Тьма из внутри прожигает сильней, чем тьма из вне
Смешное лицо Бэтмена, когда он увидел моё письмо - да, на этом кажется я остановился. Иногда я забываю посмотреть, куда же я дошел... Я тогда еще по-правде говоря не знал, кто скрывается за маской, но разослал всем «влиятельным» людям моего все ж города то письмо. Я знал наверняка - Бэтмен это влиятельный человек, кажись он играл две жизни, и в обеих я хотел его переиграть. Много чего говорило о том, кем является любимейший из врагов. Информация которую я собирал была всегда на шаг впереди от реальности, он даже не знал, что я существую - я уже знал, что он есть, он не знал, что знаю я, а я уже тогда знал больше, чем кто-либо в городе, кроме Пингвина с которым мы вместе собирали эту информацию и за которую платили. Когда я отправлял письмо всем деловым людям, мой круг подозрения сомкнулся до дюжины человек, и одним из них был Бэтмен, но моё безумие не ошибается, о ком я подумал первым был Уэйн, младший Брюс Уэйн, он и получил моё послание. О, тут я не ошибался. Вообще я ошибаюсь ? Вскоре я об этом и узнал, но это не веселье, поиски не интригуют.
Что же я сделал в Археме? И каким образом, так как во всем городе воцарилась паника. ХА-АХАХ.
«Я не знаю куда делась Дора. В Археме слышны крики и вопли во всем здании, уже сложно ориентироватся. Пациенты озверели, взяв под контроль практически всё здание.
Вчера один случай поразил меня, я видел на что способны руки человека, знали ли вы, что они могут раздирать кожу, впиваясь во внутренные органы и кромсать человека заживо до такого состояния, после которого его невозможно узнать.
Освещение мигает, быстрые кроки чередуются с падением туш на землю. Все двери открыты, в коридорах темна-темно, одни только мигающие лихтари дают покой глазам. Я не знаю сколько я выдержу и выживу ли, но крики наближаются. Мне страшно. Кажется нескольких оставили в живых, а кому не повезло... их растерзали, я не видел никогда столько злобы в человеке». Моя любимая со всего, что писали эти «мемуарщики».
Окровавленная записка лежала в комнате для обедов, теперь меня предавало ожиданиям, как долго мне надо будет здесь сидеть ? Я был в предкушении того, что бы нанести привет «уважаемым» в Готэме.
Они бросили меня здесь гнить, а я пустил корни, по-крайне мене здесь мне уже ничего не угрожает, а можно ли это сказать про Готэм ? А вернее, про тех самых, что меня здесь и бросили, сказать сложно. Я перелистывал, сидя на столе, разные записки, иногда хихикая от прочитанного. «У них был лидер, это был клоун, наш начальник обнажды пытался пойти с ним на переговоры, что не было умно, он вошел в помещение, где должны были состоятся переговоры, это было зря. Выйти оттуда уже ему не было суждено, а мы с коридора слышали раздавшийся смех, он был моторошный, навязывал страх, а некотрым и панику...».
Оказывается именно мои руки оставляли кровь на записках, сразу я этого даже не понял. Весело. Много кто увидел потом эти записки, ведь город должен был узнать, его король здесь уж точно не в узниках. Я начал замечать: чем дальше, тем чаще называю себя королем.