Часть 3
Боль. Я чувствовала лишь боль и жуткое головокружение. Глаза будто были налиты свинцом — их невозможно разлепить.
— Черт, что за херня? — проговорив, а точнее, прохрипев эти слова, я ужаснулась от собственного «чужого голоса».
— Ой, наша малышка проснулась. Как она сла-а-адко пахнет.
— Райто, отойди от нее, она еще слишком слаба.
— Тем более, она принадлежит не тебе: Шу ее себе приметил.
Стоп. Кто это? Много мужских голосов.Шу. Шу?!
«Хотэру, живо возьми себя в руки и открой глаза!»
Я кое-как смогла разлепить заспанные веки, боль в висках и в суставах во всем теле отчетливо чувствовалась.
Полностью прозрев, передо мной предстали пятеро парней: одного из них я узнала сразу: это был тот парень, что сравнил нас с Мичи со шлюхами, второй был жутко на него похож, но цвет волос насыщенно рыжий и стильная шляпа красовалась на его взъерошенных волосах, третий — мальчик лет пятнадцати, с одноглазым мишкой в руках, с фиолетовыми волосами и огромными мешками под глазами, он напоминал мне меня, когда я ночами готовилась к экзаменам или смотрела сериалы, четвертый парень был одет в рваную футболку, пиджак с рукавами «три четверти» и серебристыми волосами, пятый же выделялся на фоне всех остальных: это был высокий брюнет в очках, с жутким взглядом властных и злых глаз, одетый в дорогущий костюм, который был идеально выглажен, будь я в другой ситуации, возможно, я бы восхищалась им, этой строгой статностью, приятным аристократичным лицом, но не сейчас.
В данным момент я чувствую себя загнанным зверьком, на которого пялятся пять пар глаз, выжигающие его душу. Только сейчас я смогла разглядеть место, в котором нахожусь, — это была просторная комната, выполненная в светлых тонах. Я лежала на большой кровати, где смогло бы поместиться около трех человек, на противоположно стене стоял косметический столик и шкаф.
С некой опаской я оглядела всех присутствующих и стала выжидать, что они мне скажут. Было ли мне страшно? Очень. Я не чувствовала рук, ног, воздуха в комнате стало меньше, стены начали сужаться, я бы, может, и начала задыхаться от повисшего в воздухе напряжения и пристального взгляда со всех ракурсов, если бы один из них не заговорил:
— Позвольте представиться, меня зовут Рейджи Сакамаки, я второй сын этой семьи. Третий сын — Аято, четвертый — Канато, пятый — Райто, шестой — Субару. Уверен, что у Вас к нам масса вопросов, но все по порядку.
— Меня зовут…
— Мы знаем, как Вас зовут и откуда Вы.
— Но…откуда? Я вижу вас впервые, и…
— Ой, блинчик, не ври, ты думаешь, что я забыл ту пощечину, которую ты дала мне в аэропорту?
— Вы это заслужили, и…блинчик?!
— Ты забываешься, смертная, да, блинчик, потому что ты плоская, как блин. Какой у тебя размер, второй?
Я смотрела на это восьмое чудо света так, будто он только что пытался доказать мне, что дважды два шесть.
Решив, что нужно быстро перевести тему, я решилась задать вопрос:
— Рейджи, простите, Вы второй сын, остальные идут после Вас, тогда где первый?
— Я тут.
Слева от меня на кровати появился молодой человек, в черных брюках, дорогих ботинках и рубашке, с пшеничными волосами и голубыми, как море, глазами. Это был Он. Мой ночной кошмар.
Испугавшись, я упала с кровати и вжалась в стенку.
«Какого.Черта.Здесь.Происходит?»
— Что здесь происходит? Почему? Почему я здесь, я должна быть в Австрии с моей подругой. Она переживает за меня…
— Не уверен, — поправив очки, проговорил эстет, — видите ли, мы, семья Сакамаки, достаточно влиятельна во всем мире. Нас не особо затруднило подстроить смерть одной жалкой смертной.
Подстроить смерть? Что? Боже. Убейте меня, пожалуйста, какого, мать его черта?
— Стоп.Стоп, стоп, стоп…как это «подстроить смерть»?
— Ваши родные думают, что Вы пали жертвой насильника, что орудовал в том районе, в котором Вы поселились.
Моя челюсть уже встречает пол.
— Зачем я вам? Я не понимаю… Аято, я задела Ваше самолюбие, защищая подругу, поэтому вы решили мне отомстить?
По комнате пронесся смех, который издавали почти все посетители комнаты, кроме меня. Я молилась о том, что бы это все оказалось сном.
— Ахах, сучка, ну ты даешь.
— Если бы это было так, тогда ты давно была бы на дне какой — нибудь реки, — сказал Аято, вальяжно восседая в кресле.
— Ч-что?
— Боже, как много глупых вопросов, — это был шестой Сакамаки, — вы, смертные женщины, все такие тупые?
— Нет, просто когда толком не говорят, зачем похитили и подстроили твою смерть, объяснений типа «ничего» маловато будет.
— Вам все расскажет старший сын семьи Сакамаки, через час будет ужин, прошу привести себя в порядок и спуститься вниз, одежду можете найти в шкафу, ванная находится в вашей комнате.
Я не успела моргнуть, как пять тел, жадно на меня смотревших, испарились в одну секунду.
— Что за черт? — вслух сказала я, почти выкрикивая слова.
— Тц. Ты можешь помолчать? — кто-то подал голос с кровати, на которой я лежала до знакомства с семьей.
Я тихонько привстала, но и самый глупый человек мог бы догадаться, что сейчас в комнате помимо меня находится Он. Шу. Человек, который снился мне, который держал меня в необоснованном страхе сутки.
Миг, и я лежу на кровати, а надо мной возвышается Этот молодой мужчина, с бездонными глазами, жадно пожирающими мое тело. Только сейчас я заметила, что нахожусь в прозрачной ночнушке.
— Вот мы и встретились, я же говорил, что заберу тебя, мой луч…
— Что?! Как ты…
Он положил палец на губы в попытке заткнуть меня, и у него это чертовски хорошо получилось.
— Тшшш, ты такая милая, когда молчишь, особенно, когда спишь, — мои глаза расширились от удивления и страха, поглощающего мое тело с каждым разом все сильнее, — да, я был там, в комнате, мне так понравилось копаться в твоей голове, а ты, оказывается, помимо чертовски привлекательного запаха еще и забавное прошлое имеешь.
Он убрал руку от девичьего рта, из моих глаз потекли слезы, я не знала, что мне думать, не знала, что делать.
За что? Боже, за что ты так со мной?
Медленно, как бы растягивая удовольствие, он прошелся носом от ключицы до уха и обратно, попутно целуя кожу и засасывая ее, оставляя тем самым своеобразные метки. По моей коже пробежалось стадо мурашек.
— Ты будешь жить здесь, моя рабыня, подстилка, игрушка в моих руках, а я твой Господин, ты обязана подчиняться мне, исполнять любую прихоть, потому что я выбрал тебя, смертная. Буду воспитывать девочку путем кнута и пряника.
Из моих глаз с новой силы потекли слезы. «Подстилка, игрушка», не такого будущего я хотела, и не собиралась смиряться с этим. Какие-то ублюдки, имеющие власть в мире и деньги, похитили меня и несут несуразную чушь по повод рабынь и хозяев. Это что, какой-то клуб BDSM? Нет уж, обойдетесь.
Собрав всю волю в кулак, я попыталась скинуть эту лениво лежащую тушу с себя, но он был жутко тяжелым.
— Я…никогда, слышишь? Никогда не подчинюсь тебе, чертов садист, — я пыталась говорить как можно тверже, но дрожь в голосе и трясущиеся губы, под которыми почти неслышно стучали зубы, выдавали меня с потрохами.
Он улыбнулся уголками губ и влепил мне звонкую пощечину, из — за чего щека начала сильно гореть.
— Не сметь перечить господину, скот, —прошептав это мне на ухо, он переместился на шею, робко поцеловал ее, и через секунду я почувствовала нестерпимую боль: что-то острое разрывает слой эпидермы; только спустя несколько секунду я поняла, что это Он вцепился мне в шею.
Несдержанный крик разнесся по всей комнате; кожа горела: ее разрывало от инородного тела, чувствовалась слабость, глаза начали слипаться, но Он вовремя отстранился от моей шеи, слизывая выступающие капли крови,
— Ты прекрасна, — шепчет он мне на ухо, — твоя кровь, она так похожа на его…на кровь Эдгара, я не могу оторваться, — Шу снова погрузил свои клыки мне в шею, но, слава Богам, этого я не почувствовала, ибо уже лежала без сознания.