Глава 5. Александр
- Какого хера вы, пожиратели государственного бюджета, просиживаете свои засратые штаны, нихера не делая?!
Утренние планерки практически всегда начинались одинаково. Отличие было лишь в нескольких матерных словах, что кочевали от одного дня в другому. Суть же их оставалась одной и той же. Ставшие обыденными фразы, эхом разносились в просторном кабинете начальника отдела. Он только что приехал из регионального управления и выслушал примерно тоже самое, что слушает теперь отдел. Настроение задается сверху - это Александр понял в первые пару месяцев работы.
Он уже и забыл, когда баловал себя горячим обедом, беззаботно сидя в своей небольшой квартире за кухонным столом. Единственное, что составляло рутину последние недели были тома уголовных дел и потрёпанный ноутбук, доставшийся ему от ушедшего на пенсию товарища.
Александр думал лишь о том, что ему было бы неплохо отоспаться и привести себя в приличный вид. Пора было подстричься, купить несколько новых рубашек для работы и закупить немного продуктов.
Единственное, что его успокаивало, так это то, что он был не одинок в своем горе. Практически все следователи выглядели примерно одинаково - не выспавшиеся, с заваленными бумагами и упаковками от заказной еды, столами.
Когда Александр заканчивал университет и с энтузиазмом шел работать следователем, в голове мелькали мысли о неплохой зарплате и престиже. Все эти мужчины с важностью павлина были похожи на людей, что творят правосудие. Однако, реальность быстро разбила вдребезги представления о беззаботной жизни всегда деловитого следователя. Спустя пару лет работы он выглядел как загнанный пес, а хваленая «достойная» зарплата не покрывала и малой доли того, чем приходилось жертвовать ради этой должности - здоровье, сон, личная жизнь.
- Новиков, ты куда глаза долбишь?! Где раскрываемость на участке?! Ты вообще чем тут занимаешься?! У тебя мафия под носом ходит, творит что угодно, срет нам на голову, а мы и рады! Ты с операми вообще сотрудничаешь? Что там по наркоте? Что убийствам? Если дела на этих пидарасов передадут выше, я тебе такой уход на пенсию устрою, запомнишь на всю жизнь!
- Павел Владимирович, Вы же видите, что мы сидим на хвосте, их так просто не взять. Мы уже вербовали в группировки нескольких человек, практически всех вычислили и убили, наши ресурсы практически на нуле! - взвыл Александр. - Мы теряем людей, это уже не шутки. Мафия объявила нам войну, а мы не можем их поймать даже за одну сраную махинацию.
Парню хотелось продолжить и выкрикнуть: «Не может никого поймать, потому что у нас крыс полон дом!». Но тогда его карьера была бы под угрозой, да и в целом звучало бы это довольно оскорбительно по отношению ко всем находившимся в помещении.
Остальные следователи виновато потупили взгляды в бумаги, ища в них какую-либо информацию, что сможет спасти их от гнева начальника. Он же, тем временем, уставился на Александра. Жевалки двигались вперед-назад, вены на шее вздулись, на лбу выступили капельки пота. Он был в бешенстве, но какое уже дело до его настроения, когда на кону жизни людей?
Несколько опытных сотрудников были внедрены в разные бригады группировки, но успеха практически не добились. Они держались, как могли, откинули свою спокойную жизнь, жили в постоянной угрозе смерти, чтобы добыть доказательства того, что они занимаются вымогательством, убийствами и грабежами. В группировке же к новичкам долго относились настороженно, за ними неустанно следили главари бригад, пытаясь проверить их на верность.
Один выдал себя глупейшим образом, связавшись с нами по телефону в отеле, принадлежащем мафии. Естественно, разговор был записан. Так, Леша Михайлов был устранен первым. Его тело до сих пор не было найдено.
После того, как был выявлен первый внедренный, обстановка в группировке накалилась. Вместе с тем, находившиеся там затаили дыхание в надежде, что их не вычислят.
Вторым, кто так и не смог выбраться из группировки, но успев передать несколько важных сведений об одной бригаде, был Николай Чистихин. После передачи собранных доказательств, его схватили ночью и вывезли на старый склад. Неизвестно, сколько его пытали, но через неделю его тело было случайно найдено владельцем склада, привязанным к стулу. У него были переломаны практически все кости, выколоты глаза, семи пальцев на руках не было. Возле места преступления не было оставлено ни единого следа присутствия человека. Единственным доказательством того, что убийство было совершено группировкой, являлась высеченная на груди Николая надпись «Мусорам привет!»
Как его вычислили, до сих пор оставалось загадкой.
К сожалению, данные, собранные на одну бригаду, не могли дать достаточных оснований связать их с главой и группировкой в целом. Никто не распространялся о группировке и их делах всюду. Солдаты и так знают на кого работают, им не нужно дополнительных разговоров.
Третий сотрудник еще держался, но уже давно не представлял отчеты о деятельности бригады и группировки. Все волновались, но он иногда выходил на связь и писал, что он в порядке.
Одному Богу известно, что им приходилось выносить каждый день, живя не под своим именем, с чужим прошлым и неизвестным будущим.
- Пора это заканчивать. Так считаю не только я, а в том числе наше высшее руководство и товарищ прокурор. Решено, что будет сформирована группа для расследования. Наша задача - до конца года схватить Нахимова и всех его прихвостней. Нужно покончить с организованной преступностью или хотя бы лишить их головы в виде их главарей. Сейчас не все так просто в группировках: многие хотят покончить с такой жизнью, ведь времена меняются, но это невозможно. Нам нужно заманить их программами о защите свидетелей, пообещать минимальные сроки, и тогда, в конце концов, мафия сама себя сожрет. Кто будет входить в состав группы, я сообщу в течение трех дней.
Восседавший за кожаным креслом начальник довольно ухмыльнулся собственной идее и деловито откинулся в кресле, окидывая взглядом подчиненных.
Присутствующие переводили взгляды друга на друга. Вздохнув, перед глазами у Александра промелькнуло количество бессонных ночей, что предстояло пережить. Перспектива умереть от переутомления уже не казалось такой призрачной.