5
Соджун в задумчивости вел машину по грязной узкой дороге, тянувшейся несколько миль от дома Дженни до асфальтового шоссе. Его беспокоило сразу несколько вопросов. Чон Чонгук нравился Соджуну, но и Дженни он любил — она ведь выросла у него на глазах, — и, оказавшись между двух огней, риэлтор чувствовал себя неуютно.
Его профессиональная преданность принадлежала Дженни: это она подписала контракт, и она же заплатит комиссионные. Передать её контрпредложение Чонгуку проблемы не составит. Фактически, у него груз спал с плеч, когда девочка выдвинула ответное предложение, а не послала Чонгука куда подальше, как опасался Соджун. Он не интересовался чужими делами, но вчерашняя сцена на автостоянке возле офиса явно показала, что эти двое не в самых лучших отношениях. Со стороны они смотрелись словно борцы, обменивающиеся оскорблениями перед боем.
Соджун не собирался выяснять, с чего они вдруг поссорились — в этой части страны уважали право на частную жизнь. До него не доносилось слухов о каких-либо размолвках между ними, но иногда люди безо всяких причин недолюбливают друг друга — и в данном случае все так и выглядело. После неудавшейся свадьбы Дженни сильно замкнулась в себе, да и Чонгук не относился к добродушным весельчакам. Вспоминая, как они, ощетинившись, кружили по парковке, старик удивлялся не тому, что эти двое столь очевидно стремятся прикончить друг друга, а тому, что этого до сих пор никто не заметил.
Ещё Соджуна волновало — глупо, конечно, ведь такие походы случались не впервые, — что Дженни отправится на маршрут с двумя незнакомцами. Неважно, что один из клиентов однажды уже к ней обращался: он казался слабаком, а слабаки опасны, потому что обычно пляшут под дудку того, кто сильнее, и теряются, столкнувшись со сложностями.
Умом Соджун понимал, что ситуация обычная, что Дженни уже три года занималась этим делом, и ей привычна роль проводника незнакомых людей, большинство из которых — мужчины. Но логика не имела ничего общего с внутренним чутьем, а оно вдруг забеспокоилось. Может, потому, что в данном случае он чувствовал себя ответственным за девочку. Но это же самое чутье заставляло внезапно беспричинно сбросить скорость на автостраде, еще не зная, что через пять минут покажется авария или олень выскочит на дорогу. Сейчас на душе вот так же кошки скребли, но, сбавив скорость, делу не поможешь.
Время от времени он поглядывал на мобильник, проверяя покрытие: иногда связь исчезала в местах, где раньше не подводила, или волшебным образом возникала там, где пять минут назад на неё не было и намека. В этих краях сеть ловилась урывками, но, по наблюдениям Соджуна, люди тут селились по своим причинам, в том числе и потому, что жизнь здесь текла обособленно, спокойно и размеренно. Ни он, ни другие члены общины не ощущали необходимости постоянно находиться на связи с миром. Если же он переедет поближе к Вонен... черт возьми, когда он переедет поближе к Вонен и семье — пора бы уже перестать размышлять и решиться, — придётся привыкнуть к лавине информации. Разумеется, на крайний случай всегда можно прикинуться старым простаком, который включает телефон, только чтобы позвонить, и, закончив звонок, тут же снова отключает. Такой трюк отлично сработает.
Наконец удалось поймать сеть, как обычно, на подъезде к офису. Теперь уже не имело смысла тратиться на разговоры по мобильному, и Соджун воспользовался офисной линией. На том конце сработал автоответчик, но было бы удивительно, если бы Чонгук ответил сам: вряд ли он целыми днями просиживал у телефона в ожидании звонка, а сотовый на ранчо ловил так же плохо, как и везде, так что Соджун не стал его даже набирать.
— Чонгук, это Соджун. Я передал Дженни твое предложение, она сделала встречное. Свяжись со мной, пожалуйста.
Меньше чем через полчаса Чонгук перезвонил. Голос в трубке прозвучал хрипло, холодно как январская стужа и так же отрывисто — как и всегда. Хороший парень, Сонджуну он нравился, но даже друзья считали Чона жестким как гвоздь и вспыльчивым как бык.
— Что за встречное предложение?
— На десять тысяч ниже заявленного. Это справедливая цена.
— Она была справедливой два года назад, но с тех пор рынок недвижимости обвалился. Это на двадцать тысяч выше, чем я предложил. Я деньги не печатаю, — раздраженно возразил Чонгук. — И не уверен, смогу ли убедить банк выдать мне больше оговоренного.
По крайней мере это не категоричный отказ.
— Ты пока подумай, — продолжил уговоры Соджун. — Не торопись с ответом. На самом деле, Дженни завтра утром отправляется с двумя парнями в недельное путешествие, так что все равно будет вне зоны доступа. Я сам свяжусь с банком, вызову оценщика, и тогда мы уже точнее сориентируемся по стоимости. Хотя, думаю, Джен, в общем-то, правильно прикинула. Я бы одернул, если б она слишком много запрашивала. — И продать ей необходимо, причем, чем скорей, тем лучше, но эту мысль Соджун придержал. Финансовые трудности Дженни — ее личное дело, и негоже ему трепать языком о чужих проблемах.
— Хорошо, я подумаю, — проворчал Чон.
— Вот и славно. Я свяжусь с тобой, когда она вернется. — Интуиция навела Соджуна на мысль спросить совета у Чонгука. Неважно, что Чонгук и Дженни не ладят друг с другом — это что-то вроде профессиональной консультации. А если удачно сформулировать, то, глядишь, получится раскрутить разговор на кое-что поважнее. — Слушай-ка, меня тут кое-что беспокоит, и я хочу спросить твоего совета.
Чонгук слегка замялся: он был не из тех, кто дает советы, не зная всех подробностей. Соджун не сомневался, что не будь они хорошо знакомы, Чон просто отрезал бы «нет» и повесил трубку. Но они друг друга знали, и риэлтор воспользовался этим обстоятельством.
— Это насчёт Дженни.
— Что насчет Дженни? — тихо буркнул Чонгук.
— Это путешествие... Что-то меня в нём тревожит. Она уезжает на неделю с двумя незнакомыми мужчинами. Ну, одного парня она уже раньше водила, но, с её слов, турист из него никакой, скорее всего, просто хочет угодить деловому партнеру. Ты никогда не слышал, чтобы у женщин-проводников случались неприятности... ну, понимаешь, с мужчинами на охоте?
— Женщин-проводников не так уж и много, — помолчав, ответил Чонгук. — Те немногие, кого я знаю, кроме Дженни, работают в паре с мужьями. Я не к тому, что нет других женщин-проводников, работающих в одиночку, но я о таких не слышал.
— Думаешь, это безопасно?
— Она же будет вооружена, верно?
— Конечно.
— Тогда она в такой же безопасности, как и любая другая женщина с ружьём в руках. Но не в той же степени, что я. — После паузы Чон продолжил: — Ты спрашивал, не слышал ли я о женщинах, попавших в неприятности на охоте. Да, слышал. Не из первых рук, потому не могу сказать наверняка, правда ли это, но слышал. С точки зрения здравого смысла, всякое возможно: люди везде люди, а подонки — и в Африке подонки.
Соджун выдохнул.
— Так я и думал. Чёрт.
С явной неохотой Чонгук поинтересовался:
— Куда они едут-то? Ты знаешь, в какой район?
— Да. Она оставила мне маршрут, а также имена своих клиентов, — поделился Соджун. — И обещала позвонить, как только вернётся.
— На кого они охотятся?
— На медведя. Она как раз собирала вещи, когда я заезжал.
Чонгук фыркнул.
— И оба её клиента — новички? — он подразумевал, что они впервые охотятся на медведя.
Соджун так и понял.
— Насчет второго клиента не знаю — тот, возможно, и опытный. — Соджун чувствовал, что в этом вопросе лучше быть беспристрастным, учитывая, какие нехорошие мысли его посещали по поводу этих незнакомцев. Он откашлялся, готовясь резко сменить тему, и перешел к главному: — Так вот, у меня на душе неспокойно из-за этого путешествия, невесть почему. Ты не знаешь кого-нибудь, кто мог бы её там вроде как проведать? Ну, понимаешь, так, чтобы Дженни не догадалась, что это проверка?
Последовало молчание, и Соджун отчётливо представил, как Чон неверяще уставился на телефон, потом в ухо ворвался жесткий, как наждачка, рев:
— Хочешь, чтобы я сам проверил, как она там? Ты ведь этого просишь, верно? Под рукой нет другого «кого-нибудь», кто мог бы туда отправиться.
— Если только ты не занят, — без тени смущения или вины ответил Соджун; на самом деле он торжествовал. Если бы Чонгук собирался на маршрут, то тотчас бы ответил, что занят, но он промолчал, а следовательно, не планировал никуда ехать. Соджун рискнул и выиграл.
— Я никого не жду, но это не значит, что я не занят, — проворчал Чонгук, судя по голосу — изрядно рассерженный.
— Я понимаю, что многого прошу...
— Чертовски многого! Если ты ещё не заметил, мы с Дженни не в самых лучших отношениях. При виде меня она вряд ли засияет от радости.
— Я заметил, — признал Соджун. — Да, она вряд ли тебе обрадуется. Но лучше уж пусть будет безрадостной, чем изнасилованной или убитой.
— Ты и правда думаешь, что нечто подобное может произойти?
— Обычно я о таком даже не задумываюсь. Но в этот раз нутром чую недоброе.
— Дерьмо, — отозвался Чонгук, но вовсе не потому, что отмахнулся от предчувствий Соджуна, а как раз наоборот. Солдаты и полицейские, немало побывавшие в опасных местах и ситуациях, склонны доверять подсказкам внутреннего голоса куда чаще остальных. Чонгук не считал себя провидцем или кем-то вроде того, но полагал, что человек обладает неким звериным шестым чувством, которое убережёт от приближающейся опасности, если к нему прислушаться. Возможно, Дженни тоже в какой-то мере почует угрозу и будет осторожнее, и этого может оказаться достаточно, но не исключено, что, погруженная в собственные проблемы, она ослабит бдительность.
— Я подумаю об этом, — в конце концов нехотя сказал Чонгук. — Но если наведаюсь к ней и получу пулю в задницу — виноват будешь ты.
Да хрен бы с ним. Дженни Ким — не его проблема. Она — та еще головная боль, но не его проблема.
Чонгук взял за правило — нет, свято верил, — что не следует разгребать чужое дерьмо, если можно без этого обойтись, и он не чёртова нянька. Соджун кудахчет над Дженни, как бабка, потому что внутренний голос ему что-то там подсказывает. Скорее всего, старик просто слишком опекает её: всё-таки дочь покойного лучшего друга, росла у него на глазах и прочая психологическая хренотень, из-за которой Соджун не находит себе места, забыв, что Дженни сама выбрала такую работу, прекрасно зная, что целыми днями и даже неделями придётся находиться бок о бок с незнакомыми людьми. Она — крепкий орешек и достаточно умна, чтобы предпринять необходимые меры безопасности.
Но Дженни переживает тяжёлые времена: распродаёт всё и переезжает, чем, вероятно, и объясняется чрезмерная опека Соджуна.
Чонгук фыркнул, прошёл на кухню и достал из холодильника бутылку воды. Можно представить, что произойдет, когда он вдруг объявится, будто ковбой из прежних времен, возле её стоянки, чтобы проверить, как там дела у маленькой мисс. Да Дженни Ким с него шкуру спустит за один только намек, что она не способна за себя постоять. Ну, точнее, попытается.
Несмотря на хмурое настроение, его рот изогнулся в улыбке. Убийственные взгляды Дженни бесили Чонгука до чертиков, она без усилий доводила его до ручки, но лишь представив, как она наступает на него со сжатыми кулаками, он повеселел. Во-первых, любая драка с ней закончится его победой. Во-вторых, это будет занятно. Несколько секунд он наслаждался, воображая, как её почти тощее тело ёрзает под ним, а первоклассная попка находится именно там, где за неё сподручно ухватиться... ну-ну, тут-то дамочка головой и проломит ему нос, что гораздо вероятнее удовольствия вволю полапать ее задницу, хотя, если сосредоточиться на борьбе и держать руки, где положено, то она не сможет ударить его ни по носу, ни по яйцам, ни по любой другой уязвимой части тела. Надо еще взвесить, стоит ли возможность приласкать этот задик риска получить коленом промеж ног.
Чёрт, член сам собой дернулся. Чонгук снова фыркнул. Тупой трахальщик... в буквальном смысле.
Провести неделю в высокогорном лесу, скрываясь и одновременно присматривая за Дженни Ким? Соджун что, думает, он живёт припеваючи в вакууме и ему мало своего дерьма разгребать?
Стопка такого дерьма как раз ожидала на кухонном столе. Боже, как же он ненавидел эти бумажки! Чонгуку нравилась его работа, но он терпеть не мог грёбаное дурацкое бумагомарательство, которое её сопровождало, эту поганую кучу помятых счетов, которая — он мог поклясться — за ночь выросла ещё выше. Пожалуй, стоит кого-нибудь нанять, чтобы вести бухгалтерию. Сейчас он зарабатывает достаточно. Хотя, после покупки ранчо Дженни накопленные деньги исчезнут. Какое-то время придётся туговато, но если все планы сработают...
Проклятье, если эту дикарку прикончат на охоте, можно помахать планам ручкой. Недвижимость заморозят, пока не закончатся все юридические проволочки. Неизвестно, какие у неё найдутся родственники и есть ли завещание — он знать не знает об этой стороне её жизни. Если Чонгук хочет получить эту землю, то Дженни нужна ему живой.
Чёрт.
Недовольно ворча, он донёс бутылку с водой до стола и присел. Подвинул ближе свой ежедневник и бегло просмотрел. Да, вся информация дублировалась в компьютере, но надёжнее записывать имена клиентов и даты их путешествий на бумагу. Удобно, конечно, когда есть электронная копия, но это не гарантирует, что в нужный момент информация окажется под рукой. Отключение электричества, компьютерные вирусы, синий экран смерти... да, ручка и бумага вернее.
Ежедневник — на первый взгляд нагромождение нечитаемых каракулей — был картой его успеха. Может, у Чонгука и не самый хороший почерк, но он-то его разбирает, и это главное. Поля органайзера испещряли заметки, планы и имена, кое-где надписи были зачеркнуты и рядом втиснуты новые имена. Заказчики редко отменяли поездки, но такое случалось. Иногда на очереди уже стояли постоянные клиенты, только и ждавшие, пока появится дырка в расписании — люди, которые предпочитали дождаться именно его, а не обращаться к кому-то другому. Чонгук гордился тем, что некоторые охотники считали: или Чон Чонгук, или никто.
Календарь подтвердил, что и без того известно: на ближайшие десять дней ничего не запланировано. Никого не значилось и в списке ожидания: суматошный сезон быстро подходил к концу. Последние несколько месяцев выдались такими загруженными, что Чонгук вовсе не возражал сделать небольшую передышку. Хотя и в простое найдется, чем заняться. Стоянкам постоянно требовалось обслуживание, да и неразобранных бумаг завались, взять хотя бы растущую стопку счетов на столе. Чонгук не любитель домашних дел, но нужно постирать, пока не закончилось чистое белье, наготовить дров на зиму, пополнить запасы. Он тщательно следил, чтобы всего хватало, но с коварными зимами Монтаны стоит быть готовым надолго затянуть пояс.
Несколько минут Чон сидел, размышляя, что предстоит сделать в ближайшие десять дней.
Постучал колпачком ручки по столешнице. Задумчиво полистал ежедневник. Глотнул воды. Стиснул зубы.
Потом швырнул тетрадку на стол, да так, что часть бумаг слетела на пол, но Чонгук не обратил на это внимания. Чёрт бы побрал Соджуна. Почему бы ему не держать свои грёбаные опасения при себе? Старик заронил семена беспокойства, которое Чонгук не мог искоренить.
Хрена с два он будет хвостиком таскаться за Дженни и её клиентами, словно какой-то тайный телохранитель... или преследователь. Это самый верный способ схлопотать пулю. Нервные туристы, у которых руки чешутся спустить курок, могут издалека по ошибке принять его за добычу. А если надеть положенный в это время года оранжевый жилет, то будет чертовски сложно не попасться на глаза.
Вряд ли Дженни намеренно станет стрелять, если вдруг заметит, что он идёт следом, но, с другой стороны, Чонгук не числился у неё в любимчиках и вряд ли она проронит над его телом хоть слезинку. Чонгук снова и снова убеждал себя, что ее безопасность — не его дело, но тоненький голосок в голове продолжал нашёптывать, что раз уж он предложил купить её дом, то теперь это и его касается. Вот ведь твою мать.
Он глотнул еще воды, закрыл бутылку и отставил в сторону. Не вода ему сейчас нужна, но пиво закончилось — еще один пункт в списке предстоящих покупок. В кофейнике еще оставалось немного остывшего кофе. Чонгук воззрился на напиток — на вкус, должно быть, натуральные помои, но какого черта. Рывком поднявшись, вытащил из мойки утреннюю чашку из-под кофе — к чему пачкать новую? — наполнил, потом сунул в микроволновку и поставил таймер на две минуты.
Пока кофе подогревался, Чонгук хмуро вперился взглядом в пол. Почему он вообще думает об этом? Дженни ясно дала понять, что продает дом по его вине и ненавидит его за это. А теперь возненавидит еще больше, решив, что Чонгук пользуется её бедственным положением, чтобы сбить цену. Последнее, что нужно Дженни, — чтобы он ходил за ней по пятам, обеспечивая ее безопасность, даже найдись у него на это время и желание, которые отсутствовали. Почти. Он осознал последнюю поправку и нахмурился ещё больше.
Пикнула микроволновка. Чон открыл дверцу, сунул палец в кофе — проверить, достаточно ли горячий — и тут же отдернул руку. Чёрт, достаточно. Потом бухнул в чашку побольше сахара, чтобы перебить отвратный вкус, размешал и, прислонившись к кухонной стойке, сделал глоток. Неплохо. Совсем неплохо. И почему он не может просто насладиться чашкой кофе, а также тем фактом, что бизнес преуспевает? Жизнь по большей части складывалась неплохо. Нет никакой необходимости взваливать на себя трудности Дженни.
И почему это он позволил ей так запасть ему в душу? За все свои тридцать семь лет Чонгук ни разу не встречал более раздражающей женщины. Дженни была упёртой, как старая ослица, и своим поведением явно показывала, что гори Чонгук синим пламенем, она на него даже не пописает, чтобы потушить. Ни одна попка в мире, даже самая распрекрасная, не стоит того беспокойства, которое причиняла ему эта дамочка. Хотя, желал Чонгук того или нет, Дженни глубоко запала ему в душу, вцепилась в неё, словно клещ.
Что с ним не так? Чон мысленно равнял Дженни то со старой ослицей, то с клещом, но разве это помогало? Он всё ещё продолжает заморачиваться из-за слов Соджуна и — чёрт побери всё на свете! — продолжает волноваться о женщине, которая его ни в грош не ставит.
Прояви Соджун такую же тревогу о любом другом жителе городка, Чонгук и задумываться не стал бы. Дженни взрослая девочка. И будет вооружена. Само собой, она проверила информацию о клиентах, прежде чем их взяла. И знает местность так же хорошо... нет, даже лучше, чем кто-либо другой, кроме него самого. А уж характерец у неё такой, что впору поволноваться не за её безопасность, а за сохранность горе-охотников.
Чонгук пил кофе, смакуя каждый глоток. Напряжение слегка отпустило, и он уставился на кучу бумаг на столе. У него есть десять дней, десять дней свободы. Подготовка к зиме пока подождёт. Кое-что нужно подремонтировать, но ничего срочного. Счета никуда не денутся. И можно забыть о сопровождении Джен, будто она какая-то беспомощная принцесса, ждущая грёбаного рыцаря на белом коне.
Он собирается порыбачить, чёрт возьми. В одиночку подняться на гору, чтобы побыть в столь желанном мире и покое, немного отдохнуть без людей. А если уж во время отдыха их с Дженни пути случайно пересекутся — это окажется просто-напросто совпадением.
Да, точно. Нужно только не забывать почаще повторять это себе. И определенно не помешает сообщить о такой возможности Дженни на случай, если не повезёт настолько, что она его заметит.
Приняв решение, Чонгук собрал вещи со скоростью и четкостью человека, производившего подобные действия тысячу раз. В рюкзак он упаковал полоски вяленого мяса, энергетические батончики, небольшую аптечку первой помощи, несколько баллонов с медвежьим спреем, воду в бутылках, аспирин — после встречи с Дженни у него наверняка разболится голова — и запасную фланелевую рубашку. Туда же отправился и полностью заряженный спутниковый телефон. В его лагере в горах хранилось достаточно запасов, но Чонгук никогда не отправлялся в путь с пустыми руками.
Следующим пунктом были рыболовные снасти. Чону не доводилось рыбачить уже несколько месяцев, поэтому некоторое время заняла проверка удочки и натяжка новой лески. Большинство клиентов обращались к нему, чтобы поохотиться, но время от времени он водил компании на рыбалку. Сам Чонгук никогда не удил вместе с клиентами: он любил посидеть с удочкой в одиночестве, наслаждаясь тишиной и покоем.
Если клиенты-рыбаки знали, что делать, Чонгук наслаждался путешествием. Но когда попадались новички, он предпочёл бы жевать битое стекло. Они болтали, плескались, путались в леске, ловили себя на крючок... Научить новобранца ловить на муху — тот еще геморрой. Он даже начал отсылать желающих порыбачить в соседний округ: бизнес и без них достаточно преуспевал, чтобы лишний раз не трахать себе мозг.
Чон задумался, стоит ли упаковывать болотные сапоги, но, учитывая холодную погоду и понижающуюся температуру воды, отказался от этой мысли. Поудит и с берега.
Перебирая наживки, он задумался, умеет ли Дженни ловить рыбу: может, стоит отсылать новичков к ней. Со всех сторон приятная мысль.
Несколько раз за время его работы проводником клиенты приезжали с жёнами. А один случай, когда в группе оказались две девочки-подростка, Чонгук вспоминал как ночной кошмар. Лучше застрелиться, чем пройти через такое снова. Но для женщины... скольким жёнам будет комфортнее, если опекать их станет представительница своего пола? Джен, наверное, не будет так, как его, раздражать постоянная трескотня болтушек. Он наорал на девчонку, вскрикнувшую при виде оленя, а она взяла и расплакалась. С того момента путешествие не заладилось. Не то чтобы женщины часто ходили в походы, но всё-таки... тот случай натолкнул Чонгука на мысль. Почему Дженни не попыталась специализироваться на семейных парах или семьях с детьми? Почему не попробовала использовать свой пол с выгодой? Вместо этого она старалась влезть в отцовскую шкуру и продолжить его дело, будто ничего не поменялось, в то время как изменилось всё.
Сейчас не лучшее время для ловли на муху. Погода и состояние воды предзимние, но рыба пока еще не залегла на дно. Возможно, стоит попытать счастья там, где течение неторопливое, может, удастся выудить парочку пятнистых озерных форелей. Жареная рыбка на вкус чертовски приятнее энергетического батончика или солонины.
И если уж по случайному совпадению получится приглядеть за Дженни — что ж, некая часть его тела определенно будет более чем счастлива оберечь эту дамочку. Голове, конечно, виднее, да только приятель в штанах не теряет надежды. Во всяком случае, пока. Быть может, это маленькое путешествие — именно то, что нужно, чтобы этот умник наконец понял, чего по счастью избежал.