Часть 6
Прислонив швабру к стене, топчусь у директорского кабинета. Расстроенная, жалкая... Нерешительно посматриваю на дверь, а на глазах уже выступили слёзы - злюсь на себя, но в первую очередь на Давида. Если бы он не явился и не начал кривить физиономию, я бы обязательно попросила Вадима Михайловича мне заплатить, и сейчас бы стала богачкой...
Внезапно из кабинета появляется Демьян Андреевич. Накидывая на ходу куртку, он устремляется к лифту, но резко тормозит.
- А ты чего домой не идёшь, малыш? – спрашивает ласково. Смотрит, как на ребёнка, с высоты своего роста.
- Мне ещё... не заплатили... - выдавливаю чуть слышно и мучительно краснею.
- Так зайди обратно, - кивает на дверь. – Что ж ты сразу не сказала?
Мотаю головой и вдруг признаюсь:
- Не могу! Там... Давид. Мы учимся вместе... в одном университете...
По лицу бизнесмена видно, что мои внутренние метания ему понятны. Наверное, он заметил, как бедно я одета и как сильно меня смутило появление надменного мажора.
- Сколько тебе должен заплатить Вадим? - Он лезет в куртку за бумажником и достаёт пятитысячную. – Так нормально? Бери.
Изумлённо смотрю на красную банкноту и испытываю приступ дежавю. В понедельник мне предлагали такие же купюры, однако этого бизнесмена и близко нельзя сравнивать с жирными боровами из ресторана. Те смотрели на меня с жадной похотью, и это было отвратительно...
- Что вы! Я не возьму! Мне нужно всего девятьсот!
- Ты же студентка? Истратишь остальное на учебники. - Демьян Андреевич берёт меня за руку и вкладывает купюру в ладонь, причём делает это настолько уверенно и безапелляционно, что у меня не хватает духа сопротивляться...
Через полчаса, убрав инвентарь и одевшись, я вприпрыжку бегу к остановке. Заметает метель, сугробы блестят под фонарями, как горы драгоценностей. Не обращаю внимания на ледяной ветер и на то, что кроссовки моментально промокли. Сердце поёт, ведь в сумочке лежит невероятное богатство - пять тысяч.
Какой милый этот приезжий бизнесмен! Бывают же люди!
Остановка ярко освещена, однако до неё ещё надо добраться. Прохожих на улице совсем нет – мороз, да и времени немало, половина десятого. Снежинки покалывают щёки острыми иголками, лицо ужасно замёрзло, а пальцев на ногах уже не чувствую, надеюсь, не отвалятся, пока доеду до дома.
Внезапно прямо передо мной выныривают из белой мглы двое парней. Вырастают, как из-под земли. Сердце суматошно подпрыгивает прямо до горла. Выглядят незнакомцы так, что сразу становится ясно – эта встреча ничего хорошего мне не сулит. Настоящая уличная гопота, от них разит перегаром, рожи страшные...
Один из парней молча хватает меня за шкирку, как котёнка, и рвёт со спины рюкзачок. Второй лезет в карманы пуховика.
- А-а-а-а-а! – пытаюсь закричать, но захлёбываюсь собственным криком, так как сразу же получаю оплеуху.
- Заткнись, дура, а то изуродуем, - шипит грабитель. – Давай телефон, деньги.
А вокруг, как назло, ни души! С проезжей части вряд ли видно, что происходит на тротуаре – метель окутала всё снежным занавесом. Но даже если кто-то и заметит, то вряд ли остановится.
Я не хочу отдавать телефон, новый мне не купить, а жить без него невозможно. И с пятитысячной, свалившейся на меня как чудесный подарок, я тоже не готова расстаться.
Всхлипываю, вырываюсь, кручусь вокруг своей оси. Отпихиваю от себя их лапы, изо всех сил цепляюсь за лямки рюкзака... Силы, конечно, неравны.
И в тот момент, когда отчаяние накрывает с головой, и я уже почти проигрываю битву, у бордюра с пронзительным визгом тормозов останавливается автомобиль.
Это машина Давида.
Мажор в мгновение ока выскакивает из спорткара, а в следующую секунду мои обидчики разлетаются в стороны. Жуткий мат оглашает вечернюю улицу, даже стены домов покраснели. Вертикальное положение гопникам удаётся принять всего на секунду – Данила снова отправляет в сугроб и того, и другого.
Как ловко у него это получается! Я с восторгом наблюдаю за дракой. Недаром девчонки, видевшие Давида в спортзале, восхищались им. Всего полчаса назад меня возмутило поведение мажора, но сейчас он мой герой.
Грабители убегают с разбитыми мордами и без добычи. Мой старенький телефон и драгоценная пятитысячная им не достались.
Зато хорошо досталось от парня.
- Ты в порядке? Садись в машину, я тебя отвезу, - командует отрывисто. – Шевелись.
Пренебрежительный тон приводит в чувство, действует на меня, как ушат ледяной воды. Хоть Давид и остановил машину, чтобы броситься на помощь, он всё тот же надменный тип...
Отряхиваю пуховик и джинсы – налётчики успели хорошенько повозить меня по снегу – и гордо заявляю:
- Спасибо, Давид, но я на остановку. Сама доберусь.
- Ты не слышишь? Садись в машину.
Смотрит так, будто собирается прибить. Серые глаза зло блестят, он похож на волка, готового вонзить клыки мне в горло... Возможно, у Давида до сих пор в крови гуляет адреналин, он выиграл бой, одержал победу. Поэтому сейчас ему нельзя возражать.
Ну, хорошо. Мне же лучше.
Иду к синему спорткару, усаживаюсь на переднее сиденье. Меня окутывает знакомый запах кожаного салона и мужского парфюма, нотки мускуса и хвои будоражат обоняние. Сразу вспоминаю, как в понедельник жалась на заднем сиденье и выслушивала оскорбления Ники.
Не знаю, где живёт Давид, наверняка, в центре, там самые фешенебельные здания. А наш дом находится в старом районе на отшибе города. Вероятно, моему спасителю придётся сделать большой крюк. Но он же сам предложил подвезти, о чём мне переживать?
Давид не глушил мотор, поэтому автомобиль сразу срывается с места.
- Ты теперь всегда будешь попадаться мне на глаза? – предъявляет мажор. – Ты постоянно влипаешь в истории, да? То на обочине замерзаешь, то тебя грабят.
Почему он нападает?! Мне и так досталось сейчас!
- Ехал бы себе дальше, - огрызаюсь тихо. Обида тягучим киселём заливает внутренности.
- Угу. А тебя бы тут прибили.
То есть, я виновата в том, что благородному принцу пришлось меня спасать! Я его вынудила это сделать!
М-да...
Полчаса мы едем молча, я украдкой посматриваю на сильные руки Давида, на его точёный профиль, словно вырубленный из мрамора. Какой же красавчик, чтоб ему пусто было!
- У тебя губа разбита, - вдруг замечает он, на миг оторвавшись от дороги. Мы мчимся по проспекту, украшенному электрическими панно и гирляндами.
- Знаю. Один из этих ударил.
Мажор прищуривается, краешек рта дёргается – можно подумать, ему доставляет мучение мысль, что я только что получила по лицу.
Но я-то понимаю, что ему и дела до этого нет. Просто подсознание готово расшифровать любой жест Давида в мою пользу. Хочется придумать сказку и поверить в неё...
Осторожно трогаю нижнюю губу кончиком языка и тут же ловлю ещё один пронзительный взгляд мажора. Явственно ощущаю, что воздух в салоне сгущается и тяжелеет, как перед грозой, и вот-вот заискрит разрядами.
В голове всплывает фраза Демьяна Андреевича: «Что ты к девочке цепляешься? Понравилась?»
К сожалению, москвич ошибся. Я не нравлюсь мажору, я его раздражаю. Он злится, что два раза подряд пришлось меня спасать. Сидит за рулём с таким хмурым видом...
За окном мелькают улицы, горят витрины. Я никак не могу поверить, что сегодня наши пути с Давидом опять пересеклись, да ещё и так эпично. От волнения внутри всё ходит ходуном, а в ушах до сих пор раздаётся звук глухих ударов – это Туров лупит гопников.
Как же лихо он с ними разделался! Так технично раскидал парней, вроде даже не прилагая усилий.
После испытанного страха и счастливого спасения меня переполняют эмоции. Собираюсь с духом и начинаю разговор:
- Мне повезло, что вы быстро разошлись. Если бы решили посидеть подольше, ты бы не проехал мимо...
Давид холодно усмехается. Что смешного я сказала? Или его позабавило, что я посмела завязать беседу?
- Обсудили всё, что нужно. Демьян торопился на самолёт. Он на рейсовом прилетел... зачем-то.
- А что, можно как-то иначе? – искренне удивляюсь.
- Обычно он на своём летает.
Надо же... У Демьяна Андреевича собственный самолёт. Да, я видела в фильмах, что такое бывает, однако не предполагала, что когда-нибудь смогу лично пообщаться с владельцем бизнес-джета.
- А как твоя подруга поживает? Ника, - ревниво задаю следующий вопрос.
- Тебе-то какая разница? – презрительно бросает мажор.
Этого достаточно, чтобы остаток пути я держала рот на замке...
А уже в нашем микрорайоне Давид вдруг спрашивает:
- Почему ты ходишь в кроссовках? Что, так трудно купить зимние сапоги?
- Эм... - удивлённо мычу. Не ожидала такого вопроса.
- Ты же работаешь, насколько я понял. Уж три-четыре тысячи на сапоги можно найти?
Опускаю голову, прячу нос в шарф и не отвечаю.
- Лера, я к тебе обращаюсь.
- Да я хотела купить... - почему-то начинаю смущённо оправдываться. - Но меня с чаевыми кинули.
Конечно, это не единственная причина, почему я до сих пор без сапог. Была бы у меня нормальная семья и непьющая мама, мои подработки вполне бы обеспечили мне нормальную жизнь. А так...
Например, теперь надо как-то погасить долг за коммуналку, пока у нас не отрезали электричество. А ведь могут и вовсе из квартиры выселить. Мало ли таких случаев!
- Как тебя кинули? – снова хмурится Данила.
А ему идёт быть хмурым... Ему всё идёт.