𝟗 𝐜𝐡𝐚𝐩𝐭𝐞𝐫.
🎵𝐒𝐨𝐧𝐠: 𝐋𝐚𝐧𝐚 𝐃𝐞𝐥 𝐑𝐞𝐲 — 𝐏𝐮𝐭 𝐌𝐞 𝐈𝐧 𝐀 𝐌𝐨𝐯𝐢𝐞.
Сообщение обожгло Сару, словно клеймо, и она, пулей вылетев из кабинета, теперь металась по комнате, отчаянно ища взглядом хоть что-нибудь, чем можно было вооружиться.
Что ожидать от него?
Неизвестность росла, как зловещая тень. Одно было ясно: он безумен. А безумцы опасны – аксиома, вбитая в подкорку сознания.
Сара не собиралась полагаться на милость случая, не тешила себя надеждой, что Том просто забудет о её существовании и пройдет мимо. Нет, она лихорадочно пыталась выстроить хоть какой-то план.
— Идиотка, какой план? Возомнила себя агентом на секретном задании? — прошипела она, нервно расхаживая по комнате.
Взгляд цвета тёмного неба зацепился за окно. Будь оно открыто, она бы бежала, не раздумывая.
Но Каулитц предусмотрел всё. Даже тут преуспел в своем дьявольском замысле.
Приказал прислуге запереть все окна на ключ, лишь бы только Леруа не упорхнула от него.
Он ведь так долго ждал её.
Отчаяние нарастало, сдавливая грудь. Сара окинула взглядом свой «плен». Книжный шкаф, туалетный столик, кровать – все предметы казались сейчас враждебными, бесполезными.
В голове мелькнула мысль о ножницах, но их, как назло, нигде не было видно. Каулитц, чертов гений манипуляций, словно читал её мысли.
Внезапно взгляд упал на тяжелую хрустальную пепельницу на столике. Тяжелая, граненая, она казалась достаточно увесистой, чтобы нанести ощутимый удар.
Сара крепко сжала ее в руке, чувствуя, как холодный хрусталь приятно покалывает ладонь. Вот он, ее шанс.
Маленький, но шанс.
Она прислушалась.
Тишина.
Но эта тишина была обманчива, наэлектризована предчувствием беды. Сара замерла у двери. Каждый шорох, каждый скрип отдавался гулким эхом в воспаленном сознании.
Сердце колотилось как бешеное. Она знала, что времени почти не осталось. Каулитц обязательно вернется. И тогда...
Сара глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь унять дрожь в руках.
Она должна быть готова.
Внезапно хор голосов разросся, заполнив собой все пространство.
Сара ощутимо напряглась, пальцы судорожно вцепились в пепельницу, спрятанную за спиной.
Сквозь какофонию мужских голосов отчетливо пробился один, знакомый до боли…
Каулитц.
Паника зазмеилась в венах. Сара, словно загнанный зверь, заметалась по комнате, отчаянно пытаясь скрыть за спиной свою импровизированную защиту, способную, возможно, хоть как-то остановить этого безумца.
Прижавшись спиной к туалетному столику, она замерла, словно в ожидании приговора.
Хлопок двери кабинета Тома прозвучал, как выстрел. Не прошло и десяти секунд, как дверь вновь распахнулась, и тяжелые шаги, словно удары молота, обрушились на пол, приближаясь к ней.
Сердце заколотилось в бешеном ритме.
Каждый удар отдавался эхом в ушах, заставляя задержать дыхание в отчаянной попытке уловить малейший звук.
Дверь распахнулась с оглушительным скрипом, заставив Сару вздрогнуть всем телом.
Перед ней стоял Каулитц. Все такой же безумный, опасный и…
Непредсказуемый, как удар молнии.
— А вот и ты, — прозвучал его голос, обжигающе-ледяной, словно дыхание зимней ночи.
Она замерла, тщетно пытаясь придать себе непринуждённый вид. Взгляд скользнул по нему.
Чёрные джинсы облегали стройные бедра, а чёрная, плотная рубашка, с закатанными рукавами, открывала вид на сильные, жилистые руки. В каждой детали чувствовалась сдержанная, но ощутимая угроза.
Сара поджала губы, выдавив слабую, подобострастную улыбку, словно пытаясь умилостивить дикого зверя.
— Привет.
«Идиотка».
Каулитц презрительно выгнул бровь и хмыкнул, с тихим щелчком захлопывая за собой дверь. Он медленно прошёл вглубь комнаты, хищным взглядом осматривая каждый её уголок, словно выискивая жертву.
— Почему не сбежала? У тебя был шанс. Зря не воспользовалась.
— Разве есть смысл?
На его лице мелькнула хищная, волчья ухмылка, обнажившая белые зубы.
— Нет.
Он окинул ее взглядом, точно хищник, прикидывающий добычу. В глубине его глаз мелькнул хищный огонек, но тут же погас, словно поражённый собственной дерзостью, когда он встретился с ее взглядом.
— Мне льстит, что в твоей голове начали зарождаться мысли, — протянул он с притворной мягкостью. — Ты, наконец, осознала, что я не из тех, кто разбрасывается своими игрушками. Даже если тебе вздумается сбежать — хотя это и абсурдно — я найду тебя. Всегда.
Слезы предательски подступили, но она моргнула, отгоняя их, как назойливых мух.
— Почему ты не можешь ответить? Зачем я здесь?
Том небрежно пожал плечами. Засунув руки в карманы своих джинсов, он произнес лениво:
— Не думаю, что ты готова услышать правду.
— Плевать, — отрезала Сара, и в голосе ее звенела сталь клинка. — Я должна знать.
Каулитц цокнул языком, словно отбивая чечетку скуки, и небрежно заскользил по комнате, точно кот, выбравший себе наблюдательный пункт.
Сара следила за каждым его движением с настороженностью пантеры, готовой к прыжку.
— Что?
— Ты заметила эту унылую цикличность? — Каулитц подкрался незаметно, словно тень, и теперь стоял вплотную, обжигая ее своим пристальным взглядом. — Наша первая встреча в кабинете – тот же заезженный мотив: «Я должна. Я хочу. Мне нужно узнать». И меня это...
Он непринужденно, почти лениво, коснулся ее запястья кончиками пальцев, словно проверяя пульс.
— Начинает выводить из себя.
Сара сглотнула, собираясь с духом, и смело посмотрела ему в глаза, пытаясь усмирить дрожь, волной прокатившуюся по телу.
— Уж прости. Но я не из тех, кто будет сидеть сложа руки и ждать, пока ты соизволишь рассказать мне то, что я должна знать. Или решишь замолчать навеки.
Том усмехнулся, и глаза его, словно угли, вновь вспыхнули интересом.
— И ты хочешь, чтобы я рассказал?
— Да, — ответила она, и, заметив, как он приоткрыл рот для возражений, поспешила перебить. — Но прежде чем ты отвергнешь мое предложение, выслушай меня. Ты рассказываешь мне все, что я потребую, а взамен… получишь полное мое повиновение. Я не стану сопротивляться. Отдамся тебе без остатка.
Том, прищурившись, изучал ее взглядом. Она знала: Каулитц уже плетет в голове паутину лжи и наверняка обманет ее после сделки, но хотя бы так она сможет узнать правду.
— Поверь, тебе же будет лучше, если я не стану сопротивляться. Иначе со мной ты обретешь лишь кучу проблем и потрепанные нервы.
Тишина.
Казалось, она растянулась на вечность. Потом – на бесконечность, а затем…
Раздался смех.
Сара недоуменно уставилась на Тома, который тихо смеялся, запрокинув голову и глядя в потолок.
Его реакция обожгла ее гневом.
Почему он смеется? Что она сказала смешного?
— Доротея, ты так ничего и не поняла, боже мой, — выдохнул он, делая шаг вперед. Теперь он стоял совсем близко. Парень провел рукой по распущенным волосам девушки, и та, инстинктивно, крепче сжала пепельницу в руке. — Даже без твоего нелепого договора ты принадлежишь мне.
Ее пронзила ярость.
Несправедливость.
Отчаяние.
— Том, — позвала она, привлекая его внимание. — Зачем я тебе? Мое присутствие что-то меняет?
— Да.
— И что же? — взорвалась Сара. — Что? Я просто сижу взаперти и ничего не делаю. Ты хоть понимаешь, что так можно с ума сойти?
— Может, я этого и добиваюсь?
Она покачала головой, этот жест был слабым протестом в надвигающейся буре.
— Что мне сделать, чтобы ты отпустил меня? — прозвучал ее голос, словно хрупкий колокольчик перед грозой.
Каулитц издал смешок, зловещий и низкий, как рокот приближающегося урагана. Он наклонился к ее шее, опаляя кожу горячим дыханием, а руки заключили ее по бокам, словно стальная клетка. Сара вжалась спиной в край столика, острая боль пронзила позвоночник, но физическая боль меркла перед страхом.
— Во-первых, — прошептал он, и каждое слово врезалось в сознание, как осколок стекла, — не нужно даже думать, что сможешь обмануть меня.
Его руки потекли по ее обнаженной спине, открытой дерзким вырезом футболки, как ядовитый плющ. Сара окаменела, леденящий ужас парализовал ее. Она с отвращением поняла, куда он направляется.
Затем его ладони накрыли ее руки, судорожно вцепившиеся в пепельницу.
Он обхватил вещицу, словно добычу, и с яростным рывком вырвал ее из ее ослабевших пальцев, швырнув на пол.
На удивление, пепельница лишь глухо стукнула, оставшись целой.
— А во-вторых… пора давно понять, что я тебя не отпущу, — прошипел он, впиваясь взглядом в ее лицо, словно хищник в свою жертву. — Твою мать, ты должна это запомнить. Иначе… если это повторится, я убью тебя. Клянусь!
Неожиданно, словно небеса разверзлись, Сара ощутила на лице влагу.
Слёзы.
Неудержимое желание вернуться.
Обратно в ту жизнь, сотканную из покоя и безмятежности.
Где не было места леденящему душу страху.
Неотступной опасности.
Каулитца...
Разве этого мало, чтобы сломаться?
— Почему ты плачешь? — прозвучал тихий вопрос Тома, прожигающий её взглядом.
В этот момент она казалась ему неземным созданием.
Бледное, почти прозрачное лицо, обрамленное алым сиянием заплаканных глаз, из которых, словно из недр хрустального родника, струились горькие капли.
Губы, тронутые блеском, судорожно трепетали, словно крылья раненой бабочки.
— Я хочу домой.
Прозвучало это с такой истошной жалобой, с таким безысходным отчаянием, что Тому показалось, будто в его груди, там, где когда-то, возможно, билось сердце, разлилась обжигающая волна сожаления.
Но он знал: это ложь. Пустой звук, эхо чужих чувств.
Ведь сердца у него не было. Давно.
Слегка склонив голову, он бережно, словно ловил хрупкую снежинку, коснулся большим пальцем ее щеки, смахивая слезинку. В этом жесте была обманчивая нежность, ускользающая иллюзия сочувствия.
Наконец, выпрямившись, Том отступил от Сары. Последний взгляд – лишенный хищного блеска, угасший, как догоревшая свеча. Больше ни тени заинтересованности. И он ушел.
Оставил ее одну в холодном, безжалостном мире.
***
— Доченька, я не видела тебя всего ничего, каких-то несколько месяцев, а ты словно цветок распустилась,— говорила мама, с нежностью глядя на неё поверх чашки с чаем.
Мама…
Сердце Сары на миг замерло в груди. Кажется, целая вечность пролегла между их последней встречей. Перед ней сидела будто незнакомка, а не та самая мама, что когда-то пела колыбельные, убаюкивая её в детстве.
Она дома. Снова дома.
Как ни странно, Сара нащупала болевую точку Тома.
Немного искренних слез, капля жалости, и, конечно, толика праведной злости.
И вуаля!
Телефон отдал.
Домой отвести приказ отдал.
Но лишь на время, конечно же.
И это время неумолимо тает.
— А где Кай? — спросила Сара, стараясь не выдать волнения.
— Он в школе,— выдохнула мама, словно выпустила из груди скопившуюся боль, и задумчиво обвела пальцем горлышко кружки. Губы её плотно сжались в тонкую линию.
— Мам...?
Она покачала головой, избегая моего взгляда.
— Сара, ему становится хуже. Таблетки почти не помогают, а на операцию нам и вовсе денег не достать. Я уже не знаю, что делать...
Сара накрыла её руку своей, безмолвно требуя взгляда. Мать подняла голову, брови её трогательно сдвинулись в жалобной складке.
— Я найду деньги, и всё будет хорошо.
Мама слабо улыбнулась, коснувшись щеки дочери дрожащей рукой. Нежно провела по коже.
— Сара, Сара… Тебе скоро двадцать два, а ты столько для нас сделала.
— Разве не для этого семья? — с напускной беспечностью отозвалась Сара.
Мама кивнула, и в глазах плескалось беспокойство.
— Для этого… — она замолчала, а затем, словно не решаясь, спросила: — Но… где ты возьмёшь деньги?
Сара прикусила губу, судорожно перебирая варианты.
Один вариант маячил в голове, словно тёмный силуэт.
Каулитц.
Но согласится ли он на такую сумму? И что потребует взамен? Расплатиться ей будет нечем.
— Мам, не думай об этом. Просто поверь, я найду деньги. Клянусь.
«Клянусь» сорвалось с губ непроизвольно, и в памяти всплыл Том. Он всегда произносил это проклятое слово, когда давал обещания, и от этого его словам безоговорочно верили.
Похоже, теперь и мама поверила.
— Я не сомневаюсь в тебе, Сара. Ты сильная девочка.
— Благодаря тебе.
Телефон в кармане завибрировал, вырывая её из момента. Улыбнувшись матери, Сара достала гаджет.
Том:
Выходи.
Тяжело вздохнув, девушка спрятала телефон, снова взглянув на мать.
— Мне пора.
Та кивнула.
— Я понимаю, — она поднялась со стула, обошла дочь и заключила в крепкие объятия. — Будь хорошей девочкой.
— А как же иначе, — усмехнулась Сара.
Знала бы мама, что за её «хорошей девочки» стоит далеко не хороший мальчик.
Сара попрощалась с мамой, и сердце кольнула грусть. Кая не было рядом.
Но у неё ещё будет время, чтобы повидаться с братом.
И вот, она вырвалась на улицу, но даже там чувствовала этот незримый облик Каулитца, эту удушающую нотку контроля, пропитавшую каждый вдох.
Иногда это вызывало ярость, скреблось когтями под кожей, а порой – странное, болезненное удовольствие.
Как сейчас.
Она плюхнулась в машину, не удостоив пассажира взглядом, и выпалила, едва затворилась дверь:
– Господи, ты вечно будешь посылать лю...
Слова застряли в горле, оборванные внезапным осознанием.
Это был не Том.
И не один из его безликих приспешников.
Даже ничтожно знакомых лиц из его охраны не наблюдалось.
Каждая мышца в теле напряглась, словно натянутая струна.
– Простите, я, кажется, ошиблась машиной…
Рука судорожно вцепилась в ручку двери, но та оказалась заблокирована. Она дернула еще раз, отчаянно, но тщетно.
– Что ты, Сара, тебе показалось. Ты оказалась именно там, где должна быть.
Мужчина оскалился, и в этом зверином оскале мелькнуло до боли знакомое, леденящее душу.
Но эта мысль тут же ускользнула, как ускользает сон, стоило машине тронуться с места.
Умрет она сегодня или нет – известно лишь Богу и безжалостному року.
тгк — https://t.me/anuraq
название (Favorite stories.)
так же есть тик-ток аккаунт — klochonn.