13.
***
- М-м-м, обалденные булочки! Конечно, не такие вкусные, как у моей тетушки, но, все же, отменные. Передайте вашему кондитеру огромное спасибо!
Бывшая Рита, Рита в душе навсегда, но смирившаяся с тем, что сейчас она Адриана, продолжала сидеть в халате в кафе, попивая чай и жадно кусая свежие булочки, блаженно покачивая головой от удовольствия.
- Да, Антония, где я только не пробовала эти булочки, но в твоих всегда был какой-то секрет. Какая-то тайна, которую знала только ты. Твои булочки всегда пышнее и в десятки раз вкуснее. Сколько лет уже прошло, а я помню, все еще помню!
Она шепталась, словно говорила с ветром, который должен был донести послание тетушке в провинцию.
***
Рита натянула капюшон глубже, чтобы скрыть лицо, и, опустив глаза, шла, не поворачиваясь к дому, чтобы не увидеть его еще раз. Она шла и вспоминала свое детство, теплые руки тети, ее голос, улыбку, все, что заставляло ее счастливо улыбаться: весенние цветы и сказки, укус пчелы и жужжанье комара. Все проплывало перед ее глазами, словно в немом, медленном кино, которое она смотрела с удовольствием, улыбаясь и вздыхая.
- Хоть что-то было светлое в моей жизни. Это ты! Надеюсь, ты проживешь еще долго и когда-нибудь я все же смогу упасть к твоим ногам и попросить прощения.
Она стояла у входа на кладбище, боясь встретить знакомые лица. Стеван предпочел остаться в машине, подробно объяснив, куда идти. Она начала ходить быстрым шагом вокруг надгробных плит, не понимая, где ей искать свое. Она здесь ни разу прежде не была. Продолжала бродить, пока не увидела знакомое лицо на фото. В сердце что-то оборвалось. Наверно, у каждого бы что-то оборвалось, увидь он себя на надгробной плите. В вазе стояли свежие цветы. Она не отрывала глаз от надписи и даты смерти.
- Мою дату смерти теперь можно считать моим вторым днем рождения. Я не просто так пришла к тебе, Рита, - сорвалось с ее уст как-то нелепо и несерьезно, но с каждым словом увереннее.
- Я пришла проститься с тобою. Сказать тебе, что ты была чистым человеком, делавшим все для своих близких. Ошибки? Я считаю, что их не было в твоей жизни, ты принимала верные решения. Но была слишком юна и неопытна. И кто-то влез в твою жизнь, решив все за тебя. Ты ведь в этом не виновата, ты не виновата, что сейчас ты здесь. Ты мечтала о светлом будущем, сидя под тучей грозового облака. Но, все же мечтала. Только в один момент этого ничего не стало. Сейчас у тебя на руках должен был быть ребенок, и ты была бы женой Кристиана. Бедная, бедная Рита. Прости меня! Знай, я даю тебе обещание, что твоя жертва и жертвы других девушек были не напрасны. Я отомщу, обещаю!
Она провела рукой по надгробной плите и поправила цветы, затем ушла навсегда прочь.
В конце недели Серж должен был везти ее к лесничему Братиславу. Он, как и Стеван, считал, что это ей на пользу, что она, наконец, покинет этот пропитанный гнилью город. Серж знал, что она сбегает из дому, но ничего не говорил, иногда следил за ней, чтобы чего не случилось. И молчал. Стеван волновался, будто отправлял сына на войну, порой скулил, как баба, потирая свой длинный нос белоснежным платком. Они присели на дорожку, она прощалась со стенами.
- Ну, пойдем Рита.
- Адриана! – уверенно и жёстко произнесла Рита.
Серж оглянулся на нее и кивнул головой.
- Да, Адриана, нам пора идти.
Стеван зарыдал, не смог собраться духом, чтобы выйти проводить ее к машине, и остался сидеть на кровати.
Адриана расположилась на заднем сидении и легла, укрывшись пледом, ей не хотелось смотреть, как они покидают город, из которого она никогда никуда не уезжала. Серж молча вел машину.
Два дня утомительной дороги. Серж устал, Адриана вела себя спокойно, видимо, привыкнув к мысли, что ее будущее впереди. Почти два месяца была прикованной к постели, не удивительно, что ей хотелось действий. Пару раз она просилась за руль, и Серж сажал ее, наблюдая, как она едет, показывая и объясняя ей, что к чему.
- Я совсем не знаю этого человека. Куда мы едем?
- Ты думаешь, я знаю? Я знаю столько же, сколько и ты! Раз Стеван сказал, что ему можно доверять, значит, так оно и есть.
- Ты доверяешь Александру?
- За все время общения с ним я понял, что ему можно доверять. Наверно, поэтому вы и сдружились с ним. Вы очень схожи. Характеры имеют совпадения.
- Я думала, ты презираешь его.
- Почему?
- Оттого, что он живет так.
- И ты так жила. Я ведь не презираю тебя. Я все понимаю. Конечно, сперва мне было тяжело, и я многого не понимал. Но теперь как-то вся картина становится яснее. И мне самому становится тяжело, что я бездействую в этой ситуации. Мне хочется прикрыть эту лавочку, но что я могу, простой провинциальный мужик.
- Не надо так говорить! Ты можешь много, и ты, отнюдь, не прост! А знаешь что?
- Что?
- Пообещай мне!
- Что тебе пообещать?
- Когда я приеду, ты набьешь мне рукав.
- Обещаю, уж это я смогу сделать. Если ты сама не передумаешь.
- А начни на досуге делать эскизы, я тебе в этом полностью доверяю. И знаешь, я молча зайду в салон, а ты, наверно, будешь занят. Я ничего не скажу и даже обнимать не стану, и ты молчи. Увидишь, ничего не говори. Повесь вывеску «Закрыто» и достань эскиз. И начни его делать. А вот когда закончишь, я обниму тебя.
- Странное условие ты мне ставишь. Как же мне не заговорить с тобой? Да и работы будет, наверно, на часов десять. Ты сама не сможешь столько молчать.
- А вот и смогу! Спорим?
- Ну, хорошо, пусть будет так. Я сделаю эскиз. Даже несколько, чтобы ты могла выбрать. А потом начну набивать. Наверно, ты изменишься за это время.
- Не думаю, что я буду там долго.
- Ну, это ты сама решишь.
- Зачем меня отправлять, если я могу решить сама?
- Ты же знаешь, что мы тебе не желаем зла, и все это лишь для того, чтобы у тебя все было хорошо.
- Знаю.
Оставшееся время в пути она ехала, молча рассматривая Сержа. Ей не хотелось расставаться с ним. Они заехали на лесную дорогу. Дальше проехать было невозможно, они пошли пешком.
- Откуда ты знаешь, куда и как идти?
- Ты даже не представляешь, как подробно мне все рассказал Стеван. Вот слушай. Доедем до леса, там будет дорога. Ты поймешь, что это именно она, потому что будет стоять указатель, и, главное, никуда не сворачивай. Около десяти километров вглубь леса, и вы наткнетесь на хижину.
- Десять километров? - перебив, возмутилась Адриана. - Это что же, нам придется идти десять километров?
- Ну, если верить Стевану, то да.
- Но он ведь не знал, что мы не сможем проехать на машине.
- Так что, будем идти. Ладно тебе, ты ведь и больше ходила, когда ночами убегала из дома. Ты думала, я не знал? Я порой даже ходил за тобой, смотрел, как ты стояла у клена напротив дома, наблюдая за тетей.
- Зачем ты это делал?
- Как-то я пришел и увидел, что на пороге стоят грязные кроссовки. Было нетрудно догадаться, что ты куда-то выходила, ведь до этого был дождь, и кругом было грязно. Да и вела ты себя странно. Я переживал за тебя.
- Спасибо! Но, думаю, что теперь я справлюсь.
- Конечно!
- Расскажи, что еще говорил Стеван.
- О нашей дороге-то?
- Да.
- Так вот, идти нужно по дороге. А вокруг будет сосновый лес. А сосны в нем такие огромные!
- Ну, перестань.
- Что?
- Ты пытаешься кривляться, как он, это так нелепо и смешно, учитывая ваше телосложение.
- Лес, действительно, хорош. А запах!
Чувствуешь, какой запах?! Вот в этом он был прав. Нам всем было бы на пользу пожить в таком месте. Когда вы дойдете до хижины, вы не пройдете мимо, ведь она там одна. Рядом конюшня и банька. А сам домик удивителен, лесник построил его сам. Темное дерево, резные ставни и скрипучие лестницы. Беседка на улице и собачья будка.
- Как думаешь, он сам тут бывал?
- Когда я его слушал, мне казалось, что я сам тут бывал. Он так красиво описывал это место. И, действительно, все так.
За разговором они медленно шли, останавливаясь на перекус, и любуясь осенним лесом. Серж убегал в лес и возвращался с грибами. Адриана вдыхала их запах, закатывая глаза от удовольствия.
Перед заходом солнца они все же добрели до назначенного места. Она остановилась и, улыбаясь, смотрела на домик из темного дерева с искусно резными ставнями. Из будки выбежала лайка с ярко-голубыми глазами, хозяин вступил на скрипучую лестницу, держа в руках ружье. Они переглянулись, посмотрев в глаза друг другу.
- Эй вы! Пойдемте, я ждал вас.
Хриплый голос пожилого мужчины позвал их в дом. Серж скинул с плеч тяжелый рюкзак и размял плечи. Они направились к дому, собака подбежала к Адриане и, бегая рядом, просила поиграть с ней.
- Теперь-то я точно буду гулять и даже знаю, с кем.
Входя в уютный теплый дом, они рассматривали все вокруг, хозяин разливал чай, приглашал к столу.
- Наверняка, вы замерзли.
- Да. Машину пришлось оставить у леса. Дорога совсем никудышная.
- Ну да, осень, дожди. Грязи море. Скоро тут и пешком не пройдешь.
- А как же нам тут быть, если не пройдешь?
- Не переживай, запасов нам с тобой хватит до лета.
Она смотрела по сторонам. Шкуры животных, чучела, рога, все это украшало небольшой домик. Каменный камин, который требовалось постоянно подтапливать. Она заметила, что тут нет электричества и телефона. Это ее слегка смутило. И как вообще Стеван связался с ним и доложил о нашем приезде. Небольшая лестница вела в чердак.
- Там будет твоя комната.
- Что?
- Там ты будешь жить. Там очень тепло и уютно, я все приготовил к твоему приезду. Давно у меня не было гостей. Я и не ждал, но был рад, когда узнал о вашем приезде. Стеван мне рассказал немного о тебе, думаю, мы поладим.
Мужчина лет шестидесяти крепкого телосложения смотрел на хрупкую девушку, пытаясь ее не напугать. Она заметила на его лице шрамы, на то, что он хромает, ей было все любопытно и не терпелось начать задавать вопросы.
- А есть ли у вас книги?
- Хороший вопрос. Достаточно, чтобы не сойти с ума в одиночестве. Здесь каждая прочитанная книга раскрывается еще ярче. Надеюсь, и у тебя есть что-нибудь новое.
- Уж этого добра у нас навалом.- Серж бросил под ноги рюкзак, весивший килограммов двадцать пять.
- Это хорошо, значит, нам будет, о чем поговорить. Я так полагаю, Вы побудете с нами какое-то время.
- Да, если Вы не против?
- Конечно же, нет, только рад.
- Я давно не бывал в таких чудесных местах, да и дорога утомила. Думаю пару дней с вашего позволения набраться сил и подышать чистейшим воздухом.
- Конечно, конечно. Завтра я покажу вам очень живописное место. А потом затопим баньку. Я вам такие веники дам! А ты можешь пока подняться наверх, посмотреть, что там.
Она ничего особого и не ждала, наверняка, просто кровать, окошко и стул. Хоть что-то. «Наверняка, я умру от тоски! Господи, как выжить в этой глуши», - думала она, отправляясь в лес. Она, улыбнувшись хозяину, направилась к лестнице, поднялась наверх. Большим удивлением было для нее все. Пол был устелен медвежьими шкурами, на кровати шкура. Стол, кругом свечи, комод для вещей, и все сделано вручную. Она чувствовала себя Фронной из «Дочери снегов» Лондона.
– Какая красота!
Вид из окна был восхитительным, горы и лес. Небольшая, скорее, совсем маленькая угловатая комнатка, но в ней было все уютно. Он присела на кровать и провела рукой по меху. Сразу же захотелось разуться и походить босыми ногами по шкурам.
– Как приятно. - Адриана перебирала босыми пальцами по меху.
- Ну как тебе?
Хриплый голос внизу отвлек ее.
- Тут превосходно! Я даже и не знаю, как Вам сказать спасибо за этот уютный уголок!
- Ты мне скажешь спасибо, помогая мне и даря свое время на общение со мной. Вот и все. Знай, я тебе не дам прохлаждаться.
- У меня и в мыслях не было.
Братислав достал бутылочку самодельного спиртного и разлил по трем стаканам. Адриана спустилась к ним и села за стол, уже готовый к ужину. Запах свежей пожаренной оленины с картошечкой и овощами кружил голову. Лесник оказался не таким уж и противным человеком, как переживала она, думая, что не сможет с ним ужиться, даже боясь встречи с ним. А он был общителен, довольно мил, и шрамы украшали его морщинистое лицо. Предложив тост за знакомство, он поднял свой граненый стакан. Чокнувшись с Сержем, выпил до дна, Серж не растерявшись, тоже махом опрокинул. Адриана посмотрев на то, как с легкостью они это делают, решила повторить. Немного сглотнув, она широко раскрыла глаза и, еле сглотнув, быстрее закусила.
- Что за огненная вода?
- Самогон. Сам делал. На кедре. Вот и мы с тобой пойдем кедровые шишки собирать.
Стемнело, лесник подкинул дров в камин и зажег пару свечей. Устроившись поудобнее у камина Серж и Братислав покуривали махорку и общались. Глаза Адрианы слипались, и уже не было сил сидеть дальше. Она, поблагодарив, пошла спать. Долго еще слушая и ворочаясь, как внизу слышались голоса, она повернулась ногами к окну, чтобы смотреть на звездное небо, которое было усыпано ими, словно бисером. Она думала о грядущих переменах и засыпала.
На следующее утро, проснувшись от шума во дворе, одевшись, спустилась. На плите стоял завтрак. Взглянув на него, она вышла на улицу. Раскрыв дверь, она зажмурилась, потому что солнце светило ей прямо в глаза. Слегка привыкнув к свету, она увидела, как во дворе кипит работа, Серж колет дрова, Братислав убирается в конюшне. Серж, увидав ее, остановился.
- Ну, как спалось?
- Чудесно! Такое ощущение, что проспала, как минимум, неделю. Такой прилив сил и энергии!
- Свежий воздух тебе на пользу. Я тоже спал чудесно. Сам не заметил, как уснул у камина, беседуя с Братиславом. Он, оказывается, военный, ему есть о чем рассказать. Мне кажется, у него столько историй! Хороший мужик, в общем!
- Да, видимо, да. Ну, мне это предстоит узнать.
- Адриана, иди, поешь, и пойдем, прогуляемся.
Он кричал, гладя гриву своему коню.
Позавтракав, они отправились гулять по лесу, пришлось даже лезть в гору. Сержу с его весом было тяжело. Да и ноги Адрианы затекали. Слишком много прошли за эти дни. Но ее это радовало, что, наконец, ей не придется томиться в квартире, а можно ходить в свое удовольствие. За ними бежал пес, пытаясь привлечь к себе внимание.
- А как его зовут?
- Диксон.
- Интересное имя для пса.
- Мне его дали уже с таким именем, а я не стал ничего менять. Да и к чему? Игривый только, то и дело просится, чтобы я кинул ему мяч или палку. Сам приносит. А мне порой так суставы ломит, что я бросить не могу. Вот теперь это будет твоя задача. Вот знакомьтесь, это Сталин.
Он показал рукой на гигантскую сосну, которой было не меньше двухсот лет.
- Ничего себе. А чего он такой большой и один среди всех.
- Говорят, что когда-то очень давно возле него собирались друиды и выполняли тут какие-то свои обряды.
- Оно очень большое! Я никогда не видела ничего подобного. А почему Сталин?
- Это я его так прозвал.
- Но ведь ростом он был невысоким, насколько мне известно.
- Зато человеком был большим!
Она подошла к дереву и попыталась его обнять, но обнять это дерево не хватило бы и их троих человек.
Затопив баню и испытав все прелести банной процедуры, они вновь провели вечер в беседе. На следующее утро настало время прощаться с Сержем. Ей не хотелось отпускать его. Словно отрывая частичку от сердца, она обняла его крепко и заплакала.
- Ну, что ты, перестань.
- Не могу. Скажи мне кто-нибудь год назад, что это все так обернется, я бы не поверила. Обещай мне, что проведаешь тетушку, заходи к ней как сможешь чаще. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя одинокой. Навещай ее, хорошо! И не забудь, что ты мне обещал сделать эскиз.
- Я обещаю тебе. Я все сделаю, что ты просишь. А ты обещай мне, что поправишь свое здоровье и забудешь обо всем.
- Обещаю.
Он погладил ее по голове, взял рюкзак, развернулся и ушел, не оборачиваясь. Она осталась смотреть ему вслед, ей так хотелось, чтобы он посмотрел на нее еще раз, но он так и не повернулся, скрывшись за деревьями.
- Ну, вот и остались мы с тобой вдвоем. Не переживай, все будет хорошо! У нас тут тихо и спокойно. Ты привыкнешь, да и я не дам тебе скучать.
Понимая, что она сейчас в угнетенном состоянии, он не стал ее больше тревожить. Она отправилась в свою комнату и почти неделю спускалась молча, только поесть и справлять нужду. Она сильно тосковала по дому, вспоминала всех. Здесь, вдали от родного города, не было возможности посмотреть за тетей, выйти в город, увидеть Сержа и Стевана. Не было больше такой возможности. Приходилось мириться с тишиной и природой вокруг. Вечерами было совсем тихо, Братислав сидел у камина и читал книги, которые привезла с собой Адриана. Он не знал ее другого имени и обращался к ней именно так. Порой она забывалась и не откликалась, но потом все же вспоминала. Наконец, спустя неделю самотерзаний и одиночества, она решила поговорить с лесником.
- Простите меня за мое поведение!
- Тебе не из-за чего просить у меня прощения. Я все понимаю. Знаю твою ситуацию. Конечно же, я не ждал, что ты с первого дня будешь тут бегать и веселиться, я знал, что тебе нужно какое-то время, чтобы привыкнуть и смириться.
- Спасибо!
Она не стала спрашивать, что именно рассказал ему Стеван, думая, что вряд ли он сказал правду. Она начала помогать ему, прибиралась в доме, готовила. Он учил ее ухаживать за лошадьми. Она часто ходила с Диксоном навещать Сталина. Порой усаживалась под его огромным стволом и разговаривала с ним. Он стал ей молчаливым другом. Незаметно летело время, выпал первый снег. Лес становился волшебным, сказочным.
Адриана не спешила приставать к Братиславу с расспросами. Она ждала у камина, когда он сам начинал что-нибудь рассказывать, его истории были для нее как сказки на ночь. Он рассказывал о светлых довоенных временах, какой чудесный у них был сад, и какая красавица у него была жена. Но после наступила война, и счастливые моменты канули в Лету. Семьи не стало, жена погибла, а он сам еле избежал смерти в лагере. Про войну он не любил рассказывать, останавливался на моментах, а потом… и все. На следующий день он вспоминал еще что-то светлое. Говорил, что отдал бы все, чтобы ощутить касание руки матери. Это для него было и оставалось самым светлым воспоминанием. В такие моменты она вспоминала о тете и соглашалась с ним. Порой он молча вставал с кресла и, даже не пожелав спокойной ночи, ложился спать. Иногда они молчали. Иногда говорили без устали, но одно было бесспорно - они смирились с присутствием друг друга. Его радовало, что его одиночество скрасила юная девушка. Он смотрел, как она вместе с Диксоном бегает по снегу, прыгает в сугробы. Он выдал ей лыжи, и каждый день они начали ходить по нескольку часов в лесу. Она научилась топить баню, сидела там часами, распаривая тело и растирая свои шрамы. Она напросилась колоть дрова, сказав, что ей хочется быть в хорошей физической форме. Братислав не был против и как-то за ужином он предложил ей поохотиться вместе с ним. Она с радостью согласилась, но ей было противно оттого, что придется смотреть, как умирают несчастные животные.
Тихо перебирая ногами по хрустящему снегу, на них, не замечая, шел небольшой совсем молодой олень. Адриана с трепетом наблюдала за этим. Хотелось крикнуть: «Остановитесь, не делайте этого!» Она бы лучше забрала его домой, гладила его и кормила.
- Тише, чего ты так заерзала и задышала? Успокойся!
Он прицелился, уже было приготовился выстрелить, но она закричала.
- Нет!
Он выстрелил вхолостую, и олень помчался вглубь леса.
- Что ты наделала? Глупая!! Хочешь оставить нас голодными?
- Но…
- Никаких но! А если бы это был кабан или дикий лось, он не пожалел бы тебя, он бы побежал на тебя!
- Но они ведь беззащитные!
- Все мы беззащитные перед главным монстром, перед человеком. А их жалеть не стоит. Для нас с тобой это пропитание. Или ты всю зиму ветки жевать собралась? Будь уже мужественнее, ты все-таки в лесу. Запомни, либо ты охотник, либо жертва! Ты хочешь быть жертвой?
- Нет! - уверенно произнесла она.
- Отлично! Завтра ты сама подстрелишь нам кого-нибудь.
- Но я не умею стрелять.
- А это не проблема. Руки, глаза целы, значит, научим. Главное, чтобы ты не струсила.
- Нет, не будет такого.
- Уверена?
- Да!
- Тогда пойдем к дому, будем учить тебя стрелять.
У дома он показал ей ружье, показал, как с ним обращаться и позволил разок выстрелить. Посчитав, что на сегодня хватит, они вернулись в дом и, доев вчерашний суп из куропатки, уселись у камина.
- Мне кажется, легче убить человека.
- Нет, милая, тебе так кажется. Но если ты убьешь хоть раз, то тебя ничто не остановит сделать это еще раз. И с каждым разом будет все легче и легче. Так что, бедные зверюшки - это мелочь. Просто ты привыкла к плюшевым мишкам и не можешь себе представить, что и они агрессивны и опасны.
- А Вы убивали?
- Людей?
- Да!
- Конечно. Я ведь был на войне.
- Расскажите, как это было.
- Тебе правда хочется слушать такие истории?
- А Вы думаете, что я такое нежное создание, что мне будет тяжело слушать об этом? Если Вы так думаете, то ошибаетесь.
- Ну, хорошо. Мне было двадцать семь лет, когда началась война. Никто не спрашивал меня, чего я хочу. Мне выдали автомат и отправили на фронт. Я сам до сих пор удивляюсь, как, прослужив первые полгода, я не убил никого. Но однажды нас занесло в Румынию. Наш отряд шел через лес. Была осень, деревья опали, и холод был ужасный. И посреди всего этого, средь деревьев и лесов почему-то сидела женщина. Мы уже, было, прошли мимо нее, когда я заметил ее. От шума - она только родила ребенка прямо там, в лесу - он закричал так пронзительно, что весь лес звенел. Мы шли тихо, и командир приказал не отвлекаться на это. Но я не мог отвести от нее глаз, она сидела, прижав ребенка к груди, и жевала гнилой клубень картофеля. Что ждало их в том лесу, одному богу известно. Видимо, она и бежала-то туда, чтобы родить вдали от всех. Но криками она привлекла фашистов, они заметили ее. И я увидел, как один из них поднял пистолет над ее головой. Сердце в этот момент почти остановилось, я не знаю, что на меня нашло. Да и глупостью это было, я подверг опасности весь отряд. Я поднял ружье, сел в позу, прицелился и выстрелил. Я увидел, как фашист упал на колени перед женщиной, а она, увидев меня, посмотрела мне прямо в глаза. На тот момент я ничего не понял и не осознал, началась перестрелка. Мы перебили весь отряд. Женщина с ребенком чудом остались живы. Командир дал ей свою порцию хлеба и, собрав оружие, направил отряд по намеченному пути. Она так и осталась сидеть на месте возле фашистских трупов как умалишенная. Командир ничего мне не сказал, вообще ничего. Это был мой первый труп, но тогда он на меня не смотрел. На меня смотрела она. Казалось, что она молила меня выстрелить в нее и ненавидела, что я не дал сделать этого немцам. Позже было еще два немца, рука колебалась, но все же смирилась с участью. И я стал непоколебим. Убивал с жестокостью и без сожаления, я мстил за всех, кто остался без крова и кто терпел. Я мстил за свою семью и за руки матери. И за ту женщину, что осталась в лесу. В моем сердце жила месть и злоба. Уж, я подавно забыл о сожалении и не раздумывал, стоит стрелять или нет.
- Значит, тяжело смотреть в глаза?
- Тяжело! Еще тяжело оттого, что они начинают скулить и просить о пощаде. Это начинает отвлекать, поэтому я быстрее нажимал на курок.
- А как думаете, что было дальше с этой женщиной?
- Кто же ее знает. Если она осталась там также сидеть, то, навряд ли она выжила. Да и вообще чудом должно было быть выжить в то время.
- Спасибо!
- За что?
- За то, что рассказали мне об этом.
- Я могу много чего рассказать.
- Я знаю - Вы человек с историей. Мне с Вами интересно. Я переживала, что сойду тут с ума. Но нет, мне здесь в Вашей компании очень хорошо.
- Рад это слышать после того, как мы с тобою три месяца живем тут вдвоем.
- Я очень хочу научиться стрелять.
- А ты кричать больше не будешь?
- Я постараюсь! Обещаю быть жестче.
В своей комнате на чердаке, укрывшись одеялом и шкурами, при свете свечи она листала журнал, который ей дал Стеван, и делала записи.