§9. Раз , два , три.
Я не знаю, что тогда на меня нашло. Это было не решение — скорее, импульс, порыв, что-то из разряда "бежать или сойти с ума". Я просто больше не могла находиться в этом доме. В этих стенах, напитанных напряжением, молчанием и чем-то ещё... неуловимо опасным.
Я почти добежала до конца длинного, угрюмого коридора на втором этаже. Потолок над головой будто давил, воздух — густой, как будто вперемешку с пылью, страхом и чем-то ещё, неизвестным. Словно этот дом дышал. Следил.
Я могла бы остаться и попытаться всё выяснить. Могла бы расспросить Тома... или хоть кого-то, кто ещё был в этом месте, о том вечере. О том, что произошло. Но инстинкт подсказывал — лучше не знать. Лучше остаться в неведении, чем столкнуться с правдой, которую, возможно, я не вынесу услышать.
Передо мной возникла стеклянная дверь — высокая, с матовыми разводами, ведущая наружу. Свобода, казалось, была всего в паре шагов... Но что меня действительно остановило, так это внезапное осознание: я не видела свою сумку с той самой ночи. И это странным образом резануло сильнее всего.
"Она была со мной, я точно помню!" — вспыхнули мысли. Пусть многое покрыто туманом, но я точно знаю, что Ральф в том состоянии не смог бы её взять. Он бы едва держался бы на ногах , если б решился встать.
Имя всплыло в голове, будто его выбросило на поверхность: Том.
Чёрт. Почему снова он? Почему именно он занимал всё пространство моих мыслей, разрастаясь, проникая в каждый уголок моего разума, как ядовитый дым? Это то самое чувство, когда ты неосознанно вглядываешься в каждый проезжающий мимо автобус в надежде... нет, в страхе... что вдруг он там. И этот страх сжимает тебя изнутри, несмотря на все усилия не показать.
Но даже если сумка каким-то образом у него — это лишь гипотеза. А вот то, что она точно была в этом доме — я знала без сомнений. Это место держит в себе слишком много.
Я вбежала в первую попавшуюся комнату слева , решивши начать поиски . Захлопнула за собой дверь, которая с грохотом ударилась о стену — звук отразился гулким эхом по этажу, будто нарушила покой чего-то спящего. Я метнулась к тумбе возле кровати, начала рыться в ящиках с таким остервенением, будто от этого зависела моя жизнь. Впрочем, может так оно и было.
Пусто. Абсолютно ничего.
Комнаты здесь словно поглощены безжизненностью. Как будто кто-то заранее очистил их от всего... лишнего. Или от улик?
Поиски превращались в мучительный квест. И не потому, что я не знала, где искать, а потому, что я не знала, кто мне враг, а кто — друг. Кто врёт, а кто просто молчит.
Меня не интересовало, кто взял мою сумку, и зачем. Мне было плевать. Я собиралась забрать её обратно в любом случае . В ней был не просто телефон и бумажник. Мои документы. Паспорт. Мой единственный шанс покинуть страну. А мысль о том, что я могу остаться здесь — в этом доме, в этой неизвестности — на неопределённый срок, вызывала панический ужас, от которого передёргивало всё тело.
Комната за комнатой. Я буквально переворачивала их с ног на голову, вбегая, оглядываясь, хватаясь за любую деталь — и выбегая снова. Паника догоняла меня, дышала в затылок. Страх начал превращаться в нечто иное — в ту тревогу, что начинает жить своей жизнью, заполняя всё внутри.
Мои ноги внезапно остановились перед одной дверью. Я узнала её. Она была ничем не примечательной, но я знала — это моя комната. Та самая, в которой я очнулась во второй раз. И что-то внутри дрогнуло. Мне нужно было поговорить с подругой. Узнать, почему я здесь очутилась . Что она видела. Она должна была знать. Габи.
Я распахнула дверь — и... гробовая тишина.
Такая тишина, что я отчётливо слышала собственное сердце. Оно билось глухо, словно в панцире, отдаваясь в ушах, будто удары прибоя в пещере.
Они исчезли.
Не оставили за собой ничего , даже записки , а ведь я никак не прочитаю сообщение от подруги ,если она вообще мне писала его.
А Том? Где он? Уехал? Прогуливается со своей новой подружкой, после того как я им испортила веселье? Я даже рада тому.
Миллионы мыслей разрывали голову. Как вспышки, как удары молний — и ни одна не приносила облегчения. Всё только хуже.
Я вышла в коридор, теперь уже медленно. Шаг за шагом. Не было смысла торопиться, я будто бы двигалась по вязкому воздуху, в котором каждое движение требовало усилий.
В висках пульсировало. Голоса... неясные, шепчущие... казалось, они исходят от стен. Гулкий, липкий поток мыслей тянул меня вниз, к черте, за которой уже ничего не останется — только пустота.
Рука — правая — начала ныло. С каждой секундой всё сильнее. Словно внутри что-то растёт... расползается. Я боялась взглянуть под бинт. Боялась увидеть, что же на самом деле там.
Мир начал размываться. Чёрные пятна, как капли туши на акварельной бумаге, вспыхивали перед глазами. Всё плыло, всё стиралось. Как будто реальность была лишь небрежным рисунком, и кто-то начал стирать его ластиком.
Я не ела с той ночи. С того... вечера. Или что это было?
Я попыталась опереться о стену, чтобы хоть немного восстановить равновесие. Но в следующий момент меня резко повело в сторону — тело не слушалось, и я просто полетела вниз.
Пальцы зацепились за что-то металлическое — холодное, тонкое — и тут же послышался пронзительный скрежет. Предмет не выдержал веса, и я с грохотом упала.
Голова резко ударилась о пол. Боль вспыхнула в виске, а мир перед глазами поплыл. В ушах зазвенело, как будто что-то оборвалось. Я тяжело задышала, пытаясь не отключиться. Рука заныла — она подвернулась под неестественным углом, и я сразу почувствовала, как что-то острое кольнуло кожу.
Пол был ледяным. Мне показалось, что я лежу там целую вечность.
И тут я почувствовала запах.
Слишком резкий, насыщенный, с перебором — дорогой парфюм, явно разбрызганный нарочно. Он бил в нос и будто бы пытался перебить другие запахи. Какие — я не знала. Но инстинкт подсказал: это что-то нехорошее.
Я заставила себя подняться. Всё тело ломило, но я всё же встала на колени, приподнялась, дрожа от слабости. Комната, в которую я попала, была просторнее остальных. Темная мебель, большая кровать, в углу — массивный стол. Всё выглядело слишком чисто и аккуратно. Слишком правильно.
На столе — рамка с фотографией.
Я подошла ближе... и внутри всё похолодело.
На снимке — Том и Билл. Стоят рядом. Улыбаются.
Я не могла оторвать взгляда.
Они знакомы. Они были знакомы всё это время.
Сердце забилось сильнее. Грудь сдавило тревожным ожиданием. Комната будто сузилась, воздух стал тяжёлым.
Я не понимала, что здесь происходит. Но точно знала одно:
это было не случайностью.
И с каждой минутой я была всё ближе к правде, которая могла оказаться опасной.
Рядом с первой рамкой стояла ещё одна. На фотографии — два мальчика. До жути похожие друг на друга. Настолько, что казалось, будто один из них — это отражение другого в мутном зеркале.
Близнецы.
Я прищурилась, пытаясь рассмотреть их лица, но те были слишком далеко, размыты, словно искажены временем или воспоминанием. Что-то подсказывало, что это важно. Что в этих лицах есть ответы. Но я снова осталась в неведении. Как и прежде.
И тут в голову вспыхнула мысль перебившая мои раздумья — такая ясная, что я не поняла, как вообще могла о ней забыть. Сумка.
Я тут же бросилась к ящикам. Боль в руке будто отключилась — мне было всё равно. Бумаги разлетались по сторонам, я открывала всё подряд: ящики, коробки, папки — даже не глядя, что в них.
Если эта комната принадлежит кому-то из дома, где главенствует Том — у меня есть шанс. Хоть какой-то.
Неважно, насколько слабый — это был мой единственный шанс.
Мой телефон, документы, паспорт — всё было там. И без этого я не выберусь.
Я пробегала глазами первые строки бумаг, прежде чем швырнуть их в сторону. Я не знала, сколько у меня времени, кто может войти, кто уже стоит за дверью. Я спешила. Очень.
— Та где же ты... — пробормотала я вслух, даже не заметив, как сорвались эти слова.
И тут за спиной раздалось мычание.
Глухой, будто кто-то только что проснулся прямо за моим ухом. Я резко дёрнулась — правая нога подвернулась на разбросанных бумагах, и я рухнула на кровать.
Она была чёрной. До ужаса. Как провал. Как бездна. Всё вокруг вмиг потемнело.
Словно бы сама тьма сомкнулась вокруг меня.
Я подняла голову и замерла. У открытого ящика тумбы стоял Том. Он что-то искал. В том самом ящике, который я уже проверяла. И в его лице не было ничего — никакой злости, раздражения. Ничего.
Как манекен. Как хищник перед прыжком.
Я попыталась отползти назад, к другому краю кровати. Руки скользили по одеялу — оно будто было не тканью, а чем-то липким, вязким, холодным. Пот лил с ладоней так, будто я вылезла из воды. Я боялась его.
Я уже почти добралась до края...
Но вспышка жара пронзила лодыжки. Его пальцы вцепились в меня с такой силой, будто хотели оставить отпечатки под кожей. И в следующий момент он дёрнул меня обратно.
Одним движением развернул, притянув лицом к себе. Его грудь нависла надо мной, заперев дыхание, заперев пространство.
Я сглотнула. Глаза в глаза. Его взгляд пылал чем-то опасным, почти звериным. Мы просто смотрели друг на друга, пока он вдруг не отвёл глаза и не отстранился. Немного. Ровно настолько, чтобы достать что-то из кармана.
Левый задний. Движения были медленные. Уверенные. Он знал, что делает.
Что-то внутри меня сжалось.
Холодный металл блеснул в свете.
Револьвер.
Он держал его привычно. Словно это не в первый раз. Словно этот предмет — продолжение его руки.
Я рванулась. Но его ладонь вдавила меня обратно в матрас. Одним движением.
Голос прозвучал спокойно, почти лениво:
— Лежи смирно.
Дыхание сбилось. Сердце билось в ушах.
— Том... что за... — я сорвалась на крик, но не смогла закончить. — Где моя сумка?! Что ты с ней сделал?!
Он не ответил. Только ухмыльнулся. И эта ухмылка была самой пугающей частью — не злой, не доброй. Просто... пустой.
Он приложил палец к губам.
— Тише, тише...
Указательный палец, словно изрезанный холодом, вытянулся к моим губам. Улыбка дрогнула.
— Давай сыграем в игру, — произнёс он с пугающей ясностью. — Если выиграешь ты — я верну тебе сумку. И исполню любое желание.
Но... если выиграю я — ты и твоя сумка остаётесь здесь.
Я замерла.
Что это была за игра? Какие правила? Какой конец?
Мой разум пытался выстроить хоть какую-то цепочку, но мысли разбивались о страх. Я не могла ответить. Просто смотрела. Слушала биение своего сердца, будто это было единственное, что напоминало — я всё ещё жива.
Длинные пальцы Тома медленно скользили по поверхности револьвера, как будто ласкали не оружие, а что-то живое, любимое. Он полностью отвёл внимание от меня, словно я уже была незначительной частью этой комнаты.
Одним резким, выверенным движением он открыл барабан. Щелчок — как гром среди тишины. Затем — одиночный патрон. Он взял его с комода, вставил, провернул барабан, и закрыл с глухим щелчком, словно запечатал чью-то судьбу.
— Я считаю до трёх.
Если до окончания счёта ты не дашь мне ответ — я приму твоё молчание как согласие.
Один.
Я не слышала.
Будто звук в ушах исчез.
Мир вокруг затих. Я была где-то внутри себя — в темноте, в пустоте.
— Два.
Голова будто сжималась тисками.
Мысли сбивались, мысли давили. В груди стало тесно, даже воздух не дышался.
— Три. Хорошо, тогда начнём.
Он медленно наклонился ко мне, и когда щёлкнул курок, я вынырнула из своей темноты.
Что?!
Его лицо было рядом. Он улыбался — не как человек. Как будто ему действительно нравилось происходящее. Он не играл. Он жил этим моментом.
— Первый пошёл, — прошептал он, будто пробуя что-то сладкое, и с легким вздохом прижал револьвер к своему виску.
Щелчок.
Без выстрела.
Он повернул оружие ко мне.
Холодный металл лег мне на лоб.
И в этот миг я поняла: я не просто испугалась.
Я умерла внутри.
Моё тело покрылось потом, словно его вылили на меня ведром.
Пальцы дрожали, ногти вцепились в покрывало.
Если бы мои ноги могли, они бы прыгали на месте от страха, от судорожной потребности вырваться.
И снова — щёлк.
Второй.
— О, видимо, моей маленькой девочке повезло, — сказал он, и его голос был как яд, как змея, шипящая у самого уха.
— Многие не доходят и до второго.
Что-то шевельнулось во мне. Я не знала, это были слёзы или истерика. Я уже не понимала, что чувствую. Всё смешалось.
Мне страшно. Мне страшно. Мне страшно.
— Думаю, ты знаешь, что это. Русская рулетка.
Выигрывает тот, кто выживет. Или тот, кто не сдастся.
Один патрон. Шесть камер.
Сдашься — я выиграл.
Третий щелчок.
Четвёртый.
И в этот момент...
Мир рухнул.
Я перестала дышать. Слёзы заливали лицо, щеки горели.
Казалось, мои внутренности скручиваются в тугой узел, а сердце... сердце не билось, оно стонало в груди.
Я представляла, как передо мной разлетается череп, как мозг рассыпается по стенам — и каждая эта картина резала меня изнутри, словно лезвием.
Я не могла закричать. Я молчала, потому что страх уже вырвал голос.
Я была в параличе. В абсолютной агонии.
И он снова поднёс револьвер к себе.
Рука — к виску.
Щёлк.
Время замедлилось.
Моё сознание не выдержало.
Я вскочила, словно кто-то управлял мной.
Рывком вырвала револьвер из его руки обеими руками и развернула в сторону — прямо за его плечо.
И нажала.
Громкий выстрел.
Он отразился от стен, прошёлся по моим костям.
Мои уши звенели, мои глаза были залиты слезами.
Я не знала, попала ли я.
Не понимала, что произошло.
— Я...
Я сдаюсь.
Эти слова вырвались из меня не как признание.
А как приговор.
_________________________________
Друзья, заберу еще немного вашего времени, чтобы рассказать о своем канале в Telegram! Там я публикую актуальные даты выхода новых глав, спойлеры, а также делюсь интересной информацией о будущих проектах и новинках, которые скоро появятся на платформе.
Кроме того, в ближайшее время будет запущен анонимный бот, где вы сможете задать мне все вопросы, которые вас беспокоят. Я с радостью на них отвечу прямо в своем канале.
Подписывайтесь на @litropis — буду рада видеть каждого из вас! Заходите, устраивайтесь поудобнее и не стесняйтесь задавать вопросы и делиться мнением!