Глава 7
Когда Кросс и Найтмер подошли, их шаги чуть приглушались снегом, который хрустел под ногами. Все уже ждали — Киллер, Даст и Хоррор. Лёгкий холод обвивал щёки, но атмосфера между ними была тёплой, почти домашней. Как только все собрались, они направились вглубь парка, где деревья казались чуть темнее, а редкие фонари отбрасывали вытянутые тени на белый покров земли.
Киллер начал говорить первым, с живостью в голосе рассказывая про то, что произошло на первой перемене. Он жестикулировал, слегка подпрыгивал на месте от избытка эмоций. Остальные слушали молча, кто-то с интересом, кто-то с рассеянной полуулыбкой. Кросс вставил пару слов, поддержав Даста — мол, правильно сделал, что наконец поговорил с Блу.
Но когда Даст, немного понизив голос, сказал, что планирует закончить эти отношения, потому что больше не чувствует к Блу ничего — ни тепла, ни влечения, ни боли, — атмосфера вокруг изменилась. Стало чуть тише. Даже ветер, казалось, замер, прислушиваясь.
— Ты не должен был говорить, что подумаешь, — произнёс Кросс. — Это... это даёт ложную надежду. А он ведь верит тебе.
Даст кивнул, тяжело вздохнув:
— Я знаю. Я поговорю с ним завтра. Скажу всё как есть.
Никто его не осуждал. Даже Найтмер, который обычно язвил или отпускал саркастичные замечания, промолчал.
Они гуляли ещё немного, обсуждали какие-то глупости, смеялись. Потом начали расходиться — один за другим, исчезая в снежных переулках города, в своих мыслях и заботах.
Когда все разошлись, Хоррор двинулся домой, не спеша. Снег под ногами чуть поскрипывал, дыхание обволакивало лицо паром, а мысли были слишком громкими, чтобы их заглушил холод.
Частный дом, в котором он жил, стоял чуть в стороне от остальных, огороженный невысоким забором. Свет в окнах уже горел — тётя всегда приходила с работы раньше него. Иногда это бесило. Иногда — наоборот, успокаивало.
Он открыл дверь, сразу же услышав:
— Хоррор, ты опять в ботинках по ковру! — голос тёти донёсся из кухни.
— Сорри, — бросил он рассеянно, снимая обувь.
С кухни доносился запах тушёной капусты. Он скривился.
— Есть будешь, или опять сам по себе?
— Потом. Я не голоден.
Тётя что-то недовольно буркнула в ответ, но дальше не настаивала. Он прошёл вглубь дома, где его ждал полумрак и слабый гул обогревателя.
Брат — младший, лет на пять — сидел в своей комнате, играя в наушниках. Через приоткрытую дверь виднелась яркая вспышка экрана и свет от гирлянды.
— О, здоров, — коротко бросил он, даже не снимая наушники.
— М-м, — промямлил Хоррор, и дверь закрылась.
В своей комнате он наконец остался один. Бросив рюкзак в угол, сел на кровать, уставился в потолок. Мысли о прогулке с ребятами перемешались с ощущением пустоты. Всё шло нормально. Он был среди людей, они принимали его. Но стоило вернуться домой — и тишина возвращалась в грудную клетку, как будто кто-то изнутри снова начал сжимать сердце.
Он подошёл к столу, включил старый плеер. Из наушников зазвучала музыка — глухая, тяжёлая, как и он сам в этот момент. Он вытащил из ящика толстую тетрадь, на обложке которой был нарисован красный крест — шариковой ручкой. Не дневник, не тетрадь для школы — просто место, куда можно выплеснуть всё, не подбирая слов.
"Я думал, что если быть среди других — станет легче.
Не стало.
Как будто я — обертка. Кто-то, кого легко забыть, если отвернуться.
Но сегодня было почти спокойно. Почти."
Он остановился, услышав, как в коридоре хлопнула дверь. Брат пошёл в ванную, включил воду. Снова дом ожил, немного. Не навязчиво, но достаточно, чтобы стало не так одиноко.
Хоррор встал, подошёл к окну. Снег всё ещё шёл. Где-то там сейчас были Киллер, Кросс, Даст... Даже Найтмер.
Он подумал, что, может быть, не такой уж он и чужой. Просто... слишком осторожный. Слишком привыкает к «людям» медленно. Слишком боится, что снова останется лишним.
— Завтра поговорим, — тихо сказал он, обращаясь не то к себе, не то к кому-то в своей голове.
———
Конец главы