глава 8.
- Очнулась? - спросил Чонгук, как только я разлепила глаза.
Он сидел в кресле около стены и читал какую-то книгу. Привычная тусклая свеча освещала мои покои. Сам вампир выглядел сонным и уставшим.
Мужчина подошёл ко мне и окинул оценивающим взглядом.
- Хм... Вроде уже нормальная, - и тут же развернулся, махнув плащом, и ушёл из комнаты.
Я осталась сидеть на кровати и хлопать глазами. Это что сейчас было? Чонгук обо мне беспокоился и сидел рядом? Или как это понимать? Не понимаю... Я совсем не понимаю его мотивов. Что происходит? Почему? Почему он так себя ведёт, и как расшифровать это его поведение?
Рядом с кроватью стоял графин со стаканом. Я выпила немного воды, а после поднялась с кровати. Тишина.
Я привыкла уже жить в общежитии. Там всегда было слишком шумно, многолюдно, а вот здесь, наоборот, слишком тихо.
Я направилась на кухню, чтобы приготовить еду. Что сейчас - завтрак, обед или ужин - я не знала. Свет в окнах есть - значит дневное время суток.
На кухне я приготовила блинчиков, которые тут же с удовольствием умяла. После этого я пошла дальше исследовать территорию замка. Если Чонгук не хочет, чтобы я заходила в его спальню - пожалуйста. За другие же комнаты он и словом не обмолвился.
Я поднялась на какой-то этаж (не считала) и вошла в первую попавшуюся дверь.
За ней находилась огромная комната. Мебели в ней не было. Лишь картины. Девушки в красивых пышных платьях, парни в костюмах. Каждый из них был подписан.
Вот Чон Хонджун, который родился в 1236 и умер в 1293, его жена, как я понимаю, которая родилась в 1240 и умерла в 1300. Почему они так мало прожили?
О, а вот походу отец Чонгука - Чон Чонмин. Да, по возрасту подходит.
Резко взгляд наткнулся на портрет молодого красивого парня. Идеальные черты лица, прямой нос, густые брови, красивые губы и глаза...
Такие же, как и сейчас.
Глаза Чонгука на портрете светились счастьем, радостью и в них словно отражалась вся вселенная.
«Чон Чонгук 1437 - ...» - гласила подпись внизу портрета.
Интересно, каким он был, будучи человеком? Увы, я не могу этого знать. Учитывая, какой тяжёлой была его жизнь...
- На этой фотографии мне двадцать.
Я обернулась. Чонгук стоял рядом со мной и с горем смотрел на свой портрет.
- Какой же я дурак, - тихо прошептал он, но я услышала.
Ещё с минуту мы постояли около портрета, а затем Чонгук сказал:
- Пошли. Я дорасскажу тебе свою историю.
Я тут же спохватилась и помчалась за Чонгуком. Поскольку у него были длинные ноги, я всегда не поспевала за ним и поэтому мне приходилось почти бежать за ним.
Мы вошли в мою комнату. Чонгук сел в кресло, а я на кровать.
- После того, как отец умер, я остался в корзине с дневником матери один. Мимо лежащего на проезжей дороге отца проезжала в карете молодая княжна. Она услышала мой громкий плач и попросила кучера остановиться. Девушка вышла из кареты и подошла ко мне. Кучер кричал, чтобы она уходила, потому что может заразиться, но княжна была непреклонна. Она осторожно взяла в руки корзину и села в карету. К счастью, всё обошлось, и она не заболела. Княжна поссорилась с княгиней, когда та узнала, что дочь притащила с улицы ребёнка. Девушка же сказала, чтобы меня отдали ее фрейлине и чтобы она меня воспитывала и выдавала за брата княжны. Четырнадцатилетняя Оливия, фрейлина, согласилась. Через год после этого княжну выдали замуж, и она уехала с мужем в Германию. Свою любимую служанку и меня она забрала с собой. Девятнадцать лет я прожил в Берлине и тогда, когда подрос, стал пажом княжны. Она во мне души не чаяла. Все время кормила сладостями, угощала дорогими конфетами, пирожными, она исполняла все мои прихоти. Я был любимым человеком в её замке, хоть она и относилась ко мне все время как к ребенку. Для всех остальных же я выглядел несамостоятельным братцем княжны, который бегает за ней на побегушках и исполняет любые прихоти сестрёнки за сладости. Когда мне исполнилось двадцать, я попросил ее дать мне разрешение съездить во Францию, в поместье моих родителей. Дневник матери сохранился, а там был указан адрес, где они проживали. Княжна тогда проплакала весь вечер, уговаривала меня никуда не ехать, потому что чума хоть и отступила, но все равно случаев было много и нет-нет, да вспыхнет где-нибудь в городе очаг. Но я был упертый, поэтому ночью, когда все уснули, я написал записку, что уезжаю, но вскоре вернусь, а затем сбежал. Я украл в конюшне коня и помчался во Францию. Несколько дней я скакал без передыха, пока мой конь не умер, ещё не доскакав до границы Франции. Я пошел пешком. Там я встретил мужчину лет двадцати пяти, который шел в ту же сторону. Мы разговорились. Его звали Ким Намджун. Он сказал, что он путешественник, и следующей страной, которую он посетит, будет Франция. Ух и недобрым он меня взглядом окатил, когда я к нему подошёл. В один из дней мы дошли до реки и легли на ночлег. Нехорошее у меня тогда было предчувствие. Весь вечер Намджун то и дело поглядывал на меня своими глазами, и мне всё время казалось, что они сверкают красным в темноте. Но я списывал это на усталость. Ночью я не мог долго уснуть. Все время ворочался с боку на бок, а сон так и не шёл. И тогда я решил приоткрыть глаза. Тут же мой взгляд встретился с его. Вампир уже обнажил клыки и его холодное дыхание опаляло мне шею. «Ты будешь достойным вампиром», - сказал он, протыкая клыками шею. Я закричал так, что тысячи ворон в лесу взлетели в небо. Это сейчас во Франции нет лесов, а раньше их было очень много. Яд тут же попал в мой организм. Несколько часов я мучился от боли, потом был без сознания. Помню, что Намджун все время говорил, что у меня сильный организм и изменение выдержит. Он оказался прав. Когда я полностью перевоплотился, у меня был дикий голод. Намджун сказал, что это нормально для новообращённого вампира. Он отвёл меня в деревню, где как раз был очаг чумы. Намджун пояснил, что такие, как мы, не боимся болезней. Я смутно дальше помню, что произошло, но Намджун говорил, что я уничтожил всю деревню, высосав из каждого жителя всю кровь. Когда я отошёл от первых эмоций, он мне объяснил, что да как, рассказал, что я теперь не такой как все и показал, как оборачиваться в летучую мышь. Далее мы направились в мой дом, где я родился. Там мы нашли те портреты, что висят здесь. Около трёх дней мы были у меня в замке. Я с детства увлекался рисованием, поэтому написал автопортрет под стиль, которым были нарисованы все портреты в замке. Как-то я сказал Намджуну, что пора возвращаться. Однако тот мне отказал. Он сказал, что обретя бессмертие, я должен обязательно пять лет питаться так, как в первый раз после обращения. Конечно, с каждым годом жажда будет уменьшаться, но все равно находиться рядом с любимыми мне людьми Намджун не разрешил. Эти пять лет я прожил как в тумане. Жажда была постоянная, но Намджун старался помогать мне ее контролировать. И вот, через семь лет, когда уже я был уверен, что могу справиться с жаждой, мы отправились в Германию. Княжна встретила меня со слезами на глазах. Она причитала, называла меня глупцом, плакала, ругала и вновь плакала. Я сказал, что Намджун - мой двоюродный брат, который помог мне во Франции прижиться, и что теперь я полноценный князь. За семь лет она изменилась. А вот я нисколечко. Удивительно, но когда я сказал, что наша семья долго выглядит молодыми, то княжна поверила. Неделю мы прожили у неё, затем она сказала мне, что присмотрела для меня невесту, и что отказываться от милости княгини, которая спасла меня от смерти, я не в праве. На следующий день княгиня привела молоденькую девушку восемнадцати лет, которая глупо хлопала глазами и говорила речи невпопад. Намджун при ее виде нахмурился. Когда мы остались с ним наедине, он сказал мне, чтобы я ни в коем случае не соглашался на эту невесту, он согласен на любую девушку, кроме этой. Я удивился. Как это так? «А вот так, - продолжал Намджун. - Ведьма она. Причем одна из сильнейших.». Но я не поверил. Девушка мне сразу же понравилась. Светлые волосы, пухлые губы, синие глаза и густые ресницы. Я влюбился в нее, как мальчишка, хотя мой настоящий возраст нас тот момент был двадцать семь лет. И тогда я согласился. Мы провели свадьбу, я увёз ее к себе в замок, во Францию. Намджун отказался со мной разговаривать, пояснив это тем, что я полный придурок, а после он и вовсе уехал, сказав, что пока я не образумюсь, находиться в обществе придурка он не может. Первое время мы прожили с ней душа в душу. Но потом я начал замечать за ней некоторые странности. Девушка также, как и я, не старела, пищу не ела и все время что-то под нос бубнела в мое отсутствие. Однажды я не выдержал, зашёл в комнату, когда услышал бубнёж и увидел, что она держит мою рубашку и что-то говорит. От испуга она ее тут же выронила, а затем начала громко ругаться. Она меня проклинала, говорила много плохих слов и... В общем, она сказала: «Ты постареешь, станешь уродцем, но жизнь твоя будет долгой. К сожалению, тебя не убьешь. Я тебя ненавижу за то, что ты согласился на этот брак. Я хотела свободной жизни, а не такой, как сейчас! И ведь заклинаниями тебя тоже не возьмёшь! Однажды появится в твоей жизни девушка. И будет она точь в точь, как я. Именно она тебя убьёт... или излечит. Смотря как ты будешь себя вести. При хорошем раскладе, ты станешь таким, как сейчас, при плохом - умрёшь. Только перед этим ты хорошенько помучаешься!». «Ведьма!», - крикнул я. «В восьмом поколении!», - ответила она. Я вытащил кинжал и воткнул ей в сердце. Я бы мог её убить, высосав кровь, но не захотел даже клыками ее касаться. Она умирала с улыбкой на глазах. Ты видела её. Благодаря тому, что она ведьма, её тело не стареет.