26.
Я шлёпнула мать по щекам пару раз, громко прокричав столь родное моему сердцу слово:"Мама". Я расплачиваюсь за то, что сделала.
— Мама! — вторила я, но та и не думала пробуждаться.
Я расплачиваюсь. Это моё наказание. Это моё наказание. Наказание!
— Отойди, Кэт! — меня с силой оттолкнули от родной женщины. Я встала у порога, ощущая проникновение безжалостной пустоты внутрь. Я не любила Аллана Блэйка, я уже больше не хотела его — всё растворилось за секунды. Я мечтала о машине времени, которая вернула бы меня назад, в тот злополучный день нашего знакомства. Я была бы нежнее, я бы не поехала в Лос-Анджелес, и, думаю, осталась бы еще девственницей.
— Я... Я не могу... Я не должна быть здесь, — вполголоса породила я, чувствуя, как силы покидают меня.
С летним теплым порывом ветра я умчалась подальше от дома, слыша своё имя вслед. Я не вернусь. Я больше не вернусь домой. Как мне смотреть в глаза матери? Как мне жить?
В ушах так и стоял звон слов мамы, перед глазами маячило изображение выражения её лица в то мгновение, когда она застала нас. Казалось, в желудке у меня поместился футбольный мяч. Я начала думать о наказании – что мне нужно сделать, чтобы мать меня простила? Умереть! Сейчас эта идея мне кажется совсем не страшной. Утопиться? Спрыгнуть с крыши многоэтажного дома? Вскрыть вены? Достать снотворное? Что мне сделать, мама? Ты не заслужила это шлюхоподобное отродье.
Ноги вмиг привели меня к одинокому маленькому дому Аннет, который достался ей после смерти бабушки. Окраина города, тишина и спокойствие, которые я разрушила своими всхлипами и робким шепотом извинений.
— Аннет! — взвыла я, еще не достигнув и порога. Холод ночи стал овладевать моим телом, и я подумала о смерти от голода прямо на улице. Холод будет забирать энергию, которая не станет поступать от еды и воды. Неделю мой организм выдержит... — Аннет! — я разок стукнула кулаком в дверь, которую сразу же открыли.
— Кэт! Вот же дьявол, что случилось?! Заходи! — подруга схватила мое запястье и завела меня к себе.
— Я... Я... не заслуживаю жизни, Аннет, — я не почувствовала, как мои колени приклонились к полу. Подруге пришлось сесть на корточки.
— Приехали! Почему? Успокойся, Кэт, я прошу тебя!
— Ты заслуживаешь знать, какая я мразь.
— Уверяю, это твой юношеский максимализм. Ты преувеличиваешь.
— Да? Сейчас ты передумаешь. Есть выпить? — та опешила, вздернув брови.
— Немного пива.
— Можно? Умоляю.
Зеленоволосая в смятении кивнула, направившись вглубь дома. Когда мне протянули холодную бутылку спиртного, я осознала, насколько сильно скатилась в своем-то возрасте. Присосавшись к горлышку, я лишь вновь увидела перед собой мать, падающую в обморок. Наверное, она сейчас на пути в больницу. Ее руку бережно держит Аллан. А врачи пытаются привести в чувства.
— У тебя есть снотворное? Прошу, помоги мне умереть!
— Сдурела?! Расскажи, в чем дело?!
— Я спала с мужчиной своей матери! Я трахалась с ним в тайне от неё!
— С-стоп, чт-то?
Я глотнула еще пива, сморщившись, и продолжила:
— Это всё произошло так сумбурно, так непонятно. И как мы только пришли к этому?! Хочу вернуть всё назад. Всё! Назад!
— Подожди, Кэт. Если тебя изнасиловали, это совершенно другой разговор. Скажи мне правду.
— Аннет, это и есть правда. Я сама раздвинула ноги. Я сама покорилась своим гормонам. Я совращала его в самолете, выходя из ванной или прямо на диване, когда мы втроём смотрели телевизор.
Аннет только и проморгалась, не зная что ответить. Я понимала это.
— Сейчас моя мать застукала меня с ним за поцелуем у порога дома, после чего упала в обморок. Она несколько дней ходила бледная, а я не спрашивала, что с ней. Я - ужасный человек, омерзительная дочь и дрянная шлюха.
— И ты убежала? — голос Аннет стал мертвенно-холодным, и я поняла, что потеряла подругу.
— Да, я убежала. И не собираюсь возвращаться.
— У меня только одна кровать.
— Я не напрашиваюсь, я уйду куда-нибудь. Я чувствую, что ты бы и не хотела, чтобы я здесь оставалась, ведь так? — девушка сглотнула, породив тяжелый вдох.
— Это правда низкий поступок, Кэтрин. Вы оба пользовались ее доверием, ее любовью и преданностью. Уважением.
Эти слова еще сильнее растаптывали меня, стирая в порошок ущербности. Тяжелые удары сердца болезненно отдавались в ушах, к горлу резко подступила тошнота.
— Дай телефон, — теперь я услышала отвращение, но протянула мобильный. За секунд двадцать Аннет прошлась пальцами по сенсору, заявив: — Это мой хороший друг, который сможет приютить тебя, пока ты не придёшь в себя. Не говори ему, что случилось, или придумай что-нибудь. Мне все равно, только уйди.
Породив хрупкое:"Спасибо", я встала и покинула владения.