Благосклонное создание (GL)

После ухода Чжоу Юя поднялся северный ветер, который гнул голые ветви деревьев, словно когти диких зверей в бешеном танце. Табличка перед газоном качалась из стороны в сторону, словно дрожа от холода.

Жань Цзинь и так была одета легко, а от ветра она непроизвольно задрожала.

Заметив ее тонкую ветровку и пустую шею без шарфа, Чи Юй, не раздумывая, посадила ее в машину. Они сели на заднее сиденье.

— Как тебе удалось так крепко привязать к себе Чжоу Юя? — спросила Чи Юй, закрывая дверь машины и переходя к сути.

Тепло в машине постепенно возвращало чувствительность к коже Жань Цзинь, которая от холода почти онемела.

Жань Цзинь застегнула пуговицы на рукавах своего тренча:

— Я не могу тебе сейчас рассказать, иначе ты обязательно вмешаешься.

Вспомнив, как Чу Вэй говорила, что у Чжоу Юя, возможно, есть кто-то на стороне, Чи Юй снова подумала о слухах про Жань Цзинь и ее фальшивой легкомысленности, и, сдавленная неприятными чувствами, сказала:

— Я действительно хотела отомстить тебе, заставить тебя уйти из Империи Чи. Но я и сама понимала, что делаю. Но я сказала, что по поводу лунной орбиты ты можешь просить меня, не нужно просить других. Ты думаешь, у тебя и так проблем мало?

Если Жань Цзинь согласится примириться с ней в это время, рассказать правду и выйти из Империи Чи, Чи Юй выполнит свое прежнее обещание и сведет влияние этого инцидента к минимуму.

Жань Цзинь поняла смысл слов Чи Юй, усмехнулась и сказала:

— Не переживай, между мной и Чжоу Юй ничего такого нет. Да, я хочу наслаждаться жизнью, но мужчины меня не интересуют.

— Я переживаю? — Чи Юй была намеренно легкомысленной, ее голос стал глубже, и она вернулась к своей конечной цели: — От начала и до конца я просто хочу знать, как умерла моя сестра, и меня не волнует что происходит у тебя в личной жизнь.

Лицо Жань Цзинь становилось все холоднее, но она не собиралась ничего говорить.

Чи Юй знала, что независимо от того, что она спрашивает и какой метод использует, Жань Цзинь не ответит.

Безумные вопросы только заставят вас выглядеть глупым и некомпетентным.

— Если ты всё равно не хочешь говорить, то мы так и будем сражаться, — глаза Чи Юй стали красными. — Пока смерть сестры не станет очевидной, я не оставлю тебя в покое. Я обязательно открою тебе рот. Я буду преследовать тебя всю жизнь.

Жань Цзинь знала, что ее сердце и сердце Чи Юй связаны неразрывным узлом, они едины, и любое натяжение причинит им обеим боль.

В короткой тишине Чи Юй заметила, что ранка на губе Жань Цзинь, которую она укусила, затянулась корочкой.

Небольшое темно-красное пятно выглядело особенно резко на ее нежных губах.

— Конечно, будет лучше, если у тебя и у Чжоу Юем ничего не будет, — Чи Юй получила желаемый ответ и уже собиралась выходить из машины. Она боялась, что Ци Тун не сможет удержать Чу Вэй и та устроит неприятности. — Хочу тебе сказать, что тетя и дядя приедут завтра вечером, попросят тебя вернуться домой на ужин. Вернись в семью Чи.

Тетя и дядя были лучшими родственниками для сестер Чи Ли и Чи Юй, когда те потеряли родителей. Именно они, сами не богатые и с проблемами со здоровьем, всегда поддерживали их.

Жань Цзинь знала, что сестры Чи всегда помнили доброту друг друга, потом их жизнь становилась все лучше и лучше. Они были очень заботливы к своим старшим, и при любой возможности навещали их в соседнем городе.

Слова тети и дяди невозможно было не послушать.

Должно быть, они тоже увидели новости, испугались и решили провести с младшими воспитательную беседу, чтобы Чи Юй позвала Жань Цзинь домой собраться и поговорить.

Чи Юй не хотела, чтобы они беспокоились, поэтому могла только согласиться.

— Хм, — коротко ответила Жань Цзинь.

— Во сколько ты придешь?

— В какое время ты хочешь, чтобы я пришла?

— Завтра вечером в шесть часов.

— Ладно.

Чи Юй вышла из машины и снова окунулась в холод.

Вспоминая последний разговор, тон Жань Цзинь был ей знаком, как будто они вернулись к тому времени, когда она был аей во всем угодна, как будто между ними ничего не произошло.

Чи Юй задумчиво направилась к машине, и когда она вернулась в салон, Чу Вэй уже спала под воздействием алкоголя и Ци Тун.

Чи Юй:

— ...Ты понесешь ее наверх?

Ци Тун:

— ?? Юй-цзе, ты жестока! Я же работаю на тебя!

Чи Юй была невозможна, поэтому Ци Тун пришлось взять Чу Вэй на спину, найти адрес ее дома у управляющего и, с их помощью, вконец измучившись, наконец-то доставить ее к порогу.

После долгого звонка в дверь Чжоу Юй не спеша открыл дверь.

Увидев человека у входа, Чжоу Юй осторожно взял Чу Вэй на руки.

Чувства стали возвращаться к Чу Вэй, она лежала в его объятиях, рыдала и била его, крича:

— Ты безсовестный, бессердечный...

— Спасибо, — проговорил он, но на лице его не было никакой благодарности, только подозрительность и нетерпение.

Чи Юй хотела сказать ему пару слов, но тот не дал ей никакой возможности, сразу же захлопнул дверь с громким «бац», что заставило всех вздрогнуть.

Ци Тун:

— ...Что за человек, такой невежливый!

Чи Юй посмотрела в сторону дверного глазка и сказала:

— Пойдем.

По дороге домой Чи Юй отправила Чу Вэй сообщение в Вичате, спросив, как у нее дела.

Чу Вэй так и не ответила, пока Чи Юй не проснулась на следующий день и не обнаружила, что Чу Вэй ответила ей полчаса назад:

[Я в порядке, просто голова немного болит. Я слышала от Чжоу Юй, что вы вчера вечером отвезли меня домой. Спасибо вам.]

Чи Юй и она переписывались в Вичате несколько раз, убедившись, что она уже не помнит о том, что видела Жань Жэнь вчера вечером, она попросила ее хорошо отдохнуть и договорилась о встрече в другой раз.

Она отключила Вичат и позвонила своему бывшему работодателю, объяснив ситуацию. Она должна оставаться в Китае еще месяц.

Компания была довольно снисходительна, кроме вычета зарплаты, все остальное за ней сохранилось.

Ведь она - один из самых перспективных молодых ученых, работающих над лунной орбитой за последние несколько лет, они не станут легко отпускать ее. Даже если она уйдет, за ее услугами выстроится очередь из компаний.

Учитывая текущую ситуацию, Чи Юй может просто остаться в Китае.

Однако все еще может измениться.

...

В день, когда они договорились пообедать вместе, тетя с дядей приехали уже в обед.

Тетя Су помогла подготовить гостевую комнату, они разобрали привезенные местные продукты в холодильник, а также сходили за покупками, сказав, что хотят лично приготовить еду для Сяоюй и Сяожань.

— Тетя приготовит тебе любимую камбалу, хорошо?

В прошлом, когда семья Чи была еще бедной, в доме не было денег, они не могли позволить себе дорогую рыбу, но кулинарные способности тети были безупречны.

Особенно камбала, которую тетя обваливала в крахмале и жарила в масле, а затем поливала сладко-кислым соусом. Она получалась хрустящей снаружи и сочной внутри, вкусной и возбуждающей аппетит. Чи Юй могла съесть сразу четыре штуки.

Все время, пока они были у тети и дяди, Чи Юй сидела на кухне, вела себя как послушный ребенок и говорила:

— Хорошо, я уже несколько лет не ела камбалу, приготовленную моей тетей, я очень соскучилась.

Дядя, который с грохотом рубил овощи, сказал:

— Ну а как же, ты ведь так далеко убежала, твоя тетя хотела тебе что-нибудь вкусное приготовить, а тебя и след простыл. Натерпелась лишений одна в чужом краю, наверное?

Чи Юй улыбнулась:

— Когда обо мне помнят, мне не бывает трудно.

Чи Юй не только мила собой, но и сладко говорит, что очень радовало ее родственников.

Оба они были нездоровы, поэтому не заводили детей, и всегда относились к Чи Ли и Чи Юй как к своим родным детям.

Чи Юй очень уважительно относилась к ним, независимо от того, как она могла вести себя снаружи, перед ними двумя она всегда была послушным ребенком.

Было почти шесть часов, и ее тетя продолжала смотреть в окно, бормоча:

— Почему Сяожань еще не пришла?

Тётя и дядя всегда относились к Жань Цзинь как к члену своей семьи. Когда они покупали какие-либо подарки, если у Чи Ли и Чи Юй были подарки, они обязательно брали и для Жань Цзинь.

— Я спрошу у нее, — сказала Чи Юй, послушно держа телефон, и выйдя из кухни, отправила Жань Цзинь бесчувственное голосовое сообщение в Вичат:

[Ты придешь?]

Как только сообщение было отправлено, снаружи дома послышался голос Чэна:

— Госпожа Жань, вы здесь.

Дверь открылась, и Жань Цзинь вошла в дом, принося с собой холодный воздух.

Она опустила голову, глядя на телефон, а голос Чи Юй звучал из динамика, отражаясь в ушах собеседника.

— Я сказала, что приду, и я обязательно приду, — Жань Цзинь положила телефон обратно в карман, сняла пальто и положила сумочку на стол.

Увидев, что под ее пальто снова был деловой костюм, Чи Юй понял, что она и сегодня провела день в бегах.

Чи Юй дала инструкции:

— Сегодня тетя и дядя обязательно затронут нашу тему, я не хочу, чтобы наши разногласия их огорчили.

Когда Жань Цзинь повесила одежду, она послушно сказала:

— Хорошо, я буду сотрудничать.

Чи Юй, которая изначально хотела сказать еще несколько слов: «..‎...»‎

Это обещание словно стерло из памяти все их прошлые споры и конфликты.

Как будто в следующую секунду сестра войдет в комнату, обнимет меня, и мы отправимся на самую обычную семейную встречу.

Чи Юй почувствовала, как у нее защемило в носу. Она повернула голову и тихо сказала:

— Помой руки и иди обедать.

Как и предполагала Чи Юй, тетя с дядей увидели все эти последние новости, опасаясь, что у них возникли разногласия или их отношения перешли на новый этап, который трудно контролировать. Поэтому они спешно приехали, чтобы сгладить ситуацию.

Во время еды дядя и тетя все время говорили о том, как сильно они трое любили друг друга за эти годы, говорили, что Сяоюй и Сяожань – редкая пара, не кровные родственники, но ближе родных. Хотя дядя и тетя уехали, и неизвестно, вернутся ли они еще, чтобы снова устраивать шум. Они сказали, что нужно помогать друг другу.

Съели пару ложек, а слов уже целая гора.

От долгого разговора с тетей у Чи Юй перехватило дыхание, она хотела ее успокоить, а также доказать, что ее отношения с Жань Цзинь не изменились, поэтому она взяла Жань Цзинь за руку и сказала:

— Не волнуйтесь, тетя, у нас с невесткой все хорошо. Сестры больше нет, и мы с невесткой, естественно, должны объединить усилия, чтобы поддержать компанию, не позволив злоумышленникам воспользоваться ситуацией.

Жань Цзинь почувствовала неловкость от ее внезапного прикосновения.

Но она согласилась сотружничать, поэтому не убрала руку и позволила ей держать ее за руку.

Руки Чи Юй были сухими и тонкими, а ладони – очень горячими.

Холодные руки Жань Цзинь быстро согрелись в ее ладонях.

Увидев, как тетя и дядя неестественно застыли и натянуто улыбнулись, Чи Юй, естественно, поняла, о чем они думают.

Весь мир знает о «запретном поцелуе», как же они могли о нем не знать?

Чи Юй добавила:

— Не обращайте внимания на эти нелепые статьи, все это ради сенсации. Она моя старшая невестка, была, есть и всегда будет. Навсегда.

Жань Цзинь поворанула голову и посмотрела на Чи Юй, но теперь, глядя в ее блестящие глаза, поняла, что это было ошибкой.

— Да, — усмехнулась Жань Цзинь, следуя за ней. — Навсегда.

...

Тетя и дядя давно не были в гостях, в последний раз они приезжали на поминки Чи Ли, все были в трауре, так что толком не поговорили. К тому же Чи Юй постоянно находилась за границей, поэтому такие редкие встречи, как эта, были очень ценны. Они вспоминали прошлое и болтали до поздней ночи.

— Ой, мой второй брат... папа Сяоюй, так жалко. Ушел в молодом возрасте, оставив двоих еще более несчастных детей... Я тогда лежала в больнице, не знала, что делать, — тетя, выпив немного, начала вспоминать былые времена, плача навзрыд.

Чи Юй заметила, как Жань Цзинь с трудом держалась, сидя здесь и болтая с ними, не смея пить вино, выпивала только персиковый сок, глаза ее от сонливости постоянно закрывались, она моргала, а затем снова поднимала голову.

По ней было видно, что она совсем не спала в последнее время.

Когда они закончили ужинать, уже было за полночь.

Увидев, что Жань Цзинь находится в трансе, а за окном завывает северный ветер, тени деревьев дико покачиваются, тетя сказала:

— Сяожань, не уходи сегодня вечером, оставайся и поспи здесь.

Жань Цзинь действительно устала и нерешительно посмотрела на Чи Юй.

Это все ради тети и дяди, чтобы они не волновались, она просто согласилась с тетей.

— Спальня осталась прежней.

Жань Цзинь уже сказала Чи Юй: «Прости за беспокойство», взяла пальто и сумочку и поднялась наверх.

Когда Чи Юй пошла к Лулу, чтобы добавить еду, тетя принесла тарелку с двумя очищенными апельсинами и сказала Чи Юй:

— Это апельсин, который любит есть Сяожань. Ты можешь отдать их своей невестке.

Тетя, будучи опытным человеком, заметила неловкость между ними и попросила Чи Юй отнести апельсины, чтобы попытаться сгладить отношения.

Не желая волновать тетю, Чи Юйа решил довести начатое до конца, ведь это всего лишь два апельсина, и она отнесла их ей наверх.

Постучал в дверь, но никто не ответил, Чи Юй сказала: «Я вхожу», собираясь оставить апельсины и уйти.

Из ванной доносился шум воды, значит, Жань Цзинь принимала душ.

Когда Чи Юй собиралась уходить, ее взгляд упал на фотоальбом на полке шкафа.

Она подошла и взяла фотоальбом.

Взяв в руки увесистый фотоальбом, на первой странице – снимок сестры с родителями. Со временем в этой троице появился новый член, маленькая Чи Юй втиснулась между ними.

По мере того, как она листала страницы, на фотографиях оставалось всего два человека – две сестры с серьезными, почти взрослыми лицами.

Долгое время у сестер не было совместных фотографий, потому что некому было их сфотографировать.

У Чи Юй много одиночных фотографий, все они были сделаны ее сестрой.

С возрастом ее улыбка появлялась все чаще.

Перелистните фотоальбом на последнюю треть, оставшиеся фотографии были раньше в камере и телефоне, но вот их физических копий она не видела.

Чи Юй достигла подросткового возраста, появления собственного мира, собственного круга общения. Когда только сестра ходила за ней и все время о чем-то болтала, она редко обращала внимание на то, чем занимается сестра, и, естественно, не замечала, какие новые фотографии появились в этом фотоальбоме, хранящем воспоминания семьи Чи.

Продолжая листать дальше, совместных фотографий сестер становится все больше, большинство из них – это снимки с нежным, милым оттенком.

Было много автопортретов Чи Юй, которые ее старшая сестра настояла на том, чтобы она отправила обратно. На некоторых из этих автопортретов выражения лица Чи Юй явно были полны смирения и недовольства. Удивительно, но ее старшая сестра даже распечатала эти фотографии.

Чи Юй невольно улыбнулась.

После смеха становилось еще грустнее...

Если бы она знала, что потеряет любимую сестру, то обязательно проявила бы к ней больше терпения. Она бы не ждала напоминаний, а сама звонила сестре по видеосвязи в назначенное время, делясь всеми своими переживаниями о жизни в чужой стране.

К сожалению, в жизни не бывает такого понятия, как «знать заранее».

Когда ты, наконец, осознаешь, ты потеряешь это.

Чи Юй сдержала слезы, не заплакала.

Ей уже было тошно от слез, она ненавидела слезы, ненавидела слабость.

Ей нужно собраться с силами, у нее еще много дел.

Когда она сосредоточилась, то быстро заметила что-то странное.

В альбоме нет фотографий Жань Цзинь.

Чи Юй сразу же вспомнила, что Жань Цзинь в большинстве случаев фотографировала их двоих, но и Чи Юй сама фотографировала Жань Цзинь и сестру.

Она быстро перелистнула назад и увидела фотографию, сделанную два года назад, когда она с сестрой и Жань Цзинь ездили на Фудзияму.

Она отчетливо помнила, как они приехали в тот день и увидели легендарную, редко встречающуюся «соломенная шляпа Фудзи» [1]‎, которая была невероятно красива. Это считалось знаком удачи, и Чи Юй, переполненная радостью, потянула их обеих фотографироваться.

[1] Это явление, когда облака, окружающие вершину горы Фудзи в Японии, образуют характерную форму, напоминающую соломенную шляпу. Это явление встречается относительно редко.

Они фотографировались друг с другом попарно, были и индивидуальные снимки, а Чи Юй с трудом запечатлела троих себя и гору Фудзи на селфи-палку.

Он точно не могла забыть, у Жань Цзинь точно есть совместные фотографии с сестрой, и не только с той поездки на гору Фудзи.

Чи Юй поспешно перевернула ее еще раз, даже вынула все фотографии по одной, проверила их все, и под ними не было никакого тайника.

Где фотографии Жань Цзинь?

В этом семейном альбоме, тщательно составленном и упорядоченном по хронологии, не было места для Жань Цзинь.

Чи Юй нахмурилась.

Из забрала Жань Цзинь? Если бы фотографии вытащили, остались бы неровные пустые места, но в этом альбоме их нет.

Или его реорганизовали?

Вопросительный взгляд Чи Юй обратился к спальне, в которую она редко заходила.

Немного странно.

Она нахмурилась, что не так?

Да... Жань Цзинь взяла пальто и сумочку, но в данный момент она их не видела.

Чи Юй вернула фотоальбом на место, прошла по спальне, но их действительно не было.

По идее, пальто должно было висеть на вешалке, а сумочка лежать на тумбочке, но она их не нашла.

Необычное чувство толкало ее вперед.

Впереди была ванная комната, освещенная светом и наполненная звуками журчащей воды, а слева гардеробная.

Эта гардеробная очень большая, почти как спальня.

В этом не было ничего странного, но вот что было странно, так это то, что Чи Юй заметила проблеск света, пробивающийся сквозь стену.

Как по мановению волшебной палочки, Чи Юй подошла и толкнула стену.

Она сделала это.

Сердцебиение Чи Юй внезапно участилось.

Она никогда не знала, что у ее сестры есть крошечная комнатка в гардеробной.

Нет...

Здесь стояла простая односпальная кровать, небольшой шкаф, а сумочка Жань Цзинь лежала рядом с подушкой.

Чи Юй не могла понять, а по спине пробежали мурашки.

Она открыла старый и узкий шкаф, где, помимо нескольких знакомых курток и пижам, висело то самое пальто, которое Жань Цзинь надела сегодня.

Что это значит?

Чи Юй была крайне озадачена тем, почему вещи Жань Цзинь были помещены в такое место?

Поначалу, из-за тесноты, полумрака и отсутствия даже одного окна, это место воспринималось как склад.

Однако...

Чи Юй случайно пнула коробку под кроватью. Она вытащила ее и увидела тоненький фотоальбом, в котором было очень мало фотографий, все они были вдвоем с ее сестрой.

Нет фотографий, где она была бы одна.

Небольшой фотоальбом быстро закончился, и только на последней странице Чи Юй увидела единственную фотографию, где была изображен только она.

На фотографии она узнала себя восемнадцатилетнюю.

После быстрых шагов дверь позади нее распахнулась.

— Что ты здесь делаешь? — Жань Цзинь, с мокрыми от воды волосами, была только в полотенце, и ее лицо выражало явную тревогу.