Глава 4.
Теодоро
Черт бы побрал этот день. Черт бы побрал эту нелепую свадьбу. И да проклянет судьба каждого, кто решил, что это подходящий момент для дешевого боевика.
Я, Теодоро "Тео" Миллер, босс прославленной семьи Миллер, стоял у алтаря, затянутый в безупречный костюм от Brioni, который, уверен, стоил больше, чем годовая зарплата некоторых из этих горе-вояк с пушками. Моя будущая жена, Арья Картер, стояла рядом, словно сошедшая со страниц Vogue, но с отчетливой примесью ледяной ярости во взгляде – "Я сейчас кого-нибудь прикончу". И это, признаться, было ее обычным состоянием.
Мы должны были обменяться клятвами, обменяться кольцами, обменяться многообещающими ухмылками, предвещающими адскую ночь. Вместо этого мы обменивались свинцом, словно это какая-то извращенная свадебная традиция.
Фейерверки, мать их…
Но не те фейерверки, что запускают в честь брачующихся. Это была настоящая симфония выстрелов, взрывающая тишину.
Ярость закипала внутри меня, словно концентрированная кислота, разъедающая все на своем пути. Злость, что меня так бесцеремонно прервали. Злость, что подвергли опасности Арью. Злость, что превратили мою чертову свадьбу в дешевую сцену из второсортного боевика категории "Б".
Я сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели, словно мел. Гости, в основном представители "семей" с обеих сторон, с воплями разбегались, прятались под столами – обычная реакция, когда на тебя внезапно обрушивается град пуль. Паника царила в воздухе, пропитанном запахом пороха и страха.
Арья, не теряя ни секунды, сорвала с себя кружевную фату и, словно грациозная пантера, бросилась за укрытие. Она была головорезом, как она себя называла, и чертовски хорошим головорезом. Я знал, что она может постоять за себя. Но видеть ее в таком положении, в белоснежном платье, стоящую среди хаоса и стрельбы, приводило меня в первобытную ярость. Это зрелище было оскорблением для меня, для нее, для всего, что я собой представлял.
Этот день должен был стать праздником, триумфом нашей любви и силы, символом союза двух влиятельных семей. Но нет, твою мать, чёртова Каморра решила иначе. Решила показать свою жалкую силу, испортить наш день и бросить вызов моей власти.
В тот момент я думал лишь об одном: Арья убьёт меня после этого. Ведь я дал ей обещание, что наша свадьба будет безопасной, что ничто не омрачит наш праздник. Но она, как истинный головорез, сделала то, что должна была сделать. Она выжила.
—Я уничтожу чертову Каморру и поставлю точку на их грязной семейке! – прорычала Арья, швырнув хрустальный стакан в стену. Брызги шампанского и осколки стекла разлетелись во все стороны. – Это должен был сделать ты, когда говорил об "общении" и не сдержал своё слово, Миллер! Ты обещал мне безопасность!
Я молчал, сгорая от стыда и ярости. Она стояла, словно неприступная статуя, посреди этого хаоса, в своем изысканном свадебном платье, которое теперь было покрыто пылью и следами от падения.
–Это что, блять, такое было, Теодоро?! – Ее голос был хриплым от крика, каждое слово звенело от сдерживаемого гнева. Она шагнула ко мне, и я почувствовал, как по спине пробегает холодок. Арья в ярости – это стихийное бедствие, ураган, сметающий все на своем пути.
–Ты видела все своими глазами, – огрызнулся я, пытаясь скрыть свою растерянность. – На нас напали.
–Напали?! Да это ебаный цирк, а не нападение! Ты знал! Ты знал, что это произойдет! Ты знал, что Каморра попытается сорвать нашу свадьбу!
Ее обвинение ударило, словно пощечина. Знал ли я? Нет. Ожидал ли я? Разумеется. В моей жизни всегда были те, кто хотел видеть меня мертвым. И моя свадьба была идеальной возможностью для них.
–Я не знал наверняка, – попытался оправдаться я. – И не хотел подвергать тебя опасности. Я думал, что смогу защитить тебя.
Ее смех был резким и горьким, как полынь.
–Не хотел подвергать меня опасности? Теодоро, я живу опасностью! Она – мой воздух, моя сущность! Ты думаешь, меня напугали эти молокососы с пукалками? Ты думаешь, Каморра сейчас причина этого хаоса?! Твоя чёртова безответственность причина! Твоя самоуверенность и высокомерие!
Я сжал кулаки, стараясь сдержать гнев. Ее слова задели меня за живое. Возможно, я и был эгоистичным мудаком, привыкшим получать все, что захочу, но я никогда не хотел, чтобы ей было больно. Я поклялся защищать ее, а вместо этого подверг ее опасности.
–Я не этого хотел, Арья.
–Тогда чего ты хотел, Теодоро? Чтобы я просто стояла и улыбалась, пока ты играешь в своего гребаного Бога?! Чтобы я была трофеем, который ты выставляешь напоказ?!
Я не выдержал. Мой собственный гнев, который я сдерживал все это время, вырвался наружу, словно джинн из бутылки.
–Да чтоб тебя! Замолчи, чёрт побери! Я сделал всё возможное, чтобы эта свадьба прошла идеально! Я потратил целое состояние, чтобы обеспечить нашу безопасность! Но что мешает этим сукам пробраться сюда ещё раз?! Что мешает им попытаться убить нас?! -Орал я, размахивая руками, словно пытаясь отогнать от себя призраков прошлого.
Меня бесила она. Бесила грёбаная Каморра. Я хотел просто уйти в свою комнату, закрыться там и заглушить этот разъяренный голос, который резал меня, как бритва.
–В конце концов, блядь, я беспокоился о тебе! -Выкрикнул я, выпалив эти слова, словно признание.
Слова вылетели прежде, чем я успел их обдумать. Я замер, осознавая, что только что сказал. Арья тоже застыла, ее глаза расширились от удивления. Ее гнев, казалось, на мгновение отступил, сменившись замешательством.
Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь потрескиванием догорающих свечей и отдаленными звуками полицейских сирен. Я смотрел на Арью, и видел, как смятение борется с яростью на ее лице. Я видел, как ее броня начинает трескаться, обнажая ее истинную сущность – сильную, но уязвимую женщину.
–Что ты сказал? – прошептала она, словно боясь нарушить хрупкое равновесие момента.
Я с отвращением швырнул свой пистолет на кожаный диван, стоящий в холле, и отвернулся от нее. Мне было стыдно за свою слабость, за то, что позволил себе выдать свои истинные чувства. Я слышал, как Арья ходила из стороны в сторону, что-то бормотала себе под нос. В конце концов она ушла, оставив за собой этот хаос, эту неразрешенную напряженность. Я тяжело опустился на диван. Кассио, мой верный брат и советник, сел рядом и взглянул на меня с осуждением.
–Тебя предупреждали. Она не просто какая-то девица, подобранная с улицы. Она головорез, сестра дона, женщина, которая привыкла сама принимать решения. Ты не можешь ее контролировать. -Спокойно сказал брат, и я закатил глаза, чувствуя, как во мне закипает раздражение.
Меня раздражало, что эта женщина постоянно твердила мне то, что я и так знал, и при этом попадала прямо в точку. Арья была сумасшедшей, непредсказуемой, опасной. Но видимо, она еще не выпустила на свободу всех своих демонов. Господи, надеюсь, она никогда не увидит, как выпускаю демонов я. Ведь это может сломать ее, уничтожить ее изнутри. Как когда-то сломало Арию, мою первую любовь.
Я ушел в свою комнату, пытаясь сбежать от этого кошмара, от этой реальности. Закрывшись там, я открыл потайной шкафчик и достал небольшой пакетик с белым порошком. Именно он действовал не сразу, даря временное облегчение, а потом накрывал с новой силой, погружая в бездну отчаяния. И вот, через двадцать минут я уже сидел на полу, словно сломленная кукла, беспомощно глядя в пустоту. Странные силуэты танцевали передо мной, их длинные руки тянулись ко мне, а голоса смеялись и издевались. Я отчаянно желал увидеть Арию, услышать ее голос, заглянуть в ее бездонные глаза, утонуть в них. И вот, моя девочка выходит ко мне из тени, словно ангел-хранитель.
–Ты закончишь это делать, чёртов мудак. -Грубо произнесла она, но я не обратил внимания на ее слова. Я смотрел только в ее глаза, полные любви и печали. –Ради Арьи. Ты закончишь это делать, ты не убьёшь её так же, как и меня. Ты должен быть сильным. Ты должен жить дальше.
Требовала она, и при слове "убьёшь" я вздрогнул, словно от удара током. После ее смерти мир стал серым, плоским, бессмысленным. Краски выцвели, музыка затихла, даже вкус лучшего вина казался пресным и безвкусным. Я, привыкший брать от жизни всё, вдруг оказался нищим, лишённым самого ценного сокровища. Ария… Ее имя звучало как проклятие, как болезненное напоминание о моей невосполнимой утрате.
Я перепробовал всё: алкоголь, женщин, драки, деньги. Ничто не помогало. Боль скребла когтями изнутри, разъедала душу, превращала меня в ходячий труп, лишенный чувств и эмоций. Я почти смирился с этим, пока не попробовал эту дрянь, этот наркотический яд.
Первый укол – и мир взорвался цветами. Яркими, сочными, нереальными. И среди этой феерии появилась она. Моя Ария. Живая, смеющаяся, смотрящая на меня своими бездонными глазами, полными любви и нежности. Она протянула ко мне руку, и я снова почувствовал ее тепло, ее прикосновение.
Это был обман, иллюзия, галлюцинация. Но мне было плевать. Я готов был продать душу дьяволу, лишь бы хоть на мгновение снова увидеть ее, снова ощутить ее присутствие. С тех пор я стал рабом этого порошка. Каждый укол – короткая встреча с Арией, глоток жизни в этом проклятом мире. А потом – снова тьма, отчаяние и невыносимая тоска, пожирающая меня изнутри.
–Милый, пообещай, что бросишь. -Тихо шепчет она, глядя на меня с мольбой в глазах. –Пообещай мне, что ты будешь жить дальше.
–Обещаю.
И она исчезает, растворяясь в тумане, оставляя меня одного среди этого хаоса, этого кошмара. Я знаю, что это убивает меня. Медленно, но верно. Я вижу это в зеркале: в запавших глазах, в бледной коже, в дрожащих руках. Я чувствую это в ослабшем теле, в учащенном сердцебиении, в постоянной тревоге, которая не отпускает меня ни на минуту. Но я не могу остановиться. Я боюсь снова остаться один на один с этой всепоглощающей пустотой, с этой бездной отчаяния, которая ждет меня в конце пути.
И вот теперь ещё и этот фиктивный брак. С этой Картер. С головорезом в юбке. Она красивая, сильная, дерзкая. Но она – не Ария. Никогда ею не станет. Я женился на ней ради бизнеса, ради укрепления своих позиций, ради сохранения своей власти. Мы заключили сделку, обменялись клятвами, подписали бумаги. Но это всё – фарс. Пустая формальность, лишенная всякого смысла.
Удар. Резкая боль пронзает мой висок. Я открываю глаза и вижу перед собой Кассио. Он смотрит на меня со смесью злости и отчаяния.
–Ты чуть не сдох от передоза, придурок! Как можно употреблять настолько много?! Ты обещал, обещал своей девушке, обещал мне, чёрт бы тебя пробрал! Ты обещал, что будешь бороться! -Орал он, тряся меня за воротник. –Ария не хотела бы видеть тебя таким, ублюдок! Она хотела, чтобы ты жил!
Его слова прозвучали как пощечина, как ведро ледяной воды, вылитое на мою голову. Они протрезвили меня, вернули меня в реальность, вырвали из этого кошмара. Я посмотрел на него, потом взглянул в его глаза и увидел в них не только отвращение и гнев, но и сочувствие, боль за меня. Он действительно переживал за меня, он боялся потерять меня.
Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, смогу ли я избавиться от этой проклятой зависимости, от этого проклятого прошлого. Но я знаю одно: я должен попробовать. Ради себя, ради Арии, ради Картер. Я должен вырваться из этого порочного круга, прежде чем он окончательно меня уничтожит. Я должен снова научиться жить. Без порошка, без иллюзий, без Арии. Или, может быть, с новой Арьей. С Арьей Картер. Кто знает… Может быть, у нас ещё есть шанс.
Память – жестокий палач, садист, который наслаждается моей болью. Она снова и снова прокручивает ту роковую ночь. Я вижу ее улыбку, чувствую прикосновение ее руки, слышу ее смех. И потом… потом появляется туман, наркотики застилают разум, и я вижу только вспышку ярости, которую не понимаю, которой не могу объяснить. А потом – тишина. Кровь. И ее больше нет. И это сделал я.
Вина – это кислота, разъедающая изнутри, отравляющая каждую мою мысль, каждое мое действие. Она пропитала каждую клетку моего тела, превратила меня в ходячую бомбу, готовую взорваться в любой момент. Я пытаюсь вспомнить хоть что-то хорошее в себе, хоть что-то, что могло бы меня оправдать, но вижу только убийцу. Убийцу Арии.
Ночами я не сплю. Кошмары преследуют меня, не дают мне покоя. Я вижу ее. Она не злится, не упрекает. Просто смотрит на меня с невыразимой печалью в глазах, и эта печаль ранит меня сильнее любого клинка. И это хуже всего. Я бы выдержал гнев, проклятия, даже ненависть. Но эта печаль… она убивает меня медленно, но верно, лишая меня всякой надежды.
Я больше не живу. Я просто существую, перебиваюсь с одного дня на другой. Жду. Чего? Не знаю. Наверное, смерти. Она – единственное, что может принести мне покой, избавить меня от этой адской боли, которая никогда не утихнет. Потому что я убил Арию. И вместе с ней – убил себя. Если бы можно было просто исчезнуть, раствориться в небытии, я бы сделал это не задумываясь, только потому, что я хочу увидеть Арию. Без иллюзий, без снов, без наркоты. Я лучше умру от передоза, чем буду видеть ее глаза, наполненные болью и разочарованием.
Я беру таблетки, закидываю их в рот и ложусь на кровать, глядя в потолок. Сознание плывёт, мир вокруг меня искажается и расплывается. Я смотрю в потолок и начинаю видеть лес. Тёмный, жуткий, пугающий. И среди этого леса мой ангел. Ария стоит, смотрит на меня и улыбается своей лучезарной улыбкой. Она тянет ко мне руку, я хватаю ее, и она ведет меня в глубь леса, в мир, где нет боли и страданий.
–Мы будем вместе навсегда. -Тихо шепчет она, прижимая меня к себе, обнимая меня своими нежными руками.
Я открываю глаза, чувствую чьи-то руки на своем лице, ощущаю тепло на своих губах, и не понимаю, что происходит. Я вижу женское лицо, но не могу понять, кто это. Голова раскалывается от боли, в горле пересохло. И вдруг я слышу голос.
–Я не знаю, что с ним, Кассио! Он бледный, у него губы синие! Он тяжело дышит! Теодоро кричал чьё то имя во сне! -Взволнованно кричит девушка, и я пытаюсь сфокусировать взгляд на ней, понять, кто она.
Глаза закрываются сами собой, я чувствую слабость во всем теле. Я крепче держу Арию в своих объятиях, целую ее в лоб. Ее глаза сияют, но потом я замечаю, что не от радости. От слёз. Из ее рта течет кровь.
Ария… Она была моим светом в этой кромешной тьме, в которой я живу, моей единственной надеждой на спасение. Я – Теодоро Миллер, и моё имя шепчут с дрожью, когда речь заходит о делах, о которых нормальному человеку лучше не знать.
Я – мафиози, и мои руки не просто в крови, они пропитаны ею, словно вязкой багряной краской, свидетельствующей о бесчисленных грехах. Но Ария… В этом мире жестокости и тьмы она одна видела во мне не чудовище, не бездушного убийцу, а человека, скрытого под маской безразличия. Как ей это удавалось, остается для меня непостижимой загадкой.
Ее потеря – это как если бы из моей груди вырвали не просто кусок сердца, а самый его жизненно важный, пульсирующий осколок. Теперь на его месте зияет ледяная, всепоглощающая пустота, которую невозможно заполнить ничем земным. Эта рана кровоточит, не заживая, и каждый удар сердца отзывается мучительным напоминанием о невосполнимой утрате. И самое страшное – я сам виновен в этой трагедии.
Боль от потери Арии – это не метафора, это ощутимая, физическая пытка. Я чувствую, как она сдавливает мою грудь стальными тисками, как будто огромная каменная плита давит на меня, лишая возможности дышать. Каждый вдох дается с мучительным усилием, словно я пытаюсь вдохнуть разреженный воздух на вершине горы.
В отчаянии я ловлю себя на мыслях о самоубийстве. Мне кажется, что единственный способ избавиться от этой невыносимой боли – это покончить со всем, оборвать нить жизни и воссоединиться с ней в ином, лучшем мире. Но я не могу предать ее память. Я дал ей клятву, что буду жить, что найду в себе силы двигаться дальше. Я обещал ей, что буду сильным, даже если это кажется невозможным. И я должен сдержать свое слово, хотя бы ради нее, ради того светлого образа, который она оставила в моей душе.
Боже… Кровь. Ее кровь… Она повсюду. На моих руках, въевшаяся в кожу, на моей одежде, словно зловещий узор, на полу, где она упала, сраженная жестоким роком. И это все – моя вина. Моя чёртова, проклятая вина, которая преследует меня, как тень.
Вина. Она душит меня невидимыми руками, рвёт на части, словно голодный зверь, терзающий свою добычу. Это не просто угрызения совести, это адский огонь, который жжёт изнутри, пожирая мою душу. Я заслуживаю этого. Я заслуживаю каждой секунды этой агонии, каждой капли отчаяния, которые падают на мою израненную душу.
Боль от потери Арии… Она была моей жизнью, моим единственным лучом света во тьме, моей последней надеждой на спасение. И я сам, своими руками, погасил этот свет, обрекая себя на вечное скитание в непроглядной тьме, в нескончаемом аду вины и сожаления. И это – моя расплата. Моя справедливая и заслуженная расплата за все зло, что я совершил.