𝟐𝟑 𝐜𝐡𝐚𝐩𝐭𝐞𝐫.
🎵𝐍𝐈𝐆𝐇𝐓𝐒 𝐋𝐈𝐊𝐄 𝐓𝐇𝐈𝐒 - 𝐓𝐡𝐞 𝐊𝐢𝐝 𝐋𝐀𝐑𝐎𝐈.
- Он будет жить? - спросила Сара, прожигая взглядом дыру в полу, лишь бы не видеть этого ублюдка.
- Да.
Взрыв.
Эта падаль, что чуть не сломала ей жизнь, будет жить и дальше. Её нутро выворачивало наизнанку, казалось, вот-вот родится вторая, темная, ипостась.
- Почему? - прошептала она, вгрызаясь в губу, чтобы не разрыдаться. Но не вышло. Горький всхлип вырвался наружу, а следом яростный рык: - Почему, блядь, он будет жить? Эта мразь не заслуживает!
В глазах Тома блеснула сталь. Он повторил её позу, прислонившись к косяку, и скрестил руки на груди, отчего футболка натянулась, обрисовывая мышцы.
- Не тебе решать.
Сара опешила. Растерянно открыла рот, потом горько усмехнулась, развела руками, будто признавая его правоту.
- Конечно, - согласилась она. - Ты же всегда спасаешь, чтобы потом добить самому. Слушай, а не слишком ли много чести?
Он осклабился хищно, ярко, и, развернувшись, рухнул на кровать, не сводя с неё взгляда.
Том откинулся на подушки, сложив руки за головой. Взгляд его был тяжелым, изучающим.
- Я делаю то, что должен. А ты слишком много думаешь о мести. Тебе это не идет.
- А что мне идет, по-твоему? Молча глотать обиду и благодарить за то, что осталась жива? - Сара подошла ближе к кровати, нависла над ним, словно хищная птица. - Я тебе не кукла, Том. У меня есть чувства. И сейчас я чувствую только злость.
Он перехватил её руку, притянул к себе, и она рухнула на него, потеряв равновесие. Девчонка кубарем скатилась му прямо на колени, и они едва не столкнулись нос к носу. В последний момент она успела упереться руками в его плечи.
Том усмехнулся, чувствуя её ярость, пульсирующую под кожей.
- Тогда используй её правильно. Не трать на него. Потрать на меня.
Сара замерла, глядя в его глаза. В них плясали черти, обещающие ей забытье и безумие. И она знала, что пропадет, если позволит себе увлечься этим омутом. Но сейчас, в этот момент, ей было плевать.
- Отпусти меня... - прошипела она сквозь зубы, взгляд исподлобья прожигал Тома, словно лазер. На его лице играла самодовольная ухмылка, от которой хотелось выть.
- Отпусти свою злость, дурная. Меня она, знаешь ли, возбуждает.
Неожиданно его рука скользнула по её обнаженной ноге, опаляя кожу лишь мимолетным прикосновением края полотенца. От неожиданности она застыла, словно онемела.
Сара вздрогнула от его слов, словно от удара. Ярость на мгновение отступила, сменившись растерянностью. Он всегда умел сбить её с толку, запутать, заставить забыть обо всем на свете, кроме него самого. Сейчас это было особенно опасно. Она не должна позволить ему отвлечь её от главной цели.
- Ты... ты просто издеваешься, - прошептала она, пытаясь вырваться из его хватки. Но Том лишь крепче сжал её руку, не давая сдвинуться с места. В его глазах плясало безумие, которое одновременно пугало и притягивало. - Не сейчас.
- Сейчас - самое время, - прорычал он в ответ, притягивая её ещё ближе. Сара почувствовала его дыхание на своей шее, и по телу пробежала дрожь. Он был слишком близко, слишком опасен. Но она не могла сопротивляться. Что-то внутри неё сломалось, и теперь она была готова на все, лишь бы заглушить боль и страх.
Том впился губами в её, разбитые, и Сара застонала. Не от боли, а от удовольствия. Он углубил поцелуй, и она ответила ему, забыв обо всем на свете. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности, словно он мог защитить её от всех кошмаров этого мира.
Но она знала, что это всего лишь иллюзия. Том - не спаситель, а скорее дьявол, который пришел за её душой. Но сейчас ей было все равно. Она была готова продать душу, лишь бы забыть о том, что произошло.
Рука Тома скользнула под полотенце, и Сара вздрогнула. Его прикосновения были нежными, но уверенными. Он знал, чего она хочет, и давал ей это.
Сара закрыла глаза и отдалась ему, позволив ему унести себя в мир забвения и безумия. В этом мире не было места боли и страху.
Сильные руки обхватили ягодицы, притягивая вплотную, и она ощутила его жаркую твердость. Яркая волна удовольствия вырвалась тихим вздохом. В голове билось "нельзя", "это неправильно", но тело требовало сдаться. И она, поддавшись сладкому искушению, позволила себе поверить ему.
Внезапный толчок - и вот она уже лежит на спине, ноги невольно расходятся, подчиняясь инстинкту. Том, не теряя ни секунды, устраивается между ними.
Его губы спускаются ниже, обжигая ключицы, оставляя влажные следы на шее. Сара запрокидывает голову, позволяя ему делать всё, что он захочет. Сейчас она целиком и полностью в его власти. Пальцы впиваются в его волосы, когда он находит особенно чувствительное место.
Мгновение - и кожу опалило шипением, следом кольнул слабый укус. Сара вскрикнула от неожиданности, а потом глухо простонала, захлебываясь в волне нахлынувших чувств.
Том оставил засос.
Даже здесь пометил территорию.
Обозначил - она его собственность.
Козел.
Но как бы сладко ни было, раствориться в удовольствии она не могла. Том - чудовище.
Нужно просто помнить об этом.
- Том... - прошептала Сара, упираясь ладонями в его крепкие плечи. Под пальцами перекатывались мышцы, тепло обжигало, а внизу живота разгорался новый пожар. - Том. Хватит. Остановись.
Лицо в лицо. Почти вплотную. Казалось, он готов уничтожить это расстояние, лишь бы смутить её.
- Остановиться? - усмехнулся он. - Что я получу взамен?
Сара закусила губу, пытаясь собраться с мыслями. В голове гудело, тело предательски ныло от желания. Торговаться с Томом всегда было непросто, особенно в таком состоянии.
- Что ты хочешь? - выдохнула она, стараясь сохранять хоть какое-то подобие контроля.
Том наклонился ближе, его дыхание опалило её щеку.
- Ты знаешь, чего я хочу.
Сара прикрыла глаза. Она знала. И это пугало её больше всего. Сдаться Тому означало признать свою слабость, позволить ему восторжествовать. Но как бороться с этим безумным притяжением, когда все её существо кричало о другом?
Собрав всю свою волю в кулак, Сара открыла глаза и посмотрела прямо в его темные, завораживающие омуты.
- Я не буду играть в твои игры, Том.
Он отстранился, и в его взгляде промелькнула тень разочарования.Каулитц тоскливо промычал, и, бросив руки, рухнул на спину рядом с ней, процедив с кислым видом:
- Ску-у-учно...
Сара хмыкнула, уставившись в потолок. Ей тоже было "ску-у-учно", но по-своему. В голове роились мысли, как рой взбесившихся пчел, не давая покоя.
Ярость сменилась апатией, а та, в свою очередь, тяжелым осадком вины. Ведь, по сути, Том был прав. Она зациклилась на мести, забыв о себе.
Повернув голову, Сара увидела, как он лениво пялится в никуда. В его взгляде не было ни намека на раскаяние или сожаление, только вселенская усталость.
"Ублюдок", - подумала она, но в этот раз без злости. Скорее с тихой обреченностью.
Девушка сглотнула. Вопрос засел в горле, а глаз хаотично прыгали по профилю парня. Тот прикрыл глаза и Сара невольно залюбовалась.
Острые, опасные черты лица. Курносый нос. Пухлые губы, которые несколько минут назад целовали её. Она коснулась собственных, все ещё ощущая вкус Каулитца.
Он прикрыл глаза, растягивая губы в ленивой улыбке, и закинул руки за голову. Сара, словно завороженная, не могла отвести взгляд. Наблюдала за каждым его движением, за тем, как он устраивался поудобнее.
Его цветастая кофта с каким-то психоделическим принтом, выглядывающая из-под белой футболки, немного смущала. Стиль Тома всегда казался тебе чем-то инопланетным. Вечно эти его пестрые рубашки, спортивные штаны, кеды, огромные капюшоны... Заставляли залипать дольше, чем следовало.
- Дыру прожжёшь, - не открывая глаз, произнёс Каулитц.
Наверное, её изучающий взгляд можно было почувствовать за километр. Но девушке было плевать. Хотелось просто понять. Разобраться в этой каше у себя в голове.
Он лишь шире улыбнулся, давая понять, что видит тебя насквозь.
- Дурная.
- Что?
- Мы сейчас утонем, - его надменный тон выдернул Сару из раздумий.
- Что?
- Че ты заладила, как попугай? Говорю, ты течёшь, скоро лодку придётся вызывать, - он резко повернулся к ней, и эта улыбка обезоруживала. Она не злилась на его шутки и самоуверенный тон. Лишь бы он смотрел вот так.
- Самоуверенности тебе не занимать.
Том вскинул бровь в полуусмешке. Сара вдруг погрузилась в раздумья.
Когда он успел стать таким? Кажется, еще утром Том готов был придушить ее собственными руками, а теперь вот - самолично вытащил из лап этого отморозка.
Вопрос повис в воздухе, не требуя ответа, но она все же выдавила из себя:
- Ты его знаешь?
Том, не ожидавший такого вопроса, нахмурился, словно пытаясь понять, куда она клонит.
- Кого?
- Того ублюдка, который пытался меня изнасиловать.
Парень шумно выдохнул. Снова принял свою отстраненную позу, прикрыв глаза. Несколько долгих мгновений он молчал, а потом произнес:
- Это мой знакомый. Русский, - он облизнул губы и продолжил: - У нас с ним были дела. Встречались, заключали сделки, как обычно. Я знал, что он конченый, знал, что он вытворяет всякую дичь с девчонками, за что потом огребает, но не думал, что он до тебя доберется. Этого в моих планах точно не было.
Слова сорвались с губ Сары прежде, чем она успела их взвесить:
- А я вхожу в твои планы?
- Да.
Том открыл глаза и посмотрел на нее в упор. Взгляд был тяжелым, изучающим. Казалось, он пытается прочитать ее мысли.
- Ты - это... осложнение, - наконец произнес он, и Сара почувствовала, как ее сердце болезненно сжалось. - Но интересное осложнение.
Он замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. Потом вздохнул и добавил:
- Я не строю планов. Особенно с женщинами. Я просто их трахаю.
Сара фыркнула, закатила глаза и грациозно спрыгнула с постели. Обида скреблась когтями в груди, но она заперла её на замок, боясь выпустить зверя на волю. Сбросила со стула шелковое платье, поплыла к ванной.
Том, не отрывавший от неё взгляда, вдруг промурлыкал:
- Домой хочешь?
Девушка замерла, как вкопанная. Обернулась, вглядываясь в его лицо, ожидая увидеть насмешку, но в глазах Тома плескалась серьезность. Она робко кивнула, потом еще раз, с надеждой.
Каулитц криво усмехнулся.
- Сейчас поедем.
Все желание улетучилось. Он говорил не о её настоящем доме, а о "золотой клетке", в которой она временно заточена.
"Временно," - твердила себе Сара, как мантру. Так было легче принять этот абсурд, тешить себя призрачной надеждой, что есть навсегда остаться с ним. Либо просто сдохнуть.
И ни один из вариантов не казался ей привлекательным.
Сара прищурилась, прожигая его взглядом, в котором плескалось нескрываемое недовольство.
- Ублюдок.
- Знаю, дурная. Знаю.
***
1982.
За столом гудела компания, пиво лилось рекой, а шутки сыпались одна за другой. Кто-то видел друг друга впервые, а кто-то был закадычным другом, как Дэвид и Грир.
Сколько они себя помнили, они были вместе. Не разлей вода, как говорится. Со школьной скамьи.
Вместе влюблялись, вместе хулиганили, и вместе оступились, сорвавшись в опасную пропасть под названием наркотики.
Они не втыкали. Не было интереса. Да и даже те отчаянные сорвиголовы, которым, казалось, море по колено, и то обходили эту дрянь стороной.
Гриир и Дэвид, как и другие барыги, толкали это барахло на сторону, зашибая такие бабки, что хватило бы, наверное, на весь их захолустный городишко.
Вместе они выкарабкались из нищеты, из безвестности, когда их не замечали и гроша ломаного не ставили. И тогда они решили, что пора ва-банк.
Именно Дэвиду пришла в голову идея создать клан. Не просто клан, а такую банду отморозков, чтобы при одном упоминании у людей мурашки бежали по коже. Это была его заветная мечта, глубоко запрятанная в душе.
Гриир, не раздумывая, поддержал его.
И Леруа, в промозглом феврале 1980-го, провозгласил:
"Отныне и во веки веков мы - Высшие хищники".
Так и сковался клан. Клан, о котором грезили парни, - клан, наводящий ужас на всех и каждого. Ведь в его рядах собрались отпетые отморозки. Безбашенные, безумные, плевавшие на чужие жизни.
И вот, восседая за столом, довольные жизнью, они пируют, не ведая, что где-то в темном переулке, благодаря их "стараниям", угасает еще одна человеческая жизнь.
Гриир буравил Дэвида взглядом, отчаянно пытаясь поймать его внимание, но тот, казалось, утонул в пучине болтовни. Не выдержав, Гриир легонько пнул его ногой под столом. Дэвид вздрогнул и, обернувшись, вопросительно посмотрел на парня.
Гриир лишь дернул головой в сторону двери, безмолвно предлагая выйти.
Дэвид на секунду замялся, словно не хотел прерывать веселье, но в глазах Гриира читалось нетерпение, и он, извинившись перед остальными, поднялся из-за стола. Вышли в коридор.
- Что стряслось? - Дэвид нахмурился, словно над решением сложной задачи.
- Я хотел дождаться, пока все свалят, чтобы выложить тебе все, но больше не могу держать в себе... - Грир вздохнул, губы его скривились в нервной гримасе. - Я хочу свалить отсюда.
Дэвид лишь фыркнул, будто услышал дурацкую шутку. Кадык его дернулся, лицо осунулось в секунду, словно кто-то выключил свет.
- Свалить? Куда?
- Просто уйти, - кивнул Грир, избегая взгляда.
Руки Дэвида сжались в кулаки, костяшки побелели, а взгляд стал острым, хищным.
- Ты сейчас серьёзно? После всего дерьма, что мы вместе пережили?
- Дело не в этом, Дэйв, - пробормотал Грир. - У меня хреновое предчувствие, понимаешь? Слишком все гладко. Ты это чувствуешь?
- Ни хрена подобного! - рявкнул Дэвид, взрываясь. - Да ты просто трусишь! Дрожишь как девчонка! Из-за своих гребаных предчувствий ты готов бросить своих друзей! Своего брата!
- Да!
Грир отшатнулся, словно Дэвид его ударил. В глазах плескалась боль и разочарование.
- Ты не понимаешь, Дэвид. Дело не в страхе. Я просто не хочу, чтобы все закончилось плохо. Слишком много мы крови пролили, слишком много жизней сломали. Пора остановиться, пока не поздно.
Дэвид презрительно усмехнулся.
- Поздно? Да мы только начали! Все только начинается, Грир! Мы на вершине, и никто нас не сбросит.
- Сбросят, Дэвид. Обязательно сбросят. Всегда найдется кто-то, кто захочет занять наше место. И тогда мы потеряем все. И даже больше.
Грир сделал шаг назад, словно готовясь к бегству. Дэвид схватил его за плечи, впиваясь пальцами в плоть.
- Ты никуда не уйдешь, Грир. Ты останешься со мной до конца. Мы вместе начинали, вместе и закончим.
В глазах Дэвида плескалась безумная решимость, и Грир понял, что спорить бесполезно. Он обреченно вздохнул и опустил голову.
- Дэйв, ты мне брат. Но с этого дня, с этой секунды, я больше не с ними, отрекаюсь от клана, - выпалил он, в упор глядя в глаза Дэвида, в которых ярость боролась с горьким разочарованием. Кулаки Дэвида сжались было, но тут же разжались. - Но я предлагаю тебе уйти со мной. Вместе поднимемся, только уже по честному пути. Хватит толкать наркоту, гробить жизни.
Дэвид отступил на шаг, словно от удара. Голова поникла, руки утонули в карманах, челюсть - стальной капкан. Внутри него, казалось, бушевала битва. Взгляд, прикованный к полу, сверлил его насквозь, губы беззвучно шевелились, выплевывая невысказанные проклятия.
Гриир знал этот знак.
Он вернулся.
Голос.
Дэйв, уже достаточно близкий, поделился этим с ним. Своим страшным секретом, ожидая отторжения. Но Гриир принял. Принял Дэвида и Голос.
Принял их обоих.
- Дэйв...
- Пошел ты, - прошипел Дэвид, не поднимая глаз. Но вдруг вскинул голову, словно ужаленный, и шагнул вперед. - Пошел ты на хрен, отсюда! Ублюдок!
- Брат, полегче, - Гриир тоже начинал закипать, но пытался удержать ситуацию. - Не хочешь - не надо. Я сам пойду.
- Сука...! - Дэвид истерически заржал, с силой сжимая переносицу. - Ты реально думаешь, отмолишь грехи, если свалишь, святоша? Да хрен там! Смерть и кровь все равно на твоих руках.
Гриир рявкнул:
- Как и на твоих! - выдохнул, пытаясь унять дрожь. - Дэйв, если так... Я отрекаюсь от тебя.
- О, да ла-адно,- протянул Дэвид, пятясь и кривясь, будто от зубной боли. Гриир же застыл, как изваяние, каждая мышца напряжена в ожидании броска.- Ты не отрекаешься. Я тебя... Я тебя отпускаю, - закончил Дэвид, и его голос сорвался. Он отвернулся, махнув рукой, словно отгоняя назойливую муху. - Проваливай. И чтобы я тебя больше не видел.
Гриир молча развернулся и пошел прочь. В горле стоял ком, но он не оглянулся. Знал, что если увидит Дэвида еще раз, то уже не сможет уйти. А ему нужно было уйти. Ради себя, ради Дэвида, ради всего, что у них когда-то было.
Он вышел из здания и вдохнул свежий воздух. Впервые за много лет он почувствовал себя свободным. Страх никуда не делся, он все еще был там, глубоко внутри, но теперь рядом с ним появилось что-то еще. Надежда. Хрупкая, едва заметная, но все же надежда.
Гриир шел по улице, не зная, куда направляется. Ему было все равно. Главное, что он ушел. Он оставил позади прошлое, полное насилия и крови. Он оставил позади Дэвида и Голос. Теперь у него была возможность начать все сначала. И он намерен был ею воспользоваться.
***
2004.
Sarah.
Мне было семнадцать, и я впервые познала тихую гавань спокойствия. Иногда даже не по себе становилось от этой непривычной, почти "неправильной" тишины внутри.
Итан ворвался в мою жизнь, не обращая внимания на эту смешную разницу в год.
Он был как фейерверк в темной комнате - яркий, непредсказуемый, взрывающийся смехом и энергией. Итан не спрашивал разрешения, не извинялся за свой напор. Он просто был, и его присутствие заполняло собой все пространство вокруг меня.
Мы гуляли по ночному городу, делились глупыми шутками, смотрели старые фильмы, ели мороженое прямо из банки. Он рассказывал мне о своих мечтах - стать известным музыкантом, объехать весь мир, построить дом на берегу океана. И я верила ему. Каждому слову.
Потому что в его глазах горел такой огонь, что невозможно было сомневаться в его искренности.
- У тебя такие глаза красивые, - мы стояли друг напротив друга, дурачась до упаду в школьном коридоре. Его пальцы коснулись моего века, заставляя зажмуриться и смешно сморщить нос. Улыбка расползлась по лицу.
- Щекотно!
Итан в ответ лишь улыбнулся. Наклонился, коснулся щеки носом, вдыхая мой запах, а затем легонько чмокнул. Потом за ушком, в шею.
Я сжалась, пытаясь увернуться.
- Мне щекотно! Итан! - засмеялась я, но он подхватил мой смех. Звонкий, спокойный. Он заправил прядь моих волос за ухо, откинув их на спину.
- Сара, - прошептал он, словно задыхаясь. Кадык его дернулся. Он покачал головой, будто не веря своим глазам. - Ты такая красивая. У тебя глаза... переливающиеся. И волосы вьются...
Он снова обнял меня, прижимая к себе. Я почувствовала его тепло и улыбнулась.
- Ты как котёнок.
- Ну, Итан... Какой я котёнок?
- Тебя обманули. Ты самый настоящий котёнок, - а потом добавил тише, почти неслышно, - Может, ещё помурчишь?
Впервые в жизни я почувствовала, что меня видят. Не просто как девочку-подростка, а как личность, с моими странностями, моими мыслями, моими страхами. И Итану это было интересно. Он слушал меня, задавал вопросы, пытался понять.
Я помню, как однажды, гуляя по улице, он сказал: "Знаешь, ты как старая книга. Сначала кажется, что все страницы пустые, а потом начинаешь читать и не можешь остановиться".
Это было самое красивое признание, которое я когда-либо слышала.
Вместе с Итаном я училась жить настоящим, ценить каждый момент, не бояться рисковать и открывать свое сердце. Он научил меня любить себя такой, какая я есть. И за это я буду благодарна ему всегда.
Мы вместе колдовали над песнями. Он искал кого-то в группу, и пока не было вокалистки, предложил спеть мне. Я и не думала отказываться.
У Итана пылились кассеты с моими записями. Слышать собственный голос было жутко непривычно, я даже смущалась. Но Итан твердил, что звучит волшебно.
И я ему верила.
А потом что-то сломалось. Не в Итане - во мне.
Его голос начал резать слух. Внешность - раздражать. Каждая повадка казалась фальшивой. Я нарочно провоцировала его на ссору, чтобы выплеснуть это раздражение, но он только обнимал и успокаивал.
И это бесило еще больше.
Итан сидел напротив, в уютном свете кафе, и мы тянули горячий шоколад. Я хранила молчание, а он говорил, как будто иначе и быть не могло.
- Мы с ребятами замутили новую песню, - начал Итан, помешивая шоколад и бросая на меня взгляд. - Ну, точнее, я ее написал. От и до. А они уже там аккорды подобрали, все такое.
Он замолчал, вздохнул и снова улыбнулся, будто эта улыбка давалась ему с трудом.
- Она, кстати, о тебе. Если вдруг надумаешь купить, название "Future".
Я промычала что-то в ответ, медленно потягивая шоколад и облизывая губы, стараясь не смотреть на Итана. Он это заметил, выдохнул и отодвинул свой стакан в сторону.
- Сара, - произнес он. Я не отреагировала. Он позвал чуть громче. - Сара!
Я вздрогнула, оглянулась, проверяя, не привлек ли он чье-то внимание, и только потом повернулась к нему, с испорченным настроением.
- Зачем так орать? - прошептала я. - Хочешь, чтобы весь Бостон услышал?
- Я волнуюсь, - оправдался Итан. - Если у тебя какие-то проблемы, просто скажи. Я помогу. Разве не для этого мы вместе?
Я покачала головой, словно отбиваясь от этих слов, как от назойливого мяча.
- В любом случае... Я буду ждать.
Его слова, полные заботы и готовности помочь, лишь сильнее раздражали. Какая-то часть меня знала, что он прав, что я отдаляюсь, что я веду себя как капризный ребенок. Но я ничего не могла с собой поделать. Внутри меня бурлила какая-то странная смесь вины, злости и отвращения.
Я поджала губы, чувствуя, как во мне закипает злость. "Проблемы? Конечно, у меня проблемы! Ты и есть моя проблема!" - хотелось выкрикнуть, но я лишь отвернулась к окну, наблюдая за прохожими. Все они казались такими счастливыми, такими беззаботными, словно у них не было никаких забот. Как же я им завидовала.
Итан вздохнул и замолчал, и эта тишина давила на меня еще сильнее. Я чувствовала его взгляд на себе, чувствовала его беспокойство, но ничего не могла с собой поделать. Мне просто хотелось, чтобы он исчез. Чтобы он оставил меня в покое. Чтобы я снова могла наслаждаться своей "неправильной" тишиной.
В один из таких вечеров, когда он увлеченно рассказывал о новом рифе, который придумал, я просто встала и ушла. Не объясняя причин, не прощаясь. Просто оставила его одного в нашей любимой кофейне, с недопитым кофе и растерянным взглядом.
Я не знаю, что на меня нашло. Может, это был тот самый подростковый бунт, запоздалый протест против всего и вся. А может, просто испугалась. Испугалась той близости, той уязвимости, которую позволила себе рядом с ним. Испугалась, что он увидит меня настоящую, со всеми моими тараканами и комплексами.
После этого я избегала его. Меняла маршруты, не отвечала на звонки, удаляла сообщения. Мне казалось, что если я перестану его видеть, слышать, чувствовать, то и это странное отторжение пройдет. Но становилось только хуже. Вина разъедала меня изнутри, не давала спать по ночам, лишала аппетита.
Однажды я случайно увидела его
на улице. Итан шел с гитарой за плечами, в компании каких-то незнакомых ребят. Улыбался. И в этот момент я поняла, что совершила огромную ошибку.
Что оттолкнула от себя человека, который действительно меня любил и принимал такой, какая я есть. Но было уже поздно. Он прошел мимо, не заметив меня. И я поняла, что, возможно, навсегда потеряла его.
Но навсегда врезался в память тот разговор, случившийся за пару дней до нашего неизбежного расставания. Итан словно предчувствовал надвигающуюся бурю.
Я помню, как мы сидели у меня дома, смотрели фильм, но никто не был сосредоточен на нём. Было прохладно и Итан укрыл меня пледом.
Он замолчал на какое-то время, а потом вдруг сказал:
- Знаешь, я иногда боюсь, что однажды ты проснешься и поймешь, что я тебе не нужен. Что я недостаточно хорош для тебя,- он поджал губы, устало глядя на стену.- Ты боишься быть счастливой. Но это совсем не страшно.
Я тогда отмахнулась, сказала, что он выдумывает. Но в глубине души знала, что он прав. Он чувствовал. Он видел, как я отдаляюсь, как меняюсь.
Я действительно боялась. Боялась поверить в то, что могу быть любимой, счастливой. Боялась, что это все не настоящее, что это всего лишь сон, который вот-вот закончится.
- Что с тобой? - спросила я, выходя из корейской забегаловки, где мы только что душевно посидели с Итаном и друзьями.
Итан, прислонившись спиной к стене, смотрел на меня своими огромными карими глазами, полными какой-то щенячьей тоски. Губы его подрагивали, словно пытаясь вытолкнуть наружу невысказанное, но он лишь бессильно качал головой.
Во мне закипала злость. Злость на то, что он одной своей миной способен отравить мне настроение. Что он, кажется, специально старается внести разлад в наши отношения. Что он одним махом готов перечеркнуть все хорошее.
- Ты мне весь вечер портишь, - прошипела я, не в силах сдержать раздражение. - Все же было нормально! Что опять не так?
Он молчал, продолжая сверлить меня взглядом, от которого по спине побежали мурашки. Я скрестила руки на груди, стараясь казаться неприступной, хотя внутри все сжималось от дурного предчувствия. Ненавижу эти его молчаливые страдания! Ненавижу, когда он вот так просто берет и выключается, оставляя меня гадать, что же, черт возьми, произошло.
- Ладно, - сдалась я, чувствуя, как злость постепенно уступает место тревоге. - Если ты не хочешь говорить, я не буду тебя заставлять. Но имей в виду, я не собираюсь играть в эту игру. Ты мне нужен нормальный, а не этот страдающий Пьеро.
Я отвернулась, собираясь пойти к машине, но он схватил меня за руку. Его пальцы крепко сжали мое запястье, и я почувствовала, как дрожит его рука.
- Прости, - прошептал он, глядя куда-то в сторону. - Я просто... Я сегодня узнал кое-что... неприятное. И мне нужно время, чтобы это переварить.
Я вздохнула. Неприятное? Это все, что я получу? Никаких деталей, никаких объяснений? Ну, спасибо и на этом. Хотя бы теперь я знаю, что дело не во мне. И это уже кое-что.
- Послушай, - я старалась говорить ровно, чтобы не сорваться и не обрушить весь свой гнев на парня, который, по сути, ни при чём. - Если ты сейчас не возьмёшь себя в руки, мы просто развернёмся и уйдём. И точка.
- А что не так? Что я такого делаю? - Итан сунул руки в карманы, словно прячась.
- Да всё не так. Ты ведёшь себя как неадекватный, если честно.
ЭТО ТЫ НЕАДЕКВАТНАЯ.
ЭТО ТЫ НЕАДЕКВАТНАЯ.
ЭТО ТЫ НЕАДЕКВАТНАЯ.
что...?
что...?
что...?
- Да почему?! - выпалил Итан, в голосе плескалась смесь ярости, разочарования и... какой-то придавившей его к земле тоски. - Я что, так себя веду? Да потому что моя девушка мне изменила, вот почему!
И, наверное, поэтому я все испортила. Сама разрушила то, что было между нами. Потому что проще было убежать, оттолкнуть, чем признаться себе, что я люблю его. И что боюсь этой любви больше всего на свете.
Но я быстро выкинула это из головы. Где-то внутри приятно шептало, что я молодец, поступила как надо. И я доверилась этому шепоту.
И, наверное, тогда я и правда сделала правильно.
И всё же, годы спустя, любовь настигла и меня. И на этот раз я встретила её без страха.
***
https://t.me/anuraq - тгк.
klochonn - тик ток.