6.
— Совсем скоро все свершится, — я произвела слабый вдох, и струя воздуха мягко обдала теплом плакат моей любимой группы "No drama", по которому я проходилась прохладными кончиками пальцев.
Представьте, что совсем скоро вы вживую встретите своего кумира. Увидите его не сквозь экран телевизора или глянец, — настоящее тело, в котором покоятся органы! Живого человека с мыслями и целями! Надеюсь, вы поняли моё эмоциональное состояние на данный момент.
Мой кумир — это солист группы, его зовут Джей Рим. Он добрый и открытый человек, по крайней мере, показывает себя таким. 60% своих доходов после концертов он отдаёт в детские дома, также, он повсеместно навещает смертельно больных детишек. В такие моменты я думаю, что у него возможно было тяжкое детство или его друг пережил рак, но СМИ это тщательно скрывают за большой дружной семьей, с которой он проводит каждое Рождество. Хотя, думаю, у меня слишком романтичное представление о его прошлом.
Присев на кровать, я продолжила разглядывать эту высокую мускулистую фигуру. Загар всегда ровно лежит на накаченном теле, пухлые губы обнажают белоснежные ровные зубы, в глазах - бесстрашие и целеустремленность. Всю картину портят крашенные в блонд волосы до ключиц. Ну это сугубо мое личное мнение. Кто-то находит сексуальным мгновения, когда он выливает на себя бутылку воды и на высоких аккордах пускается трясти мокрыми волосами.
Барабанщик, Митчелл Би, никто не знает его настоящей фамилии, будет даже повыше солиста на пару сантиметров. Его волосы цвета платины, на нескольких прядках он сам оставил голубые штрихи. Это такой своеобразный знак. Он гей, и Шел разревелась, когда узнала об этом, ведь Би объявил это сравнительно недавно, когда мы уже прекрасно знали группу, песни и достижения мальчиков.
Я перенесла взгляд на третьего и последнего члена группы, Йена Руссо. Рыжий итальянец, лицо которого удачно осыпали веснушки, с плаката подмигивал мне. Электрическая бас-гитара в его длинных пальцах буквально превращается в дрессированного тигра. Он воистину профессионал своего дела.
И скоро я увижу их вживую.
Не верю.
Я не верю.
По словам мамы, мы остановимся в отеле "Венис-бич" на три звезды. Большего мы не могли себе позволить, но я никогда не стремилась к шику и блеску. Главное, чтобы удобно, тепло и уютно.
— Джей Рим... Джей Рим, — шептала я в горячей ванной, изредка балуясь пеной. Сейчас же я баловалась только с мощной струей душа, если вы понимаете, о чем я. Когда я думаю о Джей Риме, я не способна контролировать возбуждение. Буквально какие-то чары солиста моей любимой группы заполоняют мое сознание, и я превращаюсь в горячую спичку, которую возможно потушить только струей душа. Опять же. Только если вы понимаете, о чем я.
— Кэтрин Фэллон!!! — взвизгнула мать, и я даже от страха и неожиданности прикусила губу, которую невзначай жевала от непередаваемого удовольствия. — Кэтрин!!!
Ярость в родном голосе выселила из меня последние частички возбуждения, и даже не отряхнувшись от пены, я выскочила из ванной, едва ли обернувшись полотенцем и вытеревшись.
— Что? — кричу в ответ, уже достигая лестницы, где я тут же столкнулась с встрепенувшимся Алланом, которого, похоже, посылали за мной. — Черт! — я второпях начала плотнее укрываться полотенцем, но, как я уже говорила, я едва ли вытерлась, отчего мои ступни то и дело бросились в пляс, скользя по полу. Порождая "О-о!" да "А-а!", я с ужасом пыталась удержаться на ногах и не уронить полотенце. Танец продолжался с минуту, пока Аллан не решился мне помочь. Мускулистая рука обхватила мою талию, объятую взмокшим полотенцем. Все бы ничего, и я должна была успокоиться, отдаться в сильные руки мужчины, но оставленные мною капли воды сыграли с обоими злую шутку, и Аллан поскользнулся, заманив с собой и меня.
В одно мгновенье мы оказались вдвоем на холодном полу, а точнее только он. Я то оказалась на крепкой мужской груди, вздымающейся от нехватки воздуха и неожиданности. В это мгновенье я разучилась говорить. Картина из ванной в тот злополучный день, когда мы меняли лампочку, непрошено врезалась в мое сознание.
Тёплое дыхание...
Учащённо вздымающая грудь...
Мускулы...
Он молчал, не подавал и признаков жизни, да только ладонь устремлялась ниже с каждым миллиметром от моей талии. Колдовские чары его одеколона без спроса отогнали мое желание встать с него. Я схватила ткань расстегнутой рубашки, прильнула к его шее, начиная вдыхать мужской аромат.
— Кэт... — трагическим шепотом прошептал мужчина, но я лишь неосознанно закрываю его пухлые губы влажными пальцами. Или осознанно?
Длинные мужские пальцы, в свою очередь, медленно, но верно приближались к самой выпуклой точке моих бедер. Этой ночью, после данного происшествия и разладок с матерью, я думала, что возможно он тоже делал это неосознанно. Или как никогда осознанно?
— Милая! — продолжала мать, и я проглотила движущее мной очередное возбуждение. Я медленно встала, разрывая горячие струны вожделения. Демонстративно закусив губу, я оставила Блэйка лежать на полу, ну а сама бросилась к матери, вновь вцепившись в ткань полотенца. На кухне, сидя на барном стуле, она рассматривала нашу старую телефонную книжку. Ее невозможно не узнать по розовым стразикам, которыми я обклеила ее в детстве. Она была совсем потертой, желтые страницы еле держались в пожелтевших скобах, но хранила она в себе великое множество номеров.
— Да, мама? Я ничего не трогала, я...
— Ты помнишь тетю Уилфрид? Лейлу Уилфрид? Она живет в Лос-Анджелесе, и вы все спокойно сможете побыть у нее на время пребывания в этом городе, — весело объявила мать.
Я тяжело вздохнула, хрустнув каждым пальцем по очереди.
— Ты сейчас серьёзно?! Серьезно, мам? Ради этого ты меня звала голосом, которым ты обычно кричишь, когда готова разорвать меня на мелкие куски! И ты... Сейчас... Когда я... Я и...
— Милая, — казалось, она только сейчас осознала, что я стою хоть выжимай, объятая полотенцем, — ты была в душе? — порой ее недалекости позавидует любой. — Ты же просто могла крикнуть, что в душе. Я бы не потревожила тебя!
Я выронила незамысловатое рычание и бросилась в теплую душевую, встретившись с негодованием. Стоп, что ты сейчас творила с Блэйком, Кэтрин? Одышка прорывалась наружу, я не видела больше чисто убранных матерью комнат, лишь смугловатую... массивную... гладкую шею Аллана Блэйка. Я не чувствовала перил лестницы, ручек дверей, я чувствовала горячие ключицы и грудь Аллана Блэйка. Я чувствовала Аллана Блэйка... Хотела чувствовать. Но не знала, куда он ушел после инцидента.
Всю ночь, даже не высушив волосы, я лежала, пытаясь проглотить это происшествие. Аллан трогал мой зад, я закрывала ему рот, чтобы насладиться его ароматом. И только завтра он мне объявит, когда мы будем стоять с сумками у выхода из дома и когда я задам лишь один вопрос:
— Вы готовы к поездке?
— Нет, — массивные руки сожмут мои бедра, подняв с пола и прижав к стене, а наши губы сплетутся в жарком поцелуе.