Директор

Алекс Мин

Сейчас мне необходимо было сделать это. Я должен был открыть глаза. С каждой секундой это непосильное задание убивало меня. Чуть приоткрыв их, я понимаю, что солнечный свет, пробивающийся через распахнутые шторы, совсе не облегчает задачу. Яркие лучи как будто ножом резанули меня. Сил не было даже на то, чтобы поднять голову с чего-то мягкого и осознать, что я кретин.

Все моё тело просто кричало о том, что я наивысший придурок. А во рту чувствовался привкус чего-то противного. Вчерашний вечер я помнил настолько смутно, что сейчас, все же открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Эти стены, на которых висели разные фотографии, совсем не похожи на стене в моем доме. Окно здесь было не только с одной стороны как у меня, а с трёх, что создавало ещё больше проблем моим обречённым страдать глазкам.

Когда я все же умудряюсь приподняться на руках, то тут же натыкаюсь взглядом на злой взгляд одной из моих учениц, чьё лицо терроризирует меня уже несколько дней и ночей. Ее страстная фигура снится мне по ночам, а слегка пышные губы заставляют стонать от боли в паху. Я каждый день вижу её в школе, замечая уставший взгляд в свою сторону. За эти несколько дней она умудрилась засесть в моем сознании так глубоко, что вчера это чуть не убило Аду, мою девушку.

Воспоминания о вчерашнем снежном комом навалились на меня, смешивая все чувства и эмоции воедино. Сэм слегка нахмурилась, чему служила появившаяся морщинка у неё на лбу. Пока я умирал от боли за то, что вытворял, Сэм подошла к крану и налила в прозрачный стакан воды. От жажды я даже сглотнул.

Мои глаза следили за каждым движением девушки, не упуская из вида ни одну деталь. Она передвигалась совершенно бесшумно, ступая по линолеуму в своих шерстяных носочках с миниатюрным бантиком. Каждым своим шагом она показывала мне своё безразличие и пофигизм. Она двигалась как-то ... скучающе. Когда ее руки протянули мне стакан с водой, наполненный до краев, я сглотнул.

Пальцы сами обхватили стакан и полностью его иссушили под злобный взгляд Сэм. Свои тонкие руки она сложила на груди, пряча исчезающую белую надпись на её толстовке, в которую она была завёрнута. Огромные рукава, завёрнутые в несколько раз, и заставили меня заревновать. Эта мелкая носит мужскую одежду. Чья она? Кто удостоился такой чести?

Когда мои глаза опускаются чуть ниже, я не сдерживаю улыбку. Серые домашние спортивки заправлены в шерстяные носки, делая девушку похожей на неудачное подобие гопника. Если бы она села на корты и достала из кармана толстовки семечки, я бы не удивился.

—Если ты не помнишь, то вчера не хило так облевал свою одежду и персидский ковёр отца, а ещё линолеум, ступеньки, мою юбку, подушки дивана..,—мне казалось, что эта девушка никогда не замолкнет.

Даже такие подробности о моем вчерашнем вечере не сделали её более эмоциональной. Все эти вещи она перечисляла со скучающим выражением лица без тени разрежения и злобы, только сложенные руки на груди, нашептывали мне, что я в опасности. Я бы мог наслаждать голосом этой прекрасной сучки всю жизнь, но мои барабанные перепонки просто заворачивались с трубочку от любого шороха, а уже тем более - голоса.

—Спасибо за такие подробности, но не стоило рассказывать это мне. —я с горем пополам сажусь на диван, свешивая ноги. С моего почти обнаженного тела скатывается покрывало и открывает вид на голую грудь. Лицо Сэм на секунду вспыхивает, а потом снова приобретает истинный оттенок. —Почему на мне только трусы?

Сэм разочарованно вскидывает руки и опускает их вниз. Её длинные волосы, заправленные до этого в толстовку, чуть растрепались. Некоторые пряди сексуально падают на лицо, прикрывая её темны глаза.

—Ты что-то есть будешь?—она не отвечает на вопрос, заставляя меня нахмуриться. Черт. Она же минуту назад изливала мне целый перечень того, что я испортил, включая свою одежду. —Надеюсь, что нет, потому что я не буду тебе ничего готовить. —после её диких слов, я ещё большее понимаю, что хочу кушать. Хочу видеть её лицо, наблюдать за плавными, пофигистичными движениями, когда она будет делать мне омлет с сыром.

—Я умираю с голода. —когда она резко разворачивается и с прищуром смотрит на меня, я сбрасываю покрывало и пытаюсь подняться с дивана. Ноги как будто атрофировались, поэтому встаю я не так сексуально, как мне этого хотелось.

Девушка обводит меня взглядом, останавливаясь на прессе и ногах. Но когда ее озорные глазки натыкаются на мои, то она тут же делает вид, что ни капельки на заинтересована мной. Это заставляет меня снова улыбнуться.

—Ты не слышал меня? Я не готовлю. Совсем.

—Могу я..,—в детстве моя мама занималась кулинарией и заставляла готовить и меня, что несказанно мне пригодилось в жизни.—А ты пока принеси мою одежду.

Сэм, кажется, это не нравится. Её что, бесит все, что я говорю? Думаю, что сейчас ей меньше всего хочется возиться с отходящим после пьянки мужиком. Это все начинает нравиться мне больше.

—Хватит мне указывать в моем же собственном доме. Покушаешь дома. Одежда лежит на тумбочке, так что собирай монатки и проваливай. —на её разъярённый голос к нам выбегает небольшая собака, виляющая хвостом. Овчарка с беспокойством глядит на свою молодую хозяйку, а потом на меня, непонимающе крутя головой.

И даже когда щенок подбегает к своей хозяйке ближе, ударяя ее хвостом по ноге, Сэм продолжает убивать меня взглядом. Была бы она медузой, то перед ней уже давно бы стоял не человек, а камень. Умела бы она стрелять лазером, то я бы давно умер.

—Я твой директор,—решаю действовать иначе. Эта бестия, кажется, забыла, что из нас двоих главнее я.

Щенок сердито на меня лает, из-за чего Сэм хмурится и смотрит себе под ноги. Маленький защитник почти сел на ее ноги, силясь защитить эту дикарку. Она садится на корточки и гладит малыша за ушком.

—И если хочешь им оставаться и дальше, то выметайся из моего дома.

—Это дом твоего отца.

—А ты хочешь с ним ещё раз встретиться, только уже здесь?—Сэм, казалось, владела ситуацией лучше меня, поэтому наотрез отказывалась оставлять меня с собой.—Могу позвать его. Он живёт не так уж и далеко.

—Не надо противиться этому, Эмануэла.

Когда я называю её полное имя, то девушка прекращает гладить овчарку и поднимает на меня свои разгневанные глазёнки. В личном деле у неё указано именно это имя, да даже во всех журналах написано «Эмануэла Хэзевей». Но, как я заметил, за эти несколько дней, все девушку называет именно «Сэм». Учителя, читая ее фамилию, тут же видоизменяют имя. Сэм Хэзевей. Когда я это спросил у мисс Донован, то тут же получил ее удивлённый и взволнованный взгляд. Она очень настаивала на том, чтобы я никогда не произносил это имя вслух. Никогда. И если я назову ее Эмануэлой, то могу сразу готовиться к похоронам. Своим.

—Как ты меня назвал?—кажется девчонка давала мне шанс все ещё раз взвесить и обдумать, но меня это слишком заинтересовало.

—Твоим настоящим именем.

—Тебе пора.—она резко поднимается с колен, на которых сидела до этого и гладила собаку, и кидает в меня сложенную одежду. —Одевайся и выметайся. Дверь там. —Сэм указала рукой куда-то за спину и бросилась из комнаты.

—Что я не так сказал? Ты, услышав своё настоящее имя, превращаешься в монстра?—кричу я, слыша, как она продолжает громыхать на втором этаже.

Смотрю себе под ноги и замечаю щенка овчарки, который продолжает глазеть на меня своими темными глазами.

—Сэм, это ты?—я присаживаюсь на колени и начинаю гладить щенка. Может, она, услышав своё имя, превращается в такого лилипута. Но когда за спиной раздаётся топот, мои надежды отпадают и я понимаю, что думал об этом на полном серьезе. И это начинает меня путать сильнее.

—Почему ты ещё не свалил?

—Потому что я не могу пойти в таком состояние домой или на работу. Приготовь мне завтрак хотя бы.

Сэм как-то нервозно заправляет свои волосы в толстовку, а потом склоняет голова и идёт к кухни, которая соединена с гостиной и находится за диваном. Овчарка следует за ней по пятам, повиливая хвостом.

—Как его зовут?

Все же я решаю одеться, чтобы не сверкать своим голым телом на всю квартиру. Отец Сэм, конечно, хороший мужик, но я не уверен, что он обрадуется, увидев меня рядом со своей дочерью в обнаженном виде. Жить ещё хочется.

—Цербер. —пёс, услышав своё имя, завилял хвостом сильнее и повалился на спинку, призывая хозяйку почесать ему пузо.

Совсем не удивлён такой клички. Сэм не кажется какой-то куклой, которая называет своих животных брендом сумочек, как, например, прада или диор.  Я бы больше удивился, если бы у неё была лохматая чихуахуа и она бы кричала: «Прада, ко мне».

Когда я заканчиваю с одеждой, то тут же смотрю на Сэм, которая кладёт на стол два яйца и берет сковороду. Яйца катаются на столе, приближаясь к краю. Удручённо вздыхаю и иду помогать этой поварихе.

—Почему ты не собираешься в школу?—тишина начинает съедать мой уставший мозг.

—Я готовлю тебе завтрак.

—Уверена? Я думаю чуть иначе. —девушка, сидя за столом, качает головой, наблюдая за моими умелыми руками, которые крошат сыр в сковороду. —Иди одевайся. Скоро поедем в школу.

—Я болею.

—Оно и видно. Давай в темпе, Сэм!—девушка кидает в меня ещё один смертоносный взгляд и подчиняется моей просьбе. Я больше не дам этой милой леди прогуливать школу.

——————

"Писала главу в полном эмоциональном опустошении, но, как ни странно, она получилась доброй и милой, как по мне. Хотя для того, чтобы собрать слова воедино, мне понадобилось четыре часа. Знаю, что многие ждали продолжение этой истории, поэтому я взялась за неё, начав редактировать. К сожалению, актив пропал. Почему? Если вы хотите сказать, что раньше было лучше, то не стоит. «Привет, я Сэм Хэзевей и я крутая девчонка с крутой фигурой» — это в априори не может быть лучше того, что есть сейчас.
Понимаете, для автора очень важна поддержка и отдача. Я не прошу вас оставлять добрые комментарии с огромным текстом. Нет. Просто мне нужны ваши эмоции. Мне важно знать, что кто-то ещё здесь."