Я слишком жадный, чтобы делить тебя с миром

 С тру­дом отор­вавшись от пле­нитель­но­го по­целуя, я пы­талась прий­ти в се­бя. Ды­хание учас­ти­лось, а на блед­ном ли­це по­явил­ся ру­мянец.
Ви­зит Алек­са в столь поз­дний час зас­тал ме­ня врас­плох: при­ходи­лось при­дер­жи­вать спол­за­ющее по­лотен­це од­ной ру­кой, а вто­рой дер­жать нож за спи­ной.

      Его взгляд сколь­зил по ого­лен­ным час­тям те­ла, каж­дый раз за­дер­жи­ва­ясь на том или ином шра­ме. Он глу­боко вздох­нул и гром­ко вы­дох­нул, зак­ры­вая гла­за, ви­димо, пы­та­ясь спра­вить­ся с раз­дра­жени­ем.

 — Изу­родо­вать та­кую кра­соту, — кон­чи­ки хо­лод­ных паль­цев про­бежа­лись по мо­ей шее, спус­ка­ясь к клю­чице.

 — Мне нуж­но одеть­ся, — про­буб­нив се­бе под нос, я раз­верну­лась и, пох­ра­мывая, от­пра­вилась в ком­на­ту.

      Лекс ра­зул­ся и про­шел в глубь квар­ти­ры, ски­дывая одеж­ду на близ сто­ящий ди­ван, рас­по­ложен­ный нап­ро­тив ста­рого те­леви­зора,

 — За­чем те­бе был нож? — крик­нул он, пы­та­ясь най­ти что-то у ме­ня на кух­не.

 — Я не жда­ла гос­тей, — на­цепив пер­вую по­пав­шу­юся фут­болку и шор­ты, по­кину­ла ком­на­ту и наб­лю­дала, как муж­чи­на но­сит­ся из сто­роны в сто­рону, от­кры­вая каж­дый ящик и ти­хо ру­га­ясь.

 — Что ты ищешь?

 — Што­пор, — Лекс кив­нул в сто­рону сто­ящей бу­тыл­ки.

 — Алекс, зна­ешь…

 — На­шел! — ра­дос­тно опо­вес­тил он и при­нял­ся от­кры­вать ви­но. — Ты что-то хо­тела ска­зать?

      Толь­ко иди­от не за­метит на мо­ем ли­це не­пони­мание про­ис­хо­дяще­го. Не ска­зать, что я не ра­да его ви­деть, но, мне ка­залось, что на­ши от­но­шения за­кон­чи­лись еще в тот день, ког­да я мол­ча по­кину­ла его пос­тель. Нам зап­ре­щено иметь от­но­шения с кли­ен­та­ми, зап­ре­щено приг­ла­шать их к се­бе, и, уж тем бо­лее, иметь пос­то­ян­но­го пар­тне­ра.

 — Что ты здесь де­ла­ешь? — ус­та­вив­шись на не­го, я сло­жила ру­ки на гру­ди. — Ты дол­жен знать пра­вила! Ес­ли кто-ни­будь те­бя уви­дит, ме­ня вы­гонят с ра­боты. Нет дру­гого мес­та, где при­мут ин­ва­лида без до­кумен­тов.

 — Есть, — ска­зал он, дос­та­вая ка­кие-то за­солен­ные бо­калы из ниж­не­го ящи­ка сто­ла, — пе­ре­ез­жай ко мне.

      Пред­ло­жение вве­ло ме­ня в сту­пор. Оно про­из­не­сено нас­толь­ко без­за­бот­но, что мож­но бы­ло по­думать о его пло­хом чувс­тве юмо­ра, но по серь­ез­но­му вы­раже­нию ли­ца оп­по­нен­та я по­няла, что это не шут­ка.
С од­ной сто­роны сто­ило сог­ла­сить­ся, ибо я мог­ла за­быть о ра­боте «тан­цовщи­цы» и пе­ре­ехать к не­му, ни в чем не нуж­да­ясь, но, с дру­гой сто­роны, си­деть нах­лебни­цей у трид­ца­тилет­не­го муж­чи­ны, с ко­торым ты зна­кома от си­лы дня три и не­дав­но бра­ла день­ги за секс — бес­так­тно и нек­ра­сиво.
Я не хо­чу быть ему ни­чем обя­зан­ной, учи­тывая мое по­ложе­ние.

      Лекс — хо­роший па­рень. Оби­жать его — пос­леднее де­ло, но внут­ри все ки­пело. Ор­га­ны сжи­мались силь­нее с каж­дым вздо­хом то ли от то­го, что мы не мо­жем быть вмес­те с док­то­ром, то ли из-за то­го, что я да­же не удо­сужи­лась по­думать над его пред­ло­жени­ем. Каж­дая клет­ка те­ла бы­ла про­тив, но я не по­нима­ла, по ка­кой имен­но при­чине.
Сколь­ко раз я пы­талась сей­час сде­лать шаг впе­ред, навс­тре­чу Алек­су, но те­ло, не слу­ша­ясь, про­дол­жа­ло сто­ять на мес­те.
Вве­рить свою жизнь ко­му-то дру­гому кро­ме Шу? Быть с кем-то кро­ме Не­го?
Нет, не мо­гу.

      Я от­сту­пила на­зад, вер­тя го­ловой в раз­ные сто­роны, как бы про­гоняя прочь стран­ные мыс­ли по по­воду Гос­по­дина.

 — Не мо­гу… — про­шеп­та­ла я, зак­ры­вая ру­ками ли­цо.

Лекс осек­ся, яв­но не ожи­дая от­ри­цатель­но­го от­ве­та,

 — По­чему?

 — Прос­ти ме­ня, — приш­лось под­нять на не­го гла­за, из ко­торых тон­ки­ми ручь­ями сте­кали проз­рачные со­леные сле­зы, — я не мо­гу.

Он, со ско­ростью по­лук­ровки, приб­ли­зил­ся, хва­тая мои за­пястья и при­жимая та­зом к ку­хон­но­му сто­лу.

 — Я не каж­дой де­вуш­ке пред­ла­гаю пе­ре­езд. Ты ведь по­нима­ешь? Объ­яс­нись!

Кис­ти хрус­те­ли у не­го в ру­ках, по ще­кам все еще тек­ли сле­зы.

      Не мо­гу быть с кем-то кро­ме Не­го, не мо­гу от­дать­ся на чу­жую ми­лость, не мо­гу воз­не­нави­деть ко­го-то так­же силь­но.

 — Не плачь! — его хват­ка ос­лабла, ру­ки пе­ремес­ти­лись на спи­ну, на­щупы­вая ста­рый ожог, зас­тавля­ющий вспо­минать каж­дое дви­жение свет­ло­воло­сого вам­пи­ра в мою сто­рону. — Что это?

      Док­тор пе­ревер­нул ме­ня, пос­та­вив к се­бе спи­ной, до сих пор вдав­ли­вая те­ло в стол. Ру­ки зад­ра­ли фут­болку к вер­ху, от­кры­вая вид на мно­жес­тво шра­мов от уку­сов, ког­да-то сод­ранной ко­жи и боль­шую мет­ку, ос­тавлен­ную для то­го, что­бы те­ло всег­да пом­ни­ло, что у не­го есть Хо­зя­ин.

 — Mea, — еле слыш­ный ше­пот со­шел с его губ, — ла­тынь, зна­чит, — он ус­мехнул­ся, — зна­ешь же пе­ревод?

 — Моя.

 — Я, ви­димо, был слиш­ком пь­ян в на­шу пер­вую ночь и не за­метил это­го. Де­ло в Са­кама­ки? — хо­лод­ные паль­цы опус­ти­ли фут­болку.

      Ше­ей ощу­щалось его теп­лое уча­щен­ное ды­хание, круп­ные ру­ки с си­лой сжа­ли де­ревян­ный стол до по­белев­ших кос­тя­шек.
Лекс не прос­то ра­зоз­лился: он был в бе­шенс­тве.

      С си­лой вер­нув ме­ня в ис­ходное по­ложе­ние, муж­чи­на схва­тил хруп­кие пле­чи, не­от­рывно гля­дя в гла­за, пы­та­ясь, ви­димо, най­ти оп­равда­ние мо­ему по­веде­нию.

 — Я не знаю, не знаю, — как в бре­ду, я пов­то­ряла од­ну и ту же фра­зу.

      Он с ми­нуту сто­ял не­под­вижно, гля­дя, как я за­рыва­юсь ли­цом в его ру­баш­ку, над­рывно ры­дая.

      Как бы я не кру­тилась, сколь­ко бы не бе­гала от прав­ды, она ку­вал­дой би­ла каж­дый раз, ког­да ме­ня ты­кали в нее но­сом: тра­хать­ся за день­ги, что­бы вы­жить — по­жалуй­ста! Быть с кем-то в пос­то­ян­ных от­но­шени­ях, кро­ме Не­го — луч­ше убей­те!
Я столь­ко бе­жала от Шу, в по­пыт­ках на­чать но­вую жизнь, что сов­сем по­забы­ла о глав­ном — де­ло бы­ло вов­се не в Нем.
Проб­ле­ма си­дела во мне.
Я ис­чезла из особ­ня­ка, но от се­бя, как ви­дите, не смог­ла скрыть­ся. Са­кама­ки все это вре­мя си­дел во мне, зас­тавляя чувс­тво­вать бес­по­кой­ство и тре­вогу. Вос­по­мина­ния о Нем вы­зыва­ли дрожь во всем те­ле, вез­де ме­рещи­лась Его стат­ная фи­гура, ух­мы­ля­юще­еся вы­раже­ние ли­ца и зве­риный ос­кал.
Во­сем­надца­тилет­няя де­вуш­ка прев­ра­тилась в нас­то­яще­го па­рано­ика. Я бе­гала от те­ней на сте­нах, ког­да дол­жна бы­ла бе­жать от собс­твен­но­го от­ра­жения.

      Лекс приб­ли­зил­ся к мо­ему ли­цу, це­луя крас­ные ще­ки, со­бирая со­леные кап­ли мок­рым язы­ком. Пе­ремес­тившись на гу­бы, док­тор це­ловал то вер­хнюю, то ниж­нюю, пы­та­ясь зас­та­вить ме­ня от­ве­чать.

      Зап­ла­кан­ные гла­за не отоб­ра­жали ни­чего. Это не Его гу­бы, не Его ру­ки.
Ма­лень­кие ку­лач­ки упер­лись в силь­ную муж­скую грудь, пы­та­ясь от­тол­кнуть нас­той­чи­вого пок­лонни­ка.

 — Ухо­ди… — всхли­пывая, про­из­несла я.

 — По­чему?

Сно­ва зак­ры­ла ла­дош­ка­ми ли­цо, не в си­лах смот­реть Алек­су в гла­за.

 — По­жалуй­ста, уй­ди.

 — Я не… — он не ус­пел до­гово­рить.

 — По­тому что ты — не Он! — вык­рикну­ла я, зак­ры­вая ру­кой рот.

      Лекс от­шагнул на­зад, и, раз­вернув­шись, схва­тил паль­то, твер­дым ша­гом сту­пая по скри­пуче­му по­лу к вход­ной две­ри.

 — Черт, — ру­га­ясь се­бе под нос, я пош­ла за ним, — Лекс, прос­ти, я не хо­тела, — но эта фра­за не бы­ла ус­лы­шала, пос­коль­ку ее заг­лу­шил гром­кий звук зах­лопнув­шей­ся две­ри.

***

      Пос­ле не­боль­шо­го от­пуска я вер­ну­лась на ра­боту в по­дав­ленном нас­тро­ении. Чувс­тво­вала се­бя ужас­но ви­нова­той пе­ред Алек­сом. Он пы­тал­ся по­мочь, за­щитить, а я, как пос­ледняя мразь, вып­лю­нула всю прав­ду в ли­цо.

      Клуб от­кры­вал­ся че­рез два ча­са, по­это­му я си­дела за бар­ной стой­кой, де­лая вид, что слу­шаю бар­ме­на, ко­торый что-то ув­ле­чен­но рас­ска­зывал с не­ким не­годо­вани­ем и не­одоб­ре­ни­ем, все вре­мя ак­тивно жес­ти­кули­руя.

      Звон­кий ко­локоль­чик на вход­ной две­ри опо­вес­тил о кли­ен­те. Это был не­высо­кий муж­чи­на в де­ловом кос­тю­ме с чер­ной пап­кой в пух­лых ру­ках.

 — Кхм-кхм, — он каш­ля­нул в ку­лак, стоя за мо­ей спи­ной.

Я не­хотя по­вер­ну­лась и ус­та­вилась на нез­ва­ного гос­тя,

 — Прос­ти­те, но мы еще зак­ры­ты.

 — Я не к вам, — сде­лав ак­цент на мес­то­име­нии, он про­дол­жил, — мне ну­жен хо­зя­ин за­веде­ния. Я но­тари­ус.

 — Вто­рой этаж, единс­твен­ная дверь. Не заб­лу­дитесь.

Я по­вер­ну­лась к бар­ме­ну, про­водив­ше­го уко­риз­ненным взгля­дом гос­тя,

 — На­чалось, — впол­го­лоса раз­дра­жен­но выс­ка­зал он, сжи­мая проз­рачный ста­кан, на­тер­тый до блес­ка.

 — Что имен­но?

 — Ты опять ме­ня не слу­шала?

 — Из­ви­ни.

Он ус­та­ло вздох­нул.

 — Что-то слу­чилось? Ты са­ма не своя.

 — Все в по­ряд­ке, — я от­ве­ла гла­за в сто­рону, рас­смат­ри­вая пив­ную под­став­ку, сто­ящую на сто­ле, — так, что ты го­ворил?

 — Клуб про­да­ют.

 — Что? — я под­ня­лась со сту­ла, ко­торый с глу­хим скри­пом отъ­ехал на­зад. — Как про­да­ют?

 — Вот так. Слы­шал, что Май­ку пред­ло­жили боль­шую сум­му де­нег, да та­кую, что он смо­жет еще три та­ких от­крыть. Я толь­ко не по­нимаю, за­чем ко­му-то нуж­на эта бер­ло­га.

      Я под­ня­лась, и, дей­ствуя на эмо­ци­ях, опи­ра­ясь на трость, по­бежа­ла в ка­бинет Май­ка, что­бы рас­ста­вить точ­ки над «и».

С раз­ма­ху от­крыв дверь, я вле­тела в ка­бинет,

 — Майк, ты в сво­ем уме?

Он ус­та­ло по­вер­нулся и оки­нул ме­ня взгля­дом,

 — Эн, да­вай не сей­час.

 — Что зна­чит «не сей­час»? Ты наш дом про­дать соб­рался?

Толь­ко за­кон­чив го­ворить, я за­мети­ла боль­шое ко­личес­тво че­ловек, ко­торое на­ходи­лось в ка­бине­те.

 — Я по­том все объ­яс­ню, ухо­ди, по­ка по­купа­тель не по­явил­ся.

Дверь при­от­кры­лась,

 — Уже по­явил­ся.

Этот го­лос…

Я вып­ря­милась, креп­ко хва­тая ру­ко­ят­ку трос­ти.

Нет, нет, нет. Не мо­жет быть…

      Ды­хание учас­ти­лось, стук раз­гу­ляв­ше­гося сер­дца зак­ла­дывал уши. Ко­неч­ности дро­жали, зас­тавляя под­ка­шивать­ся ко­лени.
Зак­рыв гла­за, я мед­ленно по­вер­ну­лась на пят­ке, ли­цом к при­бив­ше­му гос­тю.

      Сто­ило мне от­крыть зер­ка­ла ду­ши, на­пол­ненные на­деж­дой и стра­хом, как я встре­тилась со взгля­дом го­лубых очей, про­ника­ющих в са­му ду­шу, вы­вора­чивая ее на­из­нанку.
Столь­ко през­ре­ния и рав­но­душия ни­ког­да не отоб­ра­жалась в этих гла­зах. В Его гла­зах.

 — Да­же бе­гать не приш­лось, — сталь­ной го­лос раз­ру­шил ти­шину в ка­бине­те, зас­тавляя ме­ня осе­дать на пол.