Сломанные

Зайдя к Жене, первым делом мы упали на его большой и мягкий диван, не в силах пошевелиться.

–Я как выжатый лимон, – улыбнулся он, повернув ко мне голову, от чего пряди его волос упали на лицо. Он попытался убрать их рукой за ухо, но они настойчиво сыпались обратно.

–Мы слишком много эмоций испытали за такое короткое время. Усталость была ожидаемой, – улыбнулась я в ответ, смотря в его зелёные глаза, зрачки которых напоминали по размерам блюдца.

–Хорошая у тебя подруга, – сказал он, понизив голос. –И Костян отличный парень. Мы продлили себе жизнь на несколько дней вперёд – столько–то смеяться, – улыбался он.

–Я думала, что вы друг другу не понравились... столько подколов было с обеих сторон, – сказала я.

–Не переживай за это, – он положил тёплую руку на мою сверху и слегка сжал её. – Я понял, что мы с Крис похожи, и оба спокойно и легко реагируем на шутки.

Он замолчал на время, а потом вновь продолжил:

–С ней так же легко, как с пацанами на удивление, – говорил он, смотря в потолок. – Бывают такие девчонки, которые обижаются на каждое слово, и им боишься уже сказать что–то, не обидев.

–Крис всегда говорила, что ей легче было с мальчиками найти общий язык. Еще в детстве среди её друзей были одни мальчишки. Она выросла, если можно так сказать, в их компании, гуляла только с ними.

–О, представляю я себе эту компанию, –улыбнулся Женя, – главарём пацанов точно была она, девчонка, ни в чём им не уступающая, скорее даже превосходящая их по харизме и внутренней силе.

Я засмеялась.

–Она мне как–то говорила, что ей скучно дружить с девочками, не о чем с ними поговорить... Ей были не особо интересны разговоры о косметике, мелодрамах и прочих девчачьих проблемах. Куда легче и веселее было с мальчиками, с которыми каждый раз можно было смеяться до колик в животе, – вспоминала я. – Но я безумно рада, что вы подружились, – улыбалась я.

Тут Жене резко пришла в голову какая–то идея, он подскочил с дивана и устремился к столу. Взяв лист бумаги и карандаш, он принялся ритмично водить рукой, оставляя линии на бумаге. Я подошла к нему сзади и стала смотреть. Он делал очень искусные штрихи, но конечный вид был пока далеко.

–Я не знала, что ты умеешь рисовать.

–Любитель, – улыбнулся он, не отрывая глаз от бумаги.

–В художественную школу ходил?

–Самоучка.

Через какое–то время он показал мне законченный рисунок. Это была карикатура. На переднем плане стояла девушка из квеста, длинные волосы ниспадали с лица и закрывали один глаз, второй был чрезмерно большой и круглый. На заднем плане стояла наша четвёрка, все дружно вопили, открыв рты. Над нашими головами разместились несколько больших букв "А".

Я сфотографировала рисунок и отправила Крис. Через несколько минут прилетел ответ – несколько смайликов с улыбкой и слезами на глазах от смеха.

Мы легли на диван, и Женя включил какую–то песню. Я чувствовала, как музыка вновь бежит по телу, объединяя меня с тем, кто лежит рядом, с Женей, сближая наши воспоминания и нас самих. Я закрыла глаза, позволяя ощущениям усилиться в разы.

Через несколько мгновений музыка поглотила меня полностью, и все остальное перестало существовать. Были только мы, окруженные куполом, который ограждал от всего мира. По всему телу через слуховой орган чувств попадала музыка, поступая в кровь. Тело становилось одной большой струной, отзывающейся на каждый новый звуковой импульс и его настроение. Я отбивала ритм ногой, не в силах сдерживать бит, который так просился наружу. Мозг улавливал текст и сам смысл, заложенный в музыку. Кажется, что именно песни могут вызвать в нас самые сильные и яркие эмоции, не требующих от нас каких–либо усилий.

Взаимодействие мелодии и текста... Песням каким–то образом удаётся воздействовать на наш мозг. Они нажимают на его участки как на клавиши пианино, вызывая нужную реакцию.

–Не могу представить свою жизнь без музыки, – призналась я, улыбаясь. –Это сродни аппарату искусственного дыхания.

–Давай это станет нашей маленькой традицией? – не раскрывая глаз, предложил он.

–Слушать песни? – уточнила я.

–Да.

–Давай.

Женя тихо подпевал.

«Ветер как ветер,

Несет нас опять по новому кругу....» (Brainstorm "Ветер")

Круговорот всего в мире – листьев, людей...

–Красивая песня, – сказала я.

–А смысл то какой. Ей я тоже её включал, и мы лежали и слушали «Brainstorm».

–Ей?

–Миле.

Я затаила дыхание, а он продолжил петь.

«Я держал твою руку,

Когда ты мне сказала, что это

Еще один фильм про разлуку.»

«А ведь есть что–то похожее... Новые отношения... Та девушка погибла.. Утрированно так и есть – фильм про разлуку. Словно песня написана с его жизни..., –думала я.»

«И я кричу — остановите пленку,

Это кино я уже смотрел.»

«Но, с твоих слов, у тебя были одни серьезные отношения. Несостыковка», – я выдохнула.

Песня закончилась, а меня гложили вопросы. С одной стороны, мне безумно не хотелось прерывать это безмятежное настроение умиротворения, но с другой... Вопросы продолжали долгое время крутиться у меня в голове.

«Ведь ничего не будет, если я спрошу.. Ну и пусть говорят, что всему своё время, и человек раскроется, когда наступит нужный момент, стоит лишь подождать.. Но что поделать, если я любопытна?» – думала я.

–О чем задумалась? – перебил

Женя вереницу моих мыслей.

И я рискнула:

–Всё спросить тебя хотела, но момент не могла найти подходящий... Хотя, думаю, и этот не совсем тот ... – начала кучеряво я.

–А если уже осмелиться и спросить напрямую? – засмеялся он, повернувшись ко мне и смотря прямо в глаза. В его глазах заблестели огоньки.

–Почему твои друзья ничего о ней не знают? – тихо спросила я.

–Я никому не говорил про неё, – необычайно спокойно ответил он, продолжая смотреть мне прямо в глаза.

–А можешь показать её фото? – ещё тише спросила я.

–У меня нет её фотографий, – коротко отрезал он.

В голове затесались дурные предчувствия, но я отогнала их подальше.

–Мне стало интересно, как она выглядела, – соврала я.

–Это я могу тебе и так сказать. Я помню до малейших деталей, словно это было вчера, – он поднял взгляд к потолку, вызывая перед глазами её облик.

Сердце забилось быстрее.

–Ты до сих пор её вспоминаешь? – спросила я, растирая холодные ладони.

–У меня фотографическая память, я же рисую. Она была совсем маленькая и худая. У неё были иссиня–чёрные волосы, светлая кожа, которая на фоне волос, казалась ещё белее. Большие круглые глаза цвета звезды. Звонкий голос, – он затих.

Тело покрылось мелкими мурашками, лёгкая дрожь сковала его полностью.

–Ты чего? – изумился он. –Замёрзла?

–Немного.

–Иди ко мне, – с этими словами он прижал меня к себе.

Его горячее дыхание обжигало мою кожу.

–Не надумывай себе ничего, хорошо? – шёпотом спросил он. –Это было давно, всё в прошлом. Есть только настоящее. И я люблю тебя, Арина, – он снова смотрел мне прямо в глаза. Из–под опущенных темных ресниц падали тени на его глаза. Бархатистый взгляд горел желанием. Его глаза стали космосом с Юпитером в самом центре. Сейчас его зрачки были самой большой планетой в Солнечной системе.

Он водил рукой по моей спине, спускаясь к бёдрам.

Сначала его движения были едва уловимыми, осторожными и мягкими, но с каждым разом, чем ниже он спускался рукой по моему телу, тем более дерзкий характер они начинали приобретать.

–Ты вся моя, – с вожделением прошептал он.

Мы предались любви. Это было не так, как пишут в книгах. Я старалась запомнить все: каждую деталь, каждую родинку на его теле. Физически мы стали одним целом, ближе некуда. Некое человеческое устройство по перекачиванию удовольствия и выработке тепла.

Какое счастье засыпать и просыпаться с человеком, которого любишь.

Мы проснулись около обеда. Женя приготовил на завтрак яичницу с беконом. Запах жареного бекона пропитал всю квартиру. Желудок тут же заурчал.

Я налила нам апельсиновый сок.

Мы сидели и разговаривали, я не торопилась домой, совсем забыв, что Женя живет не один.

Родители нагрянули внезапно, как это обычно бывает.

Раздался звук поворачивающегося ключа в дверном замке, дверь открылась и на пороге появились высокий худощавый мужчина и маленькая стройная женщина, издали походящая больше на девочку в связи с небольшим ростом и отсутствием каких – либо габаритов, чем на женщину, у которой, во–первых, есть ребёнок, и которому, во вторых, уже третий десяток.

Я замерла, затаив дыхание. Я сидела в футболке Жени, которая мне была настолько

велика, что висела как на вешалке. Он так же дал мне свои спортивные брюки, которые

пришлось затягивать так сильно, что они топорщились на талии.

–Я даже волосы не расчесала, – призналась я ему на ухо.

–Не переживай, все будет хорошо, – улыбнулся он.

–Добрый день, – выглянул из–за угла его папа. – Леонид Анатольевич, – протянул он мне руку.

–Здравствуйте. Я Арина, – неловко встала я, пожимая в ответ ему руку.

–Очень приятно, – проговорил он, растягиваясь в улыбке, придвигая очки с кончик

носа обратно к переносице.

Вблизи я заметила, что его темные волосы уже давно тронула седина. Под карими добрыми глазами лежали глубокие морщины, которые при улыбки продолжили след до ушей.

Следом за ним в кухню поспешила его жена. Я поздоровалась с ней, представившись

вновь.

–Ариш, мне про тебя уже столько рассказывали, не могла дождаться, когда увижу тебя, – улыбалась она, прижимая руки к груди. – Так рада знакомству!

–Я тоже.. Э.., – замялась я.

–Татьяна Васильевна, – пришёл на выручку Женя.

–Татьяна Васильевна, – повторила я.

–Ах, называй просто мама, – она засмеялась, обнажив ровные зубы.

Я неловко смутилась. Мама Жени была ниже меня на пол головы. Её короткие каштановые волосы не послушно закручивались на концах, она часто пыталась убрать непослушные пряди за уши, но они то и дело падали обратно на длинные желто–зеленые глаза.

"Кошачий взгляд", – подумала я.

– Ну и погодка тут у вас, – вздохнула она. – На юге вон как тепло, солнечно, – протянула она.

–Я заметил, такие шоколадные прилетели, – сказал Женя.

–"Если нельзя управлять погодой, то можно не обращать на неё внимания." (Джером Клапка Джером), – вновь процитировал кого–то папа Жени.

Женя глубоко выдохнул.

–Чем завтракаете здесь? – поинтересовалась Татьяна Васильевна, заглядывая в тарелку Жени. – Ой, да разве это завтрак?? – изумилась она.

Женя закатил глаза.

–Женя! Мог бы и что–то лучше приготовить, будто не умеешь. Нас вот кормили панкейками со свежими фруктами и чашечкой кофе, – вспоминала она с улыбкой на лице.

–Мам, может, тебе пора разбирать сумки? – поинтересовался Женя.

–Да, ты прав, совсем я с вами заговорилась, – быстро проговорила она, выходя из

кухни.

Я быстро доела завтрак, и Женя повёл меня обратно к себе в комнату. Проходя по коридору и повернув голову, я впервые увидела комнату родителей – в этот раз дверь была открыта. Мельком я заметила часть стеллажа за дверным косяком.

«Немаленький шкафчик», – возникло в голове.

Мой взгляд встретился со взглядом Леонида Анатольевича.

–Чего так глаза округлила? – обратился он ко мне. – Зайди, если так интересно.

Я проследовала в спальню и оглядела внушительных размеров стеллаж во всю стену. Все полки были заставлены книгами.

«Какой же он огромный.»

–Так вот что тебя так привлекло и удивило, – растянулся он в улыбке. – Это моя собственная домашняя библиотека, – с гордостью сказал он. – Моя отдушина. Собирал эти книги с самой юности.

Я смутно вспомнила, как Женя мне рассказывал, что его папа любил перелистывать страницы и вдыхать запах типографской краски. Все книги были достаточно старыми, с толстыми корешками и пожелтевшими от времени страницами. Среди них преобладали книги об истории разных стран, войнах, политике, выдающихся личностях, а также небольшое количество детективов.

– У Вас такое количество книг.. Впечатляет, – сказала я.

–"Дом, в котором нет книг, подобен телу, лишенному души" (Цицерон), ответил он.

Я посмотрела на него восхищенно.

Женя предложил посмотреть сериал «Друзья». Серии летели одна за другой. Так увлёкшись беззаботными героями и простым незатейливым юмором, я совсем забыла, что нахожусь в гостях, а дома я не была со вчерашнего дня. Когда я посмотрела на время, то поняла, что уже поздно и пора домой.

Я засобиралась домой, но Татьяна Васильевна, поняв мои намерения, пресекла их и попросила помочь накрыть на стол.

–Ариш, помоги мне накрыть на стол, пожалуйста. Останься и пообедай, чего голодная то пойдешь, – улыбнулась она.

Я разложила приборы и тарелки на стол, она же в это время продолжала рассказывать про отдых.

–Какая же там чудесная природа! А какой запах! Экскурсовод водил нас к замку у соснового леса, а этот хвойный запах бесподобен! Дышишь и лечишься. Я раньше вдыхала лишь жалкие эфирные масла в бане с экстрактом хвои, но это не сравнится в жизни с запахом сотен, а то и больше хвойников. Ты представляешь, иголка хвойника была размером с мою ладонь! Воздух там такой чистый, с моря шёл солёный запах прибоя, – не переставала восхищаться она. – Красивее чем там, я не видела закатов в жизни! А какие там можжевельники? Да им бы позавидовали все пенсионеры на дачах, которые так трепетно пытаются их вырастить и носятся с ними как куры с яйцами.

–Можжевельники ведь недешевые, –улыбнулась я.

Она лишь махнула рукой.

–Ходили мы к горному озеру, на каждом подъёме по скале открывались всё новые и новые пейзажи, да какие! Горы словно мхом покрыли густые зелёные деревья, кустарники и трава. Там такая тишина и свежий горный воздух, что перехватывает дух. Склоны холмов закрывали собой озеро от дуновения малейшего ветерка, потому вода там была словно зеркало. Поверхность гладкая–гладкая.

Я слушала, затаив дыхание, мысленно представляя себе всё в мельчайших подробностях.

–А какое там удивительное ущелье! Горы подступают друг к другу так близко, что местами накатывала клаустрофобия, – она рассмеялась. – А какие высокие они! Поднимаешь голову наверх и продолжаешь их лицезреть в поле зрения, около 300 метров в высоту. Небо там голубое–голубое. Облака такие перистые и воздушные, – восторженно говорила Татьяна Васильевна.

–А ты была там? – спросила она, глядя на меня.

–Нет, но после ваших историй безумно хочу там побывать, – улыбнулась я.

–Нас каждый день кормили бесплатным мороженым, правда, очередь за ним была... Но еда у них зачётная, кормили как в последний раз, – засмеялась она. – На одной экскурсии мы ходили к ущелью и по пути попадались небольшие водопады и даже горные речки. Какая же там была свежесть, райское место в такую жару, как там. Шум бегущей волны и спасительные тени от больших и раскидистых листьев деревьев. Наверно, после этого начинаешь по–настоящему любить и ценить природу, а главное – беречь её. Её масштабы и красота поражают и впечатляют.

–Да, природа на юге не сравнима с нашей..

–Ой, не говори! Я никогда не видела травы такого цвета... изумрудного! В сравнении с ней, наша... так, жалкое подобие. Сено для скота, – засмеялась она, – такая она редкая и жухлая.

В душе мне стало немного обидно за нашу природу, но сравнить мне было не с чем, поэтому я молчала.

–«Большое видится на расстоянии» (из стихотворения Сергея Александровича Есенина «Письмо к женщине» (1924)), – зашёл в кухню папа Жени. –Чего ты девочку всё мучаешь своими рассказами? – улыбнулся он.

*

Стол ломился от количества еды и закусок, я и сама не сильно понимала, как мама Жени успела столько приготовить за такой небольшой промежуток времени. Тут были небольшие бутерброды на бородинском хлебе с красной рыбой, салат с ананасами и креветками, отварной картофель с зеленью и запечённая курица, нарезки сыров, двух видов колбас: сырокопчёной и сервелата; оливки и маслины, маринованные грибы. Его родители предлагали налить мне спиртное, но я тактично отказалась, обосновав это тем, что уже скоро пойду домой.

К моему большому удивлению, ни один из них не спрашивал меня о чём–либо. Его мама продолжала восхищаться югом и отпуском, досадуя о том, что вернулась обратно в такую пасмурную погоду и что скоро вновь на работу. Папа Жени молча слушал, изредка поддерживая свою жену или дополняя её рассказ.

Прощаясь с его родителями, Татьяна Васильевна крикнула мне вдогонку:

–Рады были познакомиться с тобой! Приходи почаще.

Когда мы вышли на улицу, было уже темно и достаточно прохладно. Женя вызвал мне такси, и пока мы его ждали, успели немного обменяться репликами.

–Твой папа цитирует книги, – продолжала изумляться, говоря об этом Жене.

–Да, – протянул он. – К этому привыкнуть нужно. Он столько их прочёл не по одному десятку раз, что грех было бы не начать уже их цитировать, – улыбнулся он.

Прислонившись к окну в машине, я наблюдала за быстро бегущем городом. Огни сменялись огнями, дома – домами, и лишь луна продолжала следовать за нами.

«Какие милые люди», – думала я и улыбалась.

Я зашла домой, ожидая стихийного бедствия от мамы, но, к моему удивлению, всё прошло спокойно.