Глава V
Вишнеглазка сидела у входа в Убежище Стаи и несла свой первый караул. Месяц, Заведующий Стражей, выделил ей местечко рядом с замшелой корягой, что торчала из земли, как клык из гнилой десны. Сверчки в траве пели свою присвистывающую песню, заставляя пробуждаться звон в ушах и дёргаться правый глаз. Волчица повела треугольными ушами, фыркнула и улеглась на траву, положив голову на лапы.
За спиной послышался шорох. Мелькнули в темноте янтарные глаза. Черная мускулистая тень приближалась к ней, и что-то внутри Вишнеглазки ёкнуло.
«Только не Капель, пожалуйста...» — взмолилась волчица.
Она принюхалась, но не почувствовала запах Беты. Это был Месяц. Серо-белый полуволк подошёл к ней и клацнул мощными челюстями в полуметре от ее уха. Вишнеглазка резко отшатнулась.
— Лежишь, значит? — он оскалил клыки. — Хорошая же из тебя получится Лунная Стражница, нечего сказать.
Вишнеглазка не смогла ничего сказать, она лишь выпрямилась и села. Заведующий фыркнул ей в морду, повернулся и удалился, повиливая хвостом.
***
На небе висело всевидящее око Волчицы-Луны, освещая окрестности. Холодно блестели безмолвные звёзды. Корявые деревья в потоке лунного света клали на землю причудливые тени. Вдали заухала сова. Никогда Вишнеглазка никогда в жизни не слышала такой тишины.
Было превосходно слышно любой шелест ветра в листьях, любое шуршание дичи в корнях деревьев. Вот захлопали крылья, раздался писк, и волчица поняла, что какая-то сова поймала мышь.
Волчица осмотрелась. Лунные Стражи сидели вокруг поляны, от их глаз в этой тьме нельзя было ничего скрыть. Месяц расположился у Логова Воинов. Слева от него, у Логова Знахарей, села чёрно-белая Пятнашка. Её голубые глаза светились двумя светлячками во мраке. Справа от заведующего расположилась светло-серая Бессонница. Она сидела, выпрямившись и свысока смотря на остальных, уши настороженно стояли топориком.
Напротив Вишнеглазки расположился Осколок. Он также был на первом карауле, и просто сонно оглядывался по сторонам, перед экзаменом он пол-ночи сидел и шепотом повторял все то, чему научился за три полугодия, из-за чего заработал недосып, хотя и получил за все «зачёт». Бельмом на глазу, выделявшимся из всех остальных Лунных Стражей был Белозуб. Белоснежный волк улёгся рядом с Логовом Стражей. Взгляд тёмно-карих глаз волка был направлен ко входу в пещеру. На морде застыло задумчивое выражение — его мысли были заняты явно не караулом. Бессонница отвесила брату подзатыльник. Белозуб поднял на неё глаза, но выражение тихой задумчивости не исчезло с его морды.
Вишнеглазка тяжело вздохнула. Хотя она и не зубрила отличия ели от сосны (для неё это было вполне очевидно), но её клонило в сон.
Бессонница из-за кошмарных снов мешала спать, и голубоглазая волчица уже представляла себе свое горькое будущее.
«Они все будут видеть во мне убийцу Ястреба, — печально подумала Вишнеглазка. — Снежный, должно быть, разочарован во мне.»
Волчица моргала все медленнее, и на мгновение, её веки слиплись.
— Ястреб, давай!
— Вишнеглазка, подожди, не надо! — взвизгнул кто-то.
Она стояла над бездыханным телом состайника, лапы дрожали. Вишнеглазка опустила глаза на свои лапы и увидела кровь. Она была повсюду.
Ястреб лежал перед ней. Его брюхо было вспорото, горло разодрано, а глаза остекленели.
— Убийца, — прошипел кто-то на ухо.
Она обернулась и увидела его. Отца.
— Ты живой? — промямлила она, потом посмотрела на бок волка. Язва от пули.
Волчица вмиг вскочила. Бока ходили ходуном. Она осмотрелась. Все было по прежнему, в небе висела луна. Она выдохнула и продолжила караул.
***
Небо окрасилось в теплые яркие краски. Вишнеглазка невольно засмотрелась на эту красоту. Была в рассвете какая - то загадка, тайна. Черные тени деревьев постепенно светлели и расплывались, лес пробуждался ото сна.
Вишнеглазка встала с места и направилась к Логову Стражей. Сердце радостно заколотилось в предвкушении сна. Осколок на радостях первым бросился к своей подстилке. Свернувшись на ней клубочком, он почти сразу же заснул.
Пятнашка, Бессонница и Белозуб зевали во всю клыкастую пасть, демонстрируя ряды острых, как кинжалы, клыков.
Вишнеглазка свалилась на свою новую подстилку из оленьей шкуры с подкладкой из мягких перьев. Веки потяжелели, и она окунулась в туман небытия.
***
Опять этот лес. Вишнеглазка огляделась по сторонам. Всё та же самая поляна, точь в точь так же, как и в прошлый раз, стоят деревья. Стояла глубокая ночь, но на небе не было видно ни звёзд, ни луны. Глаза волчицы ещё не привыкли к темноте, поэтому она пошла наугад вправо, и упёрлась носом в дерево. Ей в ноздри ударил душистый запах смолы, вперемешку с медным ароматом крови. Она вгляделась в кору на стволе, и заметила там бурое пятно, которое стремительно расползалось. Вишнеглазка подошла поближе и увидела распластавшееся по земле тело незнакомого волка. Он привалился к дереву распоротым брюхом. Вся шерсть вокруг огромной раны слиплась в колтуны. Взгляд остекленел, пасть широко раскрылась и оттуда потоком лилась зловещая алая жидкость. Волчица отшатнулась и хотела закричать, но получилось лишь нечленораздельное сипение. Она, с колотящимся в ребрах сердцем, побежала в поисках спасения, но споткнулась о лапу ещё одного мертвого, развалившегося в центре поляны. Она шла через лес, её со всех сторон окружал этот запах. Куда она ни ступала — повсюду валялись такие же тела. Волчицу охватила паника — куда она попала? Пробираясь сквозь лес, она постепенно нашла место, где лес начинал редеть. Это была поляна,и, как ни странно, она была абсолютно чиста и зелена. В конце неё стояла фигура. Это была крепкая длинношерстная волчица. Подойдя поближе, Вишнеглазка смогла разглядеть сияющие васильковые глаза. По боку этой волчицы стекал тонкий ручеек крови. Судя по всему, она стала жертвой охотника. Приглядевшись повнимательнее, Вишнеглазка не поверила своим глазам. Это была Нежноглазка.
— Мама? Мама! — голубоглазая волчица со всех лап бросилась к умершей матери. Хоть что-то знакомое в этом чуждом лесу. Её глаза наполнились слезами.
Мать приблизилась к ней. Тепло в ее глазах мигом исчезло, остался лишь блеклый безжизненный блеск. Вишнеглазка остановилась перед ней и замерла.
— Пойдём, — сказала мать сипло, и кивнула головой, маня дочь за собой.
Вишнеглазка покорно последовала за ней. Её лапы уже дрожали от нехорошего предчувствия. Они прошли кусты, и вышли на берег реки. Присмотревшись, волчица разинула пасть в безмолвном крике ужаса. Это была не вода. Кровь. Жидкая и липкая. По спине противными мурашками пробежал страх. Нежноглазка молча подтолкнула ее носом, Вишнеглазка повиновалась, даже не задумываясь. Мать толкнула её в кровавую реку, и Вишнеглазка, не успев даже вскрикнуть, пошла камнем ко дну.
***
— Вы издеваетесь?! — со всей злости выкрикнула волчица, вскочила и открыла глаза. На нее уставились несколько взглядов, недоумение в них смешалось с интересом. Вишнеглазка потупилась, смущённо опустив глаза. Пожалуй, она вправду вела себя очень странно.
— И-извините... Кошмар приснился на новом месте... — умирая от неловкости, произнесла волчица. Месяц смерил ее подозрительным взглядом, но отвернулся.
— Мои поздравления, дорогуша. Ты проспала завтрак, впрочем, как всегда, — хмыкнул заведующий, взмахнул хвостом и удалился.
Вишнеглазка пригладила мех на загривке, зевнула и побрела к Хранилищу в поиске еды. Достав тощего ворона, она принялась жевать без особого аппетита. Заставив себя проглотить парочку кусков для вида, волчица закопала остатки и пошла к Логову Знахарей. Может быть, хотя бы там ей помогут избавиться от кошмаров.
Она подошла ко входу в пещеру. Ей в нос ударило множество запахов трав и корений. Волчица ступила во тьму, и споткнулась об хвост Бастет, которая сидела у входа. Черная одноглазая волчица зарычала и оскалила зубы.
— Извини, — сказала Вишнеглазка, глуповато улыбаясь.
Мысленно она прокляла себя за неловкость. Бастет фыркнула, но с молчала, и волчица прошла в Лазарет.
Дыма не было, видимо, ушёл собирать травы, и в центре пещеры, ожидая клиентов, сидел Облепишник. Его брат-близнец уселся напротив Бастет, и с любопытством разглядывал новоприбывшую пронзительным взглядом янтарных глаз. От Облепишника как-то странно пахло. Волчицу охватило недоброе предчувствие. Она кинула взгляд на Можжевельника, потом перевела на Облепишника.
— Слушаю, — сказал Облепишник, у него был подозрительно странный голос, из пасти капала слюна, глаза полузакрылись и налились кровью, а пасть расплылась в идиотской улыбке. Внезапно, он стал с наслаждением чесаться, словно блохастый, и Вишнеглазка отшатнулась.
— Понимаешь ли, мне снятся странные кровавые сны. Я вижу их почти каждую ночь, и просыпаюсь не выспавшись... — начала она.
— Ну, может быть, ты сошла с ума! — слишком громко воскликнул волк и расхохотался. — Галлюцинации! Какие грибы употребляла, красотка, колись?
Вишнеглазка отшатнулась и отвесила ему пощечину. Облепишник оскалил клыки и зарычал. В его глазах плескалось недоумение. Вишнеглазка увидела у его лап боярышник и розмарин, взяла их в зубы, пока волк ошалело уставился на неё, выбросила на улицу, растоптала и рявкнула:
— Хватит травиться каурином! — после этих слов, она спешно удалилась из пещеры под недоуменное фырканье.