НАИЗНАНКУ | INSIDEOUT [18+]

В грудь будто били кулаками, или же кувалдами, однако, даже это не будило меня.

Я словно уснула, окунувшись в пучину воспоминаний. Никакой реакции, совершенно ничего. Я попыталась пошевелить пальцами, но не вышло даже это. И тогда я сдалась.

Дарси обманула меня. Она обманула Дэниса, всех вокруг, и это давало мне надежду на то, что всё ещё наладится, что всё будет лучше, чем когда-либо раньше.

Когда умерли родители, я видела не один кошмар. Это было ежедневно, каждую ночь, и тогда я слышала голос своей мамы. Он заставлял меня вскочить посреди ночи, обнимая себя за плечи и в панике доставать из промокшей куртки сигареты, мне, маленькой девчонке, потерявшему веру во всё вокруг.

Я забыла, каково это, чувствовать то, что разъедает сердце изнутри, превращая весь окружающий мир в бледную картинку, когда в мою жизнь вошёл Шеффилд. Я тяжело вдыхала сигаретный дым и забывала его выдыхать.

Мне хотелось обнять Зика, своего кота, но он давно исчез, оставив меня в совершенном одиночестве. В комнате не было света, потому что лампочка перегорела несколько недель назад. Я снова сидела на той же кровати, с сигаретой в зубах. Я не в себе, я будто снаружи. Мой разум блуждает по отрывкам воспоминаний, или же это был просто сон...

Я не знаю.

Я не чувствую тела до тех пор, пока в грудь не ударяет снова. Удары продолжаются, но теперь мишенью стало горло.

В голове взрывается фейерверк, и я чувствую, как напрягаются связки, а через секунды уже слышу свой голос.

Когда я раскрываю глаза, то в них пляшут огоньки, тёмные и яркие пятна, вперемешку и бессовестно.

Я не вижу того, что передо мной, но могу ощущать огненную боль в лёгких, когда вдыхаю драгоценный воздух, а следом получаю возможность слышать.

Аппарат, пищащий над ухом, он снова здесь. Его писк усиливается вместе с моим сердцебиением, и я смотрю в белый потолок, кажется, снова потеряв голос.

На потолке две большие плоские лампы, и я сразу же понимаю, что нахожусь в больнице. Аппарат продолжает пищать, и я понимаю, что на мне аппарат искусственной вентиляции лёгких. Сняв прозрачную маску, я вдыхаю воздух ещё сильнее, но боль продолжает преследовать меня даже тогда, когда я пытаюсь встать. У меня ничего не выходит, поэтому я начинаю озираться по сторонам.

В моих руках – катетеры, обеспечивающие моё питание и подачу лекарств. Руки залеплены несколькими широкими лентами-пластырями, а вокруг меня – пустые койки, но одна, слева от меня, вся в одежде и сумках.

Большая дорожная сумка, маленькая женская и чей-то кошелёк. Я начинаю часто моргать, приходя в сознание, и тогда в палату влетает медсестра – миниатюрная, плотная девушка с каре. Она бегло осматривает небольшой экран кардиомонитора, а затем смотрит на меня, чуть ли не светясь от счастья. Я не понимаю подобной реакции, но медленно, словно утреннее движение на дорогах, до меня доходит, что я снова пропал на несколько дней...

- Боже! – воскликнув, медсестра ошеломлённо прикрыла рот рукой и медленно отошла в сторону. Она качала головой, не в силах успокоиться, а я лишь смотрела на неё, не понимая, в чём дело.

Через несколько секунд, девушка сглотнула, поджав бледные губы и рукой убирая прилипшие к лицу волосы, а затем сорвалась с места, выбегая из палаты.

Я повернула голову в другое положение, хоть это удалось с огромным трудом. За окном было темно, к тому же, его закрывала плотная штора.

В палате горел слабый свет, хотя при пробуждении он показался мне ослепляющим.

Голова гудела, грозясь вот-вот лопнуть. Ощущение было не из приятных, поэтому я зажмурилась, а после услышала, как дверь в палату снова открывается.

Я подняла глаза, еле-еле в состоянии адекватно оценить ситуацию, но после нескольких секунд, во мне буквально оборвалось всё, что поддерживало меня этот короткий, но безумно странный промежуток времени.

- Мама? – одними губами произнёсла я, ощущая, как на глаза набегают слёзы. Мои руки заледенели, и аппарат запищал так сильно, что мне показалось, что звук слился в одну сплошную линию.

Женщина, поправляя светлые волосы, вся красная и опухшая от слёз, присела на край моей койки и медленно, насколько ей позволяло удивление в её глазах, положила руку поверх моей, накрывая второй ладонью рот.

Я зажмурила глаза, сгоняя слёзы. Не может быть. Я ощутила, как сквозь лёгкие наружу прорываются рыдания, и вдруг поняла, что не сплю, потому что отупляющая боль была самой настоящей.

Открыв глаза, я снова посмотрела на прекрасную женщину с косой, пряди из которой были неопрятно раскиданы по лицу, и узнала в её глазах то, что давно потеряла. Через пару секунд я видела перед собой размытое пятно, а затем её рука, мягкая и худая, убрала с моих глаз слёзы.

- Моя Ри, моя девочка, - дрожащим голосом произнесла она, - Ты со мной, ты здесь. Боже мой...

Эмили Донован. Моя мама, моя любимая мама, вытирая слёзы с моих глаз, едва дышала. Я не понимала, что происходит, но это было прекрасно.

Боже, я умерла. Я умерла.

И я с ней.

Говорить я не могла. Я кашляла, ощущая боль в горле, и это было всем, на что я имела силы.

В сердце йокнуло, когда я посмотрела в зелёные глаза моей мамы, увидев в них глаза Дастина Шеффилда.

- Дастин. – сказала я, слыша свой хрип вместо привычного голоса.

- Дастин? – мама нахмурилась, слегка сжимая мою ладонь и всё ещё плача, - Малышка, я не понимаю, о ком ты.

Я стиснула зубы, набираясь сил, чтобы отвести взгляд от прекрасного лица моей матери на потолок. 

Дастин Шеффилд. Мой психолог, полицейский и спаситель. Я умерла, и теперь...

Всё кончено? Неужели так быстро и так... Так жалко. Так странно. Необъяснимо.

Если так выглядит жизнь после смерти, то я готова принять это, пусть это и будет нелегко.

Я снова посмотрела на маму. Она улыбалась, не сводя с меня блестящих глаз.

- А папа? – снова прохрипела я.

- Он сейчас в командировке, дорогая, но я ему написала, чтобы не отвлекать от дороги. – ответила мама, медленно проговаривая каждое слово, будто боялась поверить.

Это я боюсь поверить...

Я не понимаю, что случилось тогда, в школе, и почему сейчас я здесь. В этом месте, ночью.

- Чьи это вещи? – с трудом выговорила я, взглядом указывая на небольшую кучу в стороне.

- Сумка моя, - сказала мама, распуская косу и начиная заплетать её заново. В её глазах была такая радость, что я всё ещё боялась представить, что вообще происходит. Это не сон, а значит, это уже даже не тот... мир?

- А вещи Джима. – продолжила она.

- Кто это? – спросила я, кое-как проговаривая буквы.

- Джим Шеффилд, - растерянно пробормотала мама, заканчивая с волосами снова кладя руку на мою.

Я почувствовала, как сердце сжалось, и услышала, как сильно ускорился писк кардиомонитора. В глазах потемнело, но вскоре я вернулась в прежнее состояние.

- Ри, тебе плохо? Доктор сказала, что скоро придёт, - в палату забежала медсестра с каре, подбегая к аппаратам и рассматривая показатели.

- Кто такой Джим Шеффилд? – я смотрела на самую любимую в моей жизни женщину, а она растерянно наблюдала за моей реакцией.

Я хотела обнять её, чтобы она не выглядела такой потерянной, но я не могла даже пошевелить пальцами.

- Полицейский, который нашёл тебя после нападения, Ри. Он очень приятный парень, он пробыл с тобой всё это время, вместе со мной. – рассказала мама, поглаживая мою ладонь.

- Парень? – тихо спросила я.

Сейчас мне казалось, что я вот-вот умру. Звучало это глупо, но сердце билось так сильно, что медсестра не на шутку испугалась.

- Ри, сейчас тебе лучше не беспокоиться. Тебе надо отлежаться. Пожалуйста, успокойся. – протараторила девушка с каре, прежде чем я закрыла глаза и сглотнула.

Постепенно, с каждой секундой, кардиомонитор пищал всё медленнее, размереннее и тише.

До тех пор, пока я не уснула.

***

- Она очнулась.

Я была благодарна всему миру за то, что снова слышу голос матери. Он призвал меня открыть глаза, и я была настолько удивлена, что не хватало сил поверить в то, что люди перед моими глазами – не иллюзия.

Мама сидела там же, где и тогда, когда я открыла глаза в прошлый раз. Сейчас в палате было более светло, ведь солнечные лучи из окон делали своё обычное дело.

- Ри, я тебя поздравляю.

Не может быть. Я задерживаю дыхание, переводя взгляд.

Мэрилин. Она стоит рядом, глядя в кардиомонитор, и хмурится. На ней белый больничный халат, а на нём – бейдж.

«Доктор Мэрилин Шеффилд»

Доктор... 

Я поджимаю губы.

- Ри, ты пробыла в коме достаточно долгое время и сейчас ты можешь немного иначе воспринимать мир и обстановку... – сосредоточенно проговорила женщина, снимая с моих рук катетеры.

Я замерла, глядя на маму. Всё это... Сколько? Сколько прошло времени?

Будто прочитав вопрос в моих глазах, она тут же ответила.

- Тебе восемнадцать через неделю.

Я провела в коме год? Но я так мало помню... С четырнадцати лет. С момента, когда мои родители...

Вдохнув в себя порцию воздуха, я вдруг захотела встать, но боль в пояснице мне не позволила. Я ощутила свои пальцы, и даже смогла ими пошевелить.

Ничего не было. Я закрыла глаза, не желая, чтобы кто-то видел мой шок. Из глаз потекли слёзы, но мне не было никакого дела. Имена. Я слышала все разговоры и просто копировала имена в свою голову?

- Дастин. – повторила я, и, если бы не ступор и страх, то начала бы скулить от жалости.

Найдя в себе силы подняться, я присела на кровати.

Все тихо наблюдали за моим шоком, а доктор Шеффилд положила руку на моё плечо, крепко его сжимая.

Мэрилин Шеффилд.

- Она уже называла это имя, - тихо сказала мама кому-то, а другой голос ей ответил.

- Мы так называем Джима.

Фрэнк Уильямс. Я, подняв руку и вытерев с глаз слёзы, смотрю на мужчину, который стоит возле постели, на которой сидит моя испуганная мама.

Да, это он, Лейтенант Уильямс. Он скромно улыбается, глядя на меня, видимо, смущённый моей реакцией, но и невольно испуганный.

- Да ну? – с удивлением спрашивает у него доктор Шеффилд, - А он мне не рассказывал.

- Он никому не говорит. – кривит губы Уильямс, поправляя упавший с плеча больничный халат.

- Тебя сторожили всем отделом полиции, малышка, - Мэрилин Шеффилд, выглядя умилённой, проводит пальцами по моим волосам.

Я не знаю, как реагировать на то, что происходит, поэтому просто плачу. Ничего не было. Совершенно ничего.

- Вашу мать, - раздаётся за дверью, - больно же! - в палату заходит напарник Уильямса, Шон, а на его руках сидит мой кот, мой дорогой Зик, брыкаясь и царапая полицейскому шею.

- Ри, я тебе парня принёс! – Шон Дэвис, неуклюжий и худой, подходит к моей койке и аккуратно протягивает мне рыжего кота, которого я, забыв про боль и неудобство, хватаю и прижимаю к себе, утыкаясь лицом в мягкую апельсиновую шерсть, не в силах поверить.

Я не могу, я не могу.

Кот приятно мурчит, тыкая мордочкой мне в лицо, и я понимаю, что всё было выдумкой. Больной фантазией моего разума. 

Не было ничего. 

Не было смерти родителей, не было встречи с психологом. 

Не было нападения, второй комы и любви. 

Я влюбилась в несуществующего человека. Я придумала себе любовь, которая помогла мне выбраться из состояния комы...

Кот, услышав громкий звук аппарата, спрыгивает на пол и убегает к маме, а я остаюсь в сидячем положении, не зная, что и сказать.

- Что со мной произошло? – спрашиваю я, ожидая ответа хоть от кого-либо.

Не имею ни малейшего понятия, откуда я знаю, как выглядят все эти люди. Полицейские, доктор Шеффилд...

- Тебя ограбили, сильно ударили головой, а полиция нашла твоё тело за магазином, – тихо сказала доктор, продолжая трогать мои волосы.

Они так спокойно говорят об этом. Так... бесстрастно.

- Несколько дней ты пролежала без сознания, а затем и вовсе впала в кому на такое долгое время, что главный врач начал сомневаться в резонности твоего нахождения здесь. Я настояла. – продолжила женщина.

- Весь полицейский отдел навещал тебя, и мой брат, Джим. Он приходил каждый день.

- Пел мне... - вздохнула я.

Вот, откуда мне знаком Дастин Шеффилд. Вот, откуда я создала его. У мисс Шеффилд есть брат, который пел мне песню, пока я находилась в коме.

- Тебе стоит побыть здесь ещё неделю, прежде чем я смогу быть уверена в том, что никаких патологий не обнаружено, и ты можешь отправляться домой.

Я кивнула, молча и думая о том, что всё это время я придумывала себе в голове такой мир... В который даже сумела влюбиться. Нет. Я осеклась. В человека.

- Ри, нам пора на вызов, - вздохнул лейтенант, мягко мне улыбаясь.

- Заедем завтра, обещаю. – Уильямс подошёл ко мне, слегка хлопнул по плечу и они с Шоном, перекинувшись краткими взглядами, исчезли в дверях.

- Девочке нужно отдохнуть, - грозно сказала Мэрилин Шеффилд, но на её губах появилась улыбка, - А вы ей давление поднимаете...

Несколько минут постояв у окна, женщина вздохнула и пошла на выход, предварительно посмотрев на экран своего телефона.

В палате остались только я, мама и Зик, уснувший на её коленях.

- Ри, мы в США. – сказала мама, улыбаясь.

- Как? – спросила я, удивленно глядя в окно: действительно, я могла видеть пальмы снизу, как мне показалось, с третьего этажа.

- Пришлось проходить лечение здесь. – мама улыбнулась, - но твой знакомый, Дэнис приезжал к тебе несколько дней назад, рассказывал что-то о школе.

- Дэнис. – сказала я с лёгкой улыбкой.

Он тоже был в моём сне.

Но вдруг я снова вспомнила о другом человеке. О том, кого не существует.

- Мам, а у нас есть возможность остаться здесь? – шепотом спросила я, а она кивнула, радостно улыбаясь.

Моё сердце болело. Улыбка матери казалась мне солнцем.

- Конечно, конечно мы останемся, – сказала она, гладя меня по голове, и я с трудом держалась от того, чтобы не закричать.

Всё снова в своём русле. Всё так, как и должно было быть.

Но без Дастина Шеффилда.

Без первой и единственной любви.