Глава 10
Сказав это, Ло Цяньцзянь снова пошёл вперёд.
— По-поожди, что ты имеешь в виду?! Что значит «пока порог ещё с фамилией Лю»? Ты... Ло Цяньцзянь!
Лю Вэй почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. Он смотрел на удаляющуюся спину Ло Цяньцзяня, но не осмелился больше подойти.
Ло Цяньцзянь пересёк площадь перед учебным корпусом. За большим камнем с выгравированным названием площади начиналась небольшая роща.
Под деревьями стояли двое. Один был в тёмных очках и с тростью, другой стоял немного позади, держался прямо, с видом подчинённого.
Ло Цяньцзянь чуть удивился, затем поднял бровь.
Какое совпадение — тот, кто в очках и с тростью, был старшим сыном семьи Гу, Гу Синьюнь. Несколько дней назад они уже «встречались» на дороге.
— Третьий молодой господин Ло, какое совпадение, — первым заговорил помощник, стоявший рядом с Гу Синьюнем, улыбаясь. — Вы, может, и не помните, ведь редко бываете на людях. Мы из семьи Гу. Это наш старший молодой господин, Гу Синьюнь. А я его помощник, моя фамилия Чэнь. Чэнь Шу.
Ло Цяньцзянь выслушал спокойно, сдержанно кивнул:
— Здравствуйте.
Поздоровался, а потом сразу же вежливо попрощался:
— До свидания.
Ассистент Чэнь чуть не поперхнулся от такой прямоты:
— ...
А Ло Цяньцзянь даже не интересуется, откуда его узнали?
Гу Синьюнь в тёмных очках усмехнулся.
Он повернул голову и окликнул Ло Цяньцзяня, который уже почти прошёл мимо:
— Третий молодой господин Ло, не чересчур ли вы холодны?
Ло Цяньцзянь остановился и тоже усмехнулся:
— Так у господина Гу голос в порядке? Я слышал, у вас была авария: и зрение потеряли, и ногу повредили. Когда вы раньше молчали, я уж подумал, может, ещё и голос потеряли, не хотел бередить раны, хотел как можно быстрее уйти. Но если всё в порядке — это же замечательно. Повезло вам.
Гу Синьюнь и помощник Чэнь: ...
— Третий молодой господин Ло умеет говорить, — сказал Гу Синьюнь с неопределённой улыбкой. Потом с интересом спросил: — Я вас чем-то обидел? Кажется, вы совсем не рады меня видеть. В тот раз на дороге чуть не сбили, а вы даже не подумали помочь — бедняге, который и слеп, и хром... Кстати, нога у меня не парализована, просто перелом, со временем заживёт.
Ло Цяньцзянь сначала поздравил:
— Правда? Это хорошо. Хоть что-то обнадёживающее. А то быть слепым и при этом хромать — вообще неудобно выходить из дома.
Потом, пока собеседники молчали, он как бы удивился:
— Господин Гу, неужели вы что-то не так поняли? С чего бы мне плохо к вам относиться? И ещё вы говорите, на дороге была авария? Когда это было? Я что-то не припоминаю. Может, вы кого-то перепутали? Всё-таки вы... ну... слепой.
Губы Гу Синьюня чуть дёрнулись, но он улыбнулся ещё шире:
— Как я мог вас перепутать? После аварии слух у меня обострился, особенно на голоса. Отлично помню, как в тот раз вы холодно сказали водителю не вмешиваться.
Ло Цяньцзянь будто бы только что вспомнил:
— А, так это были вы? А я и не знал. Извините, что не помог. Если не ошибаюсь, вы же ослепли совсем недавно, верно? А слух уже такой острый... впечатляет.
Гу Синьюнь не злился, а наоборот, всё больше интересовался:
— Такой острый язык у третьего молодого господина — это только ко мне относится или вы так со всеми?
Ло Цяньцзянь с улыбкой ответил:
— Похоже, мой стиль общения вам не по душе. Простите. Но что поделаешь — в нашей семье вот так воспитаны, уже больше двадцати лет. Не изменить. Надеюсь, поймёте.
Гу Синьюнь чуть приподнял брови:
— У вас в семье интересные традиции. Кстати, сегодня ведь воскресенье. А вы чего в школе делаете?
Ло Цяньцзянь цокнул языком:
— У нас же перенос учебных дней, приходится учиться. А вот вы, господин Гу, с тростью в такой день в таком месте — куда интереснее. Разве вам не нужна трость для слепых? Обычная подойдёт?
Гу Синьюнь рассмеялся:
— Спасибо за заботу. Этой вполне хватает. В крайнем случае, у меня есть помощник.
Ведь слепота — фальшивая, а вот перелом ноги — вполне реальный. Потому трость и удобна.
— А в школу я пришёл, потому что... Слепой, в семье не особо нужен, в компанию тоже не вернёшься. Но жить-то на что-то надо. Вот и решил вернуться в родной вуз — преподавателем устроиться. Тоже неплохой выход.
Услышав это, Ло Цяньцзянь и правда немного удивился:
— Старший Гу, вы чему собираетесь учить?
Гу Сяньюнь с улыбкой покачал головой:
— Я ведь слепой, даже презентацию сделать не смогу, чему тут учить? У меня есть друг — преподаватель в университете, он сказал, что столовая сейчас набирает сотрудников на раздачу еды. Я вот и подумал — подамся туда.
Ло Цяньцзянь: ...
Невзначай — а Гу Сяньюнь его и правда напугал.
Гу Сяньюнь всё так же с серьёзным видом продолжал:
— Повара в столовой, конечно, нельзя назвать преподавателем, но это не важно. В жизни, как говорится, сам выбираешь себе роль. Когда за мной закрепят окошко раздачи — младший Ло, не забывай заходить, поддержи.
Ло Цяньцзянь вежливо покачал головой:
— Лучше не стоит. У вас зрение не работает, руку дрожать даже не нужно, я боюсь, сытым не уйду. Ну, раз у Старший Гу есть дела, не буду вас задерживать. До следующей встречи. До свидания.
Он поднял ногу и собрался идти дальше.
Но Гу Сяньюнь снова его остановил:
— Младший Ло, я, знаете ли, случайно услышал ваш разговор с тем «старшим Лю».
Это уже не столько удивило Ло Цяньцзяня, сколько озадачило:
— ...И что? Старший Гу специально это упомянул... Неужели хочет меня шантажировать?
— Конечно нет, — Гу Сяньюнь усмехнулся. — Просто хотел напомнить: в следующий раз не разговаривайте так громко в открытом месте, где всё хорошо слышно. Сами знаете, вдруг кто ещё услышит, пойдут слухи — и младший Ло прославится.
Ло Цяньцзянь равнодушно пожал плечами:
— Я и так довольно известен.
По крайней мере, сейчас в университете он действительно на слуху. Иначе Лю Вэй не смог бы найти его так быстро, имея только имя, и поджидать прямо у аудитории, где у Ло Цяньцзяня была лекция.
— А вас не пугает, что слава может быть дурной? — с интересом спросил Гу Сяньюнь.
Ло Цяньцзянь приподнял бровь:
— Старший Гу, не стоит так любопытствовать. Я не хочу обсуждать себя с вами. Я пошёл. До свидания.
Он уверенно направился прочь, твёрдо решив, что больше ни на какие слова не остановится.
Но он ошибся.
Потому что Гу Сяньюнь, глядя ему вслед, спокойно сказал:
— Вы так явно меня недолюбливаете... Неужели затаили обиду? Хотя я в детстве и уронил вас, это ведь был просто несчастный случай. Может, вы могли бы проявить немного понимания к старшим?
Ло Цяньцзянь замер, нахмурился и обернулся:
— Что?
Он не понял ни слова.
Гу Сяньюнь спокойно оперся на трость и повернулся в его сторону:
— Ты не знаешь? Когда ты родился, Гу и Ло ещё не были так отдалены. На твоих обрядах в честь первого месяца родители привели и меня — тогда мне было лет шесть-семь.
— Хотя я всего на несколько лет тебя старше, но с учётом родственных связей наших семей, по старшинству ты вполне мог бы звать меня дядей.
Ло Цяньцзянь: ...
С чего бы это — «дядя»?
А этот «дядя» явно чувствовал себя как дома. И продолжил, с интонацией, будто объясняет, почему сейчас вызовет полицию:
— Я тогда был очень любопытным. Увидел, как ты сладко спишь, стало интересно. Захотел взять на руки, поиграть. Но ты вдруг заплакал, я испугался — и не удержал тебя.
У Ло Цяньцзяня даже зуб заныл.
«Поиграть»?
«Интересно»?
— Но, — Гу Сяньюнь поспешно добавил, — я тогда просто уронил тебя обратно в детскую кроватку, ничего не повредил. Говорят, ты с детства слабый и болезненный — но это уж точно не по моей вине, ты с рождения такой был.
Ло Цяньцзянь спокойно кивнул:
— Вот как, значит, у нас с вами такая история. Не знал.
Гу Сяньюнь тоже кивнул и вздохнул:
— Я-то думал, ты из-за этого затаил обиду, потому и так язвительно ко мне относишься... А теперь понимаю — просто манеры у тебя такие.
Ло Цяньцзянь усмехнулся:
— Извините, что доставил вам дискомфорт. Тогда так — когда вы начнёте работать в столовой, я обязательно приду поддержать вас и принести извинения.
С этими словами он, не прощаясь, развернулся и ушёл.
Глаза Гу Сяньюня, те самые, что вроде как «ослепли», сквозь тёмные очки проводили его взглядом. Через мгновение он пробормотал себе под нос:
— Подозреваю, он меня узнал.
И не просто узнал, как по слухам.
Гу Сяньюнь даже заподозрил, что в тот раз на дороге Ло Цяньцзянь тоже его узнал — и намеренно не стал вмешиваться. Не из равнодушия к чужим бедам, а потому что знал, кто перед ним.
Подумав об этом, Гу Сяньюнь тяжело вздохнул:
— Вот ведь... Раньше такой нормальный ребёнок был. А теперь — с катушек слетел.
Ассистент Чэнь: ...
А кто у нас тут главный притворщик и сумасшедший — разве не вы?
***
Ло Цяньцзянь и правда намеренно наезжал на Гу Сяньюня.
Не то чтобы тот был в чём-то виноват. Ну, инсценировка аварии и притворство слепоты, конечно, сомнительны, но ему лично вреда это не принесло. И в прошлой жизни у них с Гу Сяньюнем не было ни вражды, ни серьёзных пересечений.
Просто Ло Цяньцзянь решил перестраховаться.
Ведь в прошлой жизни, незадолго до своей смерти, он слышал, как семьи Ло и Гу начали обсуждать возможность брака по договору — глава семьи Гу нашёл старое соглашение о родственной связи между родами и предложил закрепить его через брак, решив «пристроить» старшего сына, этого самого «подарка судьбы».
Ло Чэн и Хэ Жуюнь, немного посовещавшись, решили, что раз договор предков есть — его стоит исполнить. А в семье остался только младший сын, Ло Цяньцзянь, свободный — значит, выбора нет.
Ло Цяньцзянь был в полном недоумении. Особенно когда услышал, что Гу Сяньюнь «не возражает» — его аж передёрнуло. Кто вообще спросил, а согласен ли он сам?
В прошлой жизни, чтобы разобраться, он сам пришёл к Гу Сяньюню поговорить.
Сначала был очень недоволен, но в процессе выяснилось, что произошла ошибка — Гу Сяньюню сказали, что Ло Цяньцзянь уже дал согласие, вот он и согласился. А когда понял, что это не так — пообещал всё уладить.
И действительно — вскоре тема брака сошла на нет.
Теперь, вспоминая это, Ло Цяньцзянь даже немного сочувствовал Гу Сяньюню:
если бы та свадьба всё-таки состоялась, а через несколько дней его жених внезапно умер — выглядело бы это ну совсем уж жутко.
Кроме желания избежать того, чтобы Гу Синьюнь в будущем снова по ошибке не согласился на брак по договорённости, у Ло Цяньцзяня была ещё одна, более важная причина —
Он и сам не мог толком объяснить, но точно чувствовал: у них с Гу Синьюнем энергетически всё не совпадает.
Так что когда впервые столкнулся с ним, он и хотел было просто поздороваться и сразу разойтись, но увы — Гу Синьюнь окликнул его первым.
А как только завязался разговор, Ло Цяньцзяню сразу захотелось вставлять палки в колёса, особенно цепляться к его «слепоте».
Да, он просто начал без разбора сыпать колкостями — не сдержался.
И если сначала у него ещё была капля вины, то после того, как Гу Синьюнь самозабвенно назвал себя «дядей» и рассказал, как уронил его в детстве, Ло Цяньцзяню стало уже совсем не жаль.
О, святые небеса — всё по карме.
***
Когда Ло Цяньцзянь вернулся домой, Ло Чэнь и Хэ Жужань были на месте — ссору они временно прекратили, хотя теперь перешли от горячей войны к холодной: молча игнорировали друг друга.
Хорошо хоть, что оба находились в гостиной на первом этаже — Ло Цяньцзяню не пришлось специально искать их и собирать вместе.
Он позвал прислугу и попросил принести таз, в котором мать жгла бумажные деньги для своего бывшего возлюбленного Му Цина, а заодно — и его фотографию, зажигалку и несколько пачек «загробных» купюр.
Ло Чэнь и Хэ Жужань были одновременно в бешенстве и измотаны.
— Цяньцзянь! Что ты задумал?!
— Притащил ещё и его фотографию! Ты хочешь, чтобы я прямо здесь сгорел от злости? Что ты вообще творишь?! Прямо у меня на глазах хочешь устроить обряд в память о бывшем любовнике своей матери?!
Ло Цяньцзянь с серьёзным видом:
— Не я буду сжигать. Ты, папа.
Хэ Жужань (в потрясении):
— Цяньцзянь...
Ло Чэнь:
— Что значит «я»?! Я должен сжигать?!
Ло Цяньцзянь:
— Да, папа. Ты. Прямо перед мамой ты сожжёшь фото дяди Му. Мама, потом мы вместе пойдём к тёте Лю, и ты лично увидишь, как папа забирает обратно всё, что ей отдал, и выгоняет из дома её и её родню. Раз уж вы оба не собираетесь разводиться, тогда хватит уже скандалить — решайте проблему.
— Или что? Папа, ты всё ещё не можешь забыть тётю Лю? Мама, а ты до сих пор вспоминаешь дядю Му?
Ло Чэнь и Хэ Жужань: ...