Часть 4
Но так как Давид уже магистрант, то здесь появляется нечасто, возможно, работает полный день.
Хотя о чём это я? Неужели ему нужно работать?
- И он ради тебя высадил из машины ту агрессивную стерву! – снова восхищённо повторяет Милана. – Правильно сделал! Зря она языком трепала, оскорбляла тебя. Она тоже у нас учится?
- Нет, я вроде здесь её не видела...
Вспоминаю рассерженную брюнетку. Пухлые губы обиженно надуты, блестящие волосы струятся волнами – наверняка, это укладка из салона, дома такие локоны не сделаешь. Ника красотка, с этим не поспоришь. Но чему тут удивляться! Конечно, Давид может выбирать самых роскошных девушек, ему ни одна не откажет...
Какая на ней была шубка! А сапожки! Сколько же стоит такая экипировка? Страшно представить! Наверняка у Ники от одежды и обуви ломится гардеробная.
А у меня рваные кроссы и дохлый пуховик.
Одежда – моя больная тема. Ничего не удаётся себе купить, хотя и подрабатываю, и стипендию получаю. Сначала копила на ноут, а потом вылез этот чудовищный долг за коммуналку. Ну, мама... И ведь скрывала!
Теперь нам пообещали в карательных целях отрезать электричество. Если это произойдёт, как я буду учиться?
А мамины «ухажёры» нас ещё и объедают. Где борщ, который я сварила позавчера? Нет его, всё выжрали! Этой кастрюли нам двоим хватило бы на неделю, а собутыльники приговорили её за пять минут. И хлеб весь слопали, ни крошки не оставили, гады! Я так надеялась утром найти хоть корочку, да куда там!
Ладно, хватит страдать. Кто-то рождается в богатой семье, а у меня другая судьба. Зато жизнь дала мне шанс бесплатно получить хорошее образование. Я сумела поступить на бюджет в самый престижный вуз нашего города, и перспективы у меня отличные. А вдруг я когда-нибудь стану управляющей банка?
- Лерунь, пойдёшь в мою пиццерию на кассу? Спросить у менеджера? Нас кормят. Мне этой кормёжки на целый день хватает, я вообще еду не покупаю.
В животе предательски урчит. Последний раз удалось поесть вчера днём.
- Нет, Мил, далеко придётся ездить, с пересадками, я на одной дороге разорюсь. Тебе-то удобно, общага близко.
- Да, мне повезло с этим местом. О, идут твои ненаглядные! – саркастично улыбается подруга.
И точно. По коридору в нашу сторону вышагивают три прелестницы, разодетые в пух и прах. Наумская, Юренина и Чибарс. Слышала, что они то и дело гоняют в Москву и Милан на шопинг. Мы с Миланой на фоне этих красоток выглядим унылыми замарашками – наши акриловые водолазки и потёртые джинсы никак не могут конкурировать с эффектными нарядами этой троицы.
Не дойдя до нас, фифы останавливаются, и Наумская демонстративно щёлкает меня телефоном.
- Зачем ты снимаешь? – прищуриваюсь настороженно.
- Готовлю блог «Эстетика нищеты». Тебе там отведена главная роль, Симонова, - нежно щебечет Маргарита. – Как умело ты сочетаешь дырявую обувь с драными джинсами! Одна вещь подчёркивает другую. У тебя талант стилиста. Браво, Симонова! – откровенно издевается выдра.
- Эй, губастые, валите отсюда, - вмешивается Милана. – Не приставайте!
- Фу, как грубо, - морщится Наумская. – Но я понимаю, что глупо требовать хороших манер от девушки, выросшей в хлеву. Или как там это у вас в деревне называется?
Верные фаворитки хихикают, и компашка, наконец, удаляется, цокая каблуками.
Я вздыхаю. Снова меня будут обсуждать в закрытом чате, где общаются избранные студенты. Там только богатенькие буратины, но иногда информация просачивается.
Например, в октябре в раздевалке кто-то аккуратно разрезал сзади по шву мои леггинсы, и всю физкультуру я сверкала трусами - фиолетовыми в белый горошек.
Кошмар, стыдно-то как!
А Наумская украдкой делала фото и потом выложила их в чат с комментарием: «Друзья, пора скинуться на новую спортивную форму для Валерии Симоновай, посмотрите, в каких лохмотьях ходит бедняжка!»
Леггинсы, между прочим, были совсем новые, я купила их по акции!
- Катитесь подальше, скатертью дорога! – Милана провожает взглядом вредных принцесс. Мы подходим к огромному окну с арочным сводом и ставим рюкзачки на подоконник. – Так что будешь делать с работой, Лер? Слушай, у нас в общаге вахтёрша такая милая, тёть Таня. Она несколько раз в неделю подрабатывает уборщицей в одной айтишной компании... как же название... А! «Туран-софт». И вот она спросила, не выйду ли я вместо неё завтра и в пятницу. Сама никак не может, к ней дочка с внуками приезжает издалека. Но у меня смены в пиццерии. Сходишь?
- Конечно!
- Там директор на чистоте повёрнут, надо хорошенько всё помыть. Зато живые деньги – заплатят сразу же.
- Мил, ты прям спасаешь меня! Спасибо! – обнимаю подругу, целую её в щёку.
- А ты меня сколько раз спасала, листик ты мой лавровый! – смеётся Мила.
Проверяем часы – время ещё есть. Вот бы сгонять в буфет, который находится в конце коридора. Мимо нас то и дело проходят студенты, торопливо доедая булку или рогалик. В аудиторию с едой нельзя.
С трудом отрываю взгляд от очередной вкусняшки, попавшей в поле зрения, в глазах вдруг резко темнеет. Надо всё-таки, разориться на что-то съедобное, пока не грохнулась в голодный обморок.
- Расходимся, - говорит Милана. – Побежала я на языкознание.
- А у нас сейчас статистика.
- Ой... Ой-ёй... - вдруг замирает подруга и смотрит мне за спину.
Оборачиваюсь и теряю дар речи, так как просторный холл между аудиториями пересекает... Давид Туров!
Я всё утро мечтала его увидеть, и это наконец произошло. В одну секунду меня захлёстывает волной радости, голода я уже не чувствую. Мир вокруг взрывается праздничным фейерверком.
Замечаю, что не только мы с подругой, но и другие студентки приклеились глазами к мажору. Давид популярен, его постоянно обсуждают – почти с благоговением.
Его отец - крупная фигура в области, у него бизнес федерального значения, что-то связанное с машиностроением. Наверное, там крутятся гигантские деньги, если младший Туров разъезжает на машине немыслимой стоимости.
Украдкой изучаю Давида. Он на ходу перебрасывается короткими фразами с сокурсником. Тёмные волосы слегка растрёпаны, бомбер наглухо застёгнут, чёрные джинсы идеально сидят на узких бёдрах. Лицо лишено эмоций, ни тени улыбки. В серых глазах лёд, а разворот плеч и посадка головы придают мажору высокомерный вид – кажется, что на всех он смотрит свысока и с презрением.
Может и не кажется. Давид - избалованный родительскими деньгами мальчик, и он прекрасно знает, сколько стоит.
Однако, думаю, что даже если бы сейчас Туров был одет в лохмотья, он и тогда привлекал бы к себе внимание. Он излучает особую ауру, и дело тут не в симпатичной внешности, а в ощущении силы и самодостаточности, которые чувствуются в каждом его движении.
По холлу летит шепоток, студентки восхищённо комментируют появление старшекурсника.
- Он красавчик!
- Но в лице есть что-то хищное... волчье...
- Такой сосредоточенный. Интересно, о чём думает? Вот бы он обо мне так напряжённо думал!
- Размечталась!
- Девочки, у него разряд по дзюдо. Видела, как он занимался в зале, это вау!
- Ой, сюда идёт...
Давид с другом действительно проходят мимо нашего окна, а я резко выхожу из комы, вспомнив, что вчера толком его не поблагодарила. Он великое дело сделал, а я смогла лишь выдавить скупое «спасибо».
Бросаюсь наперерез Давиду, вызвав едва заметную тень удивления на бесстрастном лице.
- Привет! – Умираю от восторга и страха. – Хочу поблагодарить тебя за вчерашнее. Мороз был зверский... Я ужасно замёрзла... Давид, ты буквально меня спас! Если бы не ты... Даже не знаю, чем бы это всё закончилось, я наверняка бы заболела пневмонией... В общем, спасибо тебе большое... Вот. Именно это я хотела сказать...
Говорю всё тише, сбиваюсь и заканчиваю фразу невнятным бормотанием, потому что вижу в глазах Давида... отвращение.
И даже брезгливость!
Можно подумать, я гусеница или мокрица.
- Это всё? Я могу пройти? – холодно осведомляется юноша.
- Д-да, конечно...
Отодвигаюсь в сторону, и надменный принц двигается дальше с таким видом, будто у него на голове императорская корона. А я слышу вокруг смешки девчонок. Ну конечно, наш диалог привлёк всеобщее внимание.
- Боже, на что она рассчитывала!
- Кинулась ему прямо под ноги.
- А что она там бормотала?
- Да несла какую-то ахинею.
- Надеялась привлечь к себе внимание, дурочка.
- Где она и где он!
- Сначала хотя бы оделась поприличнее.
С трудом сдерживаю слёзы, щёки горят, внутри всё дрожит. Что я такого сделала? Чем заслужила его презрение? Просто подошла и искренне поблагодарила!
Милана берёт меня за руку, а я с усилием проглатываю ком в горле.
- Так, соберись, подруженька. У тебя статистика сейчас, трудный предмет. А ты расклеилась.
- Милана, он смотрел на меня с отвращением! Как на какое-то мерзкое насекомое! – кричу шёпотом и задыхаюсь от отчаяния.
- Ты преувеличиваешь... Да и вообще, вдруг у него проблемы какие-то, или просто настроения нет?
- Из-за плохого настроения так унижать?
- Солнышко, успокойся! Так, бежим, а то опоздаем.
Всю пару я плаваю в жарком тумане обиды и едва не плачу. Несколько раз не могу ответить на вопрос преподавателя, хотя готовилась, зубрила. Обещаю себе больше не думать о Давиде, сделать вид, что его не существует.
Но едва выхожу из аудитории, невольно снова начинаю искать его глазами...