. На землю плавно опускались белоснежные хлопья снега.
- Снег, - зачарованно произнесла Вишнеглазка.
- Пошли, нам нужно найти логово, пока не началась буря,
- серьёзно сказал Альба, и они продолжили свой путь.
***
Стемнело. Высоко в небе висел серп месяца, окруженный безликими звездами. Призывный вой, прорезав тишину, известил волков о начале собрания Стаи. Капель взгромоздился высоко на скалу, рядом с ним пристроилась Липа. Ниже - Медвежий Коготь, ещё ниже - Месяц, и далее, и далее. Внезапно, вой стих. Капель окинул взглядом Снежную Стаю. На его морде появилось странное выражение, он прочистил горло и зычно проговорил:
- Отныне и до конца веков, я посвящаю эту Песнь Кровавому Сумраку, сыну Волчицы-Смерти, бездумно изгнанному из Высших! - все замерли.
По Стае пробежался шёпот, однако у Легиона вид был торжествующий. Их божество. Их запретное божество. Глаза Капеля загорелись аловатым свечением. Альфа разразился анархистским хохотом, и в тот же момент расхохотался весь Тридцать Девятый Легион. Месяц уже понимал, что это конец. Снежной Стаи больше нет.